Солнце не припекало, а ласково и нежно ложилось на кожу, растекаясь по ней блаженной истомой, отчего на коже там и сям появлялись, как от щекотки, тугие пупырышки, через минуту, впрочем, исчезавшие без всякого следа, чтобы затем возникнуть вновь и опять пропасть. Волны таинственно шуршали что-то отборному, крупнозернистому, ослепительно-белому песку, навевали дремоту и даже погружали в непродолжительный транс. Хотелось ничего не делать, просто лежать здесь - под ласковым солнышком, на этом великолепном песке, раскинув руки и принимая в себя всю благодать этого райского местечка.
- А знаешь, Серёж, - надо мной, мелькнув мимолётной тенью, которая умчалась вслед расслабляющему тёплому ветерку, бродившему по пляжу, нависло лицо потрясающе красивой девушки, - на Марсе в это время года тоже очень интересно.
- Мариш, ну опять ты об этом Марсе. - Я недовольно поморщился и сел. - Разве плохо нам здесь? Или - вообще на Земле? Тут столько интересного, что за всю жизнь не увидишь и сотой части. К тому же, ведь мы так мечтали побывать на Сейшелах. И не забывай про Гоа и Мальдивы. А ещё плюс Барбадос и Бали...
Я начал было заворачивать пальцы на руке, но меня быстро остановили:
- Да, это прекрасные места, - согласилась со мной Маринка, придвинувшись ко мне и обняв меня за плечи. - И мы обязательно побываем там. Ведь у нас впереди ещё столько отпусков...
Она замолчала, покусывая соломинку от коктейля и глядя куда-то вдаль, туда, где океан соприкасался с небом, и линия этого соприкосновения была почти неразличима. Если бы не стайка перистых облачков, рванувших к горизонту, её не было бы заметно и вовсе.
- А сейчас у нас в запасе ещё пол отпуска, - как бы невзначай напомнила мне Маринка, оставив наконец соломинку в покое.
- И что?
- Как - что! Это же целых две недели.
- И что ты предлагаешь? - насторожился я.
- Ну, нам ведь не обязательно проводить весь отпуск здесь...
- А что, есть другие варианты?
- Варианты есть всегда, - глубокомысленно изрекла Маринка. - Главное, выбрать из них самый нужный.
- Нужный, говоришь? А поконкретнее? Что ты называешь самым нужным?
- Ну, например, поездку на Марс...
- Почему-то я не сомневался, что ты ответишь именно так, - сказал я и вздохнул.
С тех пор как однажды мы провели неделю на Луне, Маринка загорелась идеей слетать и на Марс. Не много, не мало. Она и на Сатурн махнула бы, но туда ещё не добрались наши колонисты. А Марс... Лично меня такой отдых не бог весть как привлекал. Сами подумайте, велика ли радость ползать по пещерам, совершать экскурсии на однообразные кратеры, дышать в жилых отсеках синтезированным воздухом, а в местных барах глотать пойло из восстановленной из мочи воды, пересушенных и выдохшихся фруктовых порошков и забористого спирта-ректификата?
Но Маринка, в отличие от меня, была закоренелым романтиком. Её вечно тянуло в необжитые уголки, туда, где цивилизацией если и пахло, то весьма ненавязчиво и отдалённо.
- Ну, хорошо, Мариш, смотаемся мы и на Марс, - дал слабину я, - но давай это сделаем позже.
- Когда?
- Годика эдак через два. Или через три... Да, через три - будет лучше.
- У-у, как долго ждать, - надула губки Маринка.
- Ничего не долго, - возразил я, выпив свой коктейль одним махом. Соломинки я не признавал.
- Да-а, не долго, - как обиженный ребёнок, протянула самая очаровательная, а я был в этом абсолютно уверен, женщина на всей земле.
Я крепился, как мог. Но в силах ли был я устоять перед чарами своей любимой? Особенно, когда она так непосредственно просила о чём-то.
- Ладно, уговорила, - проворчал я, сдавшись окончательно. - Следующий отпуск - твой. Куда скажешь, туда и поедем.
- Серёж, ты у меня такой хороший. - Маринка поцеловала меня в ухо и ещё жарче стиснула в объятиях. - Вот только...
- Что - только, Мариш?
- У нас ведь осталось целых две недели...
- Куда ты клонишь, дорогая? Хотя я, кажется, догадываюсь.
