С превеликим облегчением Флавий, словно тяжеленный куль, рухнул без чувств на жесткую кушетку. Он даже не удосужился стянуть с себя сапоги, от которых после длительного перехода по непролазным дебрям, потягивало изрядным душком. Однако дурной запах это меньшее, что могло волновать аквилонца. Одолевшая всё его естество усталость, давала о себе знать, последние несколько дней были не из легких, поэтому бывалый следопыт пытался насладиться крохами наступившего покоя. А в том, что сие чудо продлится недолго, не было никаких сомнений. Пущи пиктов! Покой - это редкий гость в месте подобном этому. Особенно в нынешнее, неспокойное время, участились налеты серокожих, а боевой дух солдат оставлял желать лучшего. Последний рубеж перед вторжением дикарей в мир цивилизованных стран, трещал по швам. Пока король Нумидидес и его приближенные погрязшие в коррупции и всех прочих видимых грехах, предавались всевозможным увеселениям, на боссонской границе гибли люди оберегающие их покой.
Пикты забирались вглубь боссонских территорий, совершая вылазки в близлежащие деревеньки, безжалостно уничтожая всё на своём пути. После того, как у одного из дикарей хватило мозгов и прыти объединить в единое целое враждующие кланы пиктов, их вылазки стали отличаться удивительной четкостью и выверенностью действий. Черная магия могла подсобить в нелегком деле объединения вечно враждующих кланов, тем не менее Зогар Сагу это удалось. Под его предводительством, дикарям стали не чужды стратегия и тактика.
Около трех дней назад следопыты набрели на засаду. Их застали врасплох, даже опытные боссонцы бывшие в отряде, состоящем из трёх человек, не учуяли западни, что уж говорить о самом Флавии, который совсем недавно наслаждался беззаботной жизнью в Тауране. Юноша и представить не мог, что гнев отца может быть так силен. Ему всегда всё сходило с рук, в отличие от старшего брата, но когда выяснилось, что сразу три служанки понесли от Флавия, отец пришел в бешенство, и по его скромному мнению оказалось, что единственное место где непутевому сыну могли привить то, что называют дисциплиной, так это на передовой незримой войны с пиктами. Уж там негде будет разбрасывать благородное семя. Благодаря связям в королевском совете не составило труда отправить сына в логово к пиктам...
Первая стрела угодила прямо в глотку впереди идущему боссонцу, на листья брызнула человеческая кровь. Из доселе бесшумной чащи раздались крики и из густых зарослей буквально выпрыгнули пикты,, взяв следопытов в кольцо из ощетинившихся копий. Коренастые, серокожие подобия людей, дикари коим чужды ценности цивилизации. Всего их было четверо, неравный расклад, однако они не торопились нападать, лишь завывая и пританцовывая вокруг своих будущих жертв. Товарищ Флавия с обнаженным клинком, с презрением взирал на жалкие потуги дикарей запугать их. Неожиданно всё смолкло и повисла густая, липкая тишина.
-Пиктское отродье, похоже мы нарвались на инициацию воина, - Холт сплюнул под ноги застывшим пиктам.
-Что это значит?
-Что тот сопляк, - палец Холта указал на самого юного пикта, - будет биться с нами, если он нас прикончит, это ознаменует его становление как воина и мужчины. Если же мы прибьем мальца, нас убьют остальные.
Едва он успел договорить, как юный пикт вскрикнув накинулся на Флавия, собираясь раскроить ему череп своим топором, однако в последнее мгновение аквилонцу удалось уйти от удара и лезвие топора просвистело в нескольких сантиметрах от его лица, Флавий немедля контратаковал, но юркий юноша отпрыгнул назад от могущего стать смертельным удара. Проворный, гаденыш. Краем глаза Флавий успел отметить, что двое пиктов сдерживают древками безоружного Холта. Наверное, они рассчитывают на второй раунд, уже с участием его товарища, вот только этому не бывать.
