|
|
||
.
В начале октября темнеет быстро, и город погружается в мягкий, уютный сумрак. Загораются уличные фонари, взрываются ярким светом неоновые рекламные огни на фасадах зданий, а по волжской глади, когда нет облаков, зыбко стелется блестящая дорожка. Опавшая листва тихо шуршит под ногами и грустно шепчет о чем-то своем, и навязчиво кружится в голове печальный мотив: "Вот и лето прошло, словно и не бывало".
Лето прошло - и жаль, что многое не сбылось, и нельзя вернуться назад...
- Обними меня, - тихо попросила Олеся, когда они свернули с набережной по широким ступеням поднялись на мост через Волгу. - Я боюсь упасть...
По мосту, угрюмо урча, неслись автомобили, и он раздраженно вибрировал.
Андрей положил руку на плечо девушке, прижимая ее к себе. Олеся доверчиво прильнула к нему, как маленький котенок, и Андрей ощутил в груди прилив радости.
- Я боюсь мостов, - прошептала девушка.- В детстве, когда мне было пять лет, подо мной провалился мост, и я чуть не утонула.
- Но ведь не утонула, - улыбнулся Андрей.
Он не стал спрашивать, сколько тогда лет было Олесе, и где находился тот злополучный мост. Олеся жила в Чугриновке, пригородном поселке, почти что в деревне, так что, скорее всего, это был небольшой мосток через ручей или речушку, сложенный из прогнивших бревен.
Но в раннем детстве мир представляется совсем иным, нежели его видит взрослый человек. Для пятилетнего ребенка он кажется огромным и таит немало опасностей, чаще всего придуманных самим ребенком. А потом в душе человека всю жизнь живут его детские страхи...
Подул легкий ветерок, поднимая пыль. Желтые листья закружились в веселом танце. Над Волгой повисли хмурые облака. Из горящего неоном здания ресторана, что располагался на набережной, неслась громкая музыка, ветер доносил обрывки песни. "Заходите в мой дом, мои двери открыты..."
Воздух стремительно остывал, но Андрей не чувствовал ни холода, ни тяжелого давления серых туч.
На душе было хорошо и легко.
Потому что рядом с ним была Олеся...
.
Познакомились они случайно. Несколько лет назад, говоря шершавым языком рекламы, Андрей открыл для себя интернет. Случилось это событие ровно четыре года назад, еще в прошлом веке. Андрей, филолог по образованию, работал тогда корреспондентом в молодежной газете, и был очень далек от компьютеров - техника никогда не была сильным коньком во все усложняющемся мире. Конечно, он был в курсе, что существует какая-то загадочная компьютерная сеть ФИДО, которая постепенно превращается в не менее загадочную сеть под названием Интернет, которую еще называют "Всемирной паутиной". Там можно отыскать все, что душе угодно - от порнографии до рефератов. Порнографией Андрей никогда не интересовался, считая ее развлечением для подростков, а рефераты ему давно уже не было нужды писать - Андрей давно уже вышел не только из школьного, но и студенческого возраста.
Так что, быть может, Андрей никогда не добрался бы до интернета, если бы не случай.
Четыре года назад самодеятельный молодежный театр, который существовал при городской библиотеке, поставил спектакль - пародию на "Необыкновенные приключения итальянцев в России". Там было много всяких забавных приколов, веселых шуток и ироничного стеба, порой на грани фола. Библиотечная "Горница" содрогалась от раскатов смеха.
В одном из эпизодов спектакля экстравагантная итальянка приходила в библиотеку и с порога заявляла: "Quiero internet!", что в переводе с испанского означало: "Хочу интернет!". Почему чистокровная итальянка розмовляла испанскою мовою, оставалось для зрителей загадкой - но такова была задумка режиссера спектакля, женщины средних лет, работавшей программистов в "Центрпрограммсистеме", которая очень любила приколы и розыгрыши и хотела, чтобы всем было весело.