- Но ведь целых две, Серёж!
- И замечательно. Мы славно проведём их здесь. Посмотри, как тут здорово! Пляж, солнце, океан. А благоухает как! Аж голова кружится. Мы словно в Эдеме оказались, честное слово. Просто рай на Земле.
- Вот именно - на Земле, - буркнула Маринка.
- Чем тебя не устраивает Земля?
- Но ведь целых две недели, Сереж!! - втолковывала мне Маринка как непонятливому ученику. - Мы же здесь от скуки загнёмся.
- С чего ты взяла? Ничего не загнёмся.
- Вот посмотришь.
- А я думал, тебе тут нравится, - огорчённо произнёс я.
- Нравится, нравится, - поспешила успокоить меня Маринка. - Здесь не может не нравиться. Пляж, солнце, океан, - перечислила она, повторив мои доводы, но с каким-то иным подтекстом.
- Так в чём же дело?
- Видишь ли, дружочек мой, - зашептала Маринка, одуряющее, обжигающе касаясь кончиком языка мочки моего уха, - вода, если она не проточная, имеет свойство застаиваться. Она начинает пахнуть тиной, зарастать ряской. А я не хочу пахнуть ряской.
- Ты и не пахнешь... то есть, у тебя такой очаровательный парфюм.
- Не выкручивайся, - фыркнула Маринка. - Ты ведь понимаешь, о чём я говорю.
Я задумался. Уезжать отсюда, от этого восхитительного пляжа, от нагретого шезлонга, от тропических коктейлей мне, откровенно признаться, не хотелось.
- Слушай, Серёж, может, у нас туго с финансами? - округлив глаза, спросила Маринка, по-своему интерпретировав моё молчание. - Скажи, ты поэтому не соглашаешься? Мы стеснены в средствах, да?
- Ну что ты! - тут же кинулся возражать ей я. Возможно, страх, что любимая расстроится из-за денежных затруднений и только по этой причине откажется от своей мечты, и подвигнул меня к мгновенному принятию решения. - В этом смысле - нет проблем. Я на заводе закажу в профкоме путёвки с девяностопроцентной скидкой. А если путёвки окажутся "горящими", так и вовсе за бесценок возьму. Сейчас ведь все на курорты устремились, на солнышке понежиться. Так что есть шанс.
- Надеюсь, это не поставит под удар нашу экономическую империю? - шутливо вопросила Маринка, хлопая ресницами. - Не понизит наш статус и потребительский индекс?
- Ну, давай ещё блесни тут своими институтскими терминами, - отшутился я и бесповоротно констатировал: - Уж десять процентов от стоимости поездки на Марс мы как-нибудь осилим.
- Ура-а!!! - Маринка вскочила и побежала к океану, последний раз окунуться. - Мы едем на Марс!! Чур, я первая ступлю на марсианскую почву!
... А через две недели мы вернулись. Время, проведённое на Марсе, и вправду произвело неизгладимое впечатление на нас с Маринкой. Нам будет что вспомнить зимними долгими вечерами.
Когда Маринка легла в постель, она тут же заснула как убитая. Вымоталась, бедняжка, подумал я, любуясь её лицом, по которому блуждала детская счастливая улыбка. Я был готов отдать всё на свете за то, чтобы эта улыбка никогда не сходила с её губ. И нет такой цены, какую не заплатил бы я за это!..
Так разве мог я открыть своей любимой тёмную и неприглядную правду о том, как всё обстояло на самом деле?!!
А на самом деле всё было гораздо страшнее. Моя Маринка, благодаря постоянному гипномодулю, который я установил ей без её ведома после того, как у неё умер отец и она ходила чёрная от горя, существовала в несколько ином мире, а точнее, совсем в ином мире, который расходился с настоящим по всем параметрам.
Начнём с того, что ей казалось, будто живёт она хотя и действительно в 2061 году, но только не в нынешней Российской Федерации, а в СССР, который никогда не распадался, зато преуспел в своём развитии настолько, насколько это могли себе только представить в самых радужных видениях его основоположники. И в этом преуспевающем Советском Союзе Маринка была учительницей младших классов, она обожала свою работу и своих вихрастых и вечно галдящих подопечных. Вечерами я наблюдал, как моя любимая сидела за столом с отсутствующим взглядом, - там, в той своей реальности, она проверяла тетрадки учеников: контрольные работы, домашние задания, диктанты и изложения. Когда человек удовлетворён своей работой, у него по-особому светится лицо. Так вот, лицо у Маринки в такие моменты не просто светилось, оно сияло. Подобно крещенскому или пасхальному солнышку, когда оно, светлооокое наше светило, не просто безразлично и холодно взирает на нас с высоты, а подпрыгивает в небе и переливается совершенно неповторимым образом.
