Городок залит солнцем. Под ним все приобретает яркие краски - лазурь неба, невообразимая синь океана, режущая глаза белизна стен, ультра-яркая зелень подступающей к городку сельвы...
При мысли, что работать придётся в ней, или хотя бы несколько часов перед эвакуацией пробыть в этом филиале ада, все тело покрывается липкой испариной. Хотя никогда ранее Даре в настоящих джунглях бывать не приходилось, и нигде, в общем-то, не приходилось. Два месяца в "учебке" вспоминались, словно другая жизнь. Тюремное заключение вообще казалось чем-то нереальным, слишком уж резко перенесло ее из северной столицы России в этот горячий городок в Южной Америке.
Первая задача... говорят - это как первый мужчина.
Так что всё это страшилки! Оставалось только, уверенно тряхнув головой, прогнать все сомнения прочь, хотя сама Серая - так продолжала звать её Прима, старшая их пары - никакой уверенности даже близко не испытывала. Впрочем, взгляд в зеркало слегка поднял настроение - всё на своих местах, и размалёванным манекеном она не выглядит. Что поделать, в "учебном заведении закрытого типа" никто ее наносить косметику не учил, пара уроков по работе с "защитной" мало чем могли помочь в этом древнейшем искусстве. Девчонки, разумеется, мазались всем, что под руку попадалось, и готовы были на все, лишь бы получить очередное "волшебное средство", способное превратить их в принцесс, но Дара всегда считала эти забавы дурью, что как ни странно оказалось совершенно правильным.
Прима, едва взглянув на результат полуторачасовых усилий "стать красивой", только поинтересовалась: "На панель подрабатывать собралась?", - и отправила в ванну смывать с таким трудом наведенную "красоту". Попутно выяснилось, что некоторые косметические средства смываются только "ацетоном", образно выражаясь.
Вслед за тем ее "первый номер снайперской пары" соизволила смилостивиться и буквально двумя штрихами за двадцать секунд "навела марафет", по собственному выражению, превратив лицо Дары в обложку модного журнала. В качестве ответа на восторженно выпученные глаза была прочитана двадцатиминутная лекция, сводившаяся к тому, что косметика должна только подчеркивать достоинства и скрывать недостатки, и то, и другое - ненавязчиво. Соответственно, чем меньше ее на лице - тем лучше.
Опыт освоения этой науки дался немалым количеством пролитых слез (и "ацетона"), но за время "выдвижения в район выполнения задачи" нужные навыки по "маскировке в городской среде" были все же приобретены. Теперь из зеркала взирала симпатичная девичья головка, черноволосая и смуглая - вполне можно сойти за "местную", но это как раз и лишнее. Так что Дара нарядилась как туристка, кем, в принципе, она и являлась по легенде. Понятно, что не "богатой синьорой" - эту роль играла Прима - а Серой предстояло изображать компаньонку, как выражались в прошлом, то есть - то ли служанку, то ли бедную родственницу.
И всё же - это в гостинице Дара служанка, а вот в городе - королева, или, как минимум, принцесса. Прошлась по набережной, ловя кожей восхищенные мужские взгляды, и пытаясь отвлечься от мысли, что направлены они, скорее всего, не на худенькую, пусть и стройную фигурку в легком платьице, а скажем - на визоры за полсотни. Для многих здесь - это заработок не за один месяц. Тут, в "чистой" части города, отъявленной бедноты нет. Причем не скажешь, что усилиями вертухаев - местные ничуть не меньше заботятся о спокойствии источника благосостояния значительной части населения.
В этом мире действуют довольно жесткие правила - на всех картах город поделен на "цветные" зоны. В "белой", как при древнем персидском царе - девственница с золотой кредитной карточкой может разгуливать всю ночь, встречая только восторженные улыбки. А в некоторые части города вас не повезет никакое такси (та еще, к слову, мафия), ни за какие деньги - таксисту тоже дорога его жизнь, а она в тех районах стоит очень дешево.
Город зажат между невероятного цвета океаном и сельвой. На продуваемых бризом улицах кажется, что ты в раю, но чем ближе к зеленке, тем жизнь населения становится все менее радостной. В то же время, вид богатых кварталов, как постоянное издевательство, маячит перед беднотой - местность имеет приличный уклон в сторону берега, поэтому то, как "люди" живут, все время перед глазами.
И, тем не менее, едва ли не ярче солнца сияют улыбки местных. Здесь не привыкли заморачиваться завтрашним днем, живут исключительно настоящим. Поэтому красивая, но грустная девушка, пусть и "гринго", вызывает искреннее сочувствие и желание поделиться собственным мироощущением - "синьора, возьмите мороженое! В оплату - только ваша восхитительная улыбка... О, я сражен, вы так красивы, что я готов отдать все даром, возьмите еще, только продолжайте улыбаться!".
