Кобелева Светлана Владимировна : другие произведения.

Ведьма

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Довольно часто, стремясь предотвратить худшее, мы только ускоряем его приближение или попадаем в ещё худший переплёт (с) Грудев Валентин.

Довольно часто, стремясь предотвратить худшее, мы только ускоряем его приближение или попадаем в ещё худший переплёт (с) Грудев Валентин.

      Противный сон захватил сознание в плен, заставляя поскуливать от чувства опасности. Я закричала, резко села в постели и открыла глаза. Лунные мыши призрачной тенью проникли в комнату. Спустив ноги с кровати, я встала и медленно подошла к открытому окну. Одна из мышей лизнула мои пятки, поднялась чуть выше по ногам и улетела прочь. Я тряхнула головой, пытаясь избавиться от остатков сна, который не желал меня покидать. Что-то должно было случиться, но что? Неизвестность мучила хуже любой болезни - надо действовать или она изъест душу, оставив после себя лишь пустоту.
   Накинув плащ и сжав в руках деньги, я выбежала из дома, направляясь к цыганам. Они расположились на территории испокон веков принадлежавшей нашей семье. Сегодня с утра подруга рассказала о старой ведьме, способной предсказать судьбу. И так как никто не мог мне помочь разобраться со снами, считая это временным помешательством, то цыганка была моей последней надеждой.
   Страх тихо подкрался, но я усилием воли подавила его. Оставалось лишь избавиться от неприятного чувства, которое не желало покидать сердце и червем уместилось там. Я запахнула плащ и ускорила шаг.
   Со мной происходило нечто жуткое, принимавшее формы безумия. С того момента, как в ужасном пожаре погибли родители, меня начали мучить странные сны. Последний же стал той каплей, которая переполнила чашу терпения. Я устала бороться с ними, поэтому решила понять. Шелест листвы угрюмо вторил мыслям. Те попрятались в уголках сознания, боясь выбраться на яркий свет разума. Может, я схожу с ума? Нет. Тогда почему даже черные тени казались мне живыми? Они злобно перешептывались, перебегали от одного дерева к другому и издевательски смеялись надо мной. Всему виной сны!
   Как противоположность моему настроению - в цыганском таборе разливался шум, гам, и песни дикими птицами взлетали вверх к сонному небу. Я аккуратно ступала по влажной земле, чтоб остаться незамеченной. Где-то среди спящих шатров и крытых повозок пряталась колдунья. Одна из звезд сжалилась надо мной и, подмигнув, указала на угрюмую повозку, как раз находящуюся на расстоянии вытянутой руки. Зайдя внутрь, я различила в вязкой темноте старуху, чьи седые волосы спадали на плечи клочьями тумана. Она посмотрела на меня белыми слепыми глазами и произнесла:
  - Чего желаешь, незнакомка?
  - Ведьма, умоляю, растолкуй сон, который мучает меня несколько месяцев. Знаю, тебе это под силу.
  - Поведай, что видишь во сне, - сказала колдунья в ответ. Привыкшая излагать красиво, я начала рассказ, тщательно подбирая слова:
  - На опушке леса угрюмого и злого, пережившего немало пожаров, расположился одинокий покрытый обугленным мхом камень. Что грязный дождь, что хлопья черного снега - ему было все нипочем. Только изредка мимо пробегал то трусливый заяц, то хитрая лиса, но никто с ним не хотел говорить. Даже грозное дерево, которое переползало с одного места на другое и было единственным спутником камня - исчезло. Остался у него единственный друг - черная кошка. Когда она выкатывала свой серебряный клубок ниток на середину небосклона, то обязательно перекидывалась с ним несколькими словами. Конечно же, из-за своей медлительности он не в силах был поймать их все, но это ничего не меняло. Немногочисленные жители леса думали, что валун мудрый и приходили к нему за советом. Они не знали, что это всё лишь ширма, сооруженная из подручных средств. Никто не объяснил, что таким образом камень отпугивает будущих друзей. Ему же было все равно - ведь у него есть ночь. Но кошки ветрены и вскоре "кусок земли" понял, что с ними дружить нельзя... Он остался один не в силах сдвинуться с места, мечтая стать ветром. Шли годы, и с течением времени желание его исполнилось. Что означает этот сон? Скажи мне!
   - Заплати и я отвечу.
Я разжала пальцы и выложила теплые, как будто живые монеты на стол. Когда "видения разума" воплотились в слова, они показались не столь страшными. Но отступать было уже поздно - нельзя мне было уходить.
   - Этого мало.
   - У меня больше нет. Я позже отдам.
   - Но отдашь то, что скажу. Согласна?
