В переполненной маршрутке стояла духота. Дышать было нечем. "Чудесный" купаж из пота и приторных духов, перебивал нюх, порой вызывая слезу. Транспорт подкидывала на ухабах, на что пассажиры скудно и тихо реагировали матом. Хмурого и не выспавшегося Игоря бесцеремонно толкнули в плечо. Затем ещё раз. Он обернулся. Сгорбленная старушка чудь ли не тыкала мелочью ему в лицо:
-Молодой человек. Передайте за проезд.
Худощавый шатен тихо выругался, извернулся и свободной рукой взял деньги. Дотронувшись до плеча, протянул их негодующей миловидной блондинке подстриженной под каре. Она что-то недовольно буркнула, но приняв монеты, передала их дальше.
Невысокий и полноватый водитель армянской наружности, матерясь, гнал маршрутку по оживлённой дороге, порой выкрикивая одну и ту же фразу:
-Передаём за проезд.
Быстрей бы оказаться на улице. Игорь крайне не любил общественный транспорт, а сегодня его мучило странное чувство. Ему крайне не хотелось ни куда ехать. Когда подошла маршрутка, он несколько секунд думал садиться в него или нет. Но работа есть работа, и юноша, откинув странные мысли прочь, заскочил в салон и протиснулся среди пассажиров. До выхода оставалось не более 10 минут.
Игорь устало перенёс взор на очередную остановку и заметил удивительный спинар. И в этот миг яркая вспышка. Звон разбитого стекла. Хруст искореженного металла. И его поглотила темнота...
...В себя пришёл от странного мужского голоса. Кто громко твердил:
-Раз. Два. Три. Раз. Два. Три...
Игорь открыл глаза и не чего кроме белой пелены не заметил. Он привстал, металлическая каталка заскрипела и белое покрывало, соскользнув, скатилось ему на ноги. Звук пропал. Он обнаружил себя лежащим на медицинской тележке посреди полумрачного коридора. Кто-то оставил его здесь, накрыв белым простыню с головой. Как труп. В глазах плыло. Его качало как пьяного моряка на палубе. Он оглядел место, где оказался. Длинный коридор еле освещался мерцающим светом, порой выхватывая из мрака такие же каталки с телами на них. На грязном полу хаотично валялся мусор и неизвестные продолговатые предметы. С облупленных бежевых стен стекала жёлтая слизь и розоватый ликвор. В коридоре воняло старостью, затхлостью и гнилью.
Со спины зажужжала пила, а в унисон её раздался крик. Игорь, вздрогнув, обернулся, и его взору предстала ржавая двустворчатая дверь, а над ней грязная табличка с наполовину стёртыми черными буквами:
-Прозект...- прочёл вслух юноша и после следующего крика решил ретироваться от странной комнаты подальше.
Головокружение медленно, но верно покидало его тяжёлую голову. Он как можно скорее торопился покинуть этот странный коридор заполненный каталками с трупами. Что эти были покойники, Игорь не сомневался. Слишком большие кровяные пятна пропитывали грязные простони, покрывавшие тела. Почти под каждой из тележек от падения капель колыхались огромные лужи бардовой юшки. Юноша, в мерцание света старых больничных ламп, случайно запнулся об продолговатый предмет, и отрубленная нога, шумно брякая об бетон оголённой костью, пролетела несколько метров и окончила свой путь, ударившись об ржавую ножку одной из каталок. Безголовый покойник вздрогнул. Затем ещё раз. И задрожал. А вместе с ним и другие. А затем вонючий коридор наполнил крик. Сперва закричала тучная бабка. Она дико вопила из-под кровавого покрывала. К ней присоединился парень, обрубленный по корпус. А затем коридор наполнил оглушительный и гулкий вой.
Сердце юноши ускорило такт, и он побежал, куда глаза глядят. Вскоре крик перерос в нечто странное. Каждый труп, у которого был рот, широко раскрыв его, издавал скрежет металла.
Поворот и перед парнем возникла дверь. Не мудрствуя лукаво, он отварил её и зашёл в абсолютно тёмное помещение. Лишь бы не слышат этот адский скрежет. В комнате приторно воняло гарью и металлом. Юношу ослепила яркая вспышка, и послышался звон цепей. Игорь медленно открыл глаза и затаил дыхание. Замер на месте, боясь даже пошевелиться. От испуга, он попросту не знал, что предпринять.
