Акулов Александр Сергеевич : другие произведения.

Сладкий Дракон

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Нетрадиционные (неклассические) формы

Александр Акулов

ПЯТАЯ КНИГА СТИХОВ

СЛАДКИЙ

ДРАКОН

1997 - 1999

* * *

  
   Поезд медленно движется к смерти
   три часа ночи,
   "тик-так" - верстовые столбы.
   Власть прошла,
   отпустила навеки -
   неоконченный сон впереди.
  
  
   Сновидения выпали в искры,
   не бывать им цветным никогда.
   Мухоморов пантерных наречье
   подхватила большая вода.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  

* * *

Несвобода заметила внутри себя полынью,

где шли батальоны по дну ордовикского моря,

где шли легионы на штурм Карфагена

   по плазме мечты,

где смерть проходила полуденным бесом голодным.

На выплесках горя зарезанным фавном

   троллела ртом Жля,
   в полыни раскатистость неба завязла             громами...
  
   За островом мира - страна эластичных        зеркал
   рассветно вставала в порфире         из мягких кораллов.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   * * *

отражались здания в волнах музыки тихой,

а потом исчезли,

осталась бесплотность манящей истомой.

Существуют ли звуки?

Одно многодлинное эхо,

шаги привидений в стекле уходящего мифа,

пух времен слабым треском в огне раскаленного мира,

стриптиз нимф, залиставших страницы томов

претворенья...

  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   * * *
   Ласково в розово-белом
   соловьином старом саду
   не дуют прозрачные ветры
   боги не сеют беду.
  
   Только прекрасные змеи
   яд драгоценный хранят -
   в чистой надежда и вера
   смерти живущей в саду
   лёгком розово-белом
   змеином старом саду.
  
   В аллеях любовно-стройных
   Драконов прекрасен яд
   и поцелуен до неба
   в души соловьином саду
   среди беседок покойных
   где нимф белоснежен зад
   где изнывают пространства
   зовущие вечность назад.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   * * *
   В формалине русалка спала,
   а подруги резвились        в аквариуме;
   в воде Леты русал проплывал,
   гром бежал, мир дрожал
   и кусал,
   парусами пространства таяли.
  
   Тихо-мирно русалка спала
   далеко от безродного зла.
   Её душу случайность пасла,
   продлевала пахучими               тайнами...
  
   Мир пылал, мир рыдал, что-то рвал
   на поминках потерянных стран
   в дымно-тусклом шипящем вару...
   Не живу,
   не дышу,
   не умру
   - знаю-вижу: святой Аладдин
   пьёт из озера снов формалин.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   * * *
   Обвела вокруг хвоста утренняя блондинка,
   растворилась в небе тотого зенита,
   где востоко-запад подозрительно светел
   на голубой шее цатого               пространства.
  
  
   Иногда голуби туда проклевываются
   клювом,
   когда друг мой, коршун,
   решает испить до конца
   омут подспудного
   времени.
  
  
   Вспыхивают тогда
   на меркнущих точках лучезарности -
   перламутровые крачки интерференций.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   * * *
  
   А - крик над бездной;
   О - рот;
   Я - ямб горящий;
   Ю - сон китайский
   в стеклянной фанзе
   тронутой зарей;
   Ы - оленей стадо;
   У - вой;
   Э - благородство;
   Е - блажь, Е - блат,
   Е - будущее бога;
   И - равноденствие;
   Ё - то, что скрылось,
   дым хвои зеленой,
   воспоминания
   о гулких временах.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   * * *
  
   Исчезновение
   исчезновение в катакомбах проснувшейся
   памяти
  
   Холодный ветер
   ветер неизвестно откуда          возникший
   хохочущий
  
   Сдувает
   сдувает тление
   в дление
   иновремени...
   Иноходь рая как будто
   Будто слово во тьме расцвело
   безбутонно
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   * * *
   Провалилась
   провалилась чутья
   чудь
   чисто-чистая -
   арккотангенсы
   взялись
   исполнять мазурку
   часто мажут вокруг
   очный свет великий
   взаперти зурна
   за калиткой тиковой
  