   Она посмотрела на меня, и я испугалась. В голове родилась боль и тут же начала шептаться со страхом.
   - Да.
   - Тогда слушай. Вскоре умрет твой опекун. Ты - единственная его наследница. Боль от потери и вины превратит родовое поместье в темницу, а тебя в призрачное подобие того, кем была раньше.  Ты начнешь проводить все свободное время в развлечениях, но одиночество так и останется верной подругой. Вокруг появится много желающих завладеть наследством, доверия к ним не будет. Ты безумно влюбишься в цыгана. С ним же и разделишь свою судьбу. Изменив тебе, он исчезнет, как и явился, но не с пустыми руками, а с тем, что оставил тебе дядя... Ты уничтожишь цыгана, не оставив в душе своей место сожаленью... так же как и сделала с родными. Твой путь - стать ведьмой, злой ведьмой. После смерти же душа твоя будет принадлежать мне.
Нет! Не хочу! Так не должно быть! Старуха засмеялась каркающим смехом, а я побежала прочь из цыганского табора. Вдогонку неслось ее хриплое проклятье, которым она, будто бы клеймила:
  - Беги, но от созданной судьбы и от себя самой не убежать...
   Страх гнал вперед не хуже гончей. Не помню, как оказалась в лесу. Помню только, как, запутавшись в тяжелом от росы подоле рубахи, упала на влажную землю и зарыдала - надрывно, со всхлипом. С протяжным стоном, который проходил сквозь сжатое горем горло и терялся в непроглядной тьме. Опираясь руками в колени, я стала раскачиваться из стороны в сторону. Но плачь не прекращался до тех пор, пока над головой не раздался рассерженный шорох листвы, а за спиной - сердитый хруст ветки. Встрепенувшись, резко вскочила на ноги и развернулась.
  - Кто там?
Из тьмы, кутаясь в нее, как в накидку, вышел худощавый смуглый мужчина. Со смоляными кудрями до плеч и белозубой улыбкой. Таинственный, мрачный. Ступая тихо, как кошка, не смотря на небольшие каблуки, он приблизился ко мне на пару шагов и остановился. Даже завязки с бубенцами на его запястьях не зазвенели. И тогда я поняла, что пропала - глаза незнакомца, ярко-зеленые, казалось, излучали мягкий свет, согревающий душу. Но они были столь чужеродными, словно принадлежали не ему, а другому человеку.
  - Почему плачет такая красавица? Что случилось - заблудилась? Давай, помогу...
Мурашки, не слушая свою хозяйку - меня - разбежались по телу. Вздрогнув, я продолжала, не мигая, смотреть на него, одновременно боясь и желая оказаться рядом. Его хрипучий голос завораживал не хуже флейты Крысолова... Может, он и был им? Ведь так бывает, что сказка становится явью? При этой мысли я вновь вздрогнула и, наконец, отвела взгляд в сторону.
  - Нет... не надо...
Он тихо засмеялся, затем вновь шагнул ко мне и развел руки, как бы показывая, что не опасен. Листва над нашими головами вновь рассерженно зашуршала, а ветер снисходительно дунул в мою спину и пошевелил бубенцы на запястьях Крысолова: дин-дин, дин-дин...
  - Не стоит меня бояться, я не причиню тебе вреда, - после чего, прекратив улыбаться, незнакомец на тон ниже добавил: - Красавицу, кто-то обидел? Расскажи, может, я смогу помочь...
Отступив, я испуганно передернула плечами. Слово "нет" застряло в горле, будто живое. Было ли тому виной очарование этого странного собеседника или нет - не знала. Едва смогла выдавить из себя:
  - Как вас зовут?
  - Разве имя имеет значение? - Но заметив мой недоверчивый взгляд, брошенный в его сторону, Крысолов тут же исправился: - Петша... Меня зовут Петша Жадов, а ты...
  - Катя, - я так волновалась, когда произносила имя, что чуть не поперхнулась им.
Жадов вновь протянул ладонь и повторил:
  - Так, что тебя беспокоит, К-а-т-я?..
Говорить или не говорить? Испуг, сам поджав, как трусливая собака хвост, сбежал - осталось лишь странное чувство... эйфория? Восторг? Еще мгновение и взлечу...
   Несмело вложив холодную руку в его нестерпимо горячие пальцы, я, будто со стороны, как обычный наблюдатель,  восхитилась - как же красиво мы смотримся рядом друг с другом: светлое на темном...  Не отрывая взгляда, Крысолов обнял меня за талию и выжидающе замер. Удивляясь самой себе, я взахлеб поведала ему о проклятье. Нежелание показаться дурой, заставляло меня замолкать на несколько минут, а затем продолжать с новой силой. Но Петша не перебивал - держал в объятиях и со странным выражением глаз слушал. После, когда рассказ был завершен, он совершенно серьезно прошептал мне на ухо:
  - Есть только один способ, чтоб проклятье потеряло силу... убить того, кто проклял.

***

      Время закружилось в танце, как подхваченные ветром осенние листья. Чем старше я становилась, чем больше погружалась в счастливую жизнь со своим мужем... Петшей Жадовым, тем сильнее забывался тот страшный день, когда мне пришлось выбирать.  И даже смерть дяди - единственной родственной души, оставшейся со мной после смерти родителей - не была столь острой, как я боялась. Боль от потери стихла спустя полгода. Да, и как ей не стихнуть, когда каждый день заполнен страстью и нежностью.
   Но спустя три-четыре года, муж стал избегать меня, будто боялся, а затем и вовсе перестал бывать дома, чаще ночуя в борделе, чем в своей супружеской постели. Как говорится, счастье не бывает долгим. Видимо, судьба решила мне об этом напомнить...
   Я носилась по огромному залу, уничтожая все на своем пути, не жалея ничего - даже мамины вазы. Гнев грыз изнутри, требуя свободы. Наконец, зарычав, я резко остановилась и, вцепившись в пыльный гобелен, который висел на темно-серой каменной стене, рванула на себя. Раздался треск - прогнившая в некоторых местах ткань, не выдержав такого надругательства, порвалась. Я, кашляя, начала махать руками перед лицом, желая разогнать облако пыли. И как раз в этот момент за спиной раздались приглушенные из-за ковра шаги... Петша? Я развернулась, сжимая пальцы в кулак и путаясь в тяжелой юбке.
Жадов с видимым безразличием наблюдал за происходящим, стоя практически у порога и опираясь спиной о стену. Ни единый мускул на его лице не дрогнул, даже, когда я завизжала, оглушая саму себя:
  - Где ты был?! Опять спал с этой шлюхой?!
Он пожал плечами и презрительно скривил тонкие губы - при ярком свете, мне показалось, что его бордовая жилетка стала кроваво-красной. Кровь... Этот цвет всколыхнул в памяти воспоминания, которые я хотела, но не могла забыть. Нет!..  Неужто, Петша делает это специально? Специально сводит с ума? Сквозь звон в ушах едва смогла расслышать:
  - И что с того?
  - Что с того?! - От крика зазвенели хрустальные подвески на люстре, но Жадов оставался все так же невозмутим. - С меня хватит! Слышишь?! С этого дня я не хочу тебя видеть в моем доме!
  - Твоем? - Петша с наигранным удивлением вздернул брови, затем, наконец, "отлипнув" от стены, приблизился ко мне. - Ты забываешься, женушка... Разве не помнишь, что сделала?
Отшатнувшись от него, я схватилась за юбку, как тонущий за соломинку и помертвевшими губами произнесла:
  - Не смей... ты сам...
Жадов ехидно усмехнулся и пригрозил пальцем, как маленькому ребенку. При этом движении его излюбленные бубенцы на запястье, теперь из чистого серебра, тревожно зазвенели: дин-дин, дин-дин... Как бы предупреждая: "не смей", "не перечь".
  - Ну-ну, я всего лишь предложил, а ты согласилась... К-а-т-я. К тому же, этот дом, как и все остальное, что оставил тебе дядя, уже давным-давно не твое.
  - Ты не мог...
Он, продолжая улыбаться, уже по-настоящему удивился.
  - Почему же не мог?! Я как раз это...
В душе что-то лопнуло - предохранитель, который заставляет вовремя замолчать и склонить голову. Затем наступила темнота... Единственное, что запомнилось - как скользит окровавленный осколок вазы в руках и мысли: "Не позволю ..."