Приходится делать над собой усилие, чтобы отвлечься от грустных мыслей, ведь уже завтра, в том числе и ее стараниями, эти люди станут испытывать совсем другие чувства, а город перестанет походить на рай.
А пока лучше обратить внимание на углы возвышения, зоны закрытия, и то, что от нагретого камня мостовых поднимаются местные потоки - и их надо учесть... Нет, это все завтра.
И вообще - пора начинать радоваться тому, что есть. Здесь и сейчас.
Совсем как местные - скажи им, что завтра по мостовой пойдут танки, а целые кварталы в один миг будут сноситься до фундаментов авиацией и артиллерией - большинство почти наверняка просто пожмет плечами. "Это ведь завтра, синьора, до него дожить еще надо, а пока - веселитесь, раз вам не надо зарабатывать на хлеб. Наслаждайтесь каждым мигом".
К тому же, столь мрачное "завтра" наступит, только если она умудрится не провалить задачу. Интересные весы получаются - жизни тысяч жизнерадостных местных, что так весело улыбаются молодой девушке - на одной чаше, и ее собственное яростное желание жить и достигнуть чего-то в этом мире - на другой.
Однако, узнай и об этом кто-то из местных, скорее всего, опять плечами пожмут: "Каждый устраивается в этой жизни как может". Да и вряд ли событие будет слишком заметным - у власти уже тридцать лет какая-то местная "хунта", и очередные кадровые перестановки в ней идут регулярно под лязг траков и залпы древних "градов". Воспринимается все это порой спокойнее, чем очередной, пришедший с океана ураган.
Так что пора прекращать рефлексировать. Мандраж, он, конечно, дело святое, но уже становится заметным окружающим. Постепенно нарастающее во всей этой красоте и благости волнение, понимание, что "все по-настоящему", и желание жить - стало заметно опытному глазу. Иначе, с чего бы вдруг Прима в приказном порядке отправила свой второй номер развлекаться, да еще со словами: "Кончай дурить, пойди, найди себе мачо! Их тут валом для белой публики. Да трахнись как следует - чтобы дурь из головы вылетела. Поверь, лучшей психологической подготовки нет, и не будет. Так что раньше пяти утра я тебя не жду". Сама Прима, к слову, уже третий день "акклиматизации" вовсю пользовалась этим рецептом, меняя симпатии по два раза за день, и мешая спать по ночам. Хотя спальни в их пятикомнатном люксе были разнесены через три комнаты и хорошо звукоизолированы.
Расставаться с невинностью по столь вдохновляющему поводу как приказ начальства, разумеется, Дара не собиралась, но "развлечься, чтобы отвлечься" действительно стоило. И город предлагал для этого любые законные, полузаконные и совсем незаконные способы. Благо никакого языкового барьера не существовало - испанский, не самый сложный в изучении язык, за две недели можно спокойно успеть научиться сносно болтать, а уж освоить тот суржик, на котором изъясняется любой местный, тем более. К тому же, на самом деле, можно даже не знать слов, жестикуляция аборигенов более чем красноречива.
После прогулки по набережной и мороженного, Серая немного полежала в шезлонге на пляже, куда ее без единого вопроса пропустил горилоподобный охранник, лучезарно улыбнувшись и распахнув калитку. Да уж, на родных просторах такого точно не встретишь.
Но купание и валяние быстро поднадоели, как и "экзотический коктейль" совершенно непонятного вкуса. Солнце уже коснулось нижним краем диска волн и подумалось о смене места и темпа отдыха на более интенсивное.
Тут-то на глаза и попался Он.
Принц явился не на белом коне, а подкатил к калитке пляжа на темно-синей спортивной машине неизвестной модели и, захлопнув дверцу, снял цветастую рубашку, поигрывая явно на публику рельефными мышцами. Достал с заднего сиденья доску для серфинга и, встретившись взглядом с замершей возле выхода Дарой, чуть с превосходством улыбнулся, отпуская какой-то цветастый комплимент.
А потом этот негодяй совершенно спокойно прошел мимо к морю, изобразив рельефными спинными мышцами какое-то неприличное предложение. Ошарашенная девушка, как загипнотизированная, сделала пару десятков шагов следом, прежде чем голос разума вернул ей контроль над телом. Впрочем, до ее поведения никому не было дела - половина присутствующих, перестав загорать, провожала глазами фигуру искусителя. А не сдерживаемые никакими препонами девчушки от десяти до двенадцати устроили настоящий хоровод, что-то спрашивая у него и смеясь в ответ на шутки. Видимо парнишку тут хорошо знали.
Пришлось вернуться назад и еще поваляться в шезлонге, наблюдая за эффектно подсвеченной закатом фигурой, катающейся на волнах.
