Всё дальнейшее, правда, прошло совсем по-другому, чем я того ожидал. И не так симпатично.
Но я сознательно шёл на конфликт! Я искал его! Сергей где-то прокололся! Я чувствовал это! Я должен был этим воспользоваться! Именно, сейчас! И времени для обдумывания нет!
И я произнёс неожиданный монолог, акцентируя его внимание на худший для меня поворот событий. Давил на жалость. Не прошло.
Серёга отсидел ещё пару минут, вглядываясь в меня. Успокоился. Потом обошёл стол и просто ударил мне в челюсть! Я отлетел на пару метров. Затем он спокойно забрал бутылку, и вышел. Больше ничего не случилось.
"Чёрт! Как всё до банальности глупо получилось! - Ещё сидя на полу, через несколько минут, подумалось мне. - Мне же намекнули: не напиваться. И после. Я же чувствовал напряжение охранника! Но связать воедино эти два очевидных факта не смог. Обидно"
Я сидел на полу, чесал свою ушибленную челюсть, но вставать пока не торопился....
И, всё же! Я уже кое-что знал! Простая логика и лежащие на поверхности факты давали мне почти достоверную информацию.
Участников покушения, похоже, нашли, это раз. Второе: с Петровичем всё в порядке. Я в полной безопасности и свободен. Если бы и было что-то не так, то Серёга не стал бы со мной церемониться. Финита! И даже объяснять никому ничего не надо.
"В общем, о байках про коррекцию, узлы там, и всякое окружение забудь. Это только лишние вопросы"....
...А потом я взял все исписанные листы бумаги и пошёл их сжигать. Никто мне не мешал. Было хорошо и спокойно. Завтра я буду дома.
...И был следующий день, когда появился шеф.
Он приехал где-то после обеда. Было солнечно и ветрено, так что я едва услышал звук подъезжающей к воротам машины. К дому подкатил уже знакомый мне "Ниссан", и из него вылез шеф. Наконец-то я смог рассмотреть его полностью. Представительная осанка, спортивная фигура, даже в свои 60 лет. Дорогой костюм, никаких тросточек, сигар, барского поведения. О седых волосах и волевом лице вспомнилось лишь только потому.... Он почему-то мне напомнил портреты дедушки Сталина. Добрые, с виду, глаза, но всепроникающий взгляд. И, постоянно, ты ждёшь какого-то подвоха.... Хотя, наверное, это бредни. Ведь о Сталине, равно, как и о других неизвестных, нам людях, мы создаём своё впечатление только со слов других, которые имели возможность общаться с первыми.
Шеф отдал пару - тройку распоряжений и вошёл в дом. Вышедший было навстречу, обслуживающий персонал разошёлся по своим рабочим местам. Охрана укатила в гараж под землёй, и всё в доме опять стихло. "Ну, вот. - Подумал я. - Пришёл твой судный день" Никакого пафоса в эту последнюю фразу я не вкладывал. К слову пришлось. Просто, в долгие минуты ожидания встречи с хозяином, ни о каком спокойствии говорить не приходилось. И в голову лезла всякая всячина от "что он спросит" до "как я выгляжу". Будто невеста на выданье.
Время шло. Я уже не мог сидеть и бессознательно заходил по комнате. Кровать, стул, окно, дверь. Прислушался. Нет. Показалось. Теперь движения в обратном направлении. Лишь много мгновений спустя, скрипнула деревянная лестница, и на втором этаже появился шеф, уже переодевшийся и в добротном халате.
- Добрый день, Фёдор, э... Борисович. - Он честно вспомнил моё отчество.
- Добрый день.
- Ну, как отдыхалось?
- Если забыть о заточении, то весьма неплохо. - Как-то неожиданно резко произнёс я и смутился. Впрочем, никаких последствий это не вызвало.
- Ну, хорошо. Идёмте в кабинет. Там и поговорим, Фёдор. Мне можно вас так называть? - Я слушал его ровный и неторопливый, предельно вежливый голос, и меня охватывал трепет. Ну, как нашкодивший ученик перед директором школы.
- Ваше, с позволения сказать, заточение - лишь превентивная мера, дабы уберечь вас от несчастного случая. Мои люди не знали кто вы, да и вы, Фёдор, вели себя как-то неадекватно. Впору было говорить о вашем психическом расстройстве. Что вы там плели насчёт предсказаний?
Я промолчал.
- Ну, вот видите. Забудьте про эту чепуху. Вы же взрослый человек, чтобы не играть в эти детские сказки. - Пауза. - И ещё. Я всё же склонен считать, что вы - перебежчик, идейный перебежчик. Хотя сами это отрицаете. А по сему рекомендую вам сменить место временного проживания и работу. Подъёмные приложатся. Всё! Сегодня же вечером вас доставят по любому адресу, который вы скажете. Идите. И забудьте о своих глупостях!
Я медленно повернулся к двери. Разговора не получилось. Мне погрозили пальчиком, сказали, что хорошо и что плохо, дали конфетку и отпустили с миром. Может, я просто фантазёр? Детство проснулось? Может закинуть всю эту чертовщину подальше? Всё новые и новые мысли наплывали и уносили какую-то частицу меня.
- Скажите. А как вас всё-таки зовут? - Обернулся я. Мужчина, только что что-то выстукивающий на столе, вышел из задумчивости.