И было действительно весело. А фраза "Quiero internet!" после спектакля стала крылатой. Настолько крылатой, что Андрей как-то подумал: "А почему бы и нет"?
И пришел в интернет-зал областной библиотеки. Главным достоинством этого зала было то, что интернет там был совершенно бесплатным. И благодарить за такой щедрый подарок нужно было господина Сороса и его институт "Открытое общество".
Андрей с головой бросился в виртуальный омут, он мог часами бродить по Всемирной Паутине, ощущая себя Робинзоном, оказавшемся на необитаемом острове. Впрочем, остров этот - вернее, острова - оказался обитаемым. Интернет познакомил Андрея со множеством новых людей, живших в разных концах света, которые стали его виртуальными друзьями.
Но Андрей завязывал не только виртуальные знакомства. в интернет-зал ходило множество реальных людей, здесь даже образовалась своя тусовка. И так получилось, что в этой тусовке Андрей оказался самым старшим. Ему уже исполнился 31 год, а завсегдатаям интернет-зала было в среднем меньше двадцати.
Но какое значение имеет разница в возрасте для дружбы и просто веселого общения?
Тем более, что в интернет-зал ходило много девушек, которые почти всегда предпочитали знакомиться с парнями лет на десять старше себя...
Впрочем, Андрея давно уже не интересовали девушки. Говоря молодежным языком, он "забил" на личную жизнь. Кроме того, Андрея мало интересовал реальный мир, в котором таились сотни проблем, порой неразрешимых, от которых хотелось укрыться в мире виртуальном - хотя бы на полтора часа. Именно столько времени в интернет-зале давалось на странствия по просторам интернета.
Андрей жил в виртуальном мире, и будь его воля, он навсегда поселился бы в каком-нибудь Диптауне, о котором он недавно прочел в романе "Лабиринт отражений" Сергея Лукьяненко. Но, к сожалению, современные программисты еще не научились строить виртуальные города в Сети, так что еще не скоро можно будет поселиться в мирах виртуальной Глубины, описанной в романе Лукьяненко...
... Олеся появилась в интернет-зале примерно полгода назад. Ее привела туда Лерка, младшая сестра, которая была завсегдатаем интернет-тусовки чуть ли не с раннего детства. Если, конечно, можно считать детством возраст тринадцати лет - именно в тринадцать Лерка впервые пришла в интернет-зал. Недавно ей исполнилось четырнадцать. Лерка - веселая, по-детски бесшабашная - очень быстро влилась в тусовку, несмотря на то, что была она здесь самой младшей, и стала, что называется, душой компании. С Леркой Андрей поначалу старался не общаться - все-таки разница в возрасте была более чем в два раза. Но когда в холле интернет-зала появлялась Лерка, он чувствовал себя так, словно у него за спиной вырастали крылья, и хотелось расправить их и взлететь в голубую высь неба, под самые облака...
Но это чувство быстро проходило, и радость уступала место глухой тоске - Андрею было до острой боли в уставшей душе жаль, что он уже такой взрослый. Он готов был даже отдать душу дьяволу, чтобы ему снова было лет пятнадцать, и чтобы быть таким же веселым и бесшабашным, как Лерка. Но дьявол почему-то не спешил к Андрею за его единственной бессмертной душой, и ему ничего не оставалось делать, кроме как безмолвно восхищаться Леркой, для которой, казалось, не существует никаких проблем. Лерка была полностью открыта миру и людям. Наивная юная душа, она верила, что мир существует только для нее, а люди, которые окружают ее, все сплошь добрые и хорошие. Андрей иногда ловил себя на странной мысли: он боялся, что открытость Лерки может сыграть с девушкой злую шутку: когда-нибудь она столкнется с подлостью и предательством, и тогда от ее детской восторженности не останется и следа... Ведь не все люди хорошие, в мире существует и немало плохих людей, а то и откровенных подонков. Не приведи Господь встретится такой на ее пути - и слетит с губ по-детски ясная улыбка, и смолкнет задорный смех, и погаснет искрящийся радостью взгляд, и исчезнет трогательная наивность в звонком голосе...