Дара полулежала, пряча за ресницами глаза, пытаясь найти ответ на вечный вопрос: "и что я в нем нашла?", и ноги коротковаты и вообще... Пока не поняла, что пора завязывать с мыслями, а то от таких размышлений не только сердце в груди колотится, но и все внутренности начинают мелко вибрировать, доводя разум до полной потери самообладания. Еще чуток и, как те пацанки, по одному щелчку пальцев хвостиком следом побежит. Поэтому пробурчав: "хороша Маша, да не наша", Серая побрела нафиг с пляжа, пока змей-искуситель не выбрался из моря.
Посидела в первой подвернувшейся кафешке, успокаивая не к месту разгулявшиеся гормоны, за чашкой ароматного кофе незнакомого способа приготовления. Ветерок с моря приятно гулял по ногам и шевелил распущенные волосы. Понемногу остыла, выпив какой-то забористой местной экзотики, и задумалась над продолжением вечера.
Самым логичным было плюнуть и пойти спать, только тело сегодня сильно возражало против такого плана, угрожая устроить бессонницу, и, раз с удовольствиями вышел такой облом, требовало хотя бы тяжелой физической нагрузки. Пришлось топать в конец набережной, откуда раздавались ритмичные низкочастотные звуки и всплески световых спецэффектов.
Но и там поджидало невезение. Местные не рисковали пригласить "белого человека" потанцевать. А с явившимся знакомиться в дупель пьяным немцем - в рубашке шестьдесят четвёртого размера, распираемой изнутри эдак полутора центнерами живого веса - они не нашли общего языка. В свое время Дару пытались учить исключительно английскому, да и то без заметного эффекта. Несостоявшийся ухажёр не проявил и минимальной настойчивости - на середине фразы откинулся головой на спинку диванчика и захрапел. Пришлось девушке забирать свой коктейль и топать за другой столик. Похоже, надо было допивать и сваливать, пока не стало совсем тоскливо.
- Сеньорита такая красивая и печальная - ее можно пригласить потанцевать?
Подняла взгляд от бокала и пропала - это был он. Прямой и ласковый взгляд темных глаз, твердо и открыто предложенная в качестве опоры рука, в которую она и вложила свою, чувствуя, как предательски дрогнули пальцы.
Дальнейшее запомнилось не столько событиями, сколько ощущениями. Кажется, был медленный танец, кажется ей тихо говорили комплименты, но они проходили мимо сознания из-за общей потерянности и слабого знания языка. Впрочем, совсем неважно, что на самом деле говорится, главное - каким тоном. А еще было ни с чем несравнимое ощущение мужских рук на талии, от которого сознание все норовило куда-то уплыть, и, время от времени, терялась связь с реальностью.
Потом они оказались за одним столиком, и парень обещал заказать Даре какой-то совершенно невообразимый по ощущениям коктейль. Он что-то рассказывал о себе, пересыпая рассказ комплиментами ее красоте, но очень тонкими, от них начинала волноваться уже душа, чувствуя, что рядом человек не только привлекательный телесно, но и возможно близкий по духу.
Принесли коктейль, но пробовать его было некогда - снова был медляк, и она плыла под чужими взглядами в полном изумлении от накатывающего волнами счастья. Коктейль в итоге был все же выпит "на брудершафт" и похвален, попутно удалось узнать, как зовут "ее" парня. От этого простого понимания, что именно "ее", стало жарко, а Игнацио надо было позвонить и они вышли через черный ход.
Посторонних там не было, и пока он звонил, Дара любовалась на Южный Крест, такое отличное от знакомого небо было сегодня просто восхитительно. Игнацио что-то бубнил, согласовывая сроки и какие-то технические условия съемки, но довольно быстро закруглился и подошел, тоже закинув голову вверх.
На вопрос о теме разговора вдруг посерьезнел и сказал, что он не только прожигатель жизни, но и зарабатывает деньги на свои увлечения сам - "я в некотором роде артист, донна, вот и согласовывал завтрашнюю, о, прошу прощения, уже сегодняшнюю съемку". Он начал рассказывать красивые легенды про звезды, да так увлекся, что Серой пришлось обнять его самой и неумело чмокнуть в ухо. Рассмеялась при виде обалдевшей физиономии и, ухватив за руку, поволокла в зал - танцевать.
Сколько раз танцевали - память сведений не сохранила, тело, отдавшись внешнему ритму, двигалось само и требовало еще и еще. Но в середине этого полета Игнацио требовательно поймал её за руку, и они, прыгнув в его автомобиль, понеслись по дороге из города в сторону окрестных гор - чтобы не пропустить закат луны в залив. Было здорово - волосы развевались по ветру, а сердце замирало от скорости и ужаса - на поворотах.
