И то, что было очевидным, перестанет существовать.
Птица разучится летать,
Небеса не поведают правды,
Человек позабудет реальность.
-Поль Элюар, "Зеркало мгновенья"
И есть там замок, но не подобрать ключей,
И есть там страх, но не прольются слезы.
-Алехандра Писарник, "Прах"
С тех пор как вечный судия
Мне дал всеведенье пророка,
В очах людей читаю я
Страницы злобы и порока.
-Михаил Лермонтов, "Пророк"
"Истинный путь идет по канату, который натянут не высоко, а над самой землей. Он предназначен, кажется, больше для того, чтобы о него спотыкаться, чем для того, чтобы идти по нему."
-Франц Кафка
ПРОЛОГ
Пробуждение
- Святые Первородцы, - сквозь зубы проскрежетал Бетран, с трудом отворив дверь хижины, - сколько ж за ночь навалило...
Взвалив мешок с капустой и чесноком на спину, он вышел наружу. Едва переступив порог хижины, Бетрану тут же ударил в лицо порыв ледяного ветра.
"Бог ты мой, - ужаснулся крестьянин, - а ведь еще только начало зимы".
Внутренний двор поместья был усыпан белоснежными сугробами. Высоко в небе ярко светило солнце, в саду стрекотали рябинники. Бетран обратил взгляд к заваленной снегом пашне, и тяжко вздохнул.
К концу недели, или, в лучшем случае, в начале следующей, из урожая совсем ничего не останется. Даже чеснок перестанет расти. Бетрану следует поспешить на рынок, если хочет выручить хотя бы десяток деинов за свой скромный товар.
Выйдя на припорошенную снегом тропинку, Бетран зашагал в сторону рыночной площади. Поверх кафтана из домотканого сукна на мужчине была шуба из овчины. Не без заплаток, конечно, но все равно хорошо согревала. На голове - капюшон.
Изо рта крестьянина вырывались клубы пара, под ногами хрустел снег. Внезапно где-то в лесу прокаркал ворон, от чего Бетран едва не поскользнулся и лишь чудом удержался на ногах.
По правую руку от Бетрана тянулась полоса густого хвойного леса, слева располагались покосившиеся от старости и запустения крестьянские домишки. В большинстве из них все ставни были завалены снегом, не было заметно никаких признаков жизни.
Вдалеке уже начали прорисовываться очертания прилавков торговцев, как вдруг внимание Бетрана привлёк отчаянный женский вопль.
Оглядевшись по сторонам, Бетран увидел угодившую в прорубь телегу по правую руку от себя, в паре сотен метров. По всей видимости, незнакомцы, выходя из леса, не рассчитали тяжесть поклажи и лед, не выдержав веса, треснул.
- Да чтоб вас всех, - недовольно проскрежетал Бетран, и, свалив мешок с урожаем на землю, побежал в сторону чужаков.
Он уже оказался в паре метров от проруби, когда вновь услышал пронзительные крики. Бетран увидел, как немолодой мужчина в порванном полушубке, прильнув животом ко льду, тянул руки к оказавшейся в проруби девушке.
- Я уже рядом! - крикнул Бетран, - постарайтесь зацепиться за что-нибудь!
Мужчина бросил умоляющий взгляд на Бетрана.
- Прошу, спасите ее! - простонал незнакомец.
Вступив на лед, Бетран резко остановился, и продолжил идти на согнутых ногах. Вынув из-за пазухи толстую холщовую веревку, Бетран обвязал один конец вокруг покосившегося пенька, а затем, медленно опустившись на живот, подполз к проруби.
- Хватайся! - прокричал Бетран девушке, и кинул другой конец верёвки.
Совсем ещё юная, не старше пятнадцати, смуглая темноволосая хазийка, издала приглушённый стон, и вцепилась посиневшими, обмороженными пальцами в верёвку.
Поднявшись на ноги, Бетран резко потянул верёвку на себя.
Грузный мужчина, пытавшийся вытащить девушку, уже встал на ноги, и хотел было помочь Бетрану, но крестьянин гневно прокричал:
- Оставайся на месте! Лёд слишком тонкий!
Незнакомец неуверенно кивнул и застыл на месте.
Вцепившись в верёвку, Бетран тянул ее на себя, пока девушка карабкалась наружу. В последний момент, когда она уже вылезла наполовину из проруби, из чащи леса раздался пронзительный рев горна.
Незнакомец с опаской оглянулся по сторонам. В его глазах застыл настоящий ужас.
- Вы... - прохрипел Бетран, оглядев чужаков, - вы от кого-то бежали?
- Прошу, спасите ее! - взмолился мужчина, рухнув на колени.
Бетран, что есть мочи, дернул верёвку на себя, и девушка, издав мучительный вопль, выкарабкалась наружу. Учащенно дыша, юная хазийка перевернулась на спину, и уставилась невидящим взглядом в небо.
