Если долго смотреть в Бездну, то Бездна начнет смотреть в тебя.
Ф. Ницше.
Признак депрессии - поганое настроение по утрам. Именно с таким настроением я просыпался последние три года, с того времени, как открыл стоматологический кабинет. То есть комнатушка, которую я снял для работы, скорее смахивала на зубодерню. Приличные люди избегали заходить в место, напоминавшее инквизиторскую пыточную. На столе зловеще поблескивали щипцы, молотки, стамески. Навороченных рентгеновских установок нет и в помине. Ко мне заглядывало всякое отребье, которому деваться некуда было от сумасшедшей зубной боли. Никаких дивидендов я от них не имел. Мало-мальская прибыль уходила на отступные санитарным врачам и налоги.
Стояло хмурое утро, по моим наблюдениям оно все три года было хмурым. Я закурил прямо в постели, не очень-то спеша туда, где меня никто не ждал, кроме верной медсестры Ларисы. Несмотря на все невзгоды, эта маленькая невзрачная девушка с конопушками на носу и жидкими соломенными волосами, спрятанными под шапочку, не покидала меня. Платил я ей крохи, и она умудрялась выкроить из них на пончики, которыми подкармливала меня.
Наконец, я встал и прошелся в туалет по вороху медицинских журналов, валявшихся на полу. В зеркало на меня глянул молодой типчик с унылым взором. Я побрился лезвием "Жилетт", купленным в прошлогоднее Рождество. Ясное дело, почистил зубы. Завтрак мой состоял из пары яиц и кофе.
Я шел по улице навстречу десяткам хорошеньким девушкам, и ни одна не задержала на мне заинтересованного взгляда. Словно я фонарный столб.
Как я и ожидал, пациентов к моему приходу не было.
- Здравствуйте, доктор! - приветствовала меня Лариса, - Хотите чаю.
- Привет, Лариса! - сказал я, - Налей чашечку.
И тут же звякнула входная дверь. К нам нерешительно вошел небольшой мужичок со сморщенным, как застарелая картофельная кожура, лицом. Правда, левую сторону прилично разнесло флюсом.
- Помогите, доктор! - простонал мужичок.
Я усадил бедолагу в обшарпанное кресло и заглянул в его маленький роток. Слева в одном из коренных зубов был кариес. Огромное дупло, зиявшее как бездонный колодец. Я взял бор и вгляделся в эту черную дыру. Она притягивала меня к себе, как пропасть, в которую хочется броситься. Голова у меня закружилась, в ушах зазвенели бубенцы. Внезапно в глазах потемнело, и я словно бы полетел в черном пространстве по гигантской спирали.
Когда полет прекратился, я вновь стал хорошо видеть. В окно светило солнце. В руках у меня был современный бор с алмазной насадкой, я вчера читал о таком в журнале "Стоматологическое оборудование". В кожаном кресле передо мной сидел господин в дорогом костюме, никак не меньше президент солидного банка.
- Что такое, Лариса? - спросил я и повернулся к своему верному оруженосцу. Однако, вместо нее я увидел высокую красотку в коротком халатике, обнажившем умопомрачительные ноги. Красотка недоуменно посмотрела на меня.
- Все в порядке, Марк? - уточнила она.
- Пожалуй, да, - ответил я. Что тут скажешь.
Я обработал кариозную полость господина. Наложил пломбу из лучшего материала.
- Спасибо, док! - воскликнул банкир, или кто там он был, - вы как всегда на высоте!
Он протянул медсестре пять сотен долларов. Чудеса!
- На сегодня больше никто не записан, - сказала мне красотка.
Потом она томно потянулась и проворковала:
- Сегодня вечером, как договорились, Марк? В кавказском ресторане?
- Да. Конечно. Во сколько?
- Ты забыл? В девять, - она обиженно надула губки.
- Да. В девять.
Я начал переодеваться. На плечиках в шкафу висело новенькое пальто, я мечтал о таком, видел на витрине в магазине мужской одежды.
- Подвезешь меня? - спросила красотка. Она надела красный плащ.
- Поехали, - ответил я. Внутри меня кто-то быстро переключал контакты в мозгах, заставлял ничему не удивляться.
На улице меня поджидала двухместная тачка, я даже не знал, какой марки. Ключи от нее странным образом лежали в кармане брюк, добротных брюк из твида.
Понятно, что квартира, где я проживал, оказалась большой, с современной мебелью. И я уже точно знал, где что лежит. Черно-белую фотографию в рамке, где мы были сняты с Ларисой, два неудачника с грустными физиономиями, я убрал в дальний ящик.
Вечер и ночь я провел лучше некуда. Девушка просто сводила меня с ума. Я никогда не был с такими красавицами. Все, кто находился в ресторане, головы сворачивали, глядя на нас.
Утром в клинике, а это была самая настоящая клиника, меня встречала богатая почтенная публика. Доход за один день превысил полугодовой. Настроение у меня было самое благодушное, о депрессии не было и речи.
Если бы не одна малость. Последним посетителем был тот самый плюгавый мужичок, чье глубокое дупло произвело на меня такой головокружительный эффект. Он сел в кресло и посмотрел на меня взглядом преданной собаки. Я держал в руках бор, и в замешательстве глядел на него.
В конце концов я решился.
- Начнем, пожалуй.
Мужичок открыл рот. И я просто не успел ничего сделать. Даже глаза не прикрыл, чтобы не пялиться в это дупло. Оно будто загипнотизировало меня. Влекло к себе, как зайца в пасть удава. Вновь все покрылось мраком , и я полетел в тартарары.
- Вам плохо, доктор? - услышал я до тошнотворности знакомый голос Ларисы.
Она участливо смотрела на меня из-под надвинутого на самые брови клоунского колпака. За окном лил дождь. Все было, как прежде, как в последние три года.
- Да, - говорю, - мне плохо. Никогда в жизни мне не было так паршиво.