Очередной удар пикта и Флавию удается перехватить его запястье, юноша недоуменно смотрит на сжимающуюся ладонь своего противника, именно это замешательство стоило ему жизни. Уже в следующий миг он все с таким же недоумением наблюдает, как из его живота вываливаются собственные внутренности. Едва Флавий нанес роковой удар, Холт не отрывающий взгляда от сражающихся, молниеносным движением перерезал глотку одному из пиктов, спрятанным доселе кинжалом, второй успел нанести Холту удар в плечо, украденный метал с легкостью распорол кожу рукава вместе с податливой человеческой плотью. Однако Холту удалось удержаться на ногах, он схватил пикта за волосы и притянул в свои смертоносные объятия, кинжал с мерзким хлюпаньем вошел в глазницу дикаря.
Последствия короткой стычки оказались не такими уж плачевными, как на то рассчитывали следопыты, Холт сжимал кровоточащую рану, Флавий же с безумно горящими глазами смотрел на последнего пикта. Она не кричала, и не собиралась сбегать в заросли сломя голову, но и нападать она не спешила. Сухая словно осенний листок, уже немолодая женщина с презрением глядела на своего врага, готовая принять свою судьбу...
Едва уловимый скрип отвлек Флавия от мыслей о минувших днях, и он привстал на своей койке. Ему показалось будто в сгустившемся мраке углу его комнаты кто-то есть. Но это невозможно. И тем не менее он медленно принял положение сидя и нащупал рукоять кинжала, покоившегося под подушкой. Дверь была закрыта наглухо, а окно затянуто слюдой, никто не мог проникнуть к нему и остаться не замеченным.
-Выходи! - таким образом следопыт попытался вернуть себе уверенность, ведь он явно ощущал чье-то присутствие и это его здорово напугало.
-Это всего лишь я, твоя госпожа,- тьма расступилась и взору испуганного аквилонца предстала старуха из пиктов, о которой он только что вспоминал, будто его мысли материализовались, и она появилась перед ним такая же, какой была прежде, чем он перерезал ей глотку. Холт хотел просто уйти, оставив женщину оплакивать своих мужчин, но Флавий не видел перед собой женщины, он видел пикта. А с этими дикарями разговор может быть лишь один. Когда говорит сталь.
-Ты... ты мертва...
-Отчего же тогда я стою подле тебя? Ответь, если я мертва как ты можешь чувствовать мои прикосновения? - Флавий в страхе отмахнулся кинжалом от протянутых к нему рук, однако сталь не встретила какого-либо сопротивления.
Уже в следующее мгновение его кинжал выпал из рук, глаза помутнели, он задергался в конвульсии, но это продолжалось совсем недолго, вскоре в каморке аквилонца воцарилась тишина. Старуха пропала также бесследно, как объявилась. Флавий с удивлением разглядывал свои собственные руки, будто видел их впервые, он пытался что-то сказать, однако из его уст вырывалась не речь цивилизованного человека, а характерный пиктский говор, который древней чем все царства на востоке и западе, что покрывают своими шпилями Хайборию. Ведь еще каких-то несколько минут назад он понял каждое слово, что обронила старуха и даже не придал этому значения, и вот уже из его собственных уст вырывались диковинные выкрики на тарабарском.
Выбраться на свежий воздух не заняло много времени, едва он оказался вне стен своей каморки, как душный боссонский воздух окутал всё его существо, он увидел двоих приятелей, мирно беседующих посреди двора. Спиной к нему стояли коренастый боссонец Игвар, меткий лучник и превосходный боец, а рядом с ним Конан, северянин с полуночных гор Киммерии, могучая фигура варвара будто нависала над товарищем, но собеседники не замечали подобных пустяков, мирно переговариваясь и не подозревая о нависшей угрозе.
Аквилонец вытянул из-за пазухи топор и со всей силы метнул его в своих товарищей, рассчитывая на удивительное чутье и реакцию северянина, и не прогадал, Конан каким-то чудом уловил угрозу, он схватил Игвара бросившись в сторону, топор со свистом прошел мимо, вонзившись в одну из построек. В теле бедняги боролись две сущности, одной из которых нужны белые люди, она говорила внутри него. Нашептывала следопыту пагубные мысли, пыталась воздействовать на него, ей нужно, чтобы Флавий увел за собой товарищей в гиблые земли. Там, где ее сыну суждено обрести свой истинный облик, они должны собственными глазами лицезреть его необузданную силу, дабы поведать всем о возрождающейся магии Древнего Леса. Грязного плода благородного человека и женщины из пиктов. Но Флавий сопротивлялся воздействию что было сил, пытаясь вынудить друзей покончить с ним, выбрав своей целью Конана, он пытался спасти остальных.
