За спиной глухо захлопывается дверь. Оказываюсь на высоком пороге, вниз ведут семь широких ступеней. На площади от людей свободного места нет, но как бы тесно ни было, они не задевают друг друга даже случайно. Чувствую, зря вышел. Только хочу повернуться и уйти обратно, как цепляюсь взглядом за фигуру. Все в движении, только одна она стоит, как божественная статуя, вот и я замираю под светом ее взгляда. Поднимается и становится напротив. Какую-то правду скрывают складки черничного балахона. И дождь идёт, и солнце светит. С козырька течет чуть ли не водопад, разделяя нас. Странно, широкие рукава в резких складках напоминают крылья. Пахнет мокрыми перьями.
*
- Хватит разрушать и саморазрушаться, это не путь.
Я ему - пепел в лицо, а он спокоен, как многодетный отец! Пепел шестисот ночей, мыслей и чувств, хвативший на полчаса тепла, а сырые дрова так и не разгорелись.
- Я помню каждое слово, ничего страшного - перепишу.
Пепельница слишком красива для паршивого настроения. Бросаю в него, чтобы не приближался с объятьями. Стряхиваю сигарету с обкусанным фильтром в камин.
- Ты права, это было бесполезной макулатурой.
Когда я права, то чувствую себя чудовищем и ещё больше ненавижу его.
- Тебе нельзя писать!
- Хорошо, не буду.
- А больше ни на что ты не годишься. Ты ничтожен!
- Пусть будет так. Послушай, не воспринимай так остро мои неудачи, ладно?
- Я тебя больше не люблю. Все это знают!
Как бы сделать ещё больней?
*
Кажется, она что-то говорит, однако голоса не слышно. Даю понять, что я в ее полном распоряжении. Ответная улыбка - слова не нужны. Теперь я готов на все ради ещё одной.
Оказывается, я совершенно голый. Прохожу сквозь поток дождя и обнимаю за талию, сквозь ткань легко прощупывается каждое ребро.
Она достает стеклянный осколок, проводит алые линии по моему лбу, плечам, животу. На площади страстная тишина, прохожие поглощены происходящим между нами. Спускаюсь, развожу руки. Она остаётся сзади и царапает спину. Кожа тяжело поддается ногтям. В шею вонзаются крохотные клыки, шершавый язычок щекотно слизывает медленные струи. Мысленно отстраняюсь и рассматриваю карту наших отношений.
От толпы отделяется мужчина, у него есть ножницы. Он задумчиво, почти придирчиво разглядывает меня как рулон ткани, а потом отрезает прядь волос с виска. Этого, ожидаемо, мало. Захватывает мой большой палец и пытается сломать. Стараюсь не сопротивляться. Присоединяется ещё одна женщина и помогает мужчине доломать палец. Я перестаю контролировать ситуацию, когда собирается восемь человек.