  
  
  

Арго

яд гранита под полной луной

в пёстром облаке тает маяк

ярче грани распластанных вод

волоокий мираж без лица

странно уровень вод наклонен

слишком низко зависла луна

сейчас чудо произойдет

опрокинет ландшафт в никуда

в бред Атлантики движется мост

красный камень пронзила роса

бред узрения тает под сном

краб карабкается на кабестан

  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  

* * *

  

Давай

прыгнем

с моста

в Оккервиль,

в гонорейную гнусную муть -

всё равно суждено утонуть.

Давай прыгнем с моста в Оккервиль

Давай прыгнем с моста в Оккервиль

в сточный смрад без крестов и трусов,

в громком гвалте ликующих псов,

сладострастьем осенних лесов...

Давай

прыгнем

с моста

в Оккервиль!

  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
                 *
   когда я был сверхчеловеком
   надир цеплялся за зенит
   и день в мгновеньи был разлит
   глухим огнем горел гранит
   когда я был сверхчеловеком
  
   пока я был сверхчеловеком
   лик неземной цвел на земле
   сон неземной плыл по земле
   бог не рождал себя во зле
   пока я был сверхчеловеком
  
   когда я был сверхчеловеком
   пылала в небе сверхзвезда
   звенели воздух и вода
   когда я был сверхчеловеком
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   * * *
   Кораблик вёз лунатиков
   неведомых, приятных, опасных.
   Я трезв был,
   но слегка подыгрывал
   смелым галсам жёлтого
   паруса.
   Оказалось, что мне и не надо
   опьянения сновидением:
   много ясности остихиенной
   в окаянных секундах
   спрятано.
  
   Да, я знаю:
   уснут лунатики.
   Капитан мне не друг, не товарищ.
   Пусть не враг,
   но смотреть не будет,
   как наяды мелькают
   в брызгах.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  

* * *

  

песни, звезды, бабочки, мифы

покрывало надежд опадает бесшумно

без души, без тела плыву я спокойно

безличие машет большими крылами

листья, волны, кручи и страны

разрыв полутьмы в ослепленье великом

Секунды, столетья, эры бесславно

горят в ясновиденье необратимом

  
  
  
  
  
  
  
  
  
  

Лазурь

  
   Небесная краса
   страна хрустальной смерти
   лестница ветра
   в час лотоса
   смутный
   птичьих полётов
   немеющий праздник
   вечный кристалл
   расплескавшейся сути
  
  
   Шахта души
   уводящая в пропасть...
  
   Мертвого духа
   пустая утроба
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   * * *
  
   свиристели менестрели,

свиристели аурельно

орхидейно-бакалейно

и вполне галантерейно.

швиристели швилистились,

швалипадая в швалежник,

коздромучая глоконно

безбородого бокрёнка.

свиристелли переелли,

изжевали киноплёнку,

а магнитную - взорвали...

   Улетели в заоконность.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Меж двух озер
  
   На западе запад ходил журавлем
   на востоке жила одноногая цапля
   катер расстреливал время в упор
   холод лета в волны вплетался
  
  
   красный карлик рассвета         по-девичьи выл
   обжигая мелодией крыши над лесом
   Язык дороги
   звал в пасть могил
   и к перемене души и места
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   * * *
   В смутном кратере
   черной дыры
   - острозубые злые дары
   не небес, не глубин, не пучин -
   озлораденно-жутких личин,
   дноизноченных,
   мордолихих,
   исколоченных,
   темно-глухих,
   черноярких,
   чернее черты,
   черновзглядами
   бьющих мечты,
   попирающих сон         золотой
   Вечной истиной,
   вечно
   не той.
  