В конце залы, горела огромная кремационная печь, освещая помещения красным. Её стёкла покрывали пепел и остатки человеческого жира. Но комната не являлось пустой. Пару десятков обнаженный тел слегка покачивались, еле заметно вздрагивали, вися на ржавых цепях. Подбородок каждого трупа пронзал крюк. Именно это дьявольское приспособление служило крепежом покойного и, соединяясь с цепью, не давало телу упасть на грязный, покрытый сажей пол.
Мёртвые, редко и еле заметно вздрагивая, качались на весу, но с каждым мгновением их конвульсии становились чаще, а спустя декаду секунд, они начали открывать глаза. Их усопший покрытый пеленой взор смотрел на юношу. Миг и с десяток губ донёсся хриплый стон. Кадавры старались повернуться на цепях, что бы взглянуть на испуганного незнакомца. Кто-то из трупов закашлял и сгустки запёкшейся крови, бурой юшкой вылетали из рта и окончили свой путь на полу, разметав сажу. Игорь оказался настолько напуган, что не мог даже закричать, не говоря о том, что бы спастись бегством. От ужаса у него онемели ноги. И тут в одночасье наступила тишина. Покойники все как один замолчали. На юношу взглянул лысый и тощий как жердь беззубый дед и с его мёртвых васильковой гаммы губ хрипло донеслось:
-Быстрей. Мы его теряем.
И после этих слов, справа от печи отворилась стена, которую Игорь до этого не видел, и в помещение вошло нечто. Жилистое и неимоверно худое тело имело серый цвет. Сквозь тонкую, как бумага кожу, виднелись синие пульсирующие вены. Выпученные янтарной гаммы глаза чрезмерно выпирали из орбит, делая его похожим на антропоморфного рака. А фиолетовый, длинный язык, вывалившись из пасти, играл в воздухе, словно кошачий хвост. Тварь прорычала и рванула с места в сторону Игоря, расталкивая висящие трупы.
И тут как вспышка. Клин выбило клином. Ещё больший страх, пробежав по телу юноши электрическим разрядом, привёл его в чувство и он, напугано вопя, открыл дверь и побежал.
Он нёсся из-за всех сил по длинному и мерцающему коридору. А антропоморфная тварь, сильно сутулясь вперёд, как Коготь смерти из игры Fallout, гналась за ним, и так же расставив когтистые лапы, порой пыталась его схватить, или ударить в спину. Но каждый раз парень успевал уворачиватся. Его лёгкие горели огнём. В глазах пульсировала чёрная пелена. Казалось ещё миг и, от усталости, он потеряет сознание. И когда Игорь замедлил бег и смерился со своей участью, понял, что не слышит шлепков босых ног. Тварь больше не преследовала его.
Он резко остановился и, обернувшись, закрыл глаза, готовый к удару. Но удара не последовало. Игорь не спеша поднял веки. Монстра не было. И тут же резкая боль пронзила его грудь. Он вскрикнул и упал на колени, держась за область сердца. Обжигающая алгия, пульсируя, отдавала в голову. Казалось, будто его проткнули толстым копьём и, обломав древко, оставили в теле. Боль усилилась. Он закричал ещё сильней и упал на липкий от дорожной грязи пол. Так, скрученный от боли, провалялся около десяти минут. А затем всё мгновенно ушло. Так же как внезапно появилось. Юноша поднялся на ноги. Не знаю куда идти, побрёл вперёд.
Зайдя за угол, Игорь на пару секунд остановился, удивлённо взирая на коридор. Он не мог привыкнуть к постоянным изменением однообразного лабиринта. Те же мерцающие больничные лампы, такие же облупленные белые стены, несколько ответвлений вправо и такая же двухстворчатая дверь в конце. Только на этот раз пол покрывали огромные кровавые лужи, а с потолка скудно капал розовый ликвор. Обречённо выдохнув, не торопясь побрёл вперёд. Всё ему напоминало кошмарный сон, и как он тут мог оказаться, не мог найти объяснения. И что более странно, это его не смущало. Его мозг будто окутывал тяжёлый дурман, мешая рационально и критично мыслить. Единственное, что он воспринимал нормально- это боль и страх.
И как только он приблизился к очередному тёмному повороту, из мрака вышла старуха и, протянув руку, сипло произнесла:
- Передайте за проезд.
Игорь ошарашено смотрел на бабку. Лица не было. Его срезало по верхнюю челюсть, оставив лишь небольшую часть затылка. Но это не мешало покойнице говорить и даже как бы видеть, не имея глаз. Она вновь протянула к нему руку или вернее сказать, то, что от неё осталось. Старуха, сжимая две бронзовые монеты между локтевой и лучевой костью, почти тыкала в лицо юноше окровавленным обрубком. В голове парня сразу всплыл миф о Хароне и реке Стикс. Она подошла ещё на шаг, и в этот момент Игорь вышел из ступора. Яростно и испугано закричав, он оттолкнул покойницу от себя, и она неуклюже упала в кровавую юшку, выронив бронзовые оболы.
Знакомые уже шлепки босых ног и яростный рык пронзил душу хладом. Юноша, не оборачиваясь, тут же рванул с места, прекрасно понимая, кто за ним гонится. А старуха ползала по грязному и окровавленному бетону, безуспешно пытаясь поднять монеты обрубленной культёй, умоляя передать за проезд.
Игорь с разбегу влетел в двери и оказался в очередном коридоре. Под его ногами хрустели осколки стекла, а искорёженный металл хаотично покрывал грязный бетон больницы. Тварь несколько раз постаралась схватить юношу, но оба раза безрезультатно. И тогда антропоморф резко остановился и, облизнув лицо фиолетовым языком, ленно наклонился и поднял с пола швеллер. Именно такой, какой не редко используют при изготовлении остановок. Хищно и громко рыкнув, тварь с выпученными янтарными глазами, развернулась и ушла в противоположную сторону.
В мерцаниях света, Игорь долго брёл по длинному и полумрачному коридору. Вскоре начал различать куски металла. Они ему всё больше напоминали корпус маршрутки и обломки остановки. А несколько раз он наступал на один и тот же автомобильный номер. Самое странное, что он не хотел ни есть, ни пить и даже потерял счёт времени. Ему казалось он бесцельно бредёт целую вечность.
Выйдя к очередным двухстворчатым дверям, на миг замешкался и остановился. Он не хотел входить туда. Он не желал вновь оказываться в очередном коридоре этого инфернального лабиринта. Но по-другому поступить не мог и, закрыв глаза, толкнул двери и вошёл.
Когда открыл глаза, сразу заметил разительное отличие данного прохода от предыдущих. Здесь было полно света. Присмотревшись, скривился в недовольной ухмылке. И тут, если исключить освещение, не лучше. Длинный коридор буквально устилали трупы, накрытые окровавленными простынями. Большинство из них лежали на грязном от дорожной пыли бетоне, некоторые будто сидели, оперившись на стены, а от иных остались лишь бесформенные груды разорванного мяса, сложенные в кучу и накрытые чёрным целлофаном. Боясь хоть малейшим звуком потревожить мёртвых, Игорь пошёл не торопясь вперёд. Его сердце немыслимо ускорило такт, а со лба тонкими струями стекал холодный пот. Казалась, что он вообще не дышал. Контролируя каждый шаг, он прошёл половину пути, как вздрогнув всем телом, чуть не закричал.
Откуда-то сверху послышался громкий детский плач. Девочка рыдала навзрыд. По голосу ей было не боле 6-7 лет. Сквозь плач порой проскальзывали слова:
-Мама. Мамочка. Мама.
Скрипя сердце, юноша шёл не останавливаясь. Он хотел поскорее миновать коридор заваленный трупами. Неожиданно плач резко прекратился. Повисла гробовая тишина. Тут же с одного из трупов, сидящего у стены, медленно сползло покрывало. Под кровавой простынею оказалось обезглавленное тело уже знакомой ему по маршрутки миловидной блондинки. Отрезанную голову она держала на коленях. Веки судорожно заморгали, и она открыла затянутые белесой пеленой мёртвые глаза. Трупно-васильковые губы вздрогнули, исказились в болезненной гримасе, а затем, обретя некое спокойствие, еле слышно зашептали мужским голосом:
-Раз. Два. Три. Раз. Два. Три.
И крепко сжав отрезанную голову одной рукой, он потянула правую к Игорю. Юноша неловко отпрянул, наступив на чью-то отрезанную голень. Мёртвые глаза девушки наполнила ярость, и она сильней растянула рот. А спустя секунду, коридор наполнил оглушительный детский плач, перерастающий в истеричный вопль.
Наплевав на меры предосторожности, Игорь из-за всех сил побежал к очередным дверям. А за спиной, трупы все как один, завыли детским голосом, зовя маму.
