- Федор, а расскажи мне, сколько нам еще копить до свободы, - нежный шепот разорвал мирную тишину где-то рядом с ухом и унесся ветром.
- Нам копить? Лет 7, не меньше. Это если еще совместно трудиться.
Федор сидел со своей Алисой на крыше семнадцатиэтажного белого здания и держал ее за руку. Никто, казалось, кроме них, не знал об этом чудесном месте для любителей наблюдать закаты.
- Федор, - Алиса его называла только так официально, Федором, совсем как принято у взрослых, - как нам повезло жить в той стране, где есть свобода.
Федор не ответил, и с тех пор тишину нарушали лишь слабые порывы ветра.
* * *
Тихий весенний город жил в душном спокойствии узеньких улиц, которые казались еще уже за счет оставленных вдоль тротуара машин. Обстриженные деревья скрывали прохожих от палящего солнца и дарили освежающую прохладу, которая казалась таковой лишь в контрасте с жаркими островками света. На улице стоял май. Пора нежных мечтаний и планов на лето, отличное время для решений перевернуть вдруг весь свой мир с ног на голову, ведь это конец учебного года и начало чего-то большого, светлого, радостного. А значит, и начало экзаменов.
Я сидел за письменным столом и решал тестовую часть из рабочей тетради по истории нашей страны, которая носила гордое название "Союз Славянских Сил Роднессы": Роднесса - родина наших предков и младенчество нашего великого государства. Обязательных экзаменов было несколько: история СССР, язык и культура СССР, математика, естествознание, военное дело. Мы не служили в армии после или вместо учебы, зато у нас был отдельный предмет, где мы, ученики, с 5 класса обучались истории войн, стрельбе и тактике. Мы растем на истории великих полководцев нашей территориальной родины, но сама наша страна молода и не знает войн и беспорядков. Наши сегодняшние герои стоят во главе государства. Именно они строят нашу страну, поднимая ее с колен, обеспечивая нас счастливыми детством, юношеством, зрелостью и беспечной старостью.
Я знал все перечисленные предметы на "отлично" и был полностью готов к экзамену морально, потому решал тесты только от того, что делать больше было нечего, а бездельничать - стыдно. Когда раздался звонок в дверь, я резко вскочил и на полпути понял, кто стоит за дверью, и что ему нужно.
- Пойдем гулять?
- Ну, я вообще-то готовился к экзаменам. Тебе тоже ведь не помешает. Ладно, я только переоденусь. Но по дороге мы обсудим твою подготовку. У нас осталось всего... - Алиса меня не слушала и была подозрительно молчалива, потому и я решил сделать паузу в своем занудстве. За все время моего бестолкового бурчания она ни разу меня не перебила. Это было действительно странно.
Алиса прошла на кухню и поставила чай, зная, что собираться я буду как минимум минут пять. Мне нравилось, что она хозяйничает в моем доме, у нас это было принято и протекало естественно, хотя ее родителей я до сих пор побаивался, и вести себя с ними свободно не мог. Но она, кажется, была без комплексов.
Одевшись, я вышел на кухню, где меня уже ждала кружка крепкого черного чая без сахара. Моя подруга принесла с собой печенье. У нас был свой маленький каждодневный обряд, который мы совершали уже третий год: нам было позволено пить чай только из специальных одинаковых кружек, и никто больше к ним не допускался, поэтому мы носили свои кружки с собой. Я пытался заговорить, потому что молчание было слишком неловко, не как обычно молчат лучшие друзья, без общих мыслей и идей, без символичных жестов и намеков, - мы просто сидели и молчали, а когда я заговорил, голос мой звучал неестественно и фальшиво настолько, что я прервался на полуслове и больше уже не пытался рассеять неловкость. В воздухе намечалось волнение.
- В город, - холодно отрезала она, затем обулась и вышла, не подождав меня и не обернувшись.
Когда кто-то из нас говорил "в город", он имел в виду нечто неопределенное, и гуляли мы там редко, потому что это значило, что мы оба просто не знали, куда пойти. Мой спутник, я видел, был в растерянности, и смутно мог представлять направление, поэтому направлял я, а из меня всегда получался плохой проводник. Шли мы тоже молча, и вскоре зашли в тупик. Сегодня мы, видимо, вообще все делали молча. Тишину переносил я плохо и вдруг не выдержал.
- Ну, и куда ты меня завела? - мою шутку не оценили и тупо посмотрели своими серо-голубыми глазами в мои, зеленые.
- Ой, извини, я задумалась, - Лиса, как я ее иногда называл, отвернулась.
- Слушай, я ведь вижу, что ты чем-то обеспокоена, и мне это не нравится, и, знаешь, это настораживает. Не пугай меня, - моя многословность не спасла ситуацию, и я вынужден был остановиться и наблюдать.
Ее глаза, до этого беспорядочно шарившие по стенам домов, остановились вдруг на моих и замерли. Ее длинные ресницы подрагивали, когда она нервничала, и сейчас был именно такой случай.
- Мои родители переезжают. В другой город. И я. Вместе с ними. Соответственно, - мгновение молчания, - ой, на меня что-то капнуло! Пошли домой.
Вокруг нас, действительно, заметно похолодало, завыл пока еще слабый, но игривый ветер, шумно перебирая листвой деревьев, а тени перестали существовать за неимением солнца. Я почувствовал, как мне на руку приземлилась холодная капля. Был отличный день - мне нравился дождь и холод, и ветер - если бы только не этот разговор и не слишком тонкая рубашка на моих плечах. И не этот разговор. Я стоял с приоткрытым ртом и думал о дожде и о ветре.
- Ну хватит! Пошли, я уже замерзаю, - Алиса потянула меня за руку, и я неохотно поддался. Она предложила зайти ко мне, но, увидев мой взгляд, догадалась, что лучше расстаться на улице. Так мы и попрощались. Впоследствии мне было очень стыдно за этот свой взгляд.