Но время шло, и, видимо, столкновение с изнанкой жизни откладывалось для Лерки на неопределенный срок. И Лерка оставалась такой же веселой и бесшабашной девчонкой. Но этой весной Андрей вдруг неожиданно для себя заметил, что Лерка из неуклюжего и немного угловатого подростка превращается в весьма привлекательную девушку, на которую уже начинают заглядываться парни. Особенно если она надевает короткую, выше чуть полноватых колен, юбку.
Стал на Лерку засматриваться и Женька по прозвищу Самурай, который тоже ходил в интернет-зал и был завсегдатаем интернет-тусовки. Самураю, получившему такое прозвище потому, что его влекло все японское, недавно исполнилось восемнадцать, однако он давно уже познал все - ну, или почти все - тайны секса. Самурай говорил, что у него было с десяток девчонок. Андрей не знал, правду говорит Самурай или немного привирает, чтобы казаться как можно круче, но ему очень не хотелось, чтобы Самурай занялся сексом с Леркой. Тем более что сама Лерка о сексе совсем не думала. Андрей даже подозревал, что она и слова такого не знает, потому что, как и сам Андрей, жила в вымышленном мире, напрочь лишенной житейской грязи. Но если Андрей уходил из реального мира в мир виртуальный, то Лерка создавала свой мир вокруг себя, и каждый, кто с ней общался, становился частью созданного Леркой мира.
Спустя некоторое время Андрей узнал, что Лерка заходит в гости к Самураю. Данное обстоятельство ввергло Андрея в глухую тоску: неужели эта ясная, как солнышко, девушка оказалась такой же, как все...
И он как-то спросил у Лерки, пошловато ухмыльнувшись:
- Ну и как тебе Самурай?
Он словно хотел навсегда вырвать из души светлый образ девушки, которая, сама не зная того, дарила ему душевный покой и тепло только одним своим присутствием где-то рядом.
Лерка, которая, несмотря на свою житейскую неопытность и почти еще детскую наивность, конечно же, поняла, о чем идет речь. И, глядя на Андрея ясными глазами невинного ребенка, резко ответила:
- У меня с ним ничего такого, о чем ты думаешь, не было.
Лерка, несмотря на разницу в возрасте, с самого начала называла Андрея на "ты". Похоже, для нее в этом мире не было авторитетов...
И Андрей понял, что девушка говорит правду. Но тем не менее не удержался от вопроса:
- А зачем ты тогда ходишь к нему?
- Мы просто друзья, - ответила Лерка. - Да и вообще, он прикольный парень. С ним можно просто поболтать...
- Смотри, доболтаешься, - Андрея почему-то начала разбирать злость. - Когда-нибудь он тебя изнасилует...
- Да ты что! - искренне изумилась Лерка. - Самурай хороший, он никогда так не поступит. Он только... - она на мгновение запнулась, - если... я захочу... А я не хочу...
Из этой сбивчиво произнесенной фразы Андрей сделал вывод, что Самурай уже предлагал Лерке переспать с ним. Но Лерка благоразумно отказалась. У Андрея буквально гора свалилась с плеч, и он спросил:
- Вообще не хочешь?
- Вообще...
- Когда-нибудь захочешь, - заметил Андрей.
- Может быть, и захочу, - пожала плечами Лерка. И, лукаво улыбнувшись, пронзила Андрея ясным, как небо, взглядом голубых васильковых глаз.
И Андрей понял, что Лерка по-прежнему остается ребенком. Добрым, доверчивым, наивным ребенком, который не просто создает вокруг себя свой собственный мир, такой же добрый и чистый, но и вовлекает в этот мир окружающих ее людей, делает так, чтобы люди, с которыми она общается, становились такими же - милыми, добрыми, светлыми, не способными на дурные поступки...
