Покидая Челябинск, благоразумно перевелся в Университете марксизма-ленинизма с факультета выходного дня на заочный. В начале июня пришло приглашение на летнюю сессию. Я с бумагою к и о редактора.
Она отмахнулась:
- Хватает нам студентов необразованных - вам-то куда, с вашим дипломом? Или забыли? - учить ученого, только портить.
Не пустила. Я обиделся.
Как поступить? Сходить в райком пожаловаться?
Неприлично как-то мужчине на женщину стучать.
Проглотил обиду, смирился и стал ненавидеть.
Тешил себя - ладно, плакать не будем, но запомним, и Бог даст, сочтемся.
Ольга Александровна по какой-то причине не занимала кабинета редактора - собирала на оперативки творческий коллектив у себя. Каждый приходил со своим стулом, и рассаживались, кто как мог. Я прятался за спинами коллег и оттуда ненавидел начальство. А встречал вне редакции или в коридоре, опускал глаза и ненавидел. Дома вечером спать ложился и ненавидел.
Во что-то это должно было вылиться - как говорится, в воздухе пахло скандалом.
Однажды заходит и о редактора в сельхозотдел:
- Анатолий Егорович, после пяти задержитесь, пожалуйста.
Я в тот момент кофеек морщил на досуге - подскочил, кроссовками шмякнул (ну, офицер же я!), бестолковку склонил: бусде. А сам подумал - предстоят разборки.
После окончания рабочего дня позвонила:
- Зайдите.
В ее кабинете.
- У вас права есть?
Чего только у меня нет! И права есть! Когда Совет молодых специалистов "Станкомаша" направил в универ, решил: учиться, так учиться - и записался на курсы автолюбителей при обкоме ДОСААФ. Чего говорить - машины нет, а права есть. Впрочем, у отца "запорожец" есть, и когда вместе едем - я за рулем.
- Вы поможете мне машину пригнать с СТО?
Почему я? Есть в редакции профессиональный водитель.
Будто подслушав мысли мои:
- Мне неудобно Виктора Ивановича напрягать после работы.
Скажи денег жалко - мне-то ведь можно не платить.
И опять:
- Просто у Виктора Ивановича семья, а вы, знаю, никуда не спешите.
Я язык прикусил, хотя мысли рождались в бестолковке.
И снова летним ручейком зажурчала неторопливая речь Ольги Александровны.
- Сейчас Виктор Иванович отвезет нас на СТО. Вы посмотрите машину - какие-то замечания выскажите, а если нет, отгоните ее домой.
Нашла механика!
Машина - "копейка" белая - от мужа осталась, который ушел из жизни в этом году. Молодая вдова записалась на курсы автолюбителей, а "копейку" поставила в СТО по веской причине - на всякий случай. Облагороженную представлял ее сам начальник со странным именем - Африкан Африканыч.
- Мечта поэта!
Подал хозяйке ключи, она - мне. Сел, завел, прислушался - никакого определенного мнения. С одной стороны, мотор работает нормально, с другой - как там насчет ходовой? Включил скорость, сделал круг по территории СТО. Надо что-то говорить. И я сказал:
- Замечаний нет.
Заинтересованные стороны не ответили: им было не до меня; у них затеялся разговор серьезный - о форме расчета за техническое обслуживание и мелкий ремонт данной машины. Ольга Александровна предлагала деньги, а Африканыч отмахивался обеими руками и, облизывая маслеными глазками отлично скроенную фигурку нашего и о редактора, грациозностью и скрытой угрозой, напоминающую пантеру перед прыжком, соглашался лишь на "поляну накрытую". Стало понятным мое участие в этом процессе.
Ну, что ж...
Я слушал спорщиков с интересом - просто блеск, как защищалась Ольга Александровна, пытаясь всунуть Африкану деньги то в ладонь, то в карман, но мужское либидо непобедимо, а женская красота - куда ее спрячешь?
Сошлись на "поляне". Поехали в магазин - я за рулем, начальник СТО рядом, хозяйка на заднем сиденье. Африканыч водку называл "живой водой" и объяснял свое пьянство так:
- Нельзя на Урале без живой воды - нуклиды выводит.
"Поляну" накрыли в кабинете заместителя редактора.
Начальство приказало мне "банковать".
- Ну, тогда с вас тосты, - поделился обязанностями с гостем редакции.
Хозяйка поставила три стакана - должно быть, машина проведет ночь во дворе. А как же гость будет добираться до Южноуральска? Впрочем, его проблемы - как говорится, любишь кататься....
Ольга конфузилась:
- Зато комаров нет. Туалет цивильный - не надо в кустики бегать. Хорошо посидим!