  

* * *

Антиматерь мира

мороками мрела,

выпивала сущность

сущего всего,

немотой великой

в крутизнах горела, знойным мраком зрела,

потрошила гром.

Освящала черным

поднебесный улей,

рев хранила дикий в глубине зеркал,

   раздирала тайну
   в средостенье мумий...
   И Озирис рвался
   в злой луны оскал.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   * * *
   озеро грустных снов
   воздух чистых туманов
   осень открыла засов
   мигов оранжево-пряных
  
   стены прозрачно-густы
   грота тысячелетий
   соты пространства пусты
   тени в воде, словно в лете
  
   Это не свет фонаря
   Это не светит светило
   божья коровка душа
   губит в пике свои силы
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   * * *
   Укололи кусты цветом охры и крови,
   цветной взрыв октября опрокинул сознанье,
   опрокинулось небо в стальное лобзанье.
   Гильотина мигнула.
   Озоном пахнуло от искры в мельмот                                                         мегавольт.
   За дождливое лето заряд накопился
        кюри-гигозойский,
   Кайнозой умирает. Свихнувшийся Каин
   над пролитой магмой поет...
   Лабиринт сновидений взметнулся драконом                  залётным,
   домино свлёк обман и меч погрузил в Геликон.
  
   Труп кварталов и маска дождя заслонили
         безумье,
   песня цвета застыла обжогом в глазах,
   тёмный гумус безликого времени
                                          выпил вест-зюйдье
   от страны Аладдина,
   глазурно облившее прах.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   * * *
  
   я помню все, но ничего не помню
   сходила с ума долгая волна
   в бушующей агонии войны уроненной
   растоптанной жирафом прерывистого сна
  
   Шла война, где птички чирикали,
   истуканились печи
   в несколько этажей,
   пузыри камней взметались над криками
   и падали самолёты в дымливом неглиже.
  
   Потом тишина
   будто континенты потоплены
   и черный пух
   серебристого тополя...
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   * * *
   Плыл по небу Альберт Эйнштейн,
   но превратился в купца бородатого.
   А до этого
   странный будда японского вида
   задирал нос
   и кому-то указывал пальцем на себя:
   "Вот я какой! Был Темучином,
   монахом,
   чернильницей истины,
   светом Востока,
   лошадью Пржевальского,
   мочевым пузырем божества..."
   Не менее получаса
   длился небесный фильм.
   И плыли всё головы, головы, головы...
   И ничего иного
   в этом квадрате окна...
  
   Я не понял, в чем фокус,
   не понял,
   кто покусился на невинное стекло
   и квадрат неба.
   Как так посмели
   небесные силы
   кощунствовать над лошадью Пржевальского?
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   * * *
   Колеса красные катились и ветер
   шевелил золу
   На берегу пустынном витязь
   возник
   И врезало ему
  
  
   Когда остались только песни
   больных заплаканных высот
   вдруг оказалось:
   мир чудесен,
   когда безлюдно он живет
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   * * *
  
   Светлые ночи.
   Отсутствие звезд.
   Где мои тени - старые души?
   Плеск светофоров
   в туманный развод,
   клёкот глубин
   и рыдания суши.
  
  
   Ополоумевших снов изворот,
   полуразмытая гамма иллюзий...
   В мир Никуда - это полный
   Вперед,
   брод через Стикс в озаренье пуруши - музы, ведущей в невидимый грот,
   где запредельное зрение лучше.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   * * *
  
   Солнце и страсти губят человека,
   блики моря отравляют кровь,
   травы душат ароматом тело,
   нежным соком загоняют в гроб.
  