Но Андрей был в два раза старше Лерки и понимал, что такого не бывает. Или бывает, но быстро заканчивается. В его жизни уже была одна такая чистая и наивная девушка, однокурсница по филфаку, которая и в семнадцать, и в двадцать лет оставалась наивным ребенком, и тоже верила, что хороших людей на свете гораздо больше, чем плохих, что мир вокруг нее приветливый и добрый, что никто никогда не причинит ей зла... Впрочем, так оно и было: Лена Корнилова - так звали эту девушку - была на курсе всеобщей любимицей, а девчонки из группы, в которой училась Лена, вообще боготворили её. Андрею она тоже нравилась - да что там нравилась: он был влюблен в нее тайной любовью, влюблен искренне и безнадежно - потому что она любила другого. Какого-то парня из Петербурга, который учился в морском училище. И отношения у них были чистые и романтические, как в старой доброй сказке. Андрей завидовал Лене - и совершенно искренне желал ей счастья, когда, закончив университет, она собиралась выйти замуж за своего моряка...
... А потом Андрею пришло письмо от Лены (после окончания университета они переписывались, как старые добрые друзья). Из Петербурга, куда она уехала к мужу. Письмо походило на крик израненной души - лена Корнилова писала, что ей очень плохо, что она не знает, как ей жить дальше, и просила Андрея писать ей, не забывать. Андрей не знал, что у Лены случилось - об этом в письме не было сказано ни слова, но чувствовал, что ей очень нужна его дружеская помощь. Но у него не было времени писать длинное письмо - и он ограничился дежурными, но, тем не менее, как он считал, искренними словами поддержки.
Более подробное письмо он обещал написать позже, как только утрясутся его собственные дела - нужно было устраиваться на работу.
Но получилось так, что житейская суета закрутила Андрея, и у него не нашлось свободного времени, чтобы написать письмо Лене. Но он ждал, когда Лена напишет ему.
Но писем от Лены не было.
А спустя какое-то время Андрей узнал причину, по которой Лене Корниловой было так плохо. Узнал от другой свой бывшей однокурсницы - Ленки Зверевой, с которой тоже поддерживал контакт после окончания университета.
Случилась, в общем-то банальная, как и сама жизнь, история. Такая, о чем в народе говорят: "поматросил и бросил". Сергей - так звали парня, за которого собиралась выйти замуж Лена Корнилова - предложил ей жить без регистрации, гражданским браком. Лена согласилась - ей было все равно, как жить, лишь бы жить вместе с любимым человеком. Но когда у них родился ребенок, Сергей бросил ее - будто бы ушел к другой женщине.
Ленка Зверева не знала, что случилось потом - письма от Лены Корниловой перестали приходить и ей.
И Андрей сделал печальный вывод: Лены Корниловой больше нет...
Мысль эта сильной болью сдавила сердце - Андрею было жаль, если все случилось именно так. Единственным положительным моментом, пожалуй, было то, что он так ни чего и не узнал. Узнай Андрей, что девушка, которая когда-то снилась ему по ночам, умерла, он бы и по сей день винил себя в ее гибели. Ведь напиши он тогда ей большое письмо - глядишь, и все было бы совсем иначе...
Но Андрей ничего не знал о Лене Корниловой. И ему очень хотелось верить, что она по-прежнему жива и здорова, что все проблемы остались позади, что она вышла замуж за доброго и хорошего человека, который помогает ей растить ребенка.
Ведь всегда так хочется верить в хорошее...
Особенно когда видишь перед собой по-детски счастливые глаза Лерки, которые не смогут заставить страдать никакие проблемы и несчастья.
- Странно, - сказал он Лерке тогда, - Самурай старше тебя на шесть лет.
- А разве возраст помеха дружбе? - удивленно парировала Лерка. - Вот ты старше меня в два раза, а мы же друзья. Ведь так?
Андрею не оставалось ничего, кроме как согласиться с Леркой.
Девушке не исполнилось еще и пятнадцати, и она по-прежнему оставалась несмышленым наивным ребенком, раз верила в дружбу.
Сам Андрей давно уже не верил ни в бескорыстную дружбу, ни в искреннюю любовь.
