Евгений закрыв на замок тяжёлую металлическую дверь, снял обувь и, перешагнув сумку с вещами, вошёл в квартиру. Не снимая куртки, полноватый юноша, больше похожий лицом на цыплёнка из старых диснеевских мультфильмов, принялся ходить из комнаты в комнату, внимательно рассматривая интерьер. Одно дело осмотр при арендодателе, другое сделать это самому. Ни кто не станет показывать косяки, желая сдать жилплощадь. Тем более для такой квартиры цена за съём оказалась подозрительно мала. За просторную двушку в старом фонде запросили как за малогабаритку в "хрущёвке". Но спустя полчаса поисков, Женя не чего не обнаружил. Квартира более чем оправдывала свои деньги. И это являлось немало важным.
Приехав из села, рыжевласый толстячок трудился простым слесарем на шиномонтажке. Евгений ни когда не отличался ни характером, ни трудолюбием, ни амбициями. Поступив на автомеханика, не отучился и года. А вкалывать как его отец на вахте, ему крайне не улыбалось. Работать он вообще не любил. Считал, что это судьба обычных трудяг, а он может зарабатывать мозгами через интернет. Что кстати, ему не удавалось. Если не брать в расчёт небольшой зарплаты слесаря, он полностью находился на обеспечении родителей, а с не давнего времени - только отца.
Втащив в спальню вещи, он ленно начал их разбирать. Скудный запас одежды, туалетные принадлежности и старенький ноутбук быстро нашли своё место в новой чересчур просторной квартире. Распаковав одну небольшую сумку, Евгений устало откинулся на кресле в зале и тут же в дверь позвонили. Странно. Кто его тут может знать?
Подойдя к двери, взглянул в глазок и грустно улыбнулся. За порогом стоял улыбчивый седовласый мужчина с двумя огромными сумками. Печально выдохнув, Евгений открыл замок. Слегка кряхтя и корячась, субтильный мужичок заволок поклажу, и, обняв сына, весело и быстро заговорил:
- Женя, тут короче, картошка, лук морковка. Соленья несколько банок. А в этой сумке - тушёнка, сало, курица, говяжья печёнка. Сразу всё рассуй по холодильникам. А то мясо поплывёт. Оно и так с охлаждёнки. Всё. Давай. Не раскисай как эта печень. Через пару дней заеду.- и ещё раз обняв сына, попрощался и вышел из квартиры.
Юноша закрыл дверь и печально выдохнул. Над ним довлела чрезмерная опека отца. Ему уже 26 и он сам может о себе позаботиться. По крайне мере парень так считал. На деле же, Евгений являлся тем, кого в простонародье называют мямлей и маменькиным сынком. А после смерти Любви Ивановны- этот обременительный ленивый флаг перешёл к отцу. Андрей Михайлович всё отлично видел и понимал, но слишком сильно любил сына, что б относиться к нему более строго и что-то требовать. Тем более, после смерти Любочки, они остались вдвоём на всём белом свете, и как ни когда сыну нужна была его поддержка. По крайней мере, он так думал. Сам же Евгений смерть матери пережил легко, а всю помощь и покровительство родителей всегда воспринимал как должное. Иными словами являлся обычным бытовым паразитом.
В дверь вновь позвонили. Наверное, отец забыл что-нибудь передать. Но нехотя подойдя к двери и начиная отрывать замок, машинально взглянул в глазок. И недовольно отошёл от него. Что за...?
На пороге ни кого не оказалось, а вот на бежевой стене напротив, рядом с соседской квартирой, имелась странная надпись кривым подчерком, выведенная чёрной сажей:
-Посмотрел в глазок? Отдай то, что для тебя очень ценно.- прочёл парень в слух странное послание.
Недолго поразмыслив, Женя открыл дверь и вышел в подъезд. Прислушался. Шагов не слышно. Походу местные, заприметив нового жильца, решили приколоться. Как говориться, по кошмарить. А куда могут так быстро ретироваться юмористы? Конечно же, в квартиру напротив. Юноша решительно подошёл в соседской двери и нажал на звонок. Но открывать не торопились. Тогда юноша стал настойчиво стучать в дверь.
