- Торчит на лестнице. Карандашиком постукивает по блокнотику. Сейчас "на карандаш" возьмет. И чего она к ней вяжется?! Из зависти, должно. Понятно. Счастливая женщина. Все при ней. Такой муж, дети. А, может, часов маловато показалось, отобрать хочет. И, та, тоже. Знает, ведь, что тут рот разевать нельзя. Только дай повод - сейчас затопчут. Хоть бы позвонила.
Нина Автономовна потрясла молочную бутылку, допила остатки кефира, запрокинув голову, и отправилась в свой кабинет. Оттуда уже выглядывали.
Обернулась - Стоит, ведь. А у самой уже половина группы разбежалось.
У завуча трещит телефон. - Заболел ребенок. Вызвала врача.
- Зайдите ко мне. - Парторг выглянул из кабинета и почему-то поманил пальчиком.
Она вошла.
- Присаживайтесь, Марина Викторовна. Я вот по какому поводу. - Она слегка напряглась. - Думаю, Вам пора подавать заявление в партию. Вы ведь преподаватель
Общественных дисциплин, а это обязывает. Я дам Вам хорошую характеристику.
- Спасибо, Алексей Дмитриевич. Это для меня несколько неожиданно. Да, я и не считаю себя готовой к такому серьезному шагу.
- Ну, что Вы? Вы же проводник Марксистско-Ленинской идеологии. Все проверяющие дают положительные отзывы о вашей работе.
- Странно, а я даже не слышала об этом.
- Чего уж тут странного. Все они тонут в вашей комиссии общественных дисциплин. И, заметьте, всех инспекторов направляют именно к вам, на Ваши уроки.
- Да, я, собственно, и не возражаю.
- Вот, в том-то и дело. - Он замолчал, будто решая, стоит ли продолжать. Потёр переносицу дужкой очков. - Я Вам по-дружески скажу. Подавайте заявление. Вы ведь там одна беспартийная. И Полбина, и Руковицын - они пришли вам на подмену на время декретных отпусков, да так и прижились. Одна теперь завучем на отделении стала, другой возглавил комиссию, а скоро и на моем месте будет.
- А Вы, что же?
- А я на пенсию. Вот так-то. Поэтому я Вас и пригласил.
Какая красивая у нас зима. Солнце! Небо синее-синее. Воздух искрится от морозца. Марина сошла с дороги и побежала по тропинке - так ближе. Тронула ветку, и она осыпала её легкими снежинками.
Окликнули. Рукавицын. С всегдашней улыбкой в одну сторону.
- Пора, Марина Викторовна, представить экзаменационные билеты. Я должен ознакомиться и подписать.
- Они готовы. Сегодня занесу.
У расписания экзаменов стоит Людмила Дмитриевна. Это её группа завтра
сдаёт первой. Она человек ответственный, беспокойный.
- Марина Викторовна, никаких ЧП не предвидеться?
- Думаю, что нет. Я, вот только, - до сих пор не имею на руках
билетов. Уже несколько дней, как не могу получить. Наизусть учит, что ли?
Руковицын с улыбкой поднялся из-за стола навстречу. Ну, что, Марина Викторовна, подпишу. С маленьким замечаньецем. Ни в одном билете у Вас нет
темы первых русских революций. Ни 1905 года, ни Февральской.
- Это темы прошлого семестра, потому и не вошли.
- Ну, знаете, эти события имеют особое значение в истории нашей Родины.
И исключать их нельзя.
- Как скажете. - И она достала из портфеля чистый бланк.
- И ещё. Вы как-то странно формулируете вопросы. Обычно их берут прямо из
текста программы, а у вас - "отчего, да почему".
- Приблизительно, вот так? - и она протянула только что написанный текст.
" Дайте сравнительную характеристику Первой русской революции и Февральской Революции 1917года".
- Ну, вот, пожалуйста - "сравнительная характеристика". Где они это возьмут?
И еще. Ваш экзамен пришлось перенести на 15 часов. В этой аудитории будут с утра заочники.
Марина вышла. - Дима! Смагин! - Крепкий парнишка, с белым чубом, развернулся на одной ноге.
- Слушаю Вас, Марина Викторовна.
- Нам перенесли время экзамена. Аудитория будет занята до 3-х часов.
- Понимаю. Надо навести полный марафет. Не берите в голову -
всё промоем и проветрим.