Закат был восхитителен и живописен, но большей частью прошел мимо - там, под луной и звездами, они в первый раз поцеловались уже по-настоящему. Это было так замечательно, что Дара не только луну, землетрясения бы не заметила. Однако, Игнацио, с явной неохотой оторвавшись, развернул ее к себе спиной, крепко обнял за талию, и заставил смотреть закат, бормоча какие-то нежности в ее волосы.
Луна села в воду, и машина примчала их назад в город. Как в калейдоскопе замелькали всевозможные бары и танцплощадки.
Молодые люди пили и не пьянели, целовались и прижимались друг к другу уже не только в танце, наслаждаясь каждым мигом вдруг возникшего чувства. Из головы действительно напрочь вылетели все мысли "о завтра", как и предсказывала Прима. Дара наслаждаясь каждым мигом восхитительного "сегодня".
А потом Игнацио прямо посреди разговора о его увлечениях - чем-то он там занимался, то ли марки собирал, то ли фотографии актрис, вдруг посерьезнел и предложил показать ей, как он варит кофе, ну и свою коллекцию заодно. Волновался и смущался, словно девушку не на чашку кофе приглашал, а звал, как минимум, под венец. В голове кто-то отчетливо хихикнул и не совсем трезвым голосом произнес: "И какие такие "последствия", могут вытечь из маленькой чашечки кофе?".
Все очарование момента враз спало, и вдруг проснувшийся "трезвый разум" взглянул на нового знакомца... потом "разум", задумчиво хмыкнув и заявив: "А почему бы и нет? Только таблетку проглоти прямо сейчас", - убрался из головы и больше на призывы не откликался. Пришлось ответить согласием, вызвав на ставшем таким родным лице волну неподдельного восторга и облегчения, и перед отъездом отпроситься "на минутку".
В дамской комнате холодная вода, смывшая остатки макияжа, не помогла охладить голову, щеки горели, а все остальное шло кругом вслед за головой, пришлось все же глотать таблетку и идти навстречу своей судьбе.
***
Машина домчала в один миг, по дороге правда вдруг оживилась и пискнула сумочка, пришлось напрячь мозги в попытке вспомнить, "что бы это значило?". Потом дошло, что такой сигнал настроен на переход из "белой зоны" в "желтую", и успокоилась - "желтая" это не так и серьезно, тем более спутник у неё местный, и ей вряд ли с ним грозит какая-то опасность.
Несколько ступенек подъёма на крыльцо, двойные металлические двери, еще лесенка и вход в квартиру, или это четверть дома? Во всяком случае, не целый, иначе, с чего бы тогда опять двойные, пусть и роскошные, двери?
Внутри оказалась громадная, красиво обставленная, насколько можно различить в романтичной полутьме, вполне уютная квартира на двух уровнях. Нижний этаж занимал хозяйственный блок с огромной кухней-студией и гостиной-прихожей. Так уж принято за бугром.
Уже ничего не стесняясь, парочка плюхнулась на диван перед низеньким столиком, на котором, как по волшебству, появилась бутылка хорошего, мигом открытого вина.
Пока вино "дышало", не спеша целовались. Дара с трудом смогла оторваться и дать Игнацио разлить совершенно ей непонятную кислятину по бокалам. Едва пригубив, поцокав языком и ляпнув первое, что пришло на ум о "восхитительном букете", полезла целоваться снова - этот самый "букет" на губах возлюбленного ей понравился куда больше, чем в бокале.
Некоторое время они были очень заняты, но надо же когда-то и дышать. Девушка прилегла отдохнуть на могучей груди, но, услышав, как в ней бьется сердце, решила не терять времени и сама начала расстегивать рубашку. Игнацио лежал пластом, только проводя руками по ее волосам, но когда Серая, "выпустив коготки", провела ими по обнажившейся груди к животу, глухо застонал и, подхватив ее на руки, одним махом вскочил и понес по лестнице на второй этаж - в спальню.
Опять потерянная секунда, чтобы открыть двойную дверь, и вокруг все укутала тьма - шторы задернуты, из всей обстановки четко угадывалась только застеленная белоснежным кровать, размером с небольшой аэродром, тем не менее почти потерявшаяся посреди громадной комнаты.
Возле кровати девушку (еще пока-таки - да) довольно нежно поставили на пол, хотя сердечко бешено тарахтело от опасения, что просто швырнут и растерзают, и, нежно погладив по волосам, заставили запрокинуть голову для поцелуя. Слабые возражения против происходящего так и остались непроизнесенными.
Тем более что, не отрывая губ, рука скользнула вдоль позвоночника и все возражения превратились во вздох наслаждения. Ее плотно прижали к разгоряченному мужскому телу, чтобы в следующий миг двумя руками запрокинуть голову и поцеловать в ямку на шее.