***

      Время... оно неумолимо, беспощадно. Снежной вьюгой забирает годы счастья, горя, стирая границы между ними и оставляя только воспоминания. Но иногда хочется, чтоб оно забрало и память, позволив навсегда забыть отрезок жизни, проведенный взаперти и после...
   Ветер завывал за тонкими стенами вагончика, как злобный пес. Вжав голову в плечи, я плотнее закуталась в шерстяную шаль - даже огонь в небольшом, рукотворном камине не мог прогнать зимний холод. Пламя несмело лизало бока "логова" и изредка рассыпалось искрами. Скрипнула дверь. Я неторопливо повернула голову к входу и подслеповато сощурилась.
  - Кто пришел?
Хриплый голос разорвал, образовавшуюся за скрипом, тишину, и заставил кого-то испуганно ойкнуть. Судя по всему  - женщину, возможно, даже девушку.
  - Я...
  - Чего надо? Говорили или... - продолжить фразу я не смогла из-за сильного кашля: к-х-х, к-х-х... Пришлось узловатой рукой прикрыть рот и исподлобья взглянуть на гостью. Та приблизилась ко мне на несколько шагов и, нерешительно переминаясь с ноги на ногу, промямлила:
  - Мне сказали, что... вы... колдунья...
  - И что?  - Я сердито передернула плечами и, кряхтя, встала со старого продавленного кресла, чтоб поворошить угли. За все это время незнакомка так и не проронила ни слова, будто язык проглотила. Покончив с делом, я вернулась на место и тяжело вздохнула.  - Так и будешь молчать?
Она сцепила пальцы перед собой и, избегая прямых взглядов, прошептала:
  - Вы... вы можете предсказать мою судьбу?
Я облокотилась о подлокотник кресла и, причмокнув, ехидно усмехнулась. Ее страх был сладок - он льстил мне, заставляя чувствовать себя более важной персоной, чем была на самом деле.  Ведь с тех пор, как общалась с высшим обществом, прошло много лет... Кажется, последний раз это было на похоронах Петша. На похоронах цыгана, сумевшего отомстить мне даже после смерти.
   Тряхнув седыми волосами, я, продолжая зло улыбаться, постучала большим пальцем по подбородку.
  - Уверена, что хочешь знать? Не пожалеешь? - Дождавшись быстрого кивка,  показала на маленький табурет в темном углу и продолжила: - Бери и садись. Да, не так далеко! Мне ж ладонь твоя нужна, по ней гадать буду.
Она провозилось довольно долго, а когда, наконец, села, резко протянула хрупкую ручку и закрыла глаза. Глупая! Ведет себя, как ребенок... Разве это может спасти ее от грядущего? От того, что она может услышать?
   Отчего-то в душе поднялась невыносимая злоба, горечью осела на языке и застыла ноющей болью в суставах. Ведь эта незнакомка такая же, какой была я когда-то: наивная, доверчивая... И у нее, скорей всего, жизнь сложится иначе, чем у меня. Разве это справедливо? Нет! Пусть страдает!
   Оскалив зубы, я провела длинным ногтем по линии жизни гостьи и заговорила. С каждым словом девушка все больше менялась в лице, становясь печальней и бледней. Под конец, не выдержав, вскочила и, рыдая взахлеб, уронила на пол пару золотых монет. После чего зажала рот рукой и выбежала из вагончика.  Смотря ей в след, я начала тихо хихикать и вскоре засмеялась в голос - с кряхтением и кашлем. От души - так, как не смеялась уже давно. Настроение тут же взлетело до небес и потерялось вышине. Насвистывая простую мелодию из детства: дин-дин, дон-дон - я вновь поднялась с кресла и проковыляла к тазу с водой, чтоб утолить жажду - горло от долгого смеха пересохло. Да так, что вскоре стало даже свистеть больно.
   Наклонившись над емкостью, я замерла, как вкопанная, не веря своим глазам, боясь того, что сошла с ума. На меня, вместо моего отражения, скаля пожелтевшие зубы, смотрела старая ведьма с белыми засаленными волосами. Та, о которой старалась забыть и не могла - из далекого-далекого прошлого. Губы ее шевелились - она, будто хотела что-то сказать. Когда же я поняла, что именно, то, завизжав, отбросила таз в сторону, не замечая, как вода пропитывает одежду. В сознание пульсировала лишь одна мысль: "Это не правда, не правда! Нет!". Бормоча это как сумасшедшая, я отшатнулась и тут же спотыкнулась о табурет, который, будто ожив, сам бросился под ноги. С грохотом повалившись на пол, открыла рот, чтоб позвать на помощь, но ничего не услышала. Тихо, тихо, как в гробу... И от этого слова, которые, казалось, протрещал огонь в камине, показались оглушительно громкими:
"После смерти душа твоя будет принадлежать мне!"
        Затем адская боль и... темнота...

  Сон - Реальность:

  Лес - поместье;
  Пожары, запустение - предвестники смерти;
  Дерево - опекун;
  Камень - главная героиня;
  Лиса, заяц - желающие обогатиться;
  Ночь 'Черная кошка' - цыган;
  Мудрый вид - гордость;
  Стать свободным, стать ветром - освобождение через смерть
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"