Мужчина, по всей видимости, отец или дядя девушки, в ту же секунду прильнул губами к ее лбу. Улыбнувшись, он пробормотал слова какой-то молитвы. Вероятнее всего, на хазийском или еще каком иноземном языке, поскольку Бетран не понял ни единого слова. Напоив девушку какой-то жидкостью из бурдюка, мужчина горячо расцеловал ее в обе щеки, и поднял онемевшее от холода и страха лицо на Бетрана:
- Благодарю Вас, - выдавил незнакомец, - все наши пожитки ушли под лёд, мне нечем Вас отблагода...
- Не стоит, - отмахнулся Бетран.
И в следующий миг, когда крестьянин направился отвязывать верёвку от пенька, оглушительный рёв горна из глубины леса повторился.
На этот раз гораздо ближе.
Накативший со всех сторон туман стал гуще. Снова пошёл снег. До рыночной площади было не больше километра, но очертания прилавков было уже не разглядеть.
Обернувшись через плечо, Бетран посмотрел на двух незнакомцев. В глазах немолодого хазийца был животный ужас.
- Вы же не местные? - сдерживая дрожь в руках, охрипшим голосом спросил Бетран, - откуда вы родом?
Где-то поблизости, плавно опустившись на сук ясеня, прокаркал ворон.
Незнакомец укутал девушку в потрёпанный шерстяной плащ, и поднял взгляд на Бетрана.
- Снова началось, - по щекам хазийца текли слёзы, но он улыбался.
Глаза девушки были закрыты. Она не дышала.
Мужчина, прильнув к ней всем телом, опустил голову девушке на живот и начал напевать какую-то грустную мелодию. Бетран не мог разобрать слов, но, кажется, это была прощальная мелодия.
- Началось? - дрогнувшим голосом спросил Бетран, - о чем вы гово...
Громоподобный рев горна был уже в паре десятков метров. Бетран пошатнулся, и, зацепившись ногой за камень, рухнул на спину. По льду тонкой змейкой проползла трещина. Бетран застыл на месте, не в силах шевельнуться. Он почувствовал, как все его нутро сковал ледяной ужас. По щекам крестьянина покатились слезы.
Через несколько секунд, когда из глубины леса выступили плотные тройные ряды тяжёлой конницы, чьи всадники были в темных, как уголь, доспехах, Бетран лишь неистово рассмеялся, и возвёл руки в сторону.
"Ну теперь хотя бы об урожае волноваться не придется", - пронеслось в голове у крестьянина перед тем, как раздвоенный наконечник стрелы пробил его череп.
Рев смерти
Лорелл взвалил полотняный мешок с мукой на спину, и окликнул сына.
- Пора домой, Итен, - мужчина потрепал мальчика по голове, и улыбнулся. Итен увлеченно следил за плавающими в корыте карасями.
Мальчик оторвал взгляд от рыб, подобрал мешок с овощами, и последовал за отцом.
В преддверии Дня Рогалана на рынке стоял разноголосый гомон и дневная сутолока. Крестьяне, странствующие торговцы и лавочники сновали из стороны в сторону. Пересекая рыночную площадь, у Итена разбегались глаза от обилия еды и всевозможных товаров. Корзины с крупами, вывешенные бок о бок связки фруктов и овощей, притягательный аромат специй. На прилавках были разложены различные закуски, свежая ветчина, лотки с орехами и сухофруктами, но больше всего внимание мальчика привлекла палатка кондитера. Итен задержал взгляд на прилавке со свежеиспеченными булочками с корицей. Лорелл заметил, куда смотрит его сын и грустная улыбка тронула его губы. Вздохнув, мужчина понурил голову, и придержал сына за руку. Он положил мешок на землю, и, сев на корточки, взял Итена за плечи.
- Послушай, сынок, - сказал Лорелл, глядя сыну прямо в глаза, - ты должен понимать, что текущий год не баловал нас богатым урожаем, а потому даже на предстоящий праздник мы не можем позволить себе слишком многого, но я обещаю тебе, что мы с то...
Лорелл прервался, проследив за перепуганным взглядом Итена. Широко раскрытые глаза мальчика были наполнены страхом и восхищением.
- Смотри, папа... - произнес мальчик, указывая пальцем в небо.
Лорелл обернулся через плечо, и, прикрывая ладонью глаза от солнца, возвел взгляд к небу. Мужчина обомлел от увиденного. С его губ сорвался негромкий стон. Еще несколько секунд Лорелл стоял, как вкопанный, не в силах осознать увиденное. Он будто бы врос ногами в землю, и не мог шелохнуться. Грубое лицо двухметрового крестьянина Лорелла Кэрберта исказила гримаса настоящего ужаса. В мгновение ока он почувствовал себя ничтожным коротышкой.
