Что был Декарт, что не было Декарта. Жили некогда Беркли и Юм - то же самое как если бы они не родились. Толку от нынешних психологов и философов - нуль. В строгом мировоззренческом плане. Они живут на маленьком аристотелевском ковре из разнородных лоскутков. В крайнем случае, эти спецы проявят слабинку и предпочтут прислониться к психоаналитическим мифочкам. Либо (что почти то же самое) - к тихому бреду разнообразных визионеров, но очень, очень осторожно, чтобы коллеги ни в чем не обвинили. Люди смежных профессий когда открыто, когда себе под нос там и сям отпускают фразы наподобие: "Психология - не наука", "Психологи занимаются ерундой". Ясно одно: психологи сосредоточены на чем угодно, но только не на психике, не знают что такое она есть. Они попросту оторвались от одного из разделов физиологии и дальше ее методов почти не идут. Даже физики первой половины XX века немного подстроились под самый главный прибор получения данных и частично - под азы солипсизма, но психологам психика - совсем не по душе. Зато у них есть специализированный словесный аппарат и склады, забитые результатами разнообразнейших измерений, в наличии - огромный крен в сторону социологии. Общая психология давно почти не развивается и выброшена за борт, некоторые трегубо канонические смехотворные выжимки из нее идут лишь для воспитания и развития молоди философских и психологических факультетов.
Действительно, иметь дело с психикой весьма сложно. Человеческое восприятие изнутри самого себя неудобно для изучения. Интроспекцию как метод давно отправили на свалку. Особенность восприятия: пластичность, искривление и приписывание значений ради удобства и разграничений. Самый яркий пример подобного - персонализация. Изначально нет никаких персон, в том числе персоны воспринимающего. Иного и быть не может. Разграничение идет одновременно с самовнушением, в итоге персональность как бы индуцируется, контурируется. Акты разрубания изначально имперсонального в конечном итоге ведут к теизму, а это уже превышение границ прагматического, попытка усилить явную недостаточность здесь-теперь персонности персонностью всекосмической, фантастической. Аналогично непрерывный беспредметный мир начинает казаться состоящим из отдельных предметов, а поскольку для практики подобного мало - атомизация, квантификация мира идет и далее. Следы, признаки раздробленности существования ищут и, конечно, находят! Вот и смысл всей подобной гонки: объявивший забастовку, отказавшийся реагировать, функционировать - перестает существовать, его психика аннулируется.
На деле интересна оборотная сторона психического, скрытые складки души (психейное). Оказывается, то и другое выстлано тем, чего нигде нет - памятью. О памяти всегда говорят так, как будто она существует, но реально даются лишь отрывочные воспоминания. Этот парадокс отдает сумбурностью, несимметричностью, выпадением за рамки допустимой риторики. Как-то и неудобно о нем говорить. Субъективное пространство довольно ограничено, органично, редко вызывает диссонансы, но субъективное время в паре с той же проваленной в ничто памятью - вещь, чреватая интеллектуальными затруднениями. Однако действительное затруднение - всё та же утраченная имперсональность, истинная безличность всего и вся. Никуда не девалась, но словно бы размылась. И это на фоне нелепейшего традиционного противопоставления "души" и "тела", донельзя запутанного вопроса о том что первично, а что вторично. Удивительно, но логического круга здесь почему-то никто не замечает и замечать не желает.
* *
Материя невозможна, но вместе с тем невозможен и разум как космический, так и человеческий. Материя и разум - идеалистические фикции. Вполне допустимо говорить о ментальности и в человеческом, и в предчеловеческом смысле, а следовательно - о психике, никак не связанной с биологическими организмами. Мы имеем не панпсихизм, но неразумную, внеразумную потустороннюю психику как основу последующих разграничений, дроблений. Было бы странным прикладывать к ней слова "творец", "творческая". Слово "творец" довольно условно и в применении к человеку. Человек больше занят комбинированием исходного, уже данного. Он считается действующим, творящим постольку, поскольку он прикладывает разного рода усилия, может иметь предварительный план того, что он делает, изготовляет. Подобное выглядит суммационным, но не предельным, относительным, а не абсолютным. Сплошность, непрерывность здесь отсутствует. Игра в кубики есть игра в кубики.
Те или иные предполагаемые ступени детектирования в потустороннем неизбежно могут предстоять только в ограниченном ракурсе с ними же связанном, в ином ментальном ракурсе они не обязательны, отсутствуют или подменяются другими. Имеем специфическую топологию вложений. Визионеры обычно далеко не уходят от капусты человеческого восприятия, не пребывают в мире ином. Изредка им дается палеоядро человеческой ментальности, именно его они и путают с философским космосом или абсолютом.
Убедиться в нетрансцендентности наваждений можно по их структуре, слишком уж они напоминают отношения в тривиальном мире. "Архетипы", как правило, не есть нечто буферное между субъектом и метафизическим. Они, наоборот, не досубъектвное, а надсубъективное. Гораздо реже можно говорить о чудовищных гибридах.
* *
В ряду действие - переживание - отношение важнее всего невыразимое словами промежуточное как между действием и переживанием, так и между переживанием и отношением. Малофиксируемые скачки-подвижки. Там и провал ментальности, и претензия на автономию. Человек самостоятелен, автономен там, где его нет. Думается, провал идет до конца, провалено не только относительное, но и абсолютное. Конечная опора возможна только в недосуществующем, находящемся вне логики.
О психологии можно сказать то же, что и о философии: ее центральная часть и не должна быть наукой. Более того, главная часть психологии и философии - во многом одно общее.