  
   Шевеленьем убивают мысль
   деревья,
   силой веток продлевают сон...
   Роза ветра осыпает серым
   падаль духа - тусклый небосклон.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   * * *
   повстречался со звёздами в чистом поле
   их было много - не обойти
   потерял голову
   в дальнем просторе
   родников мира
   в безлюдном пути
   словно ненадолго фейерверк застывший
   завтра мира не будет
   не будет конвейера снов
   неожиданно рухнут высокие кручи
   а пока дышат
   не сжигая оков
  
   высоко мерцает бред раскаленный
   изображая знаки прощания со всем живым
  
   отраженные в небо тянутся путы
   над дымом отечества,
   ядом голубым
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   * * *
  
   На асфальте - киноварь.
   В воздухе - ахи.
   Опять подкатила
   шершавая сущность
   тусклого мира.
  
   Серое...
   Любит серым клубиться.
   Выше трупа лазури.
   Обволакивает.
   Тянется, тянется, требует жертв.
   Незримо высасывает.
  
   Правда языческая.
   Прямая.
  
  
  
  
  
  
  
   * * *
  
   захватила желтая аллея тополиная
   понесла стремительно время вспять
   изумительно кровь застыла быстро
   ровной линией разрезало
  
   Окрест дышал
  
   слабый ветер кое-где прощелины
   находил в туманный мир иной
  
   ум летел
   и небо
   светом грешное
   лило вниз
   обманчивый покой
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   * * *
   девушка
   с детдомовской прической
   в пальто похожем
   на сирень
  
   пружини-
   сто-
   стью
   горностая
  
   напо-
   минает
   свое будущее
  
   в клетке дворца с большими зеркалами
  
   отражающими
   змей

КНИГА ШЕСТАЯ

ЗМЕИНЫЕ

ИГРЫ

2000 - 2001

  
  
  
  
  
  
  
  
  
   * * *
   вдруг я четко и ярко представил
   ступеньки крыльца дома
   который был не в этой жизни...
  
  
   я вспомнил
   что много тысяч раз
   по ним спускался
   и поднимался
  
   три секунды
   как плач
   звучала перспектива времён
  
  
  
  
  
  
  
  
   * * *
   В стойбище ночных ветерков,
   легковейно-прозрачно дразнящих,
   вдохновенье ни мыслей, ни чувств
   - сновидений не-наших дерзанье.
   Самоубийство рождений,
   рождение тлена усладу
   словно приносит,
   словно щекочет укрытые шахты мечты.
  
  
   Молча идёт бытие,
   не существуя,
   не грезясь,
   полуподспудной волной
   в зданьях подземных морей.
  
   Царства Гекаты разгадка
   склубилась у звёздных прищуров
   раем развенчанным,
   смертью лучей
   на губах
   разновеликих пространств.
  
  
  
  
  
  
  
  
   * * *
   брошенные люди
   сломанные броши
   в парниках разбитых выросли гавроши
  
   хорошо смеяться курам на руси
   колеи не трогай
   небеса неси
   млечность мило смотрит,
   поглощая миг,
  
  
   Ураган несется
   дней вневременных.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Оргазм
  
  
   о этот тонкий способ
   самоубийства
   в минуту,
   когда чирикают
   воробьи.
  
  
   Начинается всё сначала,
   повторяется точь-в-точь,
  
  
   а финал тот же...
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   * * *
   Белые пены на тёмном фоне
   зелёные - в светлом просторе
   тихо звучат в умирающем хоре
   моря,
   в отливном пароле
  
  
   Чёрные свастики
   в желтых зарницах
   топких мгновеньях безлицых...
  
   Омег пространства
   есть или мнится?
   Эльмы на башенных шпицах.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   * * *
   Арки моста за стогами
   облако спит на лугу
   Зримость неправильна
   Раем
   край этот внидет в труху
  
  
   Гимн лопуху - это утро
   русский мотив в вышине
   Пашни, овраги, ловитвы
   медленен путь к сатане
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   * * *
  
   Блестки звуков незвучавших
   шорох рифм без окончаний
   в хороводе нёба неба -
   утолимая печальность,
   утаимая забота,
   мая дух
   в душе декабрьской
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   * * *
   белые боги в незримых облаках -
   потолки, горизонты,
   бесцветный огонь,
   многотолки созвучий,
  
   могущества страх,
   беспокойство рассветов,
   питающих дрожь.
  