Отодвинув ставшее податливым тело от себя, Игнацио провел указательными пальцами за ушами и дальше по боковой стороне шеи к ключицам, а потом еще ниже, все медленнее и медленнее приближаясь к груди, и...
***
... и в этот момент вспыхнул яркий свет! Очень сильный, он практически выжигал сетчатку, не давая ничего рассмотреть, кроме нескольких "солнц", висящих полукругом вокруг кровати на высоте ее глаз.
В себя Дара пришла практически мгновенно, без всякого перехода и секундного смятения, будто выключателем щелкнули.
"...!!!" - выдал краткое резюме включившийся в работу мозг. Очень точное наблюдение, абсолютно верное, но, увы, безнадежно запоздавшее.
Сквозь залившие глаза слезы успела только увидеть, как раскрылись глаза Игнацио и глянули на нее с усмешкой, наслаждаясь отразившимся на ее лице ужасом и пониманием произошедшего. Дальше медлить было нельзя.
Тело само выполнило кувырок назад, на середине кровати выполнив доворот, и встав в позицию "низкого старта". Дальше стремительный горизонтальный бросок на другую сторону комнаты навстречу резанувшим по глазам софитам и предполагаемому спасительному окну.
И темная тень, метнувшаяся наперерез.
Тень она поприветствовала "своим коронным" - кулак правой руки с разгона ударил в ладонь левой, а весь вес, инерцию броска, злость и страстное желание уцелеть вложила в несущийся к чужому брюху локоть.
И не пробила. Завязнув в чужом мясе. Сверху только икнули и отшвырнули её назад на кровать - как котенка. Следом на Дару навалилась туша минимум вдвое превышающая по весу, прижимая к возмущенно скрипнувшему ложу, шея оказалась зажата в чудовищной лапе, запястье левой руки и вовсе потерялось во второй клешне - кисть торчала из кулака размером с мяч как тростинка, того гляди, повернется кулак и только хрупнет...
Правую руку, нацелившуюся "когтями в глаза", перехватили и зажали где-то вне поля зрения, но, судя по ощущениям, "помощник" с той стороны не уступает в габаритах навалившейся туше. Потом за волосы сильно дернули, наклонив голову, аж черные мушки в глазах появились, и на вытянутую шею надели... Ошейник?
Руки отпустили, чтобы в следующий миг ухватив за щиколотки, резко, до боли, развести в стороны бесполезно брыкавшиеся до того ноги, секунда и с них профессионально споро сорвали "последнее оружие" - туфли на высоком каблуке, о которых Серая во время предыдущей возни совсем забыла...
Теперь вроде и свободна, но уже на цепи и эта сука стоит и пялится, улыбаясь, радуется беспомощности. Рядом с ним, положив руку на плечо, многообещающе улыбнулся и сверкнул глазами здоровенный негр, красивая будет картинка. Шансов против такой перекачанной туши изначально не было никаких. Все - мавр сделал свое дело и ушел, оставляя сцену за главным актером.
Оставалось только прижаться лопатками к спинке кровати. Сзади звякнула и неприятно захолодила позвоночник цепь от ошейника. Выглядит тонюсенькой и несерьезной, но, скорее всего, исходя из профессионализма и слаженности действий, шансов порвать ее или выломать из крепления, нет никаких.
Все. Приплыли. Не уйти. Даже на тот свет не получится, потому что второй конец, скорее всего, привязан не к кольцу в стене, а к специальному амортизатору, чтобы слишком прыткая жертва не сломала себе шею сильным рывком.
Так, пусть уйти и не получится, но, может быть, удастся что-то сделать? Тем более, что Игнацио, картинно сняв, скомкав и отбросив в сторону рубашку, ступил двумя ногами на кровать наряженный в одни трусы-плавки. На камеру работает гад - оператор со своей бандурой проявился с правой стороны между софитами, припав на колено и активно "дирижируя" свободной рукой - "крутой мачо", поигрывая мышцами пресса, начинал не спеша приближаться. Можно попробовать достать, если длина цепи позволит дотянуться хотя бы рукой.
Длина - позволила. Элементарно не хватило сил. Выброшенную в глаза руку мерзавец легко перехватил и закрутил Серую вокруг нее. Дару отшвырнули назад, крепко приложив спиной и затылком об стену и спинку кровати.
Казалось, из тела вышибли дух. Никаких шансов не осталось? В том, что ее теперь используют по назначению, засняв всю эту мерзость, сомнений не было. Осознание этого отравлло душу. Сквозь туман сопротивляющегося действительности сознания, ощутила себя снова в горизонтальном положении. Боль... Как же больно и мерзко!.. Убью...