Она не капризничала: пила с нами наравне - по полстакана на тост. И не пьянела.
- Ах, какая женщина! - восторгался начальник СТО.
Я же старался свои полстакана разделить на множество мелких неторопливых глотков, чтобы сразу не окосеть.
- Ой, как это ты? - брезгливо морщился Африканыч на мои выкрутасы; нацедил себе полный стакан. - Смотри, как отцы наши пили!
И опорожнил несколькими глотками.
- Теперь такого не увидишь - только в кино.
- Ну, почему?! - меня забрало.
Ольга мягко коснулась моей руки:
- Не надо, Анатолий Егорович, мы вам верим.
До краев наполненный стакан зайчиком заиграл на солнце.
- Слабак, - сказал Африканыч, задумчиво глядя на него.
- А вы осилите два подряд?
- Долго ли мужику умеючи? Что, я хуже своего отца?
За окном, в голубых просветах, тихо покачивалась глянцевитая макушка тополя - шелестела, искристо вспыхивая. Я долго не мог понять, чей голос напоминает шепот ее листвы. И вдруг догадался - Ольги Александровны. Не всегда она строга и требовательна. Бывала весела и ласкова - особенно после выхода удачного номера. Тогда наш и о, говорили сотрудники, мягка как воск - проси чего хочешь. Вот бы сейчас ей подсунуть вызов на сессию в универ. Но, увы, время ушло - меня, должно быть отчислили за непосещаемость.
Тем временем выпивка на столе закончилась - немудрено такими-то темпами!
Африканыч взгрустнул:
- Эх, мало взяли. А теперь не взять - магазины закрыты.
- Для кого как! - улыбнулась Ольга. - Вы как, Анатолий Егорович, за руль?
- Как партия скажет!
- Тогда - по коням!
Так вот почему я, а не Виктор Иванович - снова подумал. - Вряд ли такие подвиги ему по силам. Все предвидела наша и о. И водку нашла после семи. Для этого заехали на квартиру к начальнице над всеми сельскими магазинами.
Люду я помню школьницей на год моложе меня. Потом подругой и женой моего одноклассника. Но что-то не пожилось им - расстались.
Ольга сходила за ней, и Люда садилась в машину уже во всю готовая принять участие в пикнике.
- В Песчанку! - подсказала маршрут.
И там - к дому продавщицы.
- Анна Захаровна, - тихонько постучала в окошко начальница всех сельмагов.
Африканыч, дурачась, закричал на всю улицу:
- Подъем Захаровна! Народный контроль!
Запасы водки у продавщицы дома.
Загрузившись спиртным, вернулись в Увелку - Ольга сходила домой за провизией и купальником. Солнце село за облаками, когда прикатили на озеро Пахомово. Люда тоже оказалась в купальнике. Что делать нам с Африканычем в труселях семейных?
Бегать по берегу и кричать? Развести костер да плясать?
- А давайте без всего, - предложил он.
- Не дошли до кондиции, - сказала Люда и с Ольгой отправились купаться.
Зашли в воду и расхохотались - от радости; от изумления. День был жарким, утомительным от забот и проблем нескончаемых - и вот он рай! смотри, как жизнь повернула, подруга!
- Шашлыков бы сюда, - сказала Люда.
- Готовиться надо, а мы с бухты-барахты....
Африканыч ко мне конфиденциально:
- Поделим баб? Какая твоя?
Пьянка да бабы - первые темы мужских разговоров.
А мне скулы воротят от тоски.
- Обе мои.
Не забыл, автостоп? - есть еще одна тема пьяных базаров: драки, к примеру.
- Ну, тогда пусть они сами нас выбирают.
А вот это было бы интересно!
Уже совсем стемнело.
Мы отошли с Африканычем в сторону, разделись до сраму и поплыли к дамам.
- Сразу надо было сюда, - посетовал гость.
Люда предложила выпить, не выходя из воды:
- Бутылка, стакан, огурец - чего еще надо?
Побрел я к машине, смущая ночь темную голыми ягодицами.
- Пойди, пойди, - живо согласился Африканыч. - А мы обсудим вопрос. Предлагаю игру - "железные нервы". Все раздеваемся догола и делаем вид, что ничего не происходит.
- Легко! - Людмила вкруговую рукой по воде, окатив всех брызгами; настроение такое - проглочу и выплюну.
А когда я вернулся с бутылкой, стаканом и огурцом, на плечах ее висели лифчик и трусики. Оголенные прелести скрывала вода.
Стакан по кругу пошел. Следом огурец. Только водка в моих руках.
