- А? Нет - Святомир перевернулся на другой бок, чтобы увидеть сидевшую на соседней лавке сестру. Это уже был совсем не тот Военежич, каким он был раньше - он весь зарос, его глаза совсем потухли и стали безразличны почти что ко всему, только Света и вызывала в них жизнь - Что случилось?
- Мне кажется, там кто-то есть, за решёткой - тихо произнесла она, указав глазами.
- Где? - Святомир стал вглядываться в темноту коридора темницы.
Неожиданно у самых прутьев появился какой-то человек. Его совсем седые волосы прикрывали лицо. Человек слепо шарил по прутьям рукой и остановился лишь тогда, когда нащупал замок. Перепуганные брат и сестра внимательно следили за действиями незнакомца. Его приход мог означать только одно - Виттелиан решил, что ему с ними делать. Седой человек же достал ключ и открыл решётку.
- Выходите, моя императрица, и вы, князь. Мир ждёт вас - тихо произнёс Вифаний и поклонился удивлённым детям князя Военега.
Ночной воздух был достаточно тёплым в Раверине. Легионеры, стоявшие на страже, внимательно всматривались в темноту Брумского леса, всё время ожидая оттуда вылазки людей Ратхара. То, что рифферундский король был там, в этом мало кто сомневался. Такой лес был прямо-таки создан для того, чтобы там прятался средний отряд хорошо вооружённых воинов.
Легионер зевнул, кивнул стоящему неподалёку другому легионеру и уже повернулся, чтобы пройтись, когда перед ним возник полуголый человек, весь разрисованный. На голове у него был золотой обруч. Резкое движение обоюдоострой секиры и голова танатца отлетела от шеи. Ратхар облизнул забрызганные кровью губы и огляделся - повсюду его люди убивали легионеров. Знамя Танатской империи было срублено и волчья голова Рифферунда снова появилась над Раверином.
Ратхар Локерн, коронованный правитель фальков, фиров и гонтов, взвыл, обращая своё лицо к полной луне. Из разных концов города тут же раздались точно такие же звуки, издаваемые сотнями, если не тысячами людей. Рифферунд сбрасывал с себя иго империи.
- Говори, где твой щенок! - воин схватил упавшую женщину за волосы. Та лишь плюнула ему в лицо - Тварь.
Пурт, недолго думая, зарубил её, после чего стал искать того, за кем пришёл. Но, устав искать, он вышел из маленькой юрты ни с чем. Маленький мальчик же, надёжно скрытый своей матерью, смотрел ей в глаза, которые улыбались ему, сыну Самара, Азамату.
- Другого шанса попросту может и не быть - сказал Махмуд - Сейчас мы легко сможем поднять народ на святую войну.
- Но ведь для этого нам нужен новый эмир - вставил своё слово худой сановник.
- Значит, мы его выберем - согласился Махмуд.
- Вас мы и выберем себе в эмиры, Махмуд - важно произнёс другой сановник, старый и весь в дорогих одеждах - Вы - участник многих войн, были визирем, знаете, как управлять народом. Лучшей кандидатуры и не сыскать, разве не так, друзья.
Все остальные сановники утвердительно закивали. Махмуд же лишь опустил голову.
Рагнвальд не стал дожидаться, когда драккар подойдёт к пристани и спрыгнул в море. Взобравшись на доски, он с удивлением заметил, что Чаяна его не встречает. Побежав к общинному дому, конунг заметил, что около женского какое-то собрание. Тут из толпы его заметил Храмн и подбежал.
- Дядя Рагнвальд, а там тётя Чаяна рожает, представьте себе. Но нас не пускают - важно заметил сын Гриффина.
Ошеломлённый и счастливый, старший Виглафссон взял Храмна на руки и посадил его себе на плечи. В женский дом его не пустили, поэтому конунгу пришлось ждать наравне со всеми. Подошедшие Хальфдан и Кнуд, узнав о том, что сейчас происходит, обняли брата. Наконец, из дверей вышла жена Хальфдана, вытирая руки, и объявила, что родился мальчик.
Рагнвальду разрешили войти. Пройдя несколько кроватей, он наконец увидел Чаяну, всю взмокшую, и маленького ребёнка, сосущего молоко. Их ребёнка. Их сына. Девушка, увидев мужа, улыбнулась ему.
На берегу Великой реки рядом с курганом проплывающие мимо торговцы стали часто видеть одинокую женщину, то сидевшую, то лежавшую на одном и том же месте. Кто-то даже рассказывал, что слышал, как эта женщина неописуемой красоты разговаривала с кем-то, даже спорила. Но никому из этих торговцев так и не удалось к ней приблизиться - как только она кого-нибудь замечала, то тут же убегала к лесу. Никто из них не мог понять, кто она и зачем сюда приходит.