А потом успела увидеть, как лопается вдруг вспучившаяся штора, пропуская осколки стекла и продолговатое тело. И сразу вслед за этим наступила тьма.
***
- Переверните ее на бок, - сказал хриплый голос.
"Господи, сколько еще можно...", - попробовала сказать Дара, но из открывшихся губ не вырвалось ни звука. Несколько рук разом ухватились и повернули. Впрочем, ее усилия не пропали даром и были замечены.
- Приходит в себя, - произнес тот же голос.
- Укол не забыли? - более молодой и уверенный.
- Обижаешь эль`тенитиенте... - опять хриплый.
Глаза тем временем открылись сами, не полагая нужным до конца уверять всех в полной беспомощности и бессознательности хозяйки. Увиденное произвело странное впечатление, казалось, что все эмоции еще спят, или вообще сгорели в пепел, а мозг холодно констатировал, что лежит она почему-то внизу, на первом этаже, на том самом диване, на котором недавно... или давно? Скорее все же недавно - на столе по-прежнему стоит полупустая бутылка с вином и один бокал. Так вот, в прошлой жизни на этом диване она целовалась с Игнасио перед тем как подняться наверх.
Даже последняя мысль не вызвала переживаний. Как и то, что прямо за бутылкой наблюдался самый худший из вариантов - там маячил черноголовый парень, выглядевший лидером молодежной банды. Парочка пялящихся на нее и возбужденно перешептывавшихся подростков на заднем плане органично дополняла картину.
Все. Это даже не любители снимать "острую" порнушку, от этих зверенышей живьем не уйти, они готовы мстить всему миру только за то, что родились на помойке. Их не интересуют даже деньги - только бы доказать свое превосходство кому-то из "чистых".
Тем временем предводитель спросил:
- Хосе, может закончить с этой народной медициной, да отвезти девочку в нормальную больницу?
- Найти здесь нормальную больницу еще можно, а вот нормального коновала... Зачем девочке шрамы на память? Да еще - о столь поганом событии? А муравьишки - вещь проверенная, порезы мы промыли, лекарство вкололи. Сейчас по-дедовски сведу края, это хоть и медленно, но ведь время есть? Вот, а потом забинтуем, через пять дней все отвалится - и никаких шрамов.
Продолжая болтать, хриплый голос, не переставая, что-то делал с боком.
- И, к слову, эль`тенитиенте, меня ведь не Хосе зовут...
- Знаю я, как тебя зовут, все помню - будет, что на кресте написать, и кому какие слова передать тоже помню. Только столько вас уже было, что каждый раз по новой язык ломать не считаю нужным. Хосе.
- Эт точно, Тенитиенте, - выделил последнее слово интонацией хриплый голос, и Даре показалось, что он лукаво улыбается. Главный, тот и вовсе расплылся в улыбке поперек совсем не латинской рожи. А потом резко нагнулся к ней и взял за руку.
- Как себя чувствуешь, Серая?
Ну и вопрос! А чувствовала она себя по крайней мере - не сообразно ситуации, потому как болели только ребра, а больше ничего не ощущалось. Помимо воли попробовала вырвать руку, чтобы проверить, но старший удержал:
- Не переживай, все нормально. Кроме порезов повреждений нет. - В душе невольно колыхнулось удивление - он что, проверял? Кроме удивления никаких чувств не возникло, но появилась робкая надежда, что они вернутся. Чувства.
На ребра тем временем напылили бинт из баллончика и разрешили сесть. Не спеша осмотрелась - в поле зрения попало еще трое подростков с оружием и старик, хотя с тем же успехом ему может быть лет тридцать пять, это видимо и есть хриплый. За своей отстраненностью она пропустила, что главный пытается ей что-то втолковать, во второй раз уже.
А это "что-то" было очень важным, точнее архиважным - главарь называл пароль для связи с "группой Б", или группой прикрытия, по плану они должны были связаться с ней завтра... точнее ведь... да - сегодня. Пришлось сосредоточиться и назвать отзыв, а потом еще и ответить на дополнительные вопросы, но, видя скорбное состояние Дары, сильно мучить её не стали, и главный принялся просто болтать, подпустив в голос уверенные и успокаивающие нотки.
- ... подумали, что опоздали. Наружка вела прямо до этого дома, но такого оборота не ждали, а когда "пробили" контакт, то рванули на полной скорости, но вырваться из красных кварталов, с оружием вот так сразу, это большая проблема. А еще надо было согласовать вопрос со здешними хозяевами, но на них уже элементарно забили - просто поставили перед фактом. И все равно чуть не опоздали. Хорошо хоть окна второго этажа без решеток и стекла обычные, изловчились и засадили спецракету, а потом и сами вошли.