- Сколько вам лет? - Люда начала флиртовать с Африканычем.
- Семнадцать? Сказывай-сказывай! Так я тебе и поверила. Когда в армию-то?
- Через год вроде.
- Не хочешь, поди.
- Куда - в армию не хочу? Ну, ты скажешь - в армию не хочу! Да я там чуть не остался... на сверхсрочную.
- Я тебя буду ждать! - крикнула Люда и поплыла на глубину.
- А чего ждать? Я пока здесь! - Африканыч поплыл следом.
- Вы не пейте, - назидательно сказала мне Ольга Александровна. - Вам еще машину вести домой. А завтра с утра на работу.
Вобщем показала, что ситуация ей подконтрольна.
На остальных мой отказ не произвел решительно никакого впечатления.
Африканыч и одетыми продолжал бить клинья к Людмиле. А той серьезности не хватало - все шутила и сама смеялась. Отрывалась, словом.
- Сколько ты в месяц зарабатываешь?
- Я-то? - начальник СТО почесал мокрый затылок.
- Да.
- Сто пятьдесят....
- Ага? И чего ты хочешь от девушки?
- Дак ведь это только зарплата, - уточнил Африканыч. - Есть еще и калымы.
- Как сегодня? - допытывалась Людмила.
- Ну, сегодня - друзья хорошие, душа гуляет.... А мог бы деньгами взять.
- Так брал бы.
- Тогда бы тебя не увидел.
- А увидел, то что?
- Сердце прихватило разом.
Треп их становился неинтересным. Водка кончилась. Ольга предложила:
- По домам?
Африканыч вылез вместе с Людмилой.
- Ну, слава Богу, - сказала и о, пересев на переднее сиденье.
Во дворе ее дома.
- Мой гараж крайний, ключ на связке - поставьте машину, - и пошла в подъезд.
Поставил машину, закрыл гараж, смотрю - Африканыч колбасит.
- Ты чего здесь?
- Не пустила, шалава!
- А нашел как?
- Так днем приезжали.
Логично.
- И чего ты хочешь? Ехай до дома.
- А теперь-то как?
- И это слова директора СТО! Да зайди ты в ментуру - мать-перемать! отвезите домой, а то я вас.... У них там дежурная машина.
- А действительно! Вечно у нас ошиваются, - Африканыч почесал подсохший затылок, стрельнул взглядом по темным окнам двухэтажки и, качаясь, пошел прочь.
И я оглядел темные окна - куда позвонить (постучать?): квартиры-то я не знаю.
И заскребло, засосало на сердце.
Только тихо скрипнула дверь на балкон - силуэт:
- Слева крайняя дверь - заходи.
Быстро поднялся, толкнул незапертую.
- Я тебе на диван постелю - а то пока до дома дойдешь, ночь пройдет.
Диван разложен и застелен, хозяйка удалилась к себе в спальню.
Посетив туалет, я стоял перед трюмо и с недовольством рассматривал свои голубые бесшабашные глаза, припухлые ненасытные губы, широкие плечи и крепкие руки. После кружки холодного кваса, оставленного на столе заботливой рукой, нестерпимо захотелось пасть на диван, укрыться прохладным тонким одеялом, обнять подушку и.... Но подавил в себе этот соблазн. В соседней комнате не спит (я так думаю) женщина, которая мне нестерпимо нравится - время ли дрыхнуть?
Святош на свете и без меня хватает - пробрался к ней в спальню.
- Спишь? - тихо спросил.
Не услышав ответа, лег с нею рядом.
Потянулся к губам - в ответ объятия и поцелуи. И слова:
- Ну, если хочешь, спи рядом. Но не трави себя - ничего не будет; просто спи и все.
Утром она раньше встала, приготовила завтрак, оделась тщательно. По дороге расстались - она в райком, я в редакцию. День провел кое-как. Когда добрался до дома, пал на диван - не зови меня, мама, к столу на ужин.
А она с ковшом:
- Тяжело? Испей водицы колодезной. Такой воды, как у нас в огороде, на свете нет.
- А может квас есть?
- Лучше этой воды ничего нет.
Выпил, перевел дух - полцарства за подушку!
И тут звонок! Ольга Александровна:
- Что было в редакции?
- А ты не была?
- Весь день в райкоме - то да се, знаешь....
- И в редакции так же - то да се...
- Нет. Там интереснее - там все свои. Ты рано ушел?
- Как положено - после пяти.
Дальше вообще разговор ни о чем.
Часа через три отец подошел, покачал головой:
- Ты на уши свои посмотри.