Он, безрассудно приложившись плечом, протаранил дверь, но на сей раз оказался не в очередном коридоре, а в абсолютно тёмном помещение. Вновь в конце зала вспыхнули красные и нервно дрожащие огни кремационной печи, тускло осветив просторную комнату. И в тот же миг её наполнил дикий вопль. Буквально в метрах пяти от Игоря корчился в муках водитель маршрутки. Тощие и не высокие, ростом с пятилетнего ребёнка, трое чертей яростно и с наслаждением драли его спину ржавыми крючьями пожарных багров. Куски мяса с мерзким хлюпаньем отлетали в сторону, густая кровь била фонтаном, а один из бесов, запрыгнул на спину, и когтистой лапой вырвал нижнее ребро. А затем, смачно облизнув его, отскочил в сторону и принялся жадно грызть людскую кость. Двое оставшихся стали колотить водителя баграми по голове, стараясь размозжить череп и добраться до сладкого мозга. А изувеченный, только вопил от боли, порой выдавая одну и ту же фразу:
-Передаём за проезд.
Справа от печи, как в комнате с крючьями, отворилась дверь и, рыча, вышел он. Ракоглазый облизнул морду длинным языком, и рванул к юноше, попутно пнув грызущего человеческое ребро чёрта. От визгнув, отлетел к стене, но тут же проворно встав на ноги, замахал яростно когтистыми лапами и затявкал как озлобленная свинья.
Они бежали по длинному мрачному коридору, в мерцании больничных ламп. Грязный пол покрывали дорожная калька, окровавленные бинты и различные вещи: порванные рюкзаки, разодранные пакеты, разбитые сотовые телефоны. Тварь не отпускала швеллер и порой, почти догнав юношу, пыталась им нанести удар. В основном метя в голову или спину. Как ни странно, Игорь не выдыхался. Будто что-то придавало ему силы. Они бежали долго и, на этот раз, тварь отставать не собирался. Их разделяло буквально два метра. Юноша потерял счёт времени. Ему казалось, будто погоня длится вечно. Вдали показались очередные двери, но в отличии от предыдущих, от них шёл некий тёплый свет. Парень ускорил бег. Игорь чувствовал, что именно туда ему и нужно. Но когда до дверей оставалось не более трёх метров, ему в спину вонзился швеллер, разорвав кожу и раздробив рёбра. От мощного удара, его сбило с ног, и пронзённое тело, вышибив двери, влетело в комнату, пахнувшую чистотой и медикаментами. И его поглотил тёплый свет...
...Игорь пришёл в себя реанимации. Как оказалось, он пролежал в коме почти две недели. Он являлся единственным выжившим в той страшной аварии. С каждым днём, он всё больше узнавал подробностей о случившемся. Маршрутка, на которой юноша ехал на работу, влетела в остановку. На очередном ухабе, водитель не справился с управлением, угробив себя, забрал ещё 27 жизней. И чем больше Игорь узнавал подробностей, тем меньше находил ответов. Старушка действительно погибла, так как он видел в коме. Ей оторвало кисть и срезало большую часть головы, оставив лишь челюсть и заднюю стену черепа. Миловидной блондинке, крышей отрубило голову, и маленькая дочка, которую отец так и не довёз в тот день до школы, плакала над телом мамы. Именно её и слышал парень. Но на этом мистика не заканчивалась. Когда юноша смог ходить, он с пугающей точностью узнавал планировку больницы, а особенно её длинных коридоров. Она совпадала полностью. Двери, из-за которых он слышал крики и жужжание пилы, являлись входом в прозекторскую. Именно там трупам вскрывали череп аутопсийной пилой, что бы извлечь мозг. Наверное, этот звук он и слышал. Только почему покойники кричали от боли, если они уже мертвы? Со временем, у юноши сложилось впечатление, что он побывал на том свете. Иного объяснения не нашлось. Прибывая в коме, Игорь попросту не мог знать ни подробностей смерти других участников аварии, ни, тем более, планировки больницы, в который был впервые. Что касательно слов "Раз. Два. Три"- это произносили медики, когда нарушив все возможные регламенты, старались его реанимировать. Запустить остановившееся сердце. Белый швеллер он видел тоже неспроста. Во время аварии, когда маршрутку перевернуло, металлический обрубок вонзился между лопатками Игоря, сломав, почему-то только рёбра справой стороны и чуть было не убив его. То, что парень остался жив, являлось огромным чудом. Ещё большим чудом, что не стал инвалидом. А фразу "Быстрей. Мы его теряем", произнёс фельдшер скорой помощи, транспортировавший Игоря в больницу. Как ни пытался юноша найти рационального объяснения всему - ему этого не удавалось.
А после выписки, через полтора месяца, когда он проезжал мимо злополучной и искорёженной остановки, усеянной десятками похоронных венков, увидел тот самый спинар, что за секунду до аварии привлёк его внимание. Кто-то, на белом металле, серой краской нарисовал граффити в виде антропоморфного монстра с выпученными рачьими глазами и длинным фиолетовым языком.