  
   рябь каналов, несущих из устья волну,
   лукоморья пьянящего краской мечты;
   многопенность созвучий, сплетающих круг,
   под пылающей лавой небесной тщеты
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   * * *
  
   Белогрудые тучи-гробы
   белогорбые грыжи мечты
   у черты-нечеты горбыли
   духомерки
   дыханья воды
   Дождеполые патлы-плоды
   спермодурые плети-бразды
   леторудые рады
   грозы
   живомерного взгляда
   лады
  
  
  
  
  
  
  
  
   * * *
   Ро-ди-на -
   матрешка японская,
  
   тура, тура.
   Ладью твою
   в растудыкину гору.
  
  
   Кряквы крик не уважают.
   Нихто...
  
  
   Киркой,
   киркой
   бури по воле.
   Дымай по далям
   шлейным.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   * * *
   Полутона, полусомненья
   на студне неба расцветают,
   творят не-наши опьяненья,
   морочат душу призываньем.
  
   Расплеск надмирный
   в каждой
   луже,
   всеобретение в гробу...
   Дави колёсами большими
   страницы жизни,
  
   рябчиков жуй.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   * * *
   как неприятно:
   первый снег.
  
   глянул в окно:
   повсюду -
   мир потусторонний...
  
   словно в аквариуме скелеты, вместо рыб,
   за окном -
   снег костей.
   Россия - поле Куликово.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   * * *
  
                     Там,
   где-то в пространстве между вечерними
   и ночными любовницами,
   змеиные кольца
   юго-восточного ветра вышивают персидский
   мотив
   на молекулах смуты;
   небесное озеро звёздного света
   тихо спускается вниз
   по серпантинным извивам.
  
  
   Почва уходит,
   не нужно ее, -
   невесомости яд проступает.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   * * *

Трюпье монахинь, не воскресших раю,

червей шуршанье, колокольный звон

и благодать обители. Мычанье

пятнистых телок, ток воды в бидон.

А трепет пасхи одесную дальше,

невесты боГа там, где служит дед,

где строгость слова и поступка знают

и забывают рог и лов, и тлен.

Безгрешный секс простых небесных птичек

почтит наш безутешный век,

глубоких мыслей постное обличье,

утечку духа на нездешний брег.

  
  
  
  
  
  
   * * *
   Искроносый комар запищал,
   сизобор в беломхах угорел.
   Угорел, убежал в краснотал
   и упал черным углем в блеск рек.
  
  
   Я в болоте сует утонул,
   в кругосне черно-белых полос...
   Взбелененной юдоли разгул,
   удивленного неба колосс.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   * * *
  
   мухи летальные ждут,
   в небе - психец блендовоза,
   Маков реальность в саду,
   раков клешенье в аду,
   нет утешенья -
   Му-му!
   Радость зовет нелюбовно!
  
  
   Жвачные силы идут,
   пьет органон летаргию,
   лоб вырастает во лбу,
   пляшет звезда во гробу...
   Лонная топит стихия!
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Европе
  
  
   Сперматозоид стучится в дверь,
   сперматозоид!
   Чуть не взорвался, не улетел
   к звездам геоид!
  
   Смеясь, под кручей
   блестит Стамбул,
   польконстантинство
   обув в луну.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   * * *
  

ласточка с того света была пугливой

показала хвост, когда отворял окно

пагода на востоке, казалось, открылась

на западе головы поменял дракон

ласковые стихии внутри столпотворенья;

пух, улетающий ввысь, напоминает о чем?

мелкое худо насилует вечности,

рёв летопада пронизан лучом

  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   * * *
   Сумрак.
   Сосны.
   Зарево высей.
   Черные крылья
   в кладовке глаз.
   Берег молчания.
   Дух убит сушей.
   Дольней страной горельефных гримас.
  
  
  
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"