Я и без зеркала знал - уши мои опухли от трубки. Жестом показал: ничего не поделаешь - начальство; самому, мол, не в радость, а говорю.
Не часто, ох не часто такое бывает - свободные взрослые люди, а любовь по телефону. Но я же, человек дела (и тела?), не любитель вздохов, не любитель ахов - воздушные замки мне ни к чему. Хотелось, очень хотелось построить настоящие отношения со своей великолепной начальницей, так похожей на пантеру. Было время, побегал за барышнями. Теперь хватит, баста! - все по взрослому. На танцы я теперь не хожу!
Через неделю Ольга еще раз попросила порулить ее машиной.
Был час утренней дойки, когда мы приехали в летний лагерь животноводов колхоза "имени Ленина". Все были заняты, а мы разряжены, будто для ресторана и сразу почувствовали к себе неприязнь - так и жгли, так и калили нас словом и взглядом со всех сторон. Но Ольга сняла солнцезащитные очки и повязала роскошные волосы косынкой. Мигом узнали - нашлись знакомые, завязался разговор. Одна бабина обниматься полезла - дескать, в дым, в доску люблю тебя Александровна. Но Ольга, держа дистанцию, достала блокнот.
Управившись с делами, доярки собрались в вагончике почаевничать. Позвали меня - Ольга уже там. На столе домашние постряпушки - так и пахнуло ягодным ароматом. А как они умеют угощать! - закормили начисто. А потом и сосватали, узнав, что один живу.
- Девушку мы тебе найдем, селяночку: задницу не обхватишь, сиськи у ней по ведру! - гоготали за столом.
В ответ, наверное, ждали подобной похабщины.
Ольга вела расспросы корреспондентские и исподволь посматривала на меня, готовая (я так думал) выцарапать всем глаза.
А меня уже приглашали работать в колхоз инженером. Почему нет?
Помню, парни на службу писали - ездим, мол, в Половинку на танцы; пацанов тутошних разок проучили - теперь ниже воды; а девки там - закачаешься!
Я представил себя в морской форме, танцующим в сельском клубе.... Не мечта - сказка!
Усмехнулся криво - как давно это было!
И сказал сдуру, выбрав самую молоденькую и хорошенькую:
- Бьюсь об заклад, что ты за меня не пойдешь. Не пойдешь ведь, да? Струсишь?
- А у тебя есть разрешение от жены? - сказала Ольга Александровна.
Спросила жестко, совсем без юмора. И за всю обратную дорогу не сказала ни слова. А когда подъехали к ее гаражу, она не вышла из машины. В гараже Ольга живо придвинулась, обвила мне руками шею и крепко поцеловала в губы.
- Это за работу, - сказала со смехом.
Потом позвонила вечером и пригласила на вечеринку к друзьям. От ее дома шли закоулками куда-то на окраину поселка. И вот он - наличники новые, крыльцо новое с резными балясинами, с завитушками всякими; скворечня над крышей в два этажа, с петушком на макушке; короче, не дом - сказочный терем-теремок. Кто в нем живет?
Молодая хозяйка выбежала навстречу:
- Олечка, как я рада! А кто это с тобой?
Оксана, так ее звали, и меня поцеловала.
Народ уже сидел за столом, но нашлись два свободных стула. Слева Ольга, а справа - плечистый, рукастый, богатырского сложения мужик в белой рубашке и с холеными пальцами.
- Что ты так смотришь? - спросил он меня.
- Пытаюсь угадать вашу профессию.
- Шофер я, Ульянов - слышал фамилию?
- Кажется, да. Из сельхозтехники, верно? Ладони у вас совсем не шоферские - чистые, мягкие, без сбитых ногтей.
- Так мыть надо, паря!
Дома, дома разные....
Сколько их, этих избушек, по обеим сторонам улицы от околицы до Олиного дома? Может, сто, а может, двести, а может все триста - кто считал? И чуть ли не у каждого мы целовались. Чувствую - закрутила и приворожила меня насмерть великолепная Багира! Я всерьез подумывал - а не перебраться ли мне в ее квартиру? Но что было бы просто в городе, в районном центре воспринималось иначе. Жениться надо? Нельзя было забывать, что она - мой начальник и на семь лет старше. Ее веселило, забавляло это, а у меня голова кругом шла от неопределенности. А потом настало время - и я привык. Что это, в самом деле - о ЗАГСе задумываюсь? мое ли дело? кто из нас женщина - она или я?
Домики, избушки, лавочки.... На каждой я готов был овладеть ею. А она смеялась - потерпи до дома. Ей нравилась ночь и наша долгая прогулка под луной. Нравились мои муки. Может быть, она мечтала о красивой нездешней любви.