Мог ли я в такие минуты разрушить её иллюзии и вернуть в мир, где в космос по-настоящему давно уже в нашей стране не летали?! Только свихнувшиеся от прорвы денег олигархи могли позволить себе дикие пьяные оргии в невесомости - кувыркаясь и блюя вокруг себя мгновенно сворачивающейся в шарики рвотной массой на своих сверкомфортабельных суборбитальных яхтах. Выше ста километров над поверхностью планеты эти яхты не поднимались, однако олигархам хватало, чтобы пощекотать себе нервы и посмотреть на старушку Землю свысока. Но разве это космос?! Разве это Марс или хотя бы Луна?!
И разве посмел бы я вернуть любимую в мир, где чудовищная несправедливость и неравенство делали людей несчастными и одинокими! Мою Маринку - которая всегда мечтала побывать на Луне и на Марсе! Её, которая всегда хотела быть учительницей, возиться со своими первоклашками, но в нашей подлой действительности ей, скорее всего, была бы уготована участь безработной!
Нет, конечно же, допустить этого я не мог. Я жил с ней вместе, под одною крышей, но как бы параллельно: мы двигались в разных плоскостях, в разных галактиках и даже в разных Вселенных. Миры наши не походили друг на друга, но всё же мы с Маринкой, вопреки всем законам физики и логики, были вместе. Каждую минуту и каждую секунду! А отпуска, когда они случались, мы проводили вместе уже по-настоящему.
Я покупал синхронную пару временных, чаще всего месячных и непременно предварительно адаптированных к Маринкиной версии, гипномодулей - и мы воссоединялись в едином мире. В таких ситуациях я не мог оставить супругу одну. Ведь мы должны были обмениваться впечатлениями, а впоследствии - и воспоминаниями. Так что я просто обязан был быть в теме. И общие наши воспоминания не должны были разниться - иначе это вызвало бы у неё ненужные подозрения. Да и самому мне было безумно приятно видеть окружающую реальность - ведь осознавал я, что это была псевдореальность, только после, когда автоматически, по истечении оплаченного срока, отключался от своего модуля - одними с Маринкой глазами...
А дальше мы расходились по своим мирам. Она - в мир постоянного гипномодуля: к школьным партам, непоседам-троечникам, старательным хорошистам и блистательным отличникам, которых она учила и была счастлива тем на полную катушку. А я оставался в суровой реальности - зарабатывал деньги нам на жизнь и на отпускные гипномодули. Всё это стоило немалых средств. Инфляция, нестабильность, периодические кризисы, в которые с удивительной настырностью - по-иному и не сформулируешь - впадала Российская Федерация, не облегчали мою задачу. Но я готов расшибиться в лепёшку, чтобы всё продолжалось так, как оно есть сейчас. За радость видеть улыбку на лице любимой я заработаю любые деньги - достану, если надо, украду, - чем бы это для меня не обернулось.
Тем более, что теперь денег мне понадобится ещё больше. В последнее время Маринка всё чаще заговаривала о собственном ребёнке. Ведь там, в своей безоблачной жизни, она не знала, что не может иметь детей. Запущенная экология делала людей бесплодными - увы. А суррогатных, синтетических детишек, мода на которых била все рекорды, не хотел я. Лучше уж куплю жене дополнительный модуль, и там, в своих грёзах, она станет счастливой матерью.
Ну а я... я по-прежнему буду находиться здесь. Ведь человечество не имеет права поголовно сбежать в гипнореальность. В таком случае оно просто вымерло бы. И кто тогда, скажите на милость, освоит Марс? Пусть не сейчас, пусть через много-много лет. Главное чтобы оставалась надежда. А я продержусь. Ничего у меня хватит сил, я стойкий. И может, когда-нибудь в будущем мне во сне приснится настоящий Марс. Тот Марс, на котором так мечтала побывать моя любимая...