Не верил - пока не обратил внимания на Олесю, сестру Лерки.
Правда, Олеся не понравилась ему сразу же - она была какая-то нескладная, хмурая, с пустыми глазами болотно-зеленого цвета, с соломенными волосами, собранными в конский хвост.
Олеся была прямой противоположностью Лерки: если Лерка всегда старалась быть в центре внимания, то Олеся держалась в стороне, особняком. Казалось, она боялась, что над ней станут смеяться и потому, ожидая, когда освободится компьютер, садилась в стороне, в углу. Наблюдая за Олесей, Андрей сделал вывод, что девушка хочет казаться как можно меньше заметной, она натягивала на себя шкурку невзрачной серой мышки, которая хочет только одного - чтобы ее не трогали и не тревожили. Отсидев в Интернете положенные полтора часа, она быстро уходила из интернет-зала, опустив глаза, чтобы ни с кем ненароком не встретиться взглядом.
Про Олесю Андрей знал только то, что ей недавно исполнилось семнадцать лет. Лерка сказала...
.
Они спустились с моста по широкой гранитной лестнице и пошли по тихому парку, усыпанному сухой листвой.
- Красиво, - тихо сказала Олеся.- Ты посмотри, как красиво...
Сумерки почти сгустились, обесцвечивая золотистую палитру осени.
Андрей проследил за рукой девушки - та показывала на золотистую рябину, освещенную желтым светом уличного фонаря. Но было заметно, что сквозь редкое золото листвы алеют тяжелые грозди. А по обе стороны от рябины стояли, как два стража, два тополя, которые по-прежнему зеленели яркой листвой. Наверное, они до сих пор не поверили, что давно уже наступила осень, и их густые зеленые кроны, освещенные снизу парковыми фонарями, казалось, хотели вернуть ушедшие мгновения лета...
Андрей вздохнул. Он тоже не хотел, чтобы лето кончалось. Ему было жаль ушедшего лета, подарившего ему встречу с Олесей. Жалел он и о быстро пролетевшем сентябре - месяце, в течение которого он только два раза видел Олесю. И вот наступил октябрь, который принес теплое "бабье лето" - и новые встречи с Олесей.
Сегодняшний вечер был особенным - они впервые гуляли по городу вдвоем, и впервые Андрей обнимал девушку, в которую он влюблялся все сильнее и сильнее.
...А ведь когда Андрей впервые увидел Олесю, она жутко ему не понравилась...
- Скажи, ты ко мне серьезно относишься? - спросила вдруг Олеся, когда они остановились у балюстрады набережной, напротив Городского сада, который в полутьме был похож на поспешно набросанный этюд и казался безжизненным, хотя оттуда неслись звуки бодрой дискотечной музыки. Внизу тревожно замерла Волга - наверное, прислушивалась к разговору.
- В смысле? - спросил Андрей, глядя в сторону городского сада. Он почему-то боялся повернуться к Олесе и увидеть ее глаза.
- Ну, ты меня серьезно воспринимаешь? - так же тихо спросила Олеся.
- А как, по-твоему, я тебя должен воспринимать? - пожал плечами Андрей. И не увидел - почувствовал, как напряглась Олеся.
- Ну... Для тебя... это все важно? - казалось, Олеся не могла подобрать нужных слов, чтобы выразить те мысли, которые жили сейчас в ее душе.
Андрей все-таки повернул голову, и его глаза встретились с глазами Олеси. В парке царила полутьма, но Андрей чувствовал, что глаза Олеси излучают мягкое сияние, и это сияние окутывает его, как незримая аура, делая умиротворенным и почти счастливым. Он вспомнил, что еще три месяца назад ее глаза казались ему пустыми, холодными и безжизненными. Возможно, оттого, что они всегда были грустными.
Наверное, поэтому он и обратил внимание на Олесю - ему всегда нравились девушки с грустными глазами.
- Для меня это важно, - тихо ответил Андрей, не отрывая своего взгляда от глаз девушки.