-Флавий! Демоны тебя раздери, что совсем ополоумел! - рык киммерийца поднял многих воинов со своих коек. Некоторое время спустя вокруг собрались десятки защитников аквилонских рубежей. Кто-то натянул тетиву, но Конан сделал знак означающий не стрелять. Все это время Флавий словно зачарованный глядел на свой топор, который так и не достиг цели. Конан с кошачьей грацией медленно надвигался на аквилонца.
-Может бросишь клинок, а затем мы с тобой поговорим? - только после слов варвара Флавий будто впервые осознал, что взамен утраченному топору в руках он держал смертоносную сталь. Словно мальчишка он уставился на клинок, зажатый в правой ладони. Резко подняв голову, он указал на Конана, что заставило киммерийца остановить свое движение, северянин собирался скрутить следопыта, а не убивать того. Но заглянув в безумные глаза Флавия, он осознал, что этому не бывать.
-Вы все, уходите! Возвращайтесь к своей цивилизации, на этой земле вы найдете лишь свою погибель, - губы Флавия разрезал дикий оскал. Он бросился на Конана так внезапно, что некоторым могло показаться, что клинок Флавия настиг свою цель, однако варвар успел парировать удар, на его плече выступила кровавая рана, а ведь мог и головы лишиться. Очередной бросок и вновь Конан едва успел уйти из-под удара, как ему пришлось отражать новый. Товарищи боялись вмешиваться, тем самым навредив Конану, они полагались на мастерство киммерийца и его животные инстинкты, тут даже самому недалекому стало ясно, что Флавий был одержим некими силами, оттого северянин и не спешил с расправой.
Подгадав момент Конану удалось сбить своего противника с ног, взмах клинка и в сторону полетел вражеский меч, вместе с обрубленными пальцами, варвар навалился сверху на Флавия лишив того возможности двигаться.
-Кооонан помогииии,- мучительный хрип принадлежал Флавию, он будто исходил из самих глубин его существа,- Я... не один... такой... я чувствую... ааааааа... помоги...
Одним движением руки Конан свернул шею аквилонца, тем самым освободив его от мук. С тяжелым сердцем Конан оглядывал собравшихся вокруг людей своими пронзительными синими глазами, пока его взор не остановился на испуганном лице начальника гарнизона.
-Намедни Флавий вернулся с другой стороны Черной реки, кто еще был с ним?
-Холт Обоерукий.
-Я не вижу его среди присутствующих.
-Он и еще трое следопытов отправились на юг, там замечена активность пиктов, они должны оценить силы противника и вернуться с докладом.
-Я иду за ними, - Конан бросил взгляд на своего друга,- Не желаешь составить компанию?
-Он еще спрашивает, думаешь я позволю подохнуть тебе в одиночестве, - Игвар рассмеялся, похлопав товарища по плечу, - Славная была драка, я уж подумал, ты собираешься преставиться, - протяжный смех следопыта прервался, напоровшись на неодобрительный взгляд северянина. Погиб их товарищ, не время для смешков. Командующий даже и не подумал возражать Конану. Он всецело доверял чутью и интуиции киммерийца, в его взгляде застыл лишь один немой вопрос, будет ли двоих человек достаточно.
-Лучше прибереги людей, надвигается нечто очень нехорошее.
Вот уже трое суток следопыты преследовали своих товарищей. Пикты не суются в эти земли, слишком далеко для них. Но дебри полны хищников иного толка, не менее опасных, чем сами серокожие ублюдки. Знаком Конан велел другу остановиться. Его острый взор отметил нечто заслуживающее внимания. Он указал Игвару на изрядно примятую траву и поломанные ветви.