Упорство дало результаты, и через несколько минут послышался характер звук открывающегося замка. Через порог настороженно выглянул седой мужчина. Он сурово посмотрел на Евгения и сухо поинтересовался:
-Что хотел?- ожидая увидеть малолетних шутников, парень вначале растерялся, но быстро прейдя в себя, скомкано рассказал о странной надписи.
Мужчина, моментально изменившись в лице, вышел в подъезд и без слов, одним движением головы, пригласил нового жильца в дом. Они прошли на кухню и сосед , так же храня безмолвие, вынул из холодильника бутылку дешёвой водки, банку с солёными помидорами и, наполнив на треть два гранёных стакана алкоголем, предложил парню. Любитель халявы, Евгений отказываться ни стал. Как только они выпили и закусили, мужчина повторил процедуру. Всё происходило в полной тишине. От данного действа парню становилось не по себе, и тревожность только нарастала. К тому же у странного жильца не хватало двух пальцев на левой руке и левого уха. Повторив ритуал третий раз, мужчина подошёл к окну и, закурив, тихо заговорил:
-Короче, малой. Не буду ходить вокруг да около. Сразу виду в курс дела. То, что ты увидел далеко не шутки. В нашем доме давно происходит подобная чертовщина. Стучат или звонят в дверь. А если выйдешь или посмотришь в глазок - твои дела плохи. Эта надпись как бы предупреждение. Тебя выбрали. Кто или что- мы не знаем. Но суть в том, что если не отдашь, того что требуют, тебе останется жить два дня. Притом убивают жутким и изощренным способом. И убийцу ни когда не находят. Ни когда. Человек умирает моментально. Но есть одна загвоздка. Эта ценность - должна быть не материальная, а то, что человеку важно в духовном плане. Что-то очень личное.- после этих слов мужчина показал левую кисть лишенную мизинца и безымянного пальца, а затем повернул голову, демонстрируя кривой рубец на месте отрезанного уха.- Я уже три раза откупался. Чего и тебе советую. Если ты конечно жить хочешь.- и недолго помолчав, печально усмехнувшись, добавил.- Наверное, ты теперь понял, почему в нашем доме такие дешёвые цены. Кто это знает, давно уже съехал. Не могут съехать только те, кому ехать не куда. Вот как мне, например.
Слегка охмелевший Евгений усмехнулся и скептически произнёс, нарушая все законы приличия:
-Извините, но вы мне втираете какую-то дичь. Какие пальцы? Какие уши? Если бы такое было, то полиция уже давно бы повязала этакого маньяка.
Сосед шумно затянулся и вежливо указал в сторону двери:
-Малой, не веришь- прими за сказку. Но запомни, через два уже будет поздно.
Пфыкнув, не скрывая своего сарказма, Евгений направился на выход. Как только он вышел в подъезд, дверь за ним тут же закрылась и как можно судить на два замка и щеколду. Он взглянул на стену и с удивлением обнаружил, что надпись пропала. Наверное, истинные шутники её стёрли.
Быстро сбегав за пивом, продолжил распитие дома, размышляя об услышанном. Наверное, сосед и есть тот самый шутник, но работает он не один. С такими же забулдыгами, как и он. Женя не раз слышал о подобных схемах. Сперва угостить, напугать, а затем лошок уже сам тащит очередной пузырь этаким недоспасателям. Не на того нарвались. Но если честно, Евгений больше храбрился. Данная ситуация его изрядно насторожила. Он просто не хотел верить в услышанное.
Лишь ночь окутала спящий город мраком, Евгений, будто разбуженный кем-то, проснулся. Только минуя дюжину секунд, он понял, что его подняло. Из-за входной двери слышались странные звуки. Будто что-то волочили. Нечто тяжёлое, порой ударяя об металлические перила. Он, бесшумно ступая, подошёл в двери и взглянул в глазок. Но света не было. Его целенаправленно отключили. Он, долго прислушиваясь, вглядывался в кромешную темноту. Но вскоре дрожь пробежала электрическим разрядом по его спине. Чёрная тень бесшумно скользнула во тьме коридора в сторону лестницы. Приняв за благо не выходить из дома, юноша, сделав голос грубее, громко крикнул:
-А ну пошли вон из подъезда. Сейчас ментов вызову!
У самого же сердце стучало как у напуганного кролика. Он ещё раз прислушался и заметил, что странный звук удалялся, будто некто спускался вниз или поднимался вверх на 5 этаж.
Утро началось бурно. В подъезде соседи еле слышно шушукались. Женя открыл дверь и, заметив сотрудников полиции, сильно удивился. Ему всё это не нравилось. Тут же на площадку вышел сосед и без лишних слов показал на лестницу, ведущую на пятый этаж. А затем позвал юношу за собой. Как ни странно, сотрудникам органов было абсолютно по барабану на зевак. На лестничной площадке, перед квартирой лежал труп, накрытый чёрным целлофановым пакетом. В деревянной двери, обтянутой коричневым дерматином зияла крупная дыра, а по кожзаму до самого порога тянулись густые алые потёки крови вперемежку с черепной крошкой и розовыми вкраплениями ликвора. Странно, но шумихи не было. Даже полицейские, что-то записывая привычно и не стесняясь, осматривали труп крупного мужчины, порой поднимая целован, и, увидев, что нужно, накрывая его обратно. Медики, как в порядке вещей, положили убитого на носилки и, не торопясь, стали спускать вниз по бетонной лестнице. Жене стало не по себе от спокойного и обыденного отношения сотрудников к совершенному убийству. Но вмешиваться в происходящее он не хотел. Тем более, возможно, сам стал косвенным и невольным свидетелем убийства. Сосед слегка дёрнул его за руку и позвал вниз, к себе домой.
Они вошли на кухню и вчерашний ритуал повторился. После третьего стакана, мужчина, отойдя к окну, закурил и стал тихо, будто чего-то опасаясь, говорить:
-Теперь-то убедился? Его звали Гришка. Тоже недавно переехал. Вроде как с женой развёлся и думал начать жизнь с чистого листа. Хороший был мужик. Бывший десантник и инструктор по самбо. Прошёл вторую чеченскую. Одним словом здоровенный и бесстрашный детина. А пару дней увидел такую же надпись, как и ты, на что лишь рассмеялся. Не поверил. Говорил, что ему будет? И вот результат. Его сегодня утром нашла соседка напротив и сразу прибежала ко мне. А я уже привычно вызвал на адрес милицию и скорочей.- Евгений хотел поправить, что после реформы сотрудники являются полицейскими, но промолчал.- Ему вырвал глаза и прибил каким-то острым прутом к собственной двери. Глаза так и пропали.
Повисла гробовая тишина. В душу Евгения проползи холодные щупальца сомнения и страха, и окутали его заячье сердце своими склизкими путами. В воздухе стало как-то тяжело, вея безнадёгой и обреченностью. Парень хотел вопросить, как из этого возможно выкрутится, но будто угадав его вопрос, сосед заговорил:
-И тут не чего не поделаешь. Нужно принимать правила игры, которые тебе навязали. Вечно вы молодёжь думаете, что необычные снежинки и имеете своё мнение, но в реальной жизни это не так. До тебя в квартире жила молоденькая студентка. Строптивая. Самоуверенная. Считала что мужчина и женщина равны. Увидев послание, лишь рассмеялась. В итоге её нашли вспоротой от горла до паха возле собственной квартиры. Но не снаружи, в подъезде, а внутри. Когда взломали дверь, так как она была закрыта на шпингалет, труп выпал на порог, а её руки сжимали клубок из кишков. Будто кто-то скрутил мячик и положил ей в ладони. А ещё ей по самый корень вырвали язык. И никто, конечно же, этого не слышал. Всё происходит тихо. Это проникает куда хочет и когда хочет.
-А если сбежать?- еле промямлил шокированный парень.
-Куда? - с печальной улыбкой хмыкнул сосед.- Был у нас подобный случай. Жил у нас некоторое время один серб. Приехал на заработки. Когда увидел надпись, воспринял всё серьёзно. Ни стал, как большинство, кочевряжиться. В ту же ночь, собрал манатки и, ни кому ни говоря не слова, свалил. Потом мы по телеку, в криминальной хронике, увидели репортаж о странном убийстве в поезде. Его нашли повешенным за гортань в своём купе. Но самый страшный случай я запомнил на всю жизнь. Жил у нас Пашка. Отличный мужик. Не дурак выпить, но культурно. С весельем. Да и слесарь было хороший. Так его потом нашли дома повешенным к потолку, а вокруг ступней- колючая проволока. На манер Андреевского креста, но только кверху ногами. А от паха и до груди кривой разрез. Будто пилой пилили. И не хватало части органов. Вроде как желудка и печени. Соседи снизу тревогу забили, когда с потолка поползли опарыши. Вонь стояла страшенная. Тогда жарко было. Вот и стух быстро. До сих пор удивляюсь, как мы запах не чувствовали. И самое удивительно. Когда это всё происходит - в доме глобальна тишина. А поутру находят изувеченный труп. - и наполнив стаканы очередной порцией дешевой водкой, печально предложил- Помянем Пашку. Хороший мужик был. И руки золотые.
И только Евгений взял предложенный напиток, то чуть его не выронил. В кармане громко зазвонил телефон. Дрожащими от напряжения руками, юноша вынул аппарат и посмотрел на дисплей. Звонил отец. Скорчив недовольную мину, парень принял звонок. Андрей Михайлович, быстро разузнав как сына дела, предупредил, что завтра заедет. Привезёт продуктов. Напоследок постарался подбодрить его и положил трубку. Родительская гиперопека Евгения достала. Как с маленьким ребёнком.
Они выпили. Сосед взглянул в окно и продолжил монолог:
- У тебя остался один день. Максиму полтора. А потом всё. Участи не избежать. Ему нужно отдать то, чем дорожишь больше всего. Часть своего тела: палец, глаз, кисть руки или ухо. А может быть и близкий человек.- после этих слов, седой мужик посмотрел на Евгения со значением, и от этого взора у парня побежали по затылку мурашки. Затем вновь перевёл взгляд на окно и так же монотонно и тихо продолжил.- Если отдашь то, что тебе дорого, оно тебя не тронет. Ты останешься жив. И чем дороже будет дань - тем дольше он не будет приходить. Отрешь от себя что-нибудь и выкинь в подъезд. Можно даже днём. Без разницы когда. Главное уложиться в полтора суток. Это оно убивает ночью, а дань принимает хоть когда. Просто отрешь, выкинь в подъезд и громко крикни- Возьми. Оно твоё. И всё. Ты будешь жить. Не переживай, кроме него, твою дань ни кто не тронет. В доме все знают, кому она предназначается. И не забывай малой, у тебя очень мало времени. Решайся уже, если хочешь жить. - мужчина на миг замолчал, а затем как-то резко нахмурился, закурил и еле слышно промолвил.- А теперь ступай. Мне нужно побыть одному. Подумать. Возможно, ещё посидим. Если конечно оно тебя не убьёт.
Евгений вошёл домой и судорожно запер дверь. От осознания всего ужаса у него сдавали нервы. Ему осталось жить один день. Атмосфера неминуемой гибели нагнетала. Безысходность серыми лапами обивала его и давила. Выдохнув, решительно встал и, подойдя к кухонному столу, достал нож. Положив руку на разделочную доску - приметался. Без мизинца он спокойно проживёт. А если откроется кровотечение? Или занесёт заразу? Нет. Медлить нельзя. Нужно рубить палец и платить дань. Иначе всё будет кончено.
Он закричал, замахнулся, но ударить не смог. Затем ещё одна попытка. Результат тот же. Он до ужаса боится боли. Он с детства был таким. Слабым и беспомощным. Мямля, за которого всё решали родители. У него попросту кишка тонка, сделать что-нибудь решительное.
Евгений сел на пол и поднёс лезвие ножа к венам. Одно движение и он уйдёт тихо. Без жуткой боли. Руки дрожали, а стиснутые зубы почти начали трескаться от сдавливания. Но спустя десять секунд, он отбросил нож и зарыдал. Он даже не может перерезать себе вены. Не хватает духу. А ведь завтра всё будет кончено.
Юноша протелепал в спальню и, накинув на себя одеяло, сел в угол. По его лицу текли слёзы отчаянья. До самой ночи, только сидел и беззвучно рыдал, жалея себя и порой почти подскакивая от любого шороха. А за окном ночь вступала в свои владения, неся тьму и страх.