- И, очень похоже, что у нас намечается гость.
- Кто это? Приехал кто-нибудь?
- Да, нет. Свой.
- Гостям всегда рады! - Он сделал что-то вроде реверанса и побежал.
- Стой, Дима. Мне пришлось внести в один билет вопрос о первых русских
революциях. Боюсь, не засыпался бы кто-нибудь от неожиданности.
- Ерунда. Положите на уголок, я его первый возьму, - и помчался.
Марина пришла пораньше. Заглянула в класс.
- Ну, ничего себе! Прямо генеральная уборка.
В открытую форточку залетают снежинки. Свежо! Чисто! Под крышками столов -
- ни бумажки, ни книжки.
- Даже стул для посетителя поставили. Ну, Димка.
Она разложила билеты. Подумала, - куда "коварный"? И смешала с остальными.
За дверью уже толпились.
- Ну, в добрый час! Заходите шесть человек.
Первой попросилась Наташа Широкова. Она очень четко и обстоятельно (такая она и по натуре - обстоятельная) ответила на первый вопрос и уже перешла ко второму, когда открылась дверь и, с блокнотом в руке, улыбаясь, вошел Руковицын.
- Вы позволите у вас посидеть? - не глядя на Марину, - спросил, неизвестно кого.
- Проходите, пожалуйста.
Он взглянул на свободный стул у стола, ухмыльнулся и, немного отодвинув его, сел.
- Можете продолжать, Широкова, - обратилась Марина к Наташе и обмерла
- лицо у той заливало краской.
- У нас сегодня присутствует Яков Федорович Руковицын - председатель комиссии общественных дисциплин и его интересует уровень преподавания предмета.
Ну, продолжим.
Наташа уже пришла в себя и спокойно завершила.
- У Вас есть вопросы к Широковой? - Обратилась она к "проверяющему".
- Да. Совсем маленький. Скажите мне, а где были Хива и Бухара?
Наталья, уже с воодушевлением, стала отвечать на "дополнительный" вопрос.
- Хива - очень древний город, была столицей Хивинского ханства. После свержения народным восстанием ханской власти в 1920 году, стала столицей Хорезмской народной социалистической республики.
Во время Гражданской войны, осенью 1920 года, в результате Бухарской операции войск Туркестанского фронта, под руководством М.В.Фрунзе, свергнута власть эмира, провозглашена Бухарская народная социалистическая республика, а Бухара стала её столицей. - Пока Широкова бодрым голосом перечисляла все эти события давних лет, Рукавицыну стало смертельно скучно. Он уже не рад был, что вопрос задал.
А потом Наташка затараторила, что об этих событиях им много рассказала Марина Викторовна, у которой близкий родственник был их участником, даже сопровождал караван с сокровищами из гарема бухарского эмира. Они пробивались через барханы, отбивались от басмачей и доставили его в целости и сохранности.
А потом ему предложили взять что-нибудь на память. Но ему было всего 20 лет и
эти сокровища его не интересовали. Кто-то подцепил серебряный браслетик и надел ему на палец. - И мы все этот браслет здесь перемерили. Вот, - закончила она совсем по-детски.
- Ну, хорошо, Широкова, давайте ваш билет. Я ставлю Вам "отлично".
Ваша оценка, Яков Федорович?
- Да-да, я согласен, - сказал он, уже поднимаясь, чтобы уйти.
За дверью чуть не столкнулся с Людмилой Дмитриевной.
- Как там дела?
- Да, ничего особенного, всё нормально.
Людмила Дмитриевна усмехнулась. - На экзамен притащился. Всё подлавливают. И эти сюда же? - Вскинула она брови.
Рядком, плечом к плечу - как в атаку - быстрым шагом, сосредоточенно двигались Полбина и Владимир Иванович. - Этому-то чего надо? - Она хотела съязвить, но раздумала и направилась в преподавательскую.
- Марина Викторовна, он совсем ушел? Проверка закончилась?
- Да вам, какая разница? Сидит и сидит.
- Ага, а дополнительные вопросы?
- И что? Вон как Широкова ловко выкрутилась.
Все засмеялись, а в дверь постучали.
Дима Смагин подскочил и распахнул. - Проходите, пожалуйста, и к Марине Викторовне - Я за стулом.
Людмила Петровна уже села, а Владимир Иванович, заложив руки за спину,
деловито стал оглядывать стенды в кабинете. Он считал себя похожим на Вячеслава Тихонова и старательно взращивал в себе это сходство.