- Что? Ах, это? Тебе никто не сказал? Хотя тебе это уже и не важно. Мы с тобой никогда не встретимся. А так, зови меня просто шефом, сынок. Иди.
Остаток дня я провёл во дворе.
Казалось, что у меня отобрали любимую игрушку и заставляют учить уроки. Мысль о свободе не радовала. Куда я пойду? Ну, в кино на последний сеанс. Или напьюсь, как думал вчера.
Это грустное слово "свобода", когда впереди нет ничего, кроме обыденности.
И нет всех этих аур, ни человеческих бед, нет судеб. Люди превращаются не в человеков, а в обыденную толпу. Которая может лишь есть, спать, рожать детей, стареть и просто умирать.
Нет! Здесь что-то не так. И шеф недоговаривает. У него есть на этот счёт своё мнение, отличное от сказанного. И у него есть свой жизненный опыт. Как жаль, что я не читаю мысли людей, меня окружающих! Не надо было бы тогда, никого ни на что провоцировать. И я, похоже, начисто разучился говорить по душам. Я в последнее время почти выпытываю из людей нужную мне информацию. Ладно. Оставим эту мысль на потом. Я хочу снова говорить с шефом.
Был уже вечер.
- Позвольте, шеф. - Постучал я в дверь кабинета.
- Кто там? А, это ты, Федя. Ну, проходи. Что хотел?
- Я всё-таки чувствую, что сказанное вами днём и ваши собственные мысли, сильно отличаются друг от друга. И прежде чем я приму решение, как мне жить дальше, я хотел бы услышать, что вы сами об этом думаете.
- Хм! - Хмыкнул старик. - Нахальства тебе не занимать. - Взгляд сосредоточился на моей переносице. - Ну, что ж. Хочешь знать? Тогда слушай.
- Я - человек старый, и интуиция меня редко когда подводит. У тебя есть какой-то талант, который даже я оценить не могу. И если верить в него серьёзно, а я верю, то ты спас две человеческие жизни, хотя и унёс опять же две. А скажи, как ты узнал, что Сергей учится на юридическом? - Я пожал плечами. - А с Петровичем зачем так поступил? Доставай бумажку! Уже можно.
Я достал из заднего кармана, хотя мог поклясться, что сжёг её вместе с остальными.
- Ну, да. - Промолвил шеф. - Сергей Петрович даже смеялся, когда говорил, что ты его отпустил пораньше домой.
- Что с ним?
- А как бы ты хотел? Твою записку я прочёл в тот же день, и проводил Сергея Петровича до дома. Там же мы и встретили его жену с любовником. Ну, что уставился? На Канарах он. На Канарах. Сам отправил от греха подальше. Многие знали, что его молодая жена хвостом крутит, а вслух ему никто говорить не хотел. Так, что нажил ты себе если не врага, то точно не друга.
Я опустил голову.
- Ну, а если не верить в твой талант, то получается совсем уж фантастическая история: ты знаешь так много о нас и других, общего и частного, что даже странно, почему ты здесь оказался. Стриг бы себе бабки, не отходя от кассы. А ты - беден. Конечно, есть ещё такая вещь, как теория вероятности? Но это то же самое, как 5 из 36-ти или более того. Угадать четыре ситуации из неизвестно какого числа? Я в это не верю.
Он подошёл к окну.
- Странная штука - жизнь. Таких уникумов, как ты, в Советское время забирали в секретные НИИ, и использовали как подопытных кроликов. И я даже не знаю, практикуется ли это сейчас или нет. Ты - что? Не понимаешь, что обладаешь уникальным смертельным оружием, где преступление налицо, а убийцы - нет?
- Я не убивал людей, я только спасал.
- Научился защищать - научишься и нападать.
Наступило долгое молчание.
- Ну, что ты решил?
- Я хочу продолжить жить, как жил.
- А попасть под чью-то нечистую руку не боишься? О родственниках вспомнил?
- Я хочу домой. - Просто закончил я.
Старик тяжело вздохнул.
- Ну, вольному воля. Да. Запомни мой телефон. Именно запомни. - И он произнёс одиннадцати - значный номер сотового. - По пустякам не звони. Только если что вдруг, действительно, случится.
А поздно вечером меня уже увозили в сторону Москвы, с закрытыми глазами. А какой сегодня день недели? И день, какой? Машина ехала быстро, практически нигде не останавливаясь. Где-то послышался бой курантов, извещавший о наступлении нового дня.
Что ж. Я уже что-то знал о себе. О чём можно было думать сейчас? Ни о чём. Я слышал голос ночной Москвы. Я пьянел.
- Можно меня выпустить здесь? Со мной ничего не случится.
Машина скоро притормозила, и я оказался почти в центре столицы, с несколькими тысячами баксов в кармане. Стоящие вблизи проститутки навострили уши. Из дорогой иномарки вылез простоватый парень в изношенной джинсе.
Я направился к ближайшему метро. Метро "Театральная". Вниз! Там ещё есть люди. Люди! Как я по вам соскучился! Привычный эскалатор. Впереди, две подружки обсуждают нового бойфренда одной из них. Я его видел на входе. Они даже не знают, что, проводив их, он едет домой, к беременной жене. Откуда я знаю? А почём я знаю? Взгляд у него бегающий и на часы то и дело смотрит. А когда освободился - спешно двинулся к "Площади Революции".
Домой! А там такси взять, чтоб по парку ночью не шляться. Поздно уже. Спать пора!