За картофельным полем, над которым стелились кочки тумана, начиналась маленькая деревушка. Крик петуха возвестил о начале нового дня.
Дуня тихонько вздохнула, и аккуратно выбралась из объятий спящих детей - не желали они засыпать одни после того, как отец ушел воевать. Только старшой и средний, одному из которых было тринадцать, а другому двенадцать, старались не показывать страха, поэтому и ложились спать отдельно. Одевшись, Дуня вышла из чулана и направилась к печи - надо бы ее растопить, чтоб приготовить поесть, но первым делом следует покормить кур, да корове и лошади подкинуть сена. Свежий ветер приласкал щеки женщины, а толчки внутри живота заставили улыбнуться и произнести:
- Тихо, маленький. Рановато тебе на свет то появляться. Неужто не терпится?
День начался как обычно, и к тому моменту, когда проснулись дети, Дуне удалось переделать половину дел и проводить Маню - свою сестру, которая приехала, чтоб забрать ее с детьми к себе домой. Но, сославшись на своего мужа Константина, Дуня отказалась. Зачем ей уезжать? Оставить хозяйство без присмотра? Ну, уж нет. Поняв, что ее не переубедить, вот Маня и уехала раньше времени.
Первым, конечно, вышел к столу старшой - Женя, а следом Филя, пятилетний Толя и четырехлетняя Тоня. Дуня быстренько отправила их на двор - умыться. Несмотря на то, что они были детьми Коли от первого брака, она любила их как своих, и те отвечали ей взаимностью. Поев, Филя вместе с Толей убежали на улицу, дома остались лишь Женя и Тоня. Дуня убрала миски и посмотрела на мальчика:
- Что-то случилось?
- Мам, может тебе чем-то помочь?
Вытерев руки о юбку, женщина улыбнулась Жене:
- Иди дрова поруби.
Задорно хмыкнув, он побежал в сени, чтоб взять топор. Дуня подошла к грустной девочке и села рядом.
- Давай заплету тебе косы?
Тоня кивнула головой и посмотрела на мать большими голубыми глазами. Вплетя ленты в косы, Дуня ушла в чулан и принесла тряпичную куклу.
- Держи, Тоня. Мне надо по дому убраться, так что побудь пока одна.
Едва Дуня взялась за метлу, в горницу вбежал Женя. Он радостно подскочил к ней и дернул за рукав:
- Мам, там теть Поля пришла. Тебя зовет.
Женщина вышла на улицу и заметила около дома Полю и незнакомого мужчину.
- Поля! Как я рада тебя видеть.
Поля подошла к сестре и взяла за руку.
- Дунь, мы за тобой пришли. Собирай вещи, и пойдем в Малые подосиновики.
Дуня нахмурилась.
- К чему это ты?
Поля тихо ответила:
- Да, немцы на Хатцунь идут. Как только я узнала, сразу ж к тебе. Давай собирайся, да побыстрей.
Дуня тряхнула головой - прядь светлых волос упала на лоб.
- Маня мне вчера то же самое твердила. Так я тебе скажу то же, что и ей. Зачем мы немцам? В деревне одни старики, бабы и малолетние дети.
- Так рядом с вашей деревней одного немца убили, а другого ранили. Да, собирайся же, Дуня! - Поля, несмотря на то, что была старше, все же сорвалась на крик.
- Кричишь-то чего? Не уеду я. Не тронет нас немец, Коля так сказал. Я обещала ждать его.
- Так потом, когда враги пройдут, ты вернешься обратно. Пойдем, - Поля сильнее сжала руку сестры, всмотрелась в карие глаза.
- Нет. Не оставлю я нажитое. Без меня дом ограбят.
Сестра покачала головой и произнесла:
- Ну, чего ты такая упрямая? - посмотрела на выбежавшего из дома Женю и продолжила: - Хотя бы детей отдай!
Паренек приблизился к женщине.
- Мам, чего случилось?
Дуня вытащила из руки Поли свою.
- Все в порядке, не беспокойся.
- Отец просил о сестре с братьями и тебе заботиться... Я тебя не брошу.
Дуня грустно кивнула головой и обернулась к сестре. Она ничего не произнесла, но та поняла, что хотела сказать.
- Дура ты, Дуня. Дура! - Поля сжала пальцы в кулак.
- Может, ты все-таки останешься? Хотя бы чай попить?
Поля посмотрела на мужчину и кивнула, а Дуня наклонилась к Жене и произнесла:
- Иди братьев своих найди и домой приведи.
Сестра молчала, не зная, что сказать, чтоб переубедить Дуню. Увидев Полю, Тоня радостно засмеялась и кинулась на шею. Женщина поцеловала ее в обе щеки и вновь посадила на лавку. В этот момент зашла Дуня и поставила на стол самовар.
- Может, передумаешь? Пойдем, Дунь! Ничего не случиться с твоим хозяйством.
- Нет.
Поля хмуро взяла чашку в руки. Надо было что-то делать, но что? Все ее попытки были безрезультатными, а времени оставалось мало.
- Ты не бойся, мы поможем если что. Самое главное, чтоб живы остались. Пойдем!
Гневно стукнув чашкой об стол, Дуня проговорила:
- Я сказала, нет! Хватит!
Как же ее переубедить?
- Детей, что ли не жалко?
- Я их мать, мне под силу будет их защитить.
- Но не от немцев же!
Дуня промолчала, лишь хмуро покачала головой. Сестра замолчала и в этом молчании допила чай.
- Я пойду, Дуня. Это твой выбор, но я не собираюсь оставаться в деревне. Меня Петр согласился через лес провести, без него заблужусь.
Поля встала из-за стола. Дуня же накинула вязаный платок и вышла их провожать. Она долго следила за ними. Сердце больно билось в груди. Может сестра права, и из-за своего упрямства она совершает роковую ошибку? Чтоб отвлечься от неприятных мыслей, Дуня взяла метлу и начала подметать пол. Тоня ушла в чулан, и оттуда раздавался ее звонкий голосок. Казалось бы, все хорошо и ничего плохого не может случиться, но на душе было гадко. Где же Женя с братьями? Почему их до сих пор нет? Пристроив метлу в угол, Дуня села за стол и закрыла лицо руками. Правильно ли она сделала, что отказалась идти с Полей и Петром? Может сейчас собрать вещи и догнать их. Так надо собраться с мыслями. Все в порядке.... "Ну, зачем мы немцам?" От мыслей ее отвлек крик Жени. Тот вбежал в дом, держа за руку Толика, рядом с ним остановился Филя.
- Мам, немцы... немцы...
Дуня не выдержала и крикнула:
- Что?
- Враги идут.
Сердце забилось сильнее, причиняя боль. Женщина подскочила с лавки, прижала руку к груди. Что же это такое, Господи? Страх Поли передался к ней самой. Она побежала в чулан, с криком:
- Женя, Филя оденьтесь потеплее и помогите сестре с братом.
Еще не родившейся ребенок начал пинаться, видимо, почувствовав материнский испуг. Дуня погладила живот и прошептала:
- Все хорошо, милый. Тише, успокойся! - Затем обернувшись, она заметила, что мальчики так и не сдвинулись с места. - Да, что вы стоите! Одевайтесь!
Женя и Филя потянули Толю к чулану, не переставая все время озираться на мать. Быстро покидав нужные вещи в платок, Дуня завязала его и побежала к детям, понимая, что опаздывает. На улицах уже раздавались выкрики немецких солдат, дробь выстрелов. Господи, неужто меня бес попутал? Почему я осталась? Нет, успокойся, все в порядке.
- Женя! Филя! Толик! Тоня!
Девочка сидела на кровати и пыталась натянуть теплые колготки, но ничего не получалось. Дуня подскочила к ней и начала помогать. Руки дрожали, пот скатывался по лицу. Почему же так медленно?
- Женя, ты оделся? Помоги Толе!
Секунда тянулась за секундой, а ей казалось, что прошло около часа, когда они, уже одетые, вышли в горницу. Нет, мы не успеем! Что делать?
- Мама, что случилось?
- Все хорошо, Толя.
Подпол! Дуня подошла к двери, встала на колени и хотела уже ее открыть, когда в дом ворвались немцы. Сердце дернулось. Все, опоздала!
- Hande hoch*!
Дети замерли. Филя обнял Тоню, которая, испугавшись, начала плакать. Женя спрятал за спину Толика и сжал пальцы в кулак. Дуня не понимала, что говорят солдаты. Она недоуменно переводила взгляд с одного мужчины на другого. Как же подобраться к детям, а то не дай Бог, Женя кинется на солдат с кулаками. Вперед немцев вышел Пал Егорыч, который когда-то с мужем на заводе работал. Давно это было - до войны еще.
- Они приказывают вам поднять руки.
Дуня удивленно посмотрела на пожилого мужчину.
- Кузьмин! Но как... почему? Что все это значит?
Он отвел глаза.
- Вы должны подчиняться их приказам.
Дуня с содроганием смотрела на немцев, но все равно медленно приближалась к детям. Один из солдат направил на нее оружие и что-то произнес на своем языке. Кузьмин тут же повторил:
- Не двигайся. Твои все здесь?
- Сам что ли не видишь?
Кузьмин повернулся к немцу, сказал несколько слов, выслушал ответ.
- Вы должны собрать все дорогие вещи и покинуть дом.
Дуня наклонилась к Тоне, прошептала несколько ласковых слов, взяла ее и Толика за руку и вышла из дома. Впереди нее шел Женя и Филя с мешком, а в спину уперлись взгляды врагов и дуло автоматов. На главной улице стояли испуганные односельчане: кто-то тепло одетый, кто-то нет, но все с мешками. Вокруг них немцы. Солдаты переговаривались между собой и гортанно смеялись. Дуня передернула плечами. "Дура! Господи, какая же я дура! Почему?" Ее подтолкнули в спину, Тоня захныкала в унисон с другими деревенскими детьми.
- Тихо, тихо Тоня.
Одна из крестьянок, вроде Марьяна, разревелась в голос. Двое стариков пытались ее успокоить - ничего не получалось. Немец прикрикнул на женщину, и та сразу замолчала. Кузьмин подошел ближе, осмотрел всех присутствующих
- Вроде бы все.
А Марьяна тут же начала кричать:
- Так Воронковых нет.
Немец кивнул и приказал своим обыскать дом Воронковых, только в этот раз заглянуть даже в подпол. Спустя несколько тягостных мгновений на улицу вытащили визжащую Нину, плачущих детей и тетю Нюшу. Их кинули на землю, прямо перед глазами всех остальных крестьян. Девушка встала на колени и умоляюще протянула руки к немцам. Те вновь рассмеялись, пнули несколько раз Нюшу и Нину. Дуня поняла, что случиться до того, как это произошло. Она прижала детей к себе, чтоб они не видели, только Женя и Филя вырвались. С побледневшими лицами они наблюдали за происходящим. Прозвучали выстрели, раздался предсмертный вскрик, и все закончилось. Дуня заплакала. Она смотрела на труп Нины, не чувствуя, как все сильнее и сильнее прижимает к себе Тоню и Толика, пока тот не пожаловался:
- Мама, мне больно.
- Прости, прости, сынок. Тоня, ты как?
Девочка протерла красные от слез глаза и кивнула головой.
- Женя, Филя идите сюда.
Мальчики не могли отвести взгляд от мертвых тел, и не двигались.
- Женя! Филя!
Женя тряхнул головой и приблизился к матери, за ним последовал Филя. Дуня посмотрела на сыновей.
- Все хорошо. Слышите? Все хорошо, это всего лишь страшный сон. Вы мне верите?
Мальчики медленно кивнули, а Филя с надеждой спросил:
- Всего лишь сон?
- Да.
Кузьмин повернулся к своим соседям. Ему под ноги плюнул дед Гриша.
- Предатель!
Кузьмин дернулся как от удара, но все равно произнес:
- Не волнуйтесь! Рядом с деревней был убит офицер немецкой армии. Они просто хотят сопроводить вас в Брянск на допрос.
Тот же дед крикнул:
- Мы ничего не знаем!
Кузьмин тяжело вздохнул.
- Мне приказали вам это сообщить.
Дуня, задыхаясь, обняла младшеньких и ждала, что будет дальше. Их всех построили в шеренгу и заставили идти по дороге в направлении Брянска. Грязь липла к сапогам и подолу юбки. Дети спотыкались, приходилось останавливаться, чтоб им помочь. Солдатам же было все равно - они толкали в спину и кричали:
- Schneller, schneller**!
Тоня немного успокоилась, вот только Толик начал хлюпать носом, да спрашивать куда идем. Женя и Филя угрюмо молчали и помогали младшим. Тело пробирала нервная дрожь. Дура! Так тебе и надо! Но дети, дети, в чем виноваты? Господи, спаси их! Дуня начала шептать молитву, когда всех крестьян остановили перед рвом глубиной в три метра. Слезы лились по щекам, в горле запершило. Она поняла, что должно произойти. Женщины пытались вырваться, прорвать строй - их сразу же расстреляли. Всех остальных выстроили в ряд перед рвом. Больше никто не сопротивлялся. Дуня стиснула зубы, чтоб не заплакать в голос - не покажет она слабости врагу. Но дети! Господи, виновата я, виновата, только сыновей моих и дочь не наказывай! Затаив дыхание, Дуня подтолкнула Филю и Женю в картофельное поле.
- Бегите!
Господи, спаси их! Она обняла Тоню и Толика, прикрыв собой, в животе начал пинаться еще не родившейся ребенок. Тут и раздались выстрелы. Тело пронзила резкая боль, а в голове пронеслось: "Господи, спаси... "
Два месяца лежали трупы перед тем, как родственникам погибших разрешили их хоронить. Филю нашли мертвым в конопляной ботве, а Женю в картофельной. Из расстрелянных крестьян выжили только двое, но Дуни, Тони или Толика среди них не оказалось.