Аннотация: Путлеровец стал сыпать в глаза таблетки хлорки, стал их крошить. А другой сотрудник ФСИН поливал водой, приговаривая: "Мы так воспитываем". Те же сотрудники СИЗО прижгли ему левую ногу выше колена утюгом, а ниже колена - обварили кипятком.
В октябре прошлого года, будучи подследственным, врач-мануальщик Мадин Гасанов почти лишился зрения в саратовском СИЗО-1: по словам заключенного, надзиратели при помощи арестантов-"активистов" засыпали ему глаза хлоркой. Гасанов нуждается в операции, но уже год получает только капли и аспирин.
43-летний Мадин Гасанов вел врачебную практику в городе Радужный Ханты-Мансийского автономного округа.
"Он врач-мануальщик. Хороший врач. Он жил в Радужном, никого не трогал, работал. К нему люди издалека ездили. Там есть такой опер Алимханов. Они открыли свой массажный салон и приглашали к себе работать", - рассказывает супруга Гасанова Галина.
Терапевт отказался, после чего полицейский пригрозил ему неприятностями. "Он ему сказал: ну, раз не хочешь сюда идти работать, тогда отдашь мне свою машину - у него была [BMW] X5, не новая, совсем не новая - и каждый месяц плати мне по 50 тысяч рублей. Тот его послал, и вот в этот момент все завертелось", - говорит Галина.
Вскоре Гасанову позвонила его знакомая и попросила забрать наркотики, которые хранились у ее друга - с последним она якобы была в ссоре. Девушка говорила, что если Гасанов откажется, она может совершить самоубийство. Мануальщик согласился, а когда пришел домой к знакомой, его задержали полицейские.
"Глупость, конечно, несусветная, но он все это сделал - пошел к ее другу, взял и ей отнес. Его там приняли, напихали полные карманы, полную машину. Мадина там били. У него даже фотография есть, где лицо все в синяках", - вспоминает Галина. По ее словам, позже в суде девушка признала, что участвовала в провокации под давлением полицейских.
Оперативник предложил закрыть дело, если Гасанов "надумает платить", а в противном случае пообещал ему "устроить веселую жизнь". В частности, полицейский угрожал подбросить наркотики бывшей жене врача. После этого Гасанова отпустили из отдела полиции, и он уехал из региона, надеясь тем самым обезопасить себя и своих близких. В начале 2014 года он приехал в Краснодар.
Такую версию со слов самого Гасанова излагает его супруга Галина. Они познакомились в Краснодаре уже после описанных выше событий. За полтора года Гасанов обустроился на новом месте: нашел работу в городской больнице скорой помощи, завязались отношения с Галиной. Муж не знал, что находится в розыске, и выяснилось это случайно, заверяет женщина. Она предлагала вернуться в Радужный, чтобы доказать свою невиновность, но Мадин откладывал эту поездку, вспоминая обстоятельства своего задержания. Позже от жителей Радужного Галина узнала, что похожая история произошла с местной предпринимательницей: полицейские вымогали у нее деньги, но женщина ответила отказом, а вскоре ее муж попал на скамью подсудимых.
В сентябре 2015-го Гасанов был задержан. Через месяц он оказался в СИЗО-1 Саратова.
Хлорка, утюг и кипяток
"Его в Краснодарском крае задержали и везли через Саратов (СИЗО-1 - МЗ). И он там начал как-то свои права отстаивать, когда его только туда доставили по этапу. Там не совсем корректно с ним обращались", - рассказывает член свердловской ОНК третьего созыва Лариса Захарова. 20 октября она посетила Гасанова в СИЗО Екатеринбурга, где он ожидал очередного этапа.
Мужчину завели в камеру, куда зашли двое сотрудников ФСИН и двое осужденных. По приказу надзирателей заключенные начали избивать Гасанова. Он упал, один из "активистов" схватил его за ноги, а другой - за руки. "А сотрудник стал сыпать в глаза таблетки хлорки, стал их крошить. А другой сотрудник стал поливать водой, при этом сказали: "Мы так воспитываем". Сотрудники были - один невысокого роста, другой высокий, худощавого телосложения, оба казахи", - записала наблюдатель в акте проверки со слов заключенного.
Гасанов рассказал, что те же сотрудники СИЗО прижгли ему левую ногу выше колена утюгом, а ниже колена - обварили кипятком. "Я попросила его раздеться - действительно, на левой ноге выше колена был след от термического воздействия, он уже белесый; и на левой ноге, где подъем ступни, были следы от термического, скорее всего, воздействия", - вспоминает Захарова.
На следующий день Гасанова перевели в другой корпус саратовского СИЗО. Там к нему снова пришел худощавый сотрудник и предупредил: "Не дай бог, куда-то напишешь".
Галина узнала о пытках, которым подвергается муж, только через два месяца. Гасанов рассказал ей, что в Саратове от него добивались явки с повинной по нераскрытому делу. "Хотели, чтобы я взял на себя какую-то статью", - приводит Галина слова супруга.
"Он говорит: "Меня пытали, а в глаза закладывали хлорные таблетки. Теперь на глазном яблоке наросты пошли, часто нагноение глаз, и я, говорит, ничего не вижу. Мне только в темных очках надо на свет попадать или закрывать глаза. Потому что мгновенно начинает болеть голова"", - рассказывает женщина. Несмотря на это, Гасанова отправили дальше по этапу - в Нижневартовск, где по его делу были назначены судебные слушания.
Страшное место
"Вообще, в саратовских учреждениях [ФСИН] это практикуется - вот такие изощренные методы оказания давления с целью сломить волю и добиться желаемого результата подавления личности", - говорит Захарова, которая оказывает помощь осужденным и арестантам как эксперт фонда "В защиту прав заключенных".