На вечеринке мы крепко выпили....
А сколько забав было!
Вот кто из вас пантомимой сможет изобразить русскую народную пословицу "Свекровка-бл.дь снохе не верит"? А я видел - виртуоз, однако эта Люба Ирхина.
Ольга Александровна познакомила меня со своими подругами. И сложилась автокомпания - мы на "копейке", Люба Ирхина с майором инжбата Зуевым на воинском "бобике" и Наташа с гаишником Громовым по кличке Шарнирный на служебной машине. Куда только не приводили нас пути-дороги - за июнь мы объездили полрайона.
Научился я пить за рулем в обществе инспектора ГАИ.
Посоветовал Любаше, как воспитывать майора Зуева:
- Напроказничает - опусти первую букву его фамилии вниз по алфавиту. Был Зуев, станет Куевым, и так далее. Черту можно подвести на буковке "Х".
- Пожалуй, - согласилась мадмуазель Ирхина.
- Это может отразиться на его карьере, - серьезно так заметил инспектор Громов.
У Наташи не хватило больше терпения - она так и прыснула со смеху.
А чего на самом-то деле? Сидят и судят о присутствующем человеке, как о постороннем.
- Не слушай, майор, их - служи и люби. Я твою фамилия до Буева поднимаю.
И вот тут-то все скобки раскрылись: майор гордо вздыбился и с яростью засверкал огромными светлыми глазищами.
В общем, понятно - не любит он, чтобы так с ним: голубая кровь! Не привык товарищ старший офицер, когда пылинки на его мундир, чтобы худые слова касались ушей.
Люба к нему со стаканом:
- Выпей, басенький - ну, их!
Прочь пересуды! - мы с Ольгой пошли купаться.
Шарнирный с Наташей залезли в машину целоваться - Наташа ведь замужем, и дорожат они каждой минутой.
А чего еще делать-то на природе?
Ольга любила меня потчевать и частенько приглашала продегустировать ее яства. И всегда по этому случаю лицо ее сияло.
Однажды застал у нее Ирхину.
Только подсел к столу, потянул кусок пирога с противня на свою тарелку, Люба подскакивает - присела на стул рядышком, нога на ногу, да еще руку мне на плечо - чего-то надо.
- Не спеши без друзей жрать.
- Ты чего?
- А то - позвони моему ору.
- Куда звонить - в часть? домой?
- Дежурному я уже звонила - дома он.
Звоню - женский голос - ситуация!
- Майора Зуева пригласите.
- А кто спрашивает?
- Лейтенант Агарков.
- Я не знаю такого.
- Но это не лишает меня право быть.
Зуев трубку взял.
- У Ольги пирог - приезжай, если можешь.
- Не могу, - и трубку повесил.
- Ну и черт с ним! - Люба сказала гордо. На показ - так, мол, мне он и нужен. На какой дьявол нужны кавалеры эти? И вообще - ей кричать, выть хотелось, крушить все на свете.... Ушла. Плакать, наверное.
- Нам не съесть, - Ольга критически посмотрела на огромный рыбный пирог и позвонила другой подруге, Лиде. - Посидим, чайку с пирогом попьем. Анатолий сейчас за бутылочкой сбегает. Какое событие? День выходной - не повод?
Когда вернулся из магазина, застал у Ольги в гостях и сестру свою старшую с мужем - в соседстве они живут и с Лидой семьями дружат.
Их присутствие делало вечеринку похожей на нашу помолвку с Ольгой.
Зять вынул из кармана пятерку:
- Сгоняй в магазин.
Попробовал поартачиться - жениху, мол, не к лицу суетиться. Но тут и Лидин муж подступился с деньгами - гони, давай, не брыкайся. Я против них годами - мелковат.
Горло смочили, пирогом закусили - глаза засверкали, пошли разговоры.
Лидея-подруга - золотой все-таки характер у человека! - начала нас наставлять: такие, мол, пары и бывают счастливы, когда лидер в семье жена.
На мужа взглянула строго:
- Ты счастлив, мой дорогой?
Попробуй не рассмеяться, когда она на тебя свой угарный глаз навела.
- Мамочка! Ты бесподобна!
Хохот его спугнул голубей с перил балкона.
А что? По всему видать - счастлив человек!
Тут зять попытался с тостом встать, но покачнулся опасно; сестра нахмурилась - и началась перебранка.
- Ну что ты, Людмила, - увещевала Ольга. - Выпил человек - эка беда! - дом-то рядом.
- А все равно малохольный! - стояла на своем сестра. - Все выпили, а мужики трезвые, лишь мой уже на бровях.