Оля Овчинникова подняла руку. - Можно отвечать?
- Подходите, садитесь.
- Билет, пожалуйста, сюда, - улыбнулась Людмила Петровна и протянула руку.
Она долго перечитывала его, слегка пожимая плечами. Оля уже ответила на оба вопроса. Марина Викторовна спросила еще, что такое РАБКРИН и какую роль отводил ей В.И.Ленин, а потом предложила задать свой вопрос Полбиной.
- Нет-нет, поспешно отказалась она.
- А я задам. - Владимир Иванович, постукивая пальцами по столу, и слегка откинувшись на спинку стула, заставил всех насторожиться.
- Скажите нам, Овчинникова, какая новая Советская социалистическая республика
появилась в эти дни?
Ольга скобочкой скривила губы и пробежала глазами по потолку.
- Не было этого, - решительно заявила она. Как было у нас 15 республик, так и есть.
- Я подскажу. Это в Индокитае.
- Вы имеете в виду Бангладеж?
- Да, Бангладеж. - Уже не так уверенно, подтвердил он.
- Так это не Советская. И не в Индокитае, а на Индостане.
- Да-да, - я знаю... Он еще оглядывался, но Людмила Петровна уже решительно выводила его из кабинета. В дверях она пояснила.
- Мы очень ограниченны во времени. Продолжайте, пожалуйста.
- И не только, - пробурчал Смагин.
Все смотрят на своего преподавателя и молчат.
- Ну, ошибся. С кем не бывает.
В Преподавательской за столами сидело несколько человек - писали свои бумажки. На каждый урок обязательно требовался конспект, да еще план на данный конкретный урок.
Нина Алексеевна стояла у окна и обирала пожелтевшие листочки с какого-то растения. Она обернулась, увидела входящую Полбину.
- Людмила Петровна, говорят, сегодня было массированное посещение экзамена по истории. Надо понимать, новые порядки вводятся?
- Да, что вы! Это только внутреннее дело нашей предметной комиссии.
- И каковы результаты?
- Да, как всегда. "Пятёрок" наставила. - И принялась рыться в своём портфеле.
Потом, вдруг, подняла голову. - Слушайте, но у неё такие вопросы в билетах! Мои бы ни за что на них не ответили.
- Не понял. Так это о чём-то говорит? - Юрий Алексеевич поправил очки привычным движением, сгрёб со стола кучу бумаг, и, ещё успев взглянуть на часы, огромными шагами выскочил за дверь.
Людмила Петровна сообразила, что прокололась и, что-то выхватив, ушла.
- Ха-ха-ха. С растяжкой проговорил "мэтр" Матвеев. Его называли так и с лёгкой иронией, и очень уважительно. Был он себе на уме, конечно, но во многих, скажем, трудных, случаях обращались именно к нему. Матвеев - физик. Большой, седой, пузатый. Всегда с хитроватой улыбочкой. Ходит туда-сюда, поглаживая свой живот. - Накопил! Ха-ха! Лучше бы в другом эквиваленте.
- Ну, вот и наша именинница. Что это у Вас за вопросы такие в билетах, Марина Викторовна? Полбина вся в смятении. - Это спросил преподаватель физкультуры. - Кстати, приглашаю всех в воскресенье на лыжах покататься. Лыжи наши, кофе ваше. Объявление внизу.
- "Кофе - ваше"! смерила его глазами Лидия Андреевна.
- Нормальные вопросы, подписанные председателем. Не знаю, что её смутило.
А лыжи - это хорошо.
- Лыжи - это хорошо. А мне бы на пенсию, да на дачку, да в земле покопаться.
Как-то все сразу посмотрели на руки "дачника", которые, похоже, ничего, кроме кусочка мела, не держали. - А он продолжал.
- Это на моё место замену ещё поискать надо, а на Ваше, милая Мариночка - как на мёд мухи. Опять что-то затевается, помяните умное слово.
Потом подъехал со стулом поближе к Марине.
- Я что-то запамятовал. Чем закончилась та тяжба? - И сам же ответил. - По-тихому на тормозах спустили, без огласки.
- Никто из вас, - он обвел всех бывших в комнате, указательным пальцем, - и не знает об этой гнусности.
- Будет Вам, Иван Матвеевич. Дело прошлое.
- Ну, будет, так будет.
Он отошел к окну.
- А мы с моей Анной Гавриловной вчера Кривченю слушали, в "Русалке". Хорош, Мельник! - И, выстукивая пальцами по подоконнику, полупропел:
"Вот то-то, все вы, девки молодые. Посмотришь, - мало толку в вас.
Упрямы вы, и всё одно и то же твердить вам надобно сто раз".
- А деньги-то хоть выплатили? Да, что я спрашиваю? Нет, конечно. -
Было похоже, что остановиться он уже не может.
- Нужно уметь за себя постоять. Это ведь еще Андрея Петровича компостировали, и он не выдержал. Кому-то надо было своего человека пристроить. Инспектором в горкоме числился, что ли. Да я его знал - пустяшный человечек. Отделаться от него захотели, а куда его денешь - работника идеологического фронта? В техникум! Пусть материализму детишек учит.
Люди уже занимались своими делами, не очень интересуясь какой-то старой историей, а Марина всё помнила.
Директор вызвал её к себе через какого-то хозяйственника. Начал издалека.
- Совсем мало часов у преподавателей - общественников. Не знаю, что и делать.
В кабинете стоял папиросный смрад, на столе заваленная окурками пепельница.
Марину слегка поколачивало от ожидания какой-то большой неприятности.
- Мы Вас очень ценим, Марина Викторовна, но пока обеспечить нагрузкой не можем. Думаю, Вас не устроят крохи, которые намечаются на следующий учебный год. Может быть, посидите дома, пока детки подрастут. И муж Ваш будет доволен. А как только, так сразу.
- Нет, Андрей Петрович. Увольняться я не стану.
- Ну, тогда придется сделать это как-нибудь иначе. - Его голос сразу как-то потвердел.
Она вышла на ватных ногах из его пропахшего кабинета.
В Преподавательской никого не было. Марина не дошла еще до своего места, как заглянула кадровичка и попросила зайти к ней.
- Познакомьтесь с этой бумагой, Марина Викторовна.
- Что это? - Хотя, уже догадалась.
- Приказ о Вашем увольнении.
- Ну-ка, ну-ка. Дайте-ка сюда это, - почти вырывая листок вытянутой рукой, а другой, пристраивая на нос очки, потребовал вошедший следом Иван Матвеевич.
- Вот, шмаровозы! - выругался он любимым директорским ругательством, уволить-то грамотно не могут. Причину какую выставили - дети часто болеют!
Ты, вот, Марина, ты за него не расписывайся. Неси в суд эту филькину грамоту.
Там живо разберутся. И поторопись. А я на урок. - И вышел, хлопнув дверью.
Полина Семеновна стояла, растеряная, скручивая листок в трубочку.
- Мариночка Викторовна, я вам вот что посоветую. Сходите к заведующей в детский садик. Клавдия Ефимовна - человек честный. Попросите сделать выписку из журнала посещаемости. Ну, болеют дети иногда, как и у всех. Если надо, я готова подтвердить - мы, ведь, в одну группу детей водим. - Она стала расправлять бумагу.
- А еще лучше - пожаловались бы мужу. Он за Вас ... Да, мокрого места от них не оставит.
- Нет, Полина Семеновна. У него своих забот достаточно. Сама справлюсь. Не стану даже рассказывать. А за совет и поддержку - спасибо. Сейчас же пойду в садик.
Уже подходила к кабинету, когда услышала, как заведующая кого-то распекает при открытой двери.
- Ну, - думает, - не вовремя я появилась тут, прямо под горячую руку попала. Не до меня ей. - Но Клавдия Ефимовна уже заметила и замахала руками. - Зайдите, зайдите ко мне, Марина Викторовна.
- Не могу никак успокоиться. Был тут один гусь из техникума. Затребовали с меня "справочку". Короче, телегу на Вас хотят получить. Ну-ка, рассказывайте, чего они хотят, что случилось.
Всю дорогу она боролась с собой - очень хотелось вернуться. Пугало само слово - "суд". Было и страшно, и стыдно. Представляла большой зал, набитый посторонними, любопытствующими людьми. Не один раз пожалела, что отказалась
от сопровождения Клавдии Ефимовны. Шла медленно, но всё в этом городе близко. Вот уже и добралась. Здание старое, бревенчатое. Внутри прохладно. Зал заседания оказался комнатой в три или четыре окна. Она вошла. Приветливая невысокая женщина пригласила сесть. Дальше было всё, как в тумане. Внутри всё сжалось и не хотело распускаться. Её о чем-то спрашивали, она отвечала. Теперь она заметила, что здесь присутствует завуч, Громов, в качестве ответчика. И эта женщина, она оказалась прокурором Ложкиной, долго и гневно говорила о противозаконности действий руководства техникума, о немедленной отмене приказа, о восстановлении на работе и выплате в качестве компенсации за вынужденный прогул из кармана директора. Из всего она поняла только главное - что она победила.
Именно об этом случае напомнил ей Иван Матвеевич. Она усмехнулась. Действительно, никакой компенсации из директорского кармана она не получила,
зато педагогическая нагрузка теперь у неё была.
А тут уже и весна. Она шагает напористо, широко. В Преподавательской настежь окна. А из окон вид на березовую рощу. Она еще не зазеленела, но уже наготове. Еще несколько таких же вот, тёплых дней, и она брызнет нежным-нежным кружевом молодой листвы.
В приоткрытую дверь протиснулась Полина Семёновна с кучей папок.
- Поздравляю! В нашем коллективе пополнение.
- Кем приросли, интересуюсь? - водрузила на стол свою большую сумку Нина Автономовна и уставилась на гору папок. - Судя по объёму документов, - пополнение с большим и загадочным прошлым.
- Да, нет. Это я по пути забежала. Предупредить. Жена директора устраивается.
Знакомиться с коллективом её привел Владимир Иванович. Галантно распахнул перед ней дверь, галантно пропустил впереди себя и представил - Дрёмина Зоя Андреевна. Преподаватель иностранных языков, - сделав, почему- то, ударение на втором слоге, - и, по совместительству, жена нашего уважаемого директора.
- А мы подумали - однофамилица, однако, - не утерпел Матвеев.
- Прошу любить и жаловать, - продолжил завуч, показав картинным жестом, кого именно.
Юрий Алексеевич, наконец, догадался предложить ей стул и любезно разрешил -
- Чувствуйте себя здесь как дома.
- Непременно, - ответила жена директора.
Весна, весна! Воды кругом! На проводах расселась воробьиная стайка. Сколько же их! Заполошно чирикают. Радешеньки, что пережили зиму. "Живы-живы!" - чудится Марине в этом птичьем восторге. Она стоит одна на остановке и смеётся, глядя на них.
Вот и автобус. Несется, дребезжа и подпрыгивая на стыках бетонных плит, разбрызгивая лужи в выбоинах дороги, и оттого, похожий на поливальную машину. Ну, вот, окатил - захлюпало в туфлях. Только вошла, и он помчался дальше, трясясь и раскачиваясь, не давая возможности сесть. Наконец, плюхнулась на сиденье. Впереди, лицом к ней, сидела Зоя Андреевна.
- Здравствуйте, - улыбнулась ей Марина, - Ну, всю забрызгал! - продолжала она, промокая себя платком.
- Что-то я Вас не припомню, - равнодушно отвернулась к окну Зоя Андреевна.
- Значит, обозналась. Ну, прошу прощения. Слишком много у нас одинаковых, - и лиц, и нарядов, - повредничала в ответ Марина, а про себя решила, - вот, нажила себе ещё одну вражину.
На "Доске объявлений" в Преподавательской напоминание о заседании комиссии общественных дисциплин в присутствии представителя Головного Методического кабинета. На рассмотрении - "Проблемное обучение и активизация учащихся на уроках". Всё напечатано на машинке и обведено красным карандашом.
- Что значит, - "Комиссия Общественных дисциплин"! И на повестке - не тяп-ляп,
а вопросы по архи-передовым, архи-современным методам обучения и, естественно,
воспитания нашего молодого поколения, - ёрничает, тыча пальцем в бумажку, Иван Матвеевич. - Да ещё, заметьте, "в присутствии"!!!
- Конечно. Теперь ... - Дмитрий Аполлонович сделал многозначительную паузу и вскинул вверх жесткие кустики бровей и перст, - они могут позволить себе поднимать и обсуждать вселенские проблемы. Вот и пусть поднимают и решают. А у нас не разговоришься. Математика наука строгая. - Дмитрий Аполлонович только что отмыл с рук мел и теперь тщательно вытирал каждый палец чистой тряпочкой.
