ОH. Пол, несмотря на покрывавший его ковёр, всё равно казался жёстким. Это в какой-то мере притупляло удовольствие от контакта с её страстным телом. Зато позволяло не сходить с ума от её дыхания, особенно бурного в те моменты, когда почти выходил из неё и снова резко входил...
ОНА. Необыкновенно нежный и ласковый... И первый, несмотря на то, что... второй...
Это было впервые по всем законам близких душ, тело кричало, что оно девственно. Даже губы забыли вкус тех поцелуев, которые были прежде...
ОН. Она забавляла его, восторгала. Она соблазняла его, манила, опустошала. Она была капризна, требовательна, вплоть до "ограничений на оргазмы". Она была... своя...
ОНА. Тело кричало... Губы - почти молчали. Это больше походило на слияние душ, нежели тел. Но он слишком быстро "выплёскивался" и тело не успевало. Это создавало определённые неудобства. Это создавало... его...
ОН. Он смотрел на стены, смотрел на потолок, шептал какие-то дурацкие считалочки, он старался.
ОНА. Всё-таки в этом всклокоченном, мятом под утро субъекте было нечто. Что-то, позволявшее его прощать, быть ласковой как кошка, быть упоительной. Для него.
ОН. Он кончил.
ОНА. Она нет.
ОН. Утомлённый и вспотевший он спикировал куда-то набок, глядя на неё каким-то истаявшим взором. Ему - было...
ОНА. Утомлённая, она чёткими движениями опытных рук сноровисто вытерла семя. В ванную не пошла. Ей - было...