С нашей точки зрения, философия - такая же самостоятельная сфера погруженности человеческого сознания, какими являются искусство и наука. Подобную точку зрения легко объяснить, а при необходимости - и обосновать ее универсальную значимость. Сложнее обстоит дело с модальным оттенком в заголовке: "НЕ ДОЛЖНА БЫТЬ НАУКОЙ..." Ведь даже живопись, музыка, поэзия в определенных смыслах предстоят как науки. В выражениях "наука поэзии", "наука живописи", "наука музыки" нельзя видеть ничего предосудительного. Как бы непоследовательно и стихийно ни осуществляли овладение техникой или теорией названных искусств, особые науки как в переносном, так и в прямом смысле здесь нужны. Причем не одна - несколько наук приходятся и на поэзию, и на живопись, и на музыку. Однако аналогичное сближение науки и чистой философии грозит абсурдом. Здесь мы подходим к положению о диаметральной противоположности науки и философии. Противопоставленность науки и философии более кардинальна, чем противопоставленность науки и религии, причем настолько, что по отношению к философии наука и религия оказываются чуть ли не одним и тем же. Это можно различить и при поверхностном взгляде: наука и религия конвенциональны, в то время как в философии конвенции носят ограниченный характер, не являются общим правилом.
При сходстве принципов новых направлений со старыми приходится всё-таки добавлять корень "нео-" (неокантианство, неопозитивизм), проводить значительные уточнения. В этом мы видим уже нечто похожее на ситуацию в искусстве. Мода, новые веяния и перспективы меняют практически всё - к старому нет возврата. Часто подобная конъюнктура весьма стихийна, безосновна интеллектуально.
Рассмотрим вопрос глубже. Для этого мы будем вынуждены отбросить привычную философскую риторику, состоящую в нанизывании абстракций, понуждающую к построению пирамид из обобщений. Если мы представим, что эти иерархии внутрифилософских построений рухнули, перед нами не останется ничего, кроме неявной логики и первичных, собственно эмпирических феноменов. Именно в этой точке следует сделать остановку и далее не двигаться в сторону науки. Тогда неизбежно на смену аналогии и индукции придет - нет, не дедукция (без последней и так нигде не обойтись), но - редукция; на смену синтезу - не анализ (без него также не обойтись), но явление особое - выход на новую ступень знания не путем суммирования предварительного материала и какого-то его рядоположения, но путем своеобразного мировоззренческого отмывания до первичной сути. Плоскость слов ограничена: мы не имеем здесь в виду нечто подобное сортировке, сличению и пр. Сходное снятие мировоззренческих иллюзий дает обращенность к логическим парадоксам без отождествления последних с курьезами. Редукция и указанное отмывание имеют отношение не к словесным знакам и абстракциям, но к реальному психологическому полю и градиенту. Релятивизм и скептицизм, необходимо проявляемые при этом, делают невозможным какое-либо сосуществование философии со слепыми заимствованиями из общей психологии - мы получаем метафизику в лучшем смысле.
Предметом метафизики, как и должно, оказывается метасознательное, метафеномены, то есть дочувственное, но вовсе не "сверхчувственное". Действительной подложкой субъективного сознания не могут быть ни мозг, ни молекулы и атомы - мы должны двигаться внутрь рассматриваемого, но не парить над ним, синтезируя фантомы искусственно умноженных ощущений. Психофизиологического или психофизического вопроса для философии не должно существовать. Она идёт не вверх, а вниз, не перед субъективным сознанием, а - за субъективное сознание. Что касается науки, то для неё психофизическое является не вопросом, а парадоксом. С точки зрения естественных наук, мы должны иметь абсурд: за небом, за потолком, какие мы видим, должна располагаться гигантская кора человеческого мозга. Этот сюрреалистический пример делает наглядным порочный логический круг, создаваемый совокупностью естественных наук. Порожденное феноменальным идеальное наука замаскированно пытается выдвинуть в качестве причины феноменального! Не следует забывать, что наука условна. Она описывает и предсказывает то, что в нормальном случае смогла бы описать, но в строгом смысле ничего не объясняет - феномены в ней, в лучшем случае, сводятся к феноменам или их суррогатам. Задача философии - поиск ключей к тому миру, где нет философских категорий, чисел и физических полей, то есть к миру, а не искусственным надстройкам над ним.