-Похоже на следы борьбы, - Конан вступил в густую лесную чащобу, повинуясь своей звериной интуиции он углубился на десяток метров вглубь, туда куда вел едва заметный кровавый след. Услышав хрип, варвар резко остановился и бросился в сторону, откуда послышались хрипы умирающего, Игвар немедля последовал его примеру. Их взору предстал раненый товарищ, он прижимал руками распоротое брюхо, из которого виднелись внутренности бедолаги, жить ему оставалось недолго. Завидев товарищей, следопыт попытался что-то сказать, однако смог выдавить лишь нечто невнятное, сплошной хрипы и более ничего.
Северянин приблизился к следопыту, припав ухом к заляпанным кровью губам. Однако он так и не различил ничего внятного, следопыт отчаянно пытался что-то сказать, но Конану не удалось различить слов. Еще пара ударов сердца и бедняга испустил дух.
-Что он сказал?
-Демоново пекло, это дело рук Холта.
-Эти исчадья пущи сотворили нечто страшное с нашими друзьями, - Игвар сплюнул себе под ноги.
-Наверняка не обошлось без магии. Магия пиктов, черная словно стигийская ночь, она куда сильнее и древнее чем те искусства что практикуют хайборийцы. Мне довелось на собственной шкуре испытать волшбу пиктов, - глаза киммерийца блеснули и как показалось Игвару в них проскользнул первобытный страх перед неизведанным, однако это длилось лишь мгновение, варвар уже осматривал тело поверженного товарища. Не найдя ничего полезного, что могло им помочь, Конан разочарованно вздохнул.
-Продолжим двигаться на юг.
Едва Конан обронил фразу, как на него из густых зарослей выскочило нечто протяжно визжащее, рефлексы сработали мгновенно, и он впечатал свой киммерийский кулак в переносицу предполагаемого врага. Отчего последний свалился мертвым грузом, перед товарищами лежало бездыханное тело обитателя здешних диких мест.
-Пришиб беднягу?
-Нет, он жив, - Конан обнажил клинок, выжидая появления нового врага, однако ответом ему была лишь тишина, даже жалобный ветерок притих. Убрав клинок в ножны, варвар принялся связывать бесчувственного пикта. Едва последний пришел в себя, как его испуганные глаза уставились на киммерийца. Пикт попытался выговорить что-то на своем наречии, однако Конан прервал его тщетные попытки. Совсем юный парень, чьи глаза горели огнем ненависти, выглядел намного старше своих лет, на правой щеке красовался живописный шрам, его тонкие губы разрезала ухмылка, показались гнилые зубы.
-Он ждет своей смерти и в нем нет страха.
-Этот воин может знать куда направился Холт. Ты ведь осмотрел округу?
-Да, и не нашел никаких следов, будто расправившись со своим товарищем, Холт провалился сквозь землю, - Конан с интересом всмотрелся в теперь уже непроницаемое лицо пикта, будто прикидывал, как поступить со связанным дикарем. И тут случилось нечто, что могло повергнуть в шок даже самых закоренелых следопытов пущи, однако Конан остался невозмутим, в его ледяных глазах зажегся лишь интерес, а вот Игвар от неожиданности чуть было не вскрикнул, однако смог унять сей порыв, ограничившись негромким возгласом. А виной тому пикт, заговоривший на чистом аквилонском, без единого намека на акцент.
-Я могу вам помочь...
-Откуда ты знаешь наш язык? - Игвар не выдержал, прервав пикта.
-Я не знаю вашего языка. Старая ведьма Хварг сделала это со мной. Отрезав мой язык, она поместила мне в рот язык одного из ваших. Она говорила заклинания и окропляла мою грудь кровью. Всё для того, чтобы упростить наше общение. Она приглашает вас чужаков в свою обитель, она знает, что вы идете и ваша встреча неизбежна. Она не собирается вас останавливать, напротив, ведьма хочет, чтобы вы были свидетелями,- более он не вымолвил и слова, товарищи пытались выдавить из пикта еще сведений, однако он молча уставился на путы связывающие его руки и ноги, явно давая понять, каких именно дальнейших действий он ждал от пленивших его людей. Конан молча перерезал веревки, связывавшие пикта, его кинжал прильнул к горлу дикаря.
-Если я замечу даже незначительное движение, которое мне может не понравиться, тогда у тебя появится второй рот, чуть пониже первого. А теперь веди.