- ...ть! - встрепенулся командир, - у этих дятлов в кои-то веки есть учебный материал для ведения экспресс-допроса, а они там, похоже, развлекаются! Погоди секунду, разберусь. - И нырнул за ту самую дверь, откуда раздался приглушенный рык и оправдывающийся бубнеж.
Серая только теперь отметила, что говорил неизвестный "вождь команчей" на русском, особенно в части русского-матерного. Парочка оставшихся в помещении подростков продолжала шушукаться, чуть ли не тыкая пальцами, но встретив взгляд Дары, парнишки густо покраснели и, прикрывая ладошками полыхающие уши, шмыгнули куда-то под лестницу. Прямо совсем как пятиклассники, застигнутые школьной учительницей за курением, или разглядыванием "взрослого" журнала. Только автоматы на ремне через плечо сбивали картину.
Неслышной поступью вернулся командир и тоже уставился, видимо пытаясь сформулировать фразу, но тут его отвлек входящий звонок. Вытащив невообразимых размеров дуру, по всей видимости, приобретенную в магазине антиквариата, он начал отвечать:
- Да, операция проведена успешно.
- Да гребем хабар.
- Никак нет, незначительные поверхностные ранения, помощь оказана. Нет, не требуется.
- Сможет ли стрелять? - и уже к Серой: - Детка, согни указательный пальчик, ты не левша? - и в трубку, - да, стрелять сможет!
- Психологическое состояние? - Тут взгляд командира из ласкового и внимательного вдруг стал жестким и пронизывающим, он просто гипнотизировал и не отпускал, изменился и тембр голоса:
- Думаю, состояние удовлетворительное. Полагаю, когда узнает, что съемки как экспортную статью курирует именно... - тут видимо командир "Бэшников" чуть не сболтнул лишнего, но вовремя прикусил язык - называть имена даже по закрытой связи не стоит совершенно, - а ее саму после съемок, скорее всего, ждал бордель в дальнем армейском гарнизоне.
Тут он все-таки что-то высмотрел в Дарином лице, потому как отвел взгляд и бодро доложил:
- Уверен - стрелять сможет! Да, абсолютно уверен. Боюсь скорее, что в виду проявленного рвения, может не хватить денег на призовые! ... Есть, не беспокоиться! Удачи, камрад.
И оборвал связь. Два стоящих за его спиной пацана посмотрели на часы, хлопнули друг друга по ладошке и проигравший подставил лоб под щелбаны со словами - "и как у него выходит, секунда в секунду!"
Командир тем временем давил на кнопки коммуникатора и смотрел в пол, потом, подняв взгляд, увидел недоумение Дары и смущенно произнес:
- Да чтобы не отследили звонок, одновременно со мной в эфир выходит еще пять станций с тем же идентификатором. Через минуту сорок шесть секунд до местной сети доходит, что ее дурят, и она или обрывает все коннекты, или начинает по очереди обрывать каждый сегмент, пытаясь определить, откуда звонок. Так эти каждый раз спорят, успею я все сказать и трубку положить, или нет. Самое смешное - проигрывают строго по очереди.
Повисла неловкая пауза и Серая сказала первое, что пришло в голову:
- Мне бы умыться... - командир радостно улыбнулся и, подскочив к одной из дверей, галантным жестом ее распахнул.
- Прошу сюда, сейчас мы мигом...
Плотно закрыв за собой дверь, Дара поплескала холодной воды на лицо и увидела аккуратной стопочкой сложенные на толчке вещи. Только натягивая на себя камуфлированную майку, она вдруг поняла, что все это время разгуливала совершенно голой, ничуть не смущаясь. То, что сей факт ее ни капельки не взволновал, породил в душе какую-то смутную тревогу, но отвлек другой вопрос - а откуда собственно взялась одежда?
Тем более, при внимательном рассмотрении оказалось, что это был не настоящий камуфляж, а стилизация под него. Этакий "костюм для сафари", причем пошитый именно на женщину и ее размера, не хватало только белого пробкового шлема.
С одной стороны, хорошо - можно будет спокойно вернуться в этом в гостиницу, не рискуя вызвать недоуменные взгляды, а с другой - откуда малолетние бандиты глухой ночью добыли одежку нужного размера? Впрочем, если съемки здесь проводились регулярно, а наличие стационарных приспособлений на это указывает, то должны быть костюмы из реквизита.
Некоторое время Серая пялилась на умывальник, удивляясь, что ее совершенно не пугает чужая одежда, и она с визгом не срывает с себя только что надетое, но все сомнения разрешились гласом из-за двери:
- Не сомневайся, вся одежка нулевая, из запечатанных пакетов взяли.