На какую-то секунду на рынке повисла гробовая тишина. Люди настороженно переглядывались друг с другом. Седобородый старик в грязной залатанной рясе возвел руки к небесам, и принялся кричать что-то на неизвестном Лореллу языке.
Но уже совсем скоро восхищенные стоны и торжествующие рукоплескания сменились на отчаянные вопли ужаса. Торговец мехом поспешил закрыть лавку на ключ, и скрылся внутри. По рынку прокатился пронзительный плач кудрявой светловолосой девочки не старше пяти лет. Споткнувшись о камень, малышка рухнула в грязь, и принялась звать маму. В ту же секунду из лавки старьевщика выскочила плотная розовощекая женщина в коричневом балахоне. Подбежав к дочери, она схватила ее на руки и понеслась к входным воротам.
Яркое полуденное солнце заливало своим светом всю площадь. Но в следующий миг солнечный свет будто бы померк. Над рынком повисла темнота. Где-то высоко в небесах раздавались свистящие взмахи гигантских крыльев.
- Пап, я... - на глазах мальчика выступили слезы.
Голос сына вывел Лорелла из оцепенения, но бежать было уже поздно.
Исполинская тень заслонила собой солнце. В лицо Лорелла ударил мощный порыв ветра, и в этот момент он ощутил запах гари.
Итен вцепился в локоть отца, и попытался потянуть его за собой, когда вся площадь сотряслась от громоподобного рева. В последний миг перед тем, как впасть в небытие, Лорелл увидел перед собой вырывающийся сноп раскаленного адского пламени из распахнутой пасти Смерти.
Глава 1 - Гирланд - Неизбежность судьбы
Когда он вошел в покои отца, было уже далеко за полночь.
"Интересно, что побудило его разбудить меня посреди ночи? Может, есть какие-то вести о Кэдвине?"
Лорд Мэйно Вэрсион восседал во главе длинного каменного стола. Он был облачен в синюю тунику с золотистыми нашивками на плечах. На груди был изображен позолоченный феникс с разведенными в сторону крыльями. Мэйно Вэрсион сложил пальцы домиком, и с тревожным видом выслушивал доклад одного из разведчиков.
В этот миг Гирланд отметил про себя, что ничего хорошего настороженный вид отца не сулит. Привести в беспокойство пятидесяти двух летнего лорда Вэрсиона могло лишь что-то по-настоящему ужасное. Как только Мэйно поднял на него глаза, Гирланд понял, что оказался прав. Отец был напуган.
"Боже, неужели что-то с Кэдвином?".
Лорд Мэйно жестом прервал докладчика. Члены собрания проследили за его взглядом, и обернулись к Гирланду.
Юноше сделалось не по себе от шквала презрительных оценивающих взглядов. Сир Гервин Катермин, лорд Конрод Нейман, Стэфиан Мидфорд... О да, Гирланд прекрасно догадывался об их мыслях на свой счет, и, по большей мере, разделял их. Каждый из приближенных отца был гораздо опытнее Гирланда в стратегических вопросах и тонкостях ведения боя. Не уязвил ли отец их гордость, посадив Гирланда за один с ними стол?
- Гирланд, - ледяным голосом произнес лорд Вэрсион, и шепот в дальнем конце стола тут же стих, - мне жаль, что ты был вынужден прервать свой сон в столь поздний час. Но, боюсь, обстоятельства дела требовали твоего незамедлительного присутствия.
- Отец, - кивнул юноша, и уселся на свободное место с краю стола.
- Продолжай, Энцо, - лорд Вэрсион обратился к прерванному докладчику.
Энцо Сизарис, молодой худощавый хазиец, с черными собранными в хвост намасленными волосами и родинкой под левым глазом, стоял по правую руку от лорда Вэрсиона.
Мельком взглянув на Гирланда, Энцо поклонился лорду Вэрсиону, и углубился в разложенные на столе бумаги.
- Час назад нам стало известно, что в нескольких километров от гавани Октерфона было замечено несколько разведывательных багал Олуиков. Ходят слухи, что ими командовал сам Кайо Олуик, сын архонта Солнечного Копья, Маркоса.
Энцо взмахнул рукой, и над столом материализовалась темно-синяя сфера. Туманная дымка внутри нее начала развеиваться, и постепенно прорисовалось изображение величественного Октерфона. Замок, расположенный на уступе скалы, поражал своими размерами. Восемь исполинских башен, над каждой из которой развевались изображения золотистых фениксов на синем поле, уносились к самим небесам. Башни были окутаны тонкой линией предрассветного тумана. Замок был огорожен двойной линией стен: внешняя, зубчатая с укрепленными по всей территории башнями, была немного ниже внутренней, на которой располагался основной гарнизон Октерфона во время его обороны.
- Какими будут их дальнейшие действия? - ледяным тоном вопросил лорд Мэйно.
- Они планируют осаду, - Энцо передал лорду Вэрсиону бумагу, - на основе сведений из доклада моих ищеек, Олуики тратят баснословные деньги на вербовку наемников со всех частей Астариса. Нет никаких сомнений, что принц Кайо хочет вернуть Октерфон в собственность своего дома.
- Маркос хочет, а не этот сопляк, - хохотнул Конрод Нейман, лорд Ледяного Клыка.
Энцо кивнул, откашлялся.
- Быть может, они совершенно случайно забрели в наши воды, - нахмурился Гервин Катермин.
- Маловероятно, милорд. Но как бы то ни было, Олуики нарушили договор о перемирии, и право прохода. Мы не можем это стерпеть. Они должны понести наказание.
По залу прошел тревожный шепот.
Гирланд ощутил, как все тело прошиб холодный озноб. Ведь его старший брат Кэдвин именно сейчас и был на Октерфоне... Гирланд облизнул засохшие губы, и перевел взгляд на отца. На лбу Мэйно Вэрсиона выступила испарина. Что сейчас творится в его голове? Считает ли он себя виноватым? Ведь именно он отослал Кэдвина с делегацией на Октерфон. Кэдвин должен был лично выслушать доклад наместника Октерфона, Жозета Рофенда, об успехах в добыче ценнейшего камня на планете, агэльфиуса, из недр земли. Все понимали, что этим жестом лорд Мэйно оказывает Кэдвину милость. Отец показал, что считает теперь Кэдвина мужчиной, раз доверяет такое важное дело. Но сейчас по лицу Мэйно Вэрсиона было понятно, что от этого ему не было легче.
Лорд Вэрсион откинулся на спинку кресла, и помассировал виски. Его лицо, усеянное морщинами и болезненными синяками под глазами, подтверждали худшие опасения Гирланда. С последнего приступа мигрени отца прошло не больше месяца... В тот день он не на шутку всех перепугал. Проведя всю ночь у изголовья его кровати, леди Карелла Вэрсион проплакала до самого рассвета... Все решили, что на этот раз всемилостивый Кролион обойдет ее мольбы стороной, но к утру отец уже был на ногах. Однако Гирланд прекрасно понимал, что переживать подобные приступы отцу становится все тяжелее. И в следующий раз...
- Милорд, прошу вас хорошенько обдумать следующий шаг, - на ноги поднялся Первый Советник лорда, Стэфиан Мидфорд, - сейчас мы не готовы начинать войну с Олуиками. После окончившейся войны с хуосидами наши ресурсы на исходе. Мы...
- Довольно, Стефиан, - Мэйно небрежно взмахнул рукой, и поднялся на ноги. Он сложил руки за спину, и встал у окна. Несколько секунд он стоял в полном молчании, вглядываясь в темноту ночного неба.
Стэфиан Мидфорд взмахнул подолом плаща, и уселся на место.
"Снова эта презрительная ухмылка на его лице, - подумал Гирланд, прожигая взглядом Первого Советника, - он снова что-то затевает. Нельзя ему доверять".
Спустя пару минут томительного молчания, лорд Мэйно Вэрсион взял слово:
- Мой сын Гирланд завтрашним же утром отправится в Октерфон, - по залу прошел гулкий ропот, - он возьмет большую часть гарнизона с Катерсиса и половину моей личной гвардии. Этого должно хватить для того, чтобы в случае начала войны, сдержать первый натиск Олуиков до присоединения людей наших вассалов. Вдобавок ко всему прочему, я разослал послания присягнувшим домам за Шумным Переливом. К твоему прибытию в Октерфон они уже должны быть на месте. Перво-наперво, соберешь совет и подробно введешь их в курс дела.
Гирланд неуверенно кивнул. Мэйно задержал пристальный взгляд на сыне, глядя ему прямо в глаза. Юноша не мог поверить в происходящее. Неужели отец доверит ему столь важное дело?
- Но до тех пор, - он потряс указательным пальцем, - если Олуики не совсем выжили из ума, и, прежде, чем устраивать резню, Кайо попробует решить все мирным путем, попытайся вразумить его и, напомни, что пускай когда-то Октерфон и принадлежал Олуикам, но уже сотню лет он наш по праву. Сам король Антрексии поддержал наши претензии на Октерфон. И я не думаю, что Маркос Олуик настолько выжил из ума, что позволит своему сыну нарушать перемирие именно сейчас.
Гирланд молча кивнул.
- Прощу прощения, милорд, но вы сказали про подкрепление? - нахмурился Стэфиан Мидфорд, - но откуда мы возьмем людей? Разве дома за Шум...
- А ты, Стефиан, - ледяным голосом прервал его Мэйно, - отправляешься с делегацией к бушавитам, и всеми возможