Голодомор в США унес 7 миллионов жизней
|
|
||
Голодовка, разумеется, не делает человека революционером. Зато голодовка делает человека активным и злым. Голодовка широких народных масс приводит эти массы в движение, заставляет массы позабыть о "законах", "порядках" и "стабильности", создаёт в обществе ту самую революционную ситуацию, которой должна воспользоваться пролетарская партия - для сноса буржуинской "политической надстройки". | ||
Почему-то считается, что "правоверные" коммунисты обязаны заниматься исключительно экономической борьбой, ну ладно, с целью взятия власти. То есть единственное, что их должно интересовать - физическое состояние народа, экономическое угнетение пролетариата, а если они задаются, например, национальной проблемой или волнуются о снижении уровня образования, или беспокоятся за советские символы - то это какой-то отход от Главного.Дескать, коммунисты же - это про прибавочную стоимость, и их обязанность - вдолбить пролетариям, в чем экономическая суть угнетения, чтобы пролетарии занимались именно этим, а не отвлекались на всякую ерунду вроде памятников, символов, родного языка, женского вопроса, это же все совершенно неважно.
Да, в основе всего - экономическое угнетение, но человек его воспринимает через чувства - он чувствует себя униженным, рабом, он чувствует, что его лишают достоинства, что он не свободен. Об этом и нужно говорить. И это унижение (естественное при капитализме) может проявляться в самых разных вариантах, от разрушения памятников и поругания памяти предков до внедрения чуждых народу привычек, оболванивания, даже просто роста бандитизма или же наоборот, усиления полицейского государства.
За жратву наш человек на баррикады не пойдет - он огородик будет копать или эмигрирует куда-нибудь.А вот за советские символы или другое что-то, болезненное - может и пойти. И это надо как-то учитывать, а не пытаться вдолбить народу собственные "экономические" и "правильные марксистские" представления. Надо быть гибкими и уметь реагировать на то, что сейчас интересует людей (что, конечно, ни в коем случае не значит брататься с реакционными и фашистскими силами - даже если большинство сейчас за них), реагировать на реальную ситуацию, а "истинно марксистские" представления нужно держать при этом в голове и применять творчески.
Причина смерти - долг в 83 рубля. Именно такая сумма стоила жизни пенсионерке Валентине Катышевой из Костромской области. В 25-градусный мороз в ее доме отключили электричество. В результате, старушка погибла от холода - ни соседи, ни социальные службы к ней на помощь не пришли.[1]
Страдающая сахарным диабетом жительница Саратова умерла из-за нехватки льготных лекарств.
28-летняя девушка была инвалидом 1 группы и нуждалась в препаратах для предотвращения развития почечной недостаточности, пишет пресс-служба Генпрокуратуры. Она получала необходимые лекарства в 2017 году, но с января по май 2018 года льготные рецепты на жизненно необходимые для нее препараты врачи перестали выписывать "из-за их отсутствия в аптечных учреждениях в необходимом количестве".Как выяснила прокуратура, аукцион на поставку лекарства объявили только в мае, но его признали несостоявшимся. Контракт на поставку препарата заключили только в августе. Кроме того, по данным прокуратуры, министерство здравоохранения региона негласно просило районные поликлиники не назначать этот препарат пациентам."Родственники заявительницы были вынуждены приобретать дорогостоящие препараты за счет собственных средств и в меньшем количестве, чем ей было рекомендовано. Из-за неполучения необходимых лекарств, ненадлежащего осмотра врачами у заявительницы развилось осложнение", - сообщили в ведомстве.После смерти жительницы Саратова было возбуждено уголовное дело по статье "Оказание не отвечающих требованиям безопасности услуг".[2]
Девочка не спит. Она проснулась и мечтает, глядя на догорающую свечку. Трудно описать, какое страшное, раздирающее душу выражение лица у этой семилетней девочки, уже увядшей и серьезной, как взрослая.Она сидит на краю сундука, который служит ей постелью. Озябшие босые ноги беспомощно свисают; болезненными, вялыми, как у куклы, ручонками она придерживает на груди тряпье, которым накрывается. Девочка чувствует, что там, внутри у нее, жжет, там какой-то огонь, и она хочет его погасить. Она мечтает.У нее никогда не было игрушек. В школу она не ходит, потому что нет башмаков. Девочка помнит, когда она была совсем маленькой, мать водила ее гулять на солнышко. Но это было давно. Они перебрались на другую квартиру, и с тех пор ей кажется, что в доме все время гуляет холодный ветер. Больше она уже не знала никакой радости, она всегда голодна.Все это очень сложно, она не может этого постигнуть. Значит, всем хочется есть? Девочка старалась привыкнуть к голоду, но не могла. Она решила, что слишком мала; вот когда вырастет, то поймет. Мама, верно, знает что-то, но это держат в тайне от детей. Если бы осмелиться спросить у мамы: зачем детей родят на свет и заставляют голодать?А как некрасиво у них в комнате! Девочка смотрит на окошко, где развевается холст от матраца, на голые стены, на сломанную мебель, на всю эту постыдную нищету чердака, на которую безработица налагает мрачную печать безнадежности. Девочке кажется, будто теплые комнаты, наполненные красивыми блестящими вещицами, приснились ей во сне, и она наивно закрывает глаза, чтобы снова увидеть все это; прищурив глаза, смотрит она на пламя свечи, перед ней возникает какой-то другой, сияющий золотом мир, и ей хочется туда войти. Но ветер вздувает холст на окошке, в комнату проникает такой сквозняк, что у девочки начинается приступ кашля. Глаза ее полны слез.Раньше, когда ее оставляли одну, она боялась; теперь ей все равно. Со вчерашнего дня они ничего не ели, и девочка думает, что мать ушла за хлебом. Эта мысль радует ее; она нарежет хлеб маленькими кусочками и медленно будет класть в рот один кусок за другим; она будет играть с хлебом.Вошла мать, отец запер дверь. Девочка с удивлением смотрит на их руки. Они молчат, и, обождав немного, она певучим голосом начинает повторять:- Я хочу есть, я хочу есть!Отец, зажав голову кулаками, сотрясается в темном углу от глухих, беззвучных рыданий; он полностью сокрушен. Мать, удерживая слезы, укладывает малютку; накрывает ее всем тряпьем, какое имеется в комнате, уговаривает быть умницей и заснуть. Но у девочки от холода зуб на зуб не попадает, она чувствует, как в груди у нее все сильнее разгорается жар, - и вдруг она смелеет. Повиснув у матери на шее, она тихо спрашивает:- Скажи, мама, почему мы всегда голодны?[3]
С этими людьми, доведёнными до ручки, о чём надо говорить? О памятниках Ленину, штоле? О советских символах и какой-то абстрактной "Свободе"? Или надо всё же говорить о "жратве", а конкретно о том, что обуревшие в край спекулянты выкидывают на помойку просроченную еду, которую не смогли продать; а что продать эту еду не получится, спекулянты знали ещё до того, как истекли "сроки годности"; стало быть, вполне можно было бы не заставлять стариков в мусоре ковыряться, можно было бы культурно раздать (или продать по низкой цене) бедолагам еду ДО того, как она протухла, но обуревшие спекулянты так ни за что не сделают, ибо борются за сохранение высоких монопольных цен?
Вапче разговоры про то, что "за жратву люди воевать не пойдут, а за Справедливость пойдут" - это уже не марксизм-ленинизм, а карамурзятина какая-то. Это ж Кара-Мурзы фишечка:
Воюют не из непосредственно понимаемого классового интереса, а "за правду".[4]
А на самом-то деле "Правда" как раз и заключается в осуществлении классовых интересов (либо "земля крестьянам", либо "земля помещикам")! "Справедливость" как раз в том и состоит, чтобы люди не голодали, сидя прям под складом разнообразной еды, которую эффективный спекулянт так и так сгноит и выкинет на свалку!
Буржуям, конечно, очень бы хотелось видеть на коммунистических транспарантах не чОткие и конкретные лозунги, касающиеся материальных условий жизни трудящихся, а нечто очень общее и абстрактное - "Достоинство", "Справедливость", "Свобода", "Правда" и т.п.
Буржуй издавна норовил упрекнуть голодающего нищеброда в том, что у него (у нищеброда то есть) "только хавчик на уме".
Но нам-то с какого хрена стесняться и переводить разговор с насущных и наболевших вопросов на всякие там "абстракции" да "высокие материи"?!
Откуда вообще такая идея, что "только существование на грани выживания" может привести к истинно революционному настроению. А почему же наиболее революционными в РИ были слои, вовсе не самые бедные из рабочих - металлисты Петербурга и матросы? Почему не ткачи, жившие в нищете, не крестьяне, наконец?А мне вот кажется, что революции возникают вовсе не потому, что "нечего кушать". Людей всегда волнует нечто большее (хотя "кушать" входит сюда как составная часть): свобода, собственное достоинство. Ради этого идут на баррикады, а не чисто ради жратвы и удобств.Конечно, нужда и бедствия угнетенных масс тоже входят сюда как составная часть, но в целом люди формулируют это гораздо более возвышенно "не хотим быть рабами", "у нас тоже есть достоинство" и т.д.То есть должна быть не "победа холодильника над телевизором", а то, ради чего людям реально не страшно умереть.
|