"СИЗО-1 славится как страшное место. Осужденный, с которым у нас заключено соглашение об оказании правовой помощи, попросил помочь ему обратиться с ходатайством в суд. Я ему сказала, что надо обжаловать в Саратовском областном суде. Он, побоявшись, что его увезут в СИЗО-1 для этого, отказался просто подавать ходатайство", - вспоминает Захарова.
По словам правозащитницы, ее клиент рассказывал ей, что пережил, когда его однажды этапировали из колонии в СИЗО-1. "Он просто был избит, валялся под спальным местом, под шконкой, как они говорят, весь побитый, весь перевязанный скотчем и наручниками. Как я поняла, его приковывали, - пересказывает Захарова воспоминания осужденного. - На протяжении нескольких лет СИЗО-1 боятся. Я лично писала обращения, чтобы показать, что они под чьим-то контролем, чтобы они не вздумали что-то сделать, и в какой-то степени это срабатывало".
Правозащитник "Комитета за гражданские права" Борис Ушаков, сам бывший заключенный, с конца прошлого года следит за ситуацией в саратовских колониях и СИЗО. "Как правило, оттуда (из СИЗО-1 - МЗ) жалобы не выходили. Там были ситуации, когда узнавали, что я вмешиваюсь, заключенному давали все блага, и он отказывался жалобы писать", - говорит Ушаков, добавляя, что проблема насилия над другими арестантами оставалась нерешенной. По словам Ушакова, с того времени, как он начал следить за происходящим в СИЗО-1, сотрудники стали действовать осторожнее: "Долгое время там была тишина, потому что я пишу безостановочно. Сейчас там они пытаются опять что-то начать".
До правозащитника доходили сведения, что в СИЗО-1 есть камеры, где из заключенных выбивают явки с повинной. По его информации, арестантов там связывают, избивают не оставляющими синяков предметами (например, бутылками с водой) и обливают кипятком.
По мнению Захаровой и Ушакова, местная общественная наблюдательная комиссия работает неэффективно, поскольку связана с силовыми структурами. "Это люди, которые заняли места общественных наблюдателей, там все силовики, все - бывшее МВД, ФСБ, ГИБДД. Соответственно, что ждать от них?" - задается Ушаков риторическим вопросом.
Председатель местной ОНК Владимир Незнамов - полковник запаса ФСБ. Первый зампред ОНК Леонид Шостак - бывший начальник управления ФСИН по Саратовской области, а еще один зампред Василий Лебедев - в прошлом высокопоставленный сотрудник областного ГУВД. Кроме того, среди членов ОНК есть бывшая сотрудница аппарата УФСИН Светлана Фимушкина.
Год без операции
После случившегося с Гасановым в Саратове его этап в Нижневартовск продолжился. По пути арестант побывал еще в девяти следственных изоляторах, и в каждом обращался за медицинской помощью. "Только когда у него уже кровь из глаз пошла, какую-то первичную оказали помощь - капли, что ли, дали. Его сразу же увезли после этого, - рассказывает правозащитница Лариса Захарова. - Как он утверждает, в какие бы учреждения он ни прибывал, когда он начинал требовать, чтобы ему оказали медицинскую помощь, потому что он терял зрение, у него болели глаза, его всегда отправляли дальше".
Заключенного вывезли из СИЗО в гражданскую больницу только в Нижневартовске, где он провел почти полгода во время следствия и судебного процесса. Врач-окулист сообщил Гасанову, что ему нужна операция на глазах, чтобы не потерять зрение полностью. Но операцию до сих пор не сделали.
В марте его осудили на восемь лет колонии строгого режима, признав виновным в покушении на сбыт наркотиков в крупном размере (часть 3 статьи 30, пункт "г" части 4 статьи 228.1 УК). В апелляции приговор Гасанову устоял, теперь он ожидает кассации.
Захарова собирается и впредь оказывать осужденому юридическую помощь. Пока неясно, будет ли он добиваться привлечения к ответственности сотрудников СИЗО-1. Из разговора с Гасановым правозащитница сделала вывод, что пока он об этом не думает - сейчас его беспокоит лишь перспектива потери зрения.
"Там сейчас уже только операция. Потому что эти места, где таблетки поели ткани... Ну, вы представляете, что такое хлорная таблетка в глазах? В нижнее веко закладывали, там начинает нарастать, - описывает супруга Гасанова его состояние. - Месяца полтора назад он говорил, что наросты эти как рисовое зерно, они упираются в нижнее веко и мешают смотреть, моргать, раздражает, болит. Только на свет он вышел - у него начинаются гнойные выделения из глаз. Иногда гной, иногда что-то типа крови". В таком состоянии муж, говорит Галина, находится уже год. Все это время не получает медицинской помощи - кроме обезболивающих, аспирина и глазных капель.
Недавно Гасанова этапировали в ИК-10 в Екатеринбурге. "Мне удалось встретиться [еще в екатеринбургском СИЗО-1]. Он вышел в черных очках. Дневного света он боится, поэтому не стал даже снимать очки - я хотела посмотреть его глаза. Он в очках, видимо, хоть немножко привыкает и хотя бы силуэты как-то видит, как я поняла. Он пользуется помощью других лиц, - рассказывает Захарова. - Он говорит: "Мне главное зрение не потерять". Он же имеет право на то, чтобы ему оказали помощь. Не упустить бы время, вот в чем дело".
"Я не знаю, что это за рок. И без вины посадили, и по дороге изуродовали, и теперь ничего не можем добиться", - сетует Галина.