У Олеси были очень красивые глаза. И очень добрые. Правда, по-прежнему грустные.
Но теперь-то Андрей знал, почему грустили ее серые глаза...
- Спасибо, - прошептала Олеся. - Знаешь, мне хорошо с тобой... Вот так идти... Как мы шли... Стоять... И вообще, когда ты рядом... С тобой я чувствую себя человеком...
- А с другими? - спросил Андрей.
- С другими? - удивленно переспросила девушка. - Меня никто не воспринимает всерьез. Я же говорила тебе, что у меня нет... никогда не было друзей... С которыми я могла бы... вот просто так, как сейчас с тобой....
Андрей не удивился услышанному. Он уже давно ждал от Олеси если не этих слов, то более или менее похожих. С того самого времени, как вдруг понял, что Олеся совсем не такая, какой кажется на первый взгляд. Просто она с детства была очень замкнутой, а оттого и одинокой, хотя в ее душе жил свой мир, в который она не впускала никого. Олеся была закрыта, как улитка в своей раковине, она никого не подпускала к себе близко, даже сестру, которая была для нее единственным другом.
Но Андрею как-то удалось расшевелить Олесю, заставить ее раскрыть на какое-то время свою раковину. Вначале - просто из желания понять, что Олеся за человек, а потом...
Потом он начал чувствовать, что Олеся ему нравится. Нравится настолько, что он готов, забыв обо всем, влюбиться в нее. Словно ему тоже было только семнадцать...
Это желание и радовало, и пугало Андрея. Больше, конечно, пугало. Андрей не хотел влюбляться, тем более в семнадцатилетнюю девушку, он не мог себе этого позволить, а тем более допустить, чтобы эта семнадцатилетняя девушка в ответ влюбилась в него. Андрей считал себя здравомыслящим человеком, в любовь почти не верил, ибо знал, что большинству мужчин и женщин в отношениях с противоположным полом нужен исключительно секс, а любовь - это для тургеневских барышень, которые навсегда остались в девятнадцатом веке. А если не остались, если кому-нибудь из них и удалось дожить до начала двадцать первого века, то они, чтобы не прослыть в глазах окружающих белыми воронами, вынуждены либо скрываться в глубоких темных норах, либо надевать на лицо маску прожженных циников и жить по тем правилам, которые диктует им реальный мир.
Лерка не в счет. Она не была тургеневской девушкой. Она просто была другая. Не такая, как все. Потому что она еще не совсем ушла из детства...
Другая была и Олеся...
Темнота над Волгой сгущалась, но это была добрая темнота, ласковая, которая ничуть не пугала и совсем не тревожила.
- Я хочу, чтобы ты был моим другом, - проговорила Олеся. Почти на ухо. Так что Андрей почувствовал легкое дыхание, исходящее из ее взволнованных губ. Губ, которые он однажды уже целовал.
Ровно два месяца назад, в библиотеке...
Андрей так и не смог до конца понять, почему и как это случилось. Он ничего не помнил, словно кто-то стер ему память о случившемся.
Всё было как в туманной дымке.
В холле интернет-зала не было никого, кроме них двоих - Лерку которая, как всегда, вертелась рядом с сестрой, можно было не считать.
Андрей лишь помнил, что они стояли у окна и о чем-то разговаривали. А потом вдруг Олеся положила руки на плечи Андрею, ее ладони сомкнулись за его спиной, и тому тоже ничего не оставалось делать, кроме как обнять девушку.
"Сейчас что-то будет!", - родилась испуганная мысль, и сердце бешено заколотилось в груди.
Андрей давно уже не обнимался с девушками, и не видел так близко-близко от своего лица чужих, но таких желанных губ. Ему захотелось поцеловать Олесю, но он боялся прикоснуться своими губами к ее губам, потому что боялся, что разучился целоваться.
И тогда Олеся сама прильнула к его губам, словно это был источник влаги, найденный среди барханов знойной пустыни.
"Будь что будет!", - только и успел подумать Андрей, потому что дальше уже не осталось никаких мыслей.
... Они стояли у двери, ведущей на лестницу, и исступленно целовались. Лерка старательно делала вид, что изучает вид за окном. Но Андрей чувствовал все равно себя школьником, который впервые набрался смелости и поцеловал в подъезде девушку, которая ему нравилась.
Впрочем, в тот момент Андрей ничего не чувствовал - кроме жадного желания целоваться.
В коротком перерыве между поцелуями он поймал себя на мысли, что ему нравится целоваться с Олесей. Нравится так сильно, что он готов был предаваться этому благословенному занятию хоть целые сутки.
Олеся, похоже, придерживалась того же мнения. Целоваться она умела.
Как умела она и многое другое - в чем Андрей сумел убедиться неделю спустя, когда Лерка и Олеся пригласили его к себе домой.
Жили девушки в небольшой деревушке, которая входила в городскую черту. Но городской транспорт туда не ходил, только электрички. Но в тот день нужную электричку отменили, и Олеся с Леркой уговорили Андрея идти пешком.
Они доехали на троллейбусе до поселка Химинститута, а дальше нужно было идти пешком примерно сорок минут. Но у них ушло на это почти два часа, потому что девушки решили идти не по дороге, а через лес.
В лесу Олеся сразу бросилась к Андрею целоваться.
Впрочем, это было их взаимное желание...
И Андрей, который впервые за много лет почувствовал что всё, что он раньше знал, забыл, растворился в сильных и уверенных губах Олеси. Он словно снова почувствовал себя 18-летним студентом-первокурсником и вернулся в небольшую деревеньку, куда они приехали на картошку. Именно там впервые он поцеловался с девчонкой. К сожалению, тогда одним поцелуем дело и ограничилось, хотя Андрей страстно желал чего-то большего...
Но большее не сложилось.
Не сложилось и на этот раз.
Когда Андрей и девушки дошли до их дома, Лерка поставила кипятить чайник, а Андрей и Олеся упали в кресло и продолжили начатое в лесу занятие. Рука Андрея нагло ворвалось Олесе под футболку, залезла под лифчик и начала гладить ее грудь. При этом Андрей почувствовал, что его рассудок слегка помрачился - но он не мог остановиться.
- Вы бы это... пошли в комнату, что ли? - сказала Лерка. - Или сначала чаю попьете?
- Пошли? - Олеся вопросительно посмотрела на Андрея.
Андрей молча кивнул.
И они пошли в комнату Олеси.
И там-то впервые Андрей увидел Олесю без одежды. То есть почти без одежды. Девушка скинула с себя футболку и лифчик, но брюк не снимала. Пока не снимала, но Андрей знал, что это может в скором времени произойти.
У Олеси была не очень большая, но красивая грудь. Которую очень хотелось гладить ладонями и целовать. Андрей страстно желал эту девушку, которая разбудила в нем мужчину, но он никак не мог решиться: у него давно уже ни с кем ничего не было, и он боялся, что у него ничего не получится, когда дело дойдет до секса.
И в перерыве между поцелуями, когда руки Андрея смело заскользили по животу Олеси вниз, он вдруг спросил:
- У тебя же это... не впервые?
- Да, - прошептала Олеся. - Я люблю вот так... хулиганить... Ну давай же, можно, можно... - она направила ладонь Андрея себе в брюки.
Олесе было всего семнадцать, но она была опытной женщиной. А маска серой мышки была всего лишь маской, до поры до времени скрывающей ее истинное лицо.
Да, у Олеси было немало мужчин. Она сама сказала об этом Андрею несколько дней назад, когда он вместе с ней и Леркой, которая, как оказалась, знала все секреты старшей сестры, шел к троллейбусной остановке. Тогда Андрей почему-то пропустил слова Олеси мимо ушей - слова о том, что она предпочитает мужчин лет на десять-пятнадцать старше себя. Пропустил, потому что хорошо помнил, как они целовались в холле интернет-зала несколько дней назад, и это казалось ему волшебным сном, потому что Олеся больше не предпринимала никаких попыток, а когда Андрей попытался обнять девушку, она мягко, но настойчиво отстранилась.
Если до поцелуев Андрей хотел просто видеть Олесю, то теперь ему хотелось целоваться с ней. До одури, до исступления...
И, если повезет, не только целоваться.
Но Олеся перестала появляться в библиотеке.
А когда приходила, то была прежней серенькой мышкой, и не обращала ни на кого внимания. В том числе и на Андрея.
- У тебя было много мужчин, - вздохнул Андрей.
- Да, - прошептала Олеся, готовая к тому, что Андрей станет ее очередным мужчиной. Но Андрею не хотелось становиться очередным в списке Олесиных побед.
- Ну и с кем из них тебе было лучше всего? - вырвалось у Андрея.
- С Самураем, - томно произнесла Олеся, закатив глаза к потолку.
И рука Андрея остановилась, всего несколько сантиметров не дойдя до ее лобка.
Правда, еще несколько мгновений губа Андрея ласкали грудь Олеси, но он уже понимал, что сейчас между ними ничего не сможет произойти.
- Я, наверное, пойду, - сказал Андрей, вставая.
- Мы можем просто лежать, целоваться, ласкать друг друга, - сказала Олеся. - Ты можешь остаться...
- А Лерка? - почему-то вырвалось у Андрея.
- Она не хочет, - ответила Олеся.
- Нет, я о другом, - как от боли, поморщился Андрей. - Она чай сделала, а мы...
- Можно попить чай и продолжить, - с улыбкой сказала Олеся.
- Да нет... Я пойду...
Олеся встала с кровати. В полутьме зашторенной комнаты ее грудь выглядела волнительно красивой.
Андрей напоследок провела ладонью по груди Олеси.
- Оставайся, - сказала она, запрокинув голову.
- Нет, я пойду, - повторил Андрей, не в силах убрать руку с груди Олеси - груди, которую ласкали десятки похотливых рук, среди которых были и руки Самурая.
-Жаль, - сказала Олеся.
И по ее голосу было понятно, что ей действительно очень жаль...
- Я хочу, чтобы ты был рядом, - горячо шептала Олеся. - Пожалуйста, не исчезай...
- И ты тоже не исчезай, - сказал Андрей, украдкой смахивая со щеки какую-то влагу. Наверное, пылинка в глаз попала... - А то пропала тогда почти на месяц...
- Так было надо, - грустно вздохнула Олеся. - Ты не исчезнешь? Ты мне нужен...
- Смотри, не влюбись в меня, - осторожно выдавил из себя Андрей.
- А если... Если я влюблюсь? - услышал он в ответ. - Если объяснюсь тебе в любви, ты воспримешь мои слова всерьез?
- А почему я не должен их воспринять всерьез? - только и смог спросить Андрей.
- Нет, ты скажи... - настаивала Олеся.
- Я же сказал, что отношусь к тебе серьезно, - ответил Андрей. - Только тут другой вопрос: смогу ли я ответить тебе взаимностью.
Олеся молчала - но Андрей видел ее глаза, и ее взгляд был красноречивее любых слов.
- Скорее да, чем нет, - ответил Андрей на невысказанный вопрос.
.
... Потом они еще долго бродили по уснувшему парку, попирая ногами палую листву. Почти ни о чем не говорили - потому что все уже было сказано.
Сегодня им не хотелось расставаться.
Потому что в этот тихий октябрьский вечер между ними случилось что-то настоящее.
Такое, о чем они будут помнить всегда.
Быть может, всю жизнь...
И уже было совсем не важно, будет ли у них что-нибудь впереди, увидятся ли она когда-нибудь еще, станут ли друзьями, или между ними возникнут другие отношения - более откровенные, чем простая дружба.
Ничего не было важно.
Кроме этого тихого осеннего вечера...
сентября - 2 октября 2002.