- Ну, не скажите, Дмитрий Аполлонович. И для математики этот метод подойдет. Как решить, как лучше выполнить задание, - уже в этом заложена проблема. Я думаю, он предполагает элемент творчества, шевеление мозгами. - Нина Сергеевна одарила всех своей широкой прелестной улыбкой. - Подойдёт, подойдёт! - И, обозначив, свое отношение к вопросу, вышла.
- Читали объявление? - заглянула в Преподавательскую кадровичка Полина Семёновна. Вот Рукавицын суетится! Как же! Из Министерства комиссия. Заставил всё промыть и протереть у себя в кабинете. А сам, собственноручно,
набрал в библиотеке книжек с материалами съездов КПСС, расставил на стенде, одну положил себе на стол. А Марине Викторовне срочное задание - подготовить выступление по этой теме - она приходила в библиотеку, но ничего не нашла. Зинаида уже отправилась в бибколлектор.- надо же соответствовать!
Собрались в назначенное время, не успели перекинуться своими соображениями, что да как, дверь отворилась и, в сопровождении директора,
вошла "страшная" проверяющая.
- Кира Витальевна, - представилась, без малейшего намёка на улыбку.
Все почувствовали себя не очень.
- Я ведь попала прямо на заседание предметной комиссии? Пожалуйста, работайте как обычно, а я просто посижу и послушаю.
Никто не заметил, как вышел директор. А председатель, покашляв в кулак, объявил регламент.
- По моей просьбе Марина Викторовна подготовила сообщение "Принципы проблемного обучения и активизация учащихся на уроках". Наша главная задача - познакомиться с новым направлением в методике преподавания и принять его как руководство к действию. Прошу, Марина Викторовна.
Марина прочитала своё "сообщение" в полной тишине. Она успела кое-что почерпнуть из журнала "Педагогика", даже назвала имена зачинателей метода, но примеры пришлось брать из своей собственной практики.
- Есть ли вопросы к Марине Викторовне?
- У меня вопрос, - поднялась Кира Витальевна. - А примеры использования метода, где Вы вычитали? Очень удачные. - Поблагодарила Марину и попросила разрешения посетить её урок.
- Сегодня третья пара. Приходите, пожалуйста.
Она уже направилась к двери, когда председатель предложил ей принять участие в обсуждении.
- Извините, но мне пора. Мы ещё встретимся. Всего доброго.
В кабинете лёгкий переполох. Валентина Захаровна, побледневшая, с остановившимися глазами, - Марина Викторовна, это не опрометчиво, вот так, без подготовки, пригласить такого инспектора на свой урок?
- Урок, как урок, пусть присутствует.
- У Марины Викторовны нервы крепкие. Она никого не боится. Это уже проверено. Думаю, ничего страшного не случится и на этот раз. - Полбина подобрала со стула свой портфель. - Извините, я должна вас покинуть. Надо в Горком.
- Давайте на этом и закончим, - поднимается председатель с места.
Марина собрала свои листки и отправилась в Преподавательскую. Там, за шахматной доской, Дмитрий Аполлонович разбирал какую-то сложную
партию. Жесткие пучки бровей сердито шевелились - у него над головой повис физкультурник.
- Оставьте меня, наконец, в покое! Хотите играть - садитесь.
- О! - отскочил Олег Сергеевич. - Марина Викторовна! Ну, как заседание "в присутствии"? Вздрючили?
- Что значит, "вздрючили"? Деловое совещание. Знакомились с новыми методами обучения.
- А по урокам ходить будут?
- Сейчас ко мне придут, т. е., придёт методист, Кира Витальевна.
Дмитрий Аполлонович разглядывает Марину, спустив очки на кончик носа.
- Опять бросили на съедение? - ухмыляется и качает головой.
- Что за ерунда! Я сама её пригласила
- Это называется - грудью на амбразуру, - не унимается Олег.
Затрещал звонок. Марина достала журнал и отправилась на урок. Олег вдогонку крикнул - Ни пуха!
- У- да-чи на э-ша-фо-те, - проговорил Дмитрий Аполлонович по слогам и погрузился в тайны древней игры.
С Кирой Витальевной встретились уже возле аудитории. Марина с ужасом вспомнила, что группу не предупредила. Но гостья так приветливо улыбалась, что
всякие тревоги отпустили. - А, будь, что будет! - подумала и окончательно успокоилась.