Быстро очень шё-ол Симов. Был он в духа состоянии приподнятом, но сказать мало это: озарением пылал он весь, точнее, пожаром страстей еще более высоких.
- Наконец-то! - твердил он. - Сотворилось!
Не погасла в его памяти гигантская карта Супервселенной и событий всех: прошлых, будущих. Ему Симову увидеть удалось тот факт ничтожнейший, пустячок, изменением еликого повлиять можно на метагалактик движение. Мелкий упомянутый факт, пустячок, доступен и во власти Симова, хотя него ради затеял он скитание некоторое.
Достаточно отправиться в известный Симову посёлок, слегка нарушить церемонии и обычаи, вызвать недоумение окружающих, подействовать на чепуховый неисторический эпизод - как перевертывалось всё, грядущее предначер-тывалось другим, а время удостаивалось Монумента времени.
Симов миновал три-четыре улицы с редкими фонарями. В лужах плавали листья. Серп луны на небе имел форму зеркального "эс" и перемещался в такт шагам. Но в будничности обреталось неземное раскрепощение, реяла безмерная свобода: мир походил на произведение искусства. Волнение от сознания сделанного уже меркло. Чувства перевешивало изумление от возможности такого влияния событий друг на друга, при коем важна не их сцепленность, а иные, невероятные законы, стоящие над человеком и природой.
Переживание-виденье всех времен и пространств сразу - стихало, воздух наполнялся обрывками фраз что-то обсуждавших людей. Симов догадывался: это "что-то" одно и то же в каждом разговоре.
Он выбрался к озеру. Лучи прожекторов подсвечивали поверхность воды до белизны. Пройдя парк, Симов уперся в двухэтажное здание со стеклянными стенами. Сквозь стекло доносились хлюпающе-чмокающие звуки музыки. В низких залах кучковались, разгуливали, раскачивались в танце праздные люди. Их головы почти касались полупотушенных ша--ров-плафонов. У дверей сержант милиции держал за ворот балахонистой куртки вырывающегося субъекта.
Симов боковым зрением отмечал внешние явления. Пройдя около полусотни метров, он опять очутился в густой толпе, но теперь народ шел ему навстречу. Мелькали лица, люди даже не шли, а, скорее, плыли, неслись...
Внезапно он заметил: путники идут на него без малейшего желания избежать сшибки. Безликая масса обтекала Симова... у самого его носа. Пришлось взять правее и обходить не столько прохожих, сколько насаженные вдоль тротуара тополя.
Вблизи них оно и содеялось. Из-за дерева выступил и уставился на Симова потрепанный старик с пропитой физиономией. Желто и остро воззрились вытаращенные, как при базедовой болезни, зеницы. Старик исторг нечленораздельный вопль, чиркнул спичкой и сунул её зажженный конец прямо в лицо Симову.
- Дух! Дух! Дух! - возопил старик на всю улицу.
Симов попытался отстранить сумасшедшего и обойти его. Тот начал совершать неестественные движения и упал на руки идущих.
- Вы! Слепые! Разве не видите этот огонек?! - кричал безумец, указывая на Симова.
Прохожие стали смотреть на Симова, но ничего, кроме пустоты, там не увидели. Симову показалось, вот-вот он провалится в бездну.
С восклицаниями "Дух!", "Дух!", "Дух!" сумасшедший вновь принялся прыгать вокруг Симова и чиркать спичками. Пламя чуть не спалило Симову ресницы.
- Пошел вон, дурак! - неожиданно громко и резко, но бессловесно выговорил Симов, и в тот миг на него нахлынуло такое, от чего всё оборвалось.
Звуков в речи Симова не было, но присутствовало то, что хуже и страшнее. Лица людей сделались бледнее смерти, в их глазах застыл ужас. Окочурилась вселенная и родилась жуткая, дикая. Взметнулся густеющий мрак уничтожения, гря-нули круги сознаний концентрические, возникло третье, побочное равновесие, которого и не должно быть.
Исчез парк и стеклянное здание, сгинула набережная. Радостно визжа, размахивая тесаком, помчался детина в длинной балахонистой куртке.
Здесь Симов постиг: никто не чиркал спичками, огонёк есть он сам, разгорающийся под больным взглядом старика. Он, Симов, не шел по улицам, а плыл неуловимым плазменным облачком.
Мир стал неким третьим. Середина его коснулась периферии.
Вдруг Симов узрел себя дома и ровно со стороны - сидящим в кресле с поднятой левой рукой.
Через минуту внутренней смутности прорисовались воспоминания. Будто совсем недавно, он перемещался по вечерним улицам.
Симов еще сильнее напрягся, собрался с мыслями и до него дошло: местность, по которой он путешествовал, хотя и далековата, но знакома, в ней не приходилось бывать больше восьми лет. За долгое время там мог подрасти парк, выстроиться концертный зал с дискотекой, озеро - обрести набережную. Но нет! Нет! Не это важно! Многомерная карта сплетения причин и следствий выветрилась из памяти. Пропал остов того, благодаря чему завязывается их кажи-мость. Но они ли сейчас главное? Зачем потребовалось туда лететь? Карта Космоса не галлюцинация, не сновидение. Она яснее любой яви... Какое событие понадобилось изменить? В какую точку поселка довелось спешить с таким нетерпением, что в кресле осталось забытым тело? Какова была цель? Цель! Цель!