Оставалось только решительно покинуть "место для раздумий" и благодарно кивнуть командиру. Посреди комнаты мялся красный как рак один из давешних подростков. Подчиняясь какому-то порыву, девушка подошла и, крепко прижав его к себе, по матерински поцеловала в лоб. Бедолага чуть не сомлел от счастья и куда-то унесся вприпрыжку - видимо делится привалившим счастьем с товарищами.
Товарищи, к слову, пахали как пчелки, двумя ручейками таская сверху аппаратуру и все что подвернется под руку, матерясь, притом, как стадо боцманов, и цепляясь стволами за перила и друг друга. Шло планомерное перемещение военной добычи.
Командир "бэшников" опять совершенно бесшумно оказался рядом:
- Хосе отвезет тебя в гостиницу, и все будет преотлично.
Кивнув в знак понимания, Дара последовала за смущающимся и не знающим куда девать руки парнем.
***
Едва машина отъехала, "Хосе" с хриплым голосом выглянул из двери под лестницей и поманил командира:
- Экселенц, думаю это надо тебе видеть...
Командир кивнул одному из пацаненков - "дескать, бди!", и нырнул под лестницу, оставив приоткрытой дверь, чтобы контролировать подходы. В самой коморке не было ничего интересного, кроме внимательного взгляда того самого "Хосе".
- Отобрал два десятка записей с американками и скинул в местное посольство и напрямую в Вашингтон, у кого-то из любителей клубнички оказалась спутниковая трещалка, причем именно американская. - Оба собеседника довольно улыбнулись, теперь точка выхода засечена с гарантией. Значит, местной полиции вряд ли удастся замять ситуацию.
- В Вашингтон залил сразу на два адреса, федералам и новостникам, так что там тоже вряд ли обойдётся тихо.
- Слушай, а амеры его сами не того?
- Не успеют, пока их контора раскачается. Пока то, да сё, зато "боковой след" выйдет просто изумительный - никто и сомневаться не будет. Тем более, что те же, плюс еще кое-какие материалы уйдут древним амеровским друзьям по нашим каналам, и эти уж точно молчать не будут...
- Вижу, доволен как таракан. Знаешь, сколько я не видел покойников?
Командир мигом подобрался, вскидываясь как борзая:
- Косяк?
- Не так чтобы да. Просто мы тут завалили парочку шустрых негров, а никто не поинтересовался, каким ветром их в латинский квартал занесло? Кроме старого Хосе, не поленившегося лично залезть в ихние вонючие пасти и пробить по стоматологической базе.
- "Зеленые шапочки"? - Командир уже не выглядит сытым и довольным котом, - из охраны посольства? Значит "альфу" вели?
- "Зеленые", - подтверждающе кивнул "Хосе", - они рассчитывали по завершению всех свидетелей пустить в расход, а материалы - вывезти!
- Точно. Так что давай-ка мы поторопимся, от добра добра не ищут.
***
Тем временем спортивный кабриолет подкатил к гостинице. Серая не спеша вышла и успела даже пройти пару шагов, когда поняла что что-то делает не так. Пришлось оборачиваться - рядом переминался с ноги на ногу паренек. Было понятно, что по правилам конспирации надо попрощаться, так чтобы не вызывать подозрения у наверняка следящих за подъездом дежурных, но парню отказала вся его решительность.
Пришлось самой крепко обнять, напоследок шепнув - "спасибо ребята, вы не представляете, как я счастлива. Передай остальным, что я их всех люблю", после чего чмокнув в щечку уж совсем выпавшего в осадок сопровождающего, весело заскакать по ступенькам. Обернулась на последней, помахала ручкой - парнишка, пламенея ушами, все переминался с ноги на ногу.
Степенно вошла в фойе, чтобы гордо продефилировать к лифтам - задрав нос и не замечая таращившихся из-за стойки администраторов, или как их тут называют?
Картина вполне понятная - стервочка, сама прислуга, а вообразила себя леди, покаталась на мальчонке, погуляла-попила за его счет, а напоследок - сестринский поцелуй в щечку и даже выпить кофейку в номере не пригласила. Вот и замечательно, репутация - наше все.
Приме, которая выползла из своей комнаты встречать напарницу, на вопрос - "как погулялось?" был дан не менее содержательный ответ - "Обалденно!", после чего Дара гордой походкой удалилась в собственную комнату. Где, едва заперев дверь, еле смогла вылезти из одежды и добраться до кровати.
Болело все, особенно порезанные ребра, которые начал отпускать местный наркоз, а еще побитым щенком скулило сердце, на тему - "что нельзя же быть такой доверчивой дурой". Пришлось принять таблетку нимисулида - он и обезболивающее и противовоспалительное, то что надо, для того, чтобы хотя бы три оставшихся часа до "подъема в восемь" поспать.
Завтра ведь предстояла тяжелая и, возможно, грязная, работа.