После двенадцати, Евгений вновь услышал, как нечто тяжёлое волочиться по подъезду. На этот раз это нечто, тихо скребла в его дверь, будто намекая, что остался один день. Её когти царапали металл, издавая протяжный скрежет. Женя закрыл уши руками, не желая его слышать. Но казалось, что звук проникал в мозг и от него не куда не деться. А затем сильные удары обрушались на его дверь. Каждый раз юноша еле слышно вскрикивал и вздрагивал. Он был настолько напуган, что боялся даже встать. Спустя минут десять дьявольской канонады, нечто начало стучать по перилам. Но звук удалялся. Нечто уходило, что бы завтра вернуться за ним.
Дрожа, он встал и словно на ватных ногах проплёлся на кухню. Осушив полный стакан водки, поднял с пола нож и вновь положил руку на разделочную доску. Но десять минут тщетных попыток не чего не дали. И тут вспомнил совсем то, о чем забыл. Сумки с продуктами так и стояли у порога. Наверное, мясо уже начало портиться. Да и пусть. Зачем оно ему, если его завтра не будет.
Евгений возвратился в спальню, с бутылкой водки в руке. Ночью он так и не уснул. Закутавшись в одеяло, сидя в углу, он беззвучно рыдал, порой выпивая согретую им водку.
Ближе к утру, он потерял счёт времени. Его душу настолько пропитал страх перед предстоящим, что он не мог не о чём думать кроме смерти. И тут зазвонил телефон. Евгений громко вскрикнул и вскочил на ноги. Затем, не снимая одеяла, словно это единственная защищающая его вещь, подошёл к аппарату и принял звонок.
-Сына привет родной.- услышал он ласковый голос отца.- Как ты там? Всё хорошо? А то я что-то сегодня плохо спал. Я сейчас на рынке. Такую хорошую свининку нашёл. Смотри я отличную шею и лопатку взял. Тебе привести?
-Да, пап. Жду.- сухо произнёс Евгений и положив бесцеремонно трубку, скуля, зарыдал, вздрагивая всем телом.
Спустя полчаса громко задребезжал звонок. Женя бесшумно приблизился к двери и взглянул в глазок. На пороге стоял улыбающейся отец. Малодушное сердце юноши участило такт. Он дотронулся до ключа в замке, но замер, не решаясь его открыть. Андрей Михайлович нажав ещё несколько раз на кнопку звонка, вынул телефон и набрал сына. Аппарат отозвался вибрацией. Руки, вспотев, предательски дрожали, сжимая ключ, и когда он уже хотел открыть дверь, резко отпрял и громко прокричал:
-Возьми. Он твой.
Мужчина прислушался, а затем, тихо постучав, громко произнёс:
- Женя ты что пьян? Открой дверь.
А через мгновение подъезд оглушил нарастающий гул. Нечто содрогая стены дома, стремительно поднималось по этажам вверх. И как только оказалось на четвёртом, то старый фонд разрезал испуганный и полной боли крик. Отец призывал к сыну:
-Женя открой дверь. Сынок быстрей. Женя! Женя!!!
А малодушный парень, словно отёк по двери и закрыв руками уши, беззвучно плакал.
Вскоре в подъезде наступила гробовая тишина. Спустя полчаса, Евгений всё-таки решился и, поднявшись на ватных ногах, взглянул в глазок. На бежевой стене чёрной сажей было криво выведено:
-Дар принят. Ты свободен.
Но юноша тут же заскулив, упал в коридоре и свернулся клубком. К перилам колючей проволокой, был примотан безголовый труп отца. А на пакете со свежей свининой для любимого сына, стояла оторванная с трахеей голова, лишенная глаз...
Спустя несколько дней его стали замечать соседи. Босой и в одних грязных трусах, он бродил по подъезду снизу вверх. Он испуганно смотрел на всех вытаращенными, как у сумасшедшего, стеклянными глазами и еле слышно причитал себе под нос:
-Папа. Папочка. Папа.
Но ровно до тех пор, пока не закончилась аренда квартиры, оплаченная отцом. И тогда суровые люди в белых халатах аккуратно вывели его под руки из старого фонда и, увезя на карете скорой помощи, определили на постоянное место жительство в городскую психиатрическую лечебницу. Евгений так и не вышел из этого состояния. Он умер через несколько лет от эмоционального истощения.