Зрелище, которое предстало взорам спутников, могло помутить разум даже самым крепким и видавшим виды воинам. Следопыты и их пленник продолжали путь на юг до тех пор, пока не наткнулись на небольшую деревеньку, скрытую в плотных зарослях. Небольшое поселение было обнесено частоколом. Спутники с опаской смотрели по сторонам, кинжал Конана плотно прильнул к глотке пикта. Едва завидев острые смазанные чем-то вонючим, чтобы отогнать местное зверье должно быть, колья частокола, Конан насторожился. Часовые не выставлены, а крепко сбитые ворота распахнуты настежь. Варвар сделал знак товарищу замедлить движение. Передав пленника своему товарищу, Конан словно дикая кошка подкрался к распахнутым створкам, его ладонь лежала на рукояти клинка, тело напряглось готовое к броску.
Этого не понадобилось, ибо атаковать их никто не собирался. Но и расслабляться не стоило, опасность в этих краях может прийти с любой стороны и внезапно ударить в спину. Ясно одно, на деревню было совершенно нападение и похоже здесь ни осталось ни одной живой души. Они прошли слишком далеко, в этих краях господствуют пикты, дикие места, даже с учетом того где они находились. Кому вообще могло прийти в голову поставить здесь жилища. Конан проник за стену, проскользнув в распахнутое зево врат, Игвар последовал за ним. Вокруг царила могильная тишина, тишина способная бросить в дрожь. Какая-то липкая тишина, словно все вокруг окутано туманом.
Неожиданно в ушах раздался звон, а следом последовали протяжные песнопения. Конан ни медля ни секунды бросился туда, откуда доносились звуки, едва спутники миновав несколько хижин достигли эпицентра издаваемых звуков, их глазам открылась чудовищная картина. Вокруг небольшой импровизированной сцены, установлены столбы, к которым привязаны женщины поселения, старухи, дородные женщины, девушки и совсем еще юные девочки висели на столбах, огибаемых поляну, у каждой из них перерезано горло, несчастные стали жертвами неведомого таинства, похоже товарищи опоздали к основному действу, застав лишь эпилог. В центре же круга связанный по рукам и ногам, на коленях стоял бывалый следопыт Холт Обоерукий, и его глаза горели страхом. Над ним возвышался жилистый пикт с занесенным кинжалом, а подле них с обезумевшими красными глазами, тень безобразной старухи. Она будто призрачное марево, способное развеяться от малейшего дуновения ветерка, бестелесный образ ведьмы покачивался в трансе, если подобное определение применимо по отношению к чему-то бестелесному и это именно от нее исходили протяжные звуки песнопений. Немного поодаль виднелась груда разорванных на части человеческих тел. Над ними жужжали насекомые, а дурной запах въедался в саму кожу пришельцев, в яме из которой виднелись оторванные человеческие конечности, покоилась мужская часть населения деревни. Создавалось впечатление, что жилистый пикт не собирался убивать Холта, его кинжал словно направлен для удара в собственное сердце. Дикость какая-то.
Тем не менее, неизвестно чего можно было ждать от этих дикарей. Игвар отбрасил в сторону пленного пикта с перерезанной глоткой, его услуги друзьям более не понадобятся. Игвар вскидывает свой арбалет, металлический болт с протяжным хлюпаньем ударил в грудь жилистого отбросив его на несколько метров, призрачный лик ведьмы искажает злобная гримаса удовлетворения, она смотрела на Игвара, пока не увидела нечто ведомое лишь ей. И тогда жуткий смех вырвался из ее старой глотки.
-Когда один из ваших изнасиловал меня, я прокляло дитя, что зародилось в тот день. Мерзавец держал меня подле себя, пока я была на сносях, а затем выкинул, словно ненужную вещь. Прошли годы. Его кости уже давно гниют, а проклятое дитя превратилось в мужа. Никакие расстояния не стесняли нашу связь, он покарает ваше племя, а его собратья... - ее разглагольствования прервал короткий удар в шею, Игвар с брезгливостью воззрился на умирающую ведьму, еще пытающуюся что-то сказать.
-Старая дура, - он обернулся к Конану с горящими ненавистью и болью одновременно глазами. Конан узнал этот взгляд, именно так на него глядел Флавий.
-Демоново пекло! Ты же не...
Договорить ему не дали, стремительный бросок вперед и Конану едва удалось увернуться от смертельного удара. Он уже убил одного своего товарища, и не хотел делать это вновь. Очередной выпад киммериец встретил с готовностью, он с легкостью отразил удар и перешел в наступление. Его клинок достал до лодыжки Игвара, отчего тот повалился на землю, но не встать ни откатиться прочь варвар ему не дал. Оглушив ударом кулака.
Конан освободил связанного Холта от пут, киммериец острым взглядом обвел округу, его синие глаза застыли в том месте, где они разглядели импровизированную братскую могилу, однако вблизи картина оказалась еще более устрашающей чем можно было представить в самых страшных кошмарах.
-Пора возвращаться, не собираюсь оставаться в этом проклятом месте, нужно соорудить носилки для Игвара, - Конан сохранял безмятежность, но в его душе бушевал ураган.
Зависшее молчание разрезал гортанный хрип, перешедший в бульканье. Конан и Холт отпрянули назад от неестественного действа. На их глазах жилистый пикт, как ни в чем ни бывало достал из груди пущенный Игваром арбалетный болт и откинул его в сторону с такой непринуждённостью, словно это какая-то щепка. Из его рта капала кровавая пена, а глаза горели красным. Руки начали удлиняться, на его лице более не было рта, лишь огромная пасть, нашпигованная уродливыми клыками. Над местностью прокатился потусторонний нечеловеческий рык, заставивший застывать кровь в жилах. Сие зрелище буквально шокировало Холта, бедолага застыл на месте не в силах пошевелиться. Однако Конан не собирался давать неведомому монстру, проснувшемуся в теле пикта принять свою форму в полной мере. Пока шла трансформация, самое подходящее время для удара.
Киммериец очертя голову бросился на зверя, огромная лапа попыталась сбить варвара с ног, однако ему удалось увернуться, пройдя под дланью существа и успеть нанести ему удар. Холодная сталь без труда вспорола шкуру практически переменившегося существа, однако не нанесла тому серьезного ущерба. Для таких размеров монстр двигался очень быстро, это нечто умудрилось сбить варвара с ног и подмять под себя. Еще мгновение и киммериец отправился бы к Крому, однако возможности данной встречи помешал арбалетный болт, выпущенный пришедшим в себя Холтом. Он ударил в спину монстра, который отвлекся на новую угрозу, его пасть раскрылась в чудовищном крике. И вновь оказавшийся на ногах Конан, не преминул воспользоваться удобной ситуацией, он с яростью обезумевшего берсерка вонзил в глотку чудища свой клинок.
Окрестности разорвал душераздирающий нечеловеческий вопль, существо отбросило варвара своей огромной лапой, меч так и остался покоиться в его глотке, из которой хлестала кровь. Агония продолжалась недолго, вскоре неведомый зверь, порождение темной магии пиктов, свалился на землю мертвым грузом.
-Спасибо, дружище, - Конан осмотрел рану у себя на груди и недовольно хмыкнул.
-Нергал меня задери, что это было?
-Похоже на репетицию чего-то... что можно в дальнейшем будет использовать против нас. Какие силы захватили разумы Флавия и Игвара, это нам еще предстоит узнать.
-Да уж. Давай помогу с веревкой для Игвара... - Холт в очередной раз сплюнул под ноги.
-Мы должны сжечь... это. Посмотрим в тех амбарах, может найдется смола, - и широким шагом северянин направился мимо зарезанных пиктов, подвешенных на столбах, истекающих кровью женщин и старухи, чей образ похоже навсегда канул в небытие.
Спустя некоторое время небольшая деревня пылала алыми языками пламени, безжалостный всепоглощающий огонь пожирал хайборийцев, пиктов и то, что некогда было поселением людей. Холт хотел было упомянуть, что есть риск, что огонь может перекинуться в лес, однако встретив угрюмый взгляд киммерийца, счел за лучшее не испытывать судьбу. Пока пылала деревня, две одинокие фигуры нёсшие импровизированные носилки со своим товарищем, быстро удалялись прочь, туда где еще теплился небольшой островок цивилизации. Через несколько часов пошел дождь.