Цель закона Яровой тотальная слежка Суд и судилище. "Суд" и "лище". ... По характеру материалов обвинения мне было очевидно, что дело сфабриковано и решение принято задолго до судебных прений. В тексте обвинения нет ни одной цитаты из инкриминируемого текста, в которой бы оправдание терроризма, так как этого требует закон, было зафиксировано. Нет никаких словосочетаний, в которых одобрялась бы практика и идеология терроризма, делались бы публичные заявления о его позитивном характере, о его поддержке и следованию ему. Обвинение в оправдании терроризма фактически основано на домыслах экспертов, на доносах свидетелей, что является прямым лжесвидетельством. ... приписывались "закавыченные" цитаты, якобы из его текста, которых в его тексте попросту нет. Эксперты из той же системы, в которой велось следствие, предъявили экспертизу, основанную на домыслах и интерпретациях, что квалифицируется как подлог, а не на прямых текстовых фрагментах и, которые могли бы быть, якобы, оправданием терроризма. Экспертиза с грубейшими нарушениями методики Минюста для проведения экспертизы. Свидетели со стороны обвинения в своих протоколах удивительным образом совпали: протоколы написаны "под копирку". Эти особенности, конечно, называются фабрикацией дела. ...
... Доводы защиты, правовая позиция Совета по правам человека при Президенте Российской Федерации, который своё заключение сделал на обвинительные документы, судом не то, что не приняты во внимание по существу, просто отклонены от рассмотрения. Такая вот состязательность в суде у нас. Экспертные заключения специалистов с несомненной квалификацией в этих вопросах судом во внимание не приняты точно также. Удивительная ситуация - человека лишают свободы на два года, при том, что у него двое малолетних детей, при том, что ни одной цитатой из инкриминированного текста не подтверждают требуемые законом состав преступления. Кунгуров по объявленной ему статье обвинения безусловно, 100%-но, однозначно, без каких-либо сомнений или каких-либо дискуссионных возможностей, НЕ ВИНОВЕН. Нет ни состава преступления, ни обоснования квалификации деяния, ни серьёзных свидетельств и доказательств. Таковы факты современной жизни страны, перечёркивающей судьбы целому народу и, как видим, многим конкретным людям. Таков удар по жизни и судьбе Алексея Кунгурова, по судьбе его семьи, его маленьких детей.
Мне кажется, общество не должно мириться с тем, как растаптывают жизнь каждого, жизнь нашего народа, жизнь страны. Как-то должно начать понимать, чьими штиблетами растаптывается всё это, а потом как-то должно поднять взор повыше и сделать очень нужные стране выводы в решимости и шаги.
Большинству прибывающих в ИК-7 приходится, конечно, попасть отнюдь не в актив. Многим приходится попасть в ШИЗО, где по свидетельствам бывших заключенных пытки особенно жестокие, избиения происходят несколько раз в день. Все бывшие сидельцы рассказывают независимо друг от друга, что избиения начинаются с того, что осужденного выводят из камеры, уводят в короткий коридор, где нет камер, личные регистраторы выключают. Заключенного ставят лицом к стене, ноги как можно шире, это поза для обыска, а потом начинают растягивать. "Два инспектора берут тебя за ноги, поднимают, в воздух и растягивают в разные стороны. У тебя руки на стене. Сзади кто-то поддерживает за руки, чтобы не упал. А четвертый инспектор начинает тебя сильно тянуть вниз. Если на свободе не садился на шпагат, это очень больно. Когда боль становится уже невыносимой, тебя бросают на пол и начинают избивать ногами, буквально втаптывать в пол", "наступают на лицо". Часто после растяжки человек не может идти сам и его забрасывают обратно в камеру. Как отметил один из бывших заключенных Замир, если б он мог, то постарался бы во время растяжки выпасть из крепких объятий инспекторов, "может быть сломал бы себе ногу, в больницу бы перевели". Впрочем, и больницу, согласно показаниям другого заключенного Заурбека, отправляют лишь для того, чтобы сломать человека, там легко можно подцепить туберкулез.
Все как один заключенные вспоминают деревянный молоток, который сотрудники колонии используют для того, чтобы бить им заключенных, подвешенных за ноги, по пяткам. Абсолютно все участники конференции упомянули, что сотрудники выгоняли их на мороз в нижнем белье, обливали холодной водой. Вообще, горячая вода как явление существует с их слов только во время проверок. Также сотрудники, согласно показаниям родственников, использовали для избиения заключенных палку обмотанную чем-то мягким. Этой палкой наносились удары по голове. В частности, одному из заключенных "посчастливилось" отправится из ИК-7 на формально более жесткий режим в крытую тюрьму, где у него были обнаружены эпилептические припадки и разрывы всех связок. В связи с припадками заключенному пришлось побывать в психиатрической больнице во время пребывания в крытой тюрьме, которую он рассматривал как послабление. После его возвращения в ИК-7 мать заключенного написала ряд заявлений о произошедшем замначальнику УФСИН Карелии в Генпрокуратуру, но сотрудники не постеснялись приходить прямо к больничной койке, избивать и требовать забрать заявление. "Для нас ничего не стоит ни твое заявление, ни твоя мама, ни Генпрокуратура", - заявили они избитому.
Судя по всему, ИК-7 выделяется своей жестокостью даже на уровне остальных российских пенитенциарных учреждений. Как рассказала жена заключенного Анзора Мамаева, его привезли в ИК-7 "на ломку". Находясь в челябинской ИК-2, он посмел сообщить правозащитнице Валерии Приходкиной, что повесившийся в той же колонии его соплеменник сделал это не сам. Проблемного заключенного решили отправить в Карелию. Мамаев упирался как мог. В Свердловске ему вкололи некий препарат, после которого он потерял возможность сопротивляться и вообще двигаться, его волокли волоком. По пути заключенный попытался также перерезать себе вены, надеясь попасть в больницу. Вены перевязали куском простыни и в таком виде привезли в ИК-7. ИК-7 ожидания "оправдала". Адвокат, навестившая через две недели заключенного, сказала жене Анзора: "если проживет две недели - хорошо". Сам Анзор попросил жену поскорее приехать и взять дочку, потому что это может быть последняя их встреча. После заявления Москальковой, Мамаев позвонил жене и неожиданно заявил, что у него все в порядке и чтоб она никуда не обращалась, на своем языке он смог вставить в русскую речь сообщение о том, что "его слушают 20 ушей".
Как сообщил бывший заключенный Тимур и подтвердили другие бывшие заключенные, в пытках принимают участие все работники ИК, "Вся колония этим пропитана, пытки начинаются с самого начала, при выгрузке из автозака, оскорбления шлепки, толчки, подзатыльники". Избивают все, как только вступают на дежурство. "Может быть исключением являются 1-2% сотрудников", - подтверждает Замир. При всех избиениях присутствует медсестра, которая после возвращения заключенных в камеру как ни в чем ни бывало заходит с дежурным вопросом про жалобы.
Кроме того, увечья заключенные получают не только в результате избиений. Один из заключенных потерял пальцы на одной руке и фактически остался инвалидом, после того как администрация колонии заставила его выйти на работу с катком. Согласно общим данным в колонии нет производства, а по данным проверки, проведенной по требованию матери, заключенный находился в цеху в обеденное время и не мог там работать и поэтому "травма не производственная". Уполномоченному же по правам человека, парень сообщил, что его заставили выйти на работу и требовали от него выполнения нормы, при этом ранее он с порученным ему оборудованием не работал. К нему сотрудники также не постеснялись явиться в лазарет, чтобы потребовать отказаться от претензий, иначе у него будут "большие проблемы с ФСИН".
Особенно тяжело приходится в ИК-7 мусульманам. Руководство препятствуют выполнению намаза и заставляет их есть пищу со свининой. Так Габзулата Габзаева, прибывшего в ИК на костылях прямиком из больницы сразу поместили в ШИЗО, где со слов его матери и брата неоднократно избивали. Едва выйдя из ШИЗО, Габзулат был снова помещен туда, якобы за неоднократную брань, а на самом деле за отказ есть свинину. После возвращения из ШИЗО ему принесли блюдо обложенное свиным салом и приказали есть. Как сообщает адвокат, Габзаев находится в крайне плачевном состоянии, потерян слух на одно ухо. Начальник ИК-7 Сергей Коссиев обещал матери перевести заключенного в больницу, но тому обещанию уже больше двух месяцев. "Сделайте что-нибудь! Нельзя издеваться так над человеком только потому, что он попал за эту стену", - взмолилась мать к журналистам.
Также тяжело приходится тем, кто не готов подстраиваться, кто не готов, как сказала одна из участниц встречи, поступиться своим я. Таких стараются унизить, пугают изнасилованием, подталкивают к суициду: "мы не будем тебя убивать, но мы сделаем так, что ты сам это сделаешь", - заявили сотрудники в частности Мамаеву. Видимо одним из таких несговорчивых оказался и Ильдар Дадин. До сих пор жалобы никакого эффекта не приносили. Заключенных избивают не оставляя следов, даже если следы остаются, то заключенного заставляют написать объяснение, что он "сам упал об раковину" или помещают в карантин до тех пор пока не пройдут синяки. Упомянутый выше Мамаев, был переведен в ИК-1, где его удалось найти с большим трудом. В настоящий момент, как сообщает мать Габзаева, неизвестно где находится заключенный Кубаев, у которого переломы ребер и синяки. Его внешний вид мог бы сильно подпортить проверку учреждения, начатую по следам сообщения от Дадина. Как рассказал бывший заключенный Замир, перед прокурорской проверкой, оперативник предупреждает, чтоб жалоб не было, "он уедет, а ты здесь останешься". Впрочем, проверки носят, по словам бывших заключенных, формальный характер. Для администрации мало что значат жалобы заключенных. Как утверждают многие заключенные, жалобы становились лишним поводом для ещё более жестоких избиений. Администрация отказывается пропускать на территорию правозащитников. Как рассказала адвокат Кутузова из организации "Адвокаты против пыток", несмотря на наличие мандата на двух заключенных и предварительное предупреждение администрации о визите, двум приехавшим с ней адвокатам так и не удалось пройти на территорию ИК.
Если дорог тебе твой дом,
Где ты русским выкормлен был,
Под бревенчатым потолком,
Где ты, в люльке качаясь, плыл;
Если дороги в доме том
Тебе стены, печь и углы,
Дедом, прадедом и отцом
В нем исхоженные полы;
Если мил тебе бедный сад
С майским цветом, с жужжаньем пчел
И под липой сто лет назад
В землю вкопанный дедом стол;
Если ты не хочешь, чтоб пол
В твоем доме фашист топтал,
Чтоб он сел за дедовский стол
И деревья в саду сломал...
Если мать тебе дорога -
Тебя выкормившая грудь,
Где давно уже нет молока,
Только можно щекой прильнуть;
Если вынести нету сил,
Чтоб фашист, к ней постоем став,
По щекам морщинистым бил,
Косы на руку намотав;
Чтобы те же руки ее,
Что несли тебя в колыбель,
Мыли гаду его белье
И стелили ему постель...
Если ты отца не забыл,
Что качал тебя на руках,
Что хорошим солдатом был
И пропал в карпатских снегах,
Что погиб за Волгу, за Дон,
За отчизны твоей судьбу;
Если ты не хочешь, чтоб он
Перевертывался в гробу,
Чтоб солдатский портрет в крестах
Взял фашист и на пол сорвал
И у матери на глазах
Hа лицо ему наступал...
Если ты не хочешь отдать
Ту, с которой вдвоем ходил,
Ту, что долго поцеловать
Ты не смел,- так ее любил,-
Чтоб фашисты ее живьем
Взяли силой, зажав в углу,
И распяли ее втроем,
Обнаженную, на полу;
Чтоб досталось трем этим псам
В стонах, в ненависти, в крови
Все, что свято берег ты сам
Всею силой мужской любви...
Если ты фашисту с ружьем
Не желаешь навек отдать
Дом, где жил ты, жену и мать,
Все, что родиной мы зовем,-
Знай: никто ее не спасет,
Если ты ее не спасешь;
Знай: никто его не убьет,
Если ты его не убьешь.
И пока его не убил,
Ты молчи о своей любви,
Край, где рос ты, и дом, где жил,
Своей родиной не зови.
Пусть фашиста убил твой брат,
Пусть фашиста убил сосед,-
Это брат и сосед твой мстят,
А тебе оправданья нет.
За чужой спиной не сидят,
Из чужой винтовки не мстят.
Раз фашиста убил твой брат,-
Это он, а не ты солдат.
Так убей фашиста, чтоб он,
А не ты на земле лежал,
Не в твоем дому чтобы стон,
А в его по мертвым стоял.
Так хотел он, его вина,-
Пусть горит его дом, а не твой,
И пускай не твоя жена,
А его пусть будет вдовой.
Пусть исплачется не твоя,
А его родившая мать,
Не твоя, а его семья
Понапрасну пусть будет ждать.
Так убей же хоть одного!
Так убей же его скорей!
Сколько раз увидишь его,
Столько раз его и убей!
1942г.
Но самое страшное табу в головах "спасателей", "докторов" и "пожарных коммандос" наложено на вопрос под названием "Русский народ". Любой серьезный разговор о свойствах этого самого "русского народа" вызывает визгливую истерику. Мол, не смей говорить правду о народе, иначе народу это не понравится. Дескать, народ надо любить, уважать, всячески перед ним расшаркиваться и воспевать славное прошлое, потому что "дидывоевали", а ты, гаденыш, покушаешься на святое. Да мне глубоко по-уй на вашу пошленькую систему сакральных ценностей. Если я говорю о физиологии, то говорю, как есть: бобик сдох, разлагается и ужасно смердит. Народа - нет. Население - есть. Электорат - есть. Тупая жруще-срущая биомасса - есть. Народа - нет. Что такое народ не в демографическом, юридическом или генетическом, а в историческом смысле? Исторический народ - это носитель политической воли, носитель национальной идеи. Есть идея и воля по ее реализации - есть народ. Нет этого - нет народа. Кто осмелится поспорить? Это так же верно, как человек - есть не просто совокупность клеток, а носитель разума. Утратил человек разум - человек умер, хотя в состоянии комы биологически тело при помощи медицинского оборудования еще долго может существовать. Существовать - да, но не жить. Смысла (идеи) в этом овощном состоянии нет ни малейшего. Так вот, если русский народ жив, то он должен как-то проявлять свою субъектность, то есть проявлять свою волю. Назовите мне за последние пару десятилетий хоть один случай, когда бы народ проявил себя, как субъект, а не как овощ.
<...>
А как русский народ отреагировал на многочисленные коррупционные скандалы, из сути которых совершенно очевидно, что лично президент, его друзья и члены его семьи присвоили себе из бюджета миллиарды в долларом эквиваленте? Так нет никакого русского народа, обладающего разумом и волей, представлениями о чести и достоинстве. Нет народа, который мог бы счесть себя оскорбленным тем, что илиитка его нагло обворовывает. Потому что вместо народа в РФ разлагающаяся морально и физически биомасса, и не более того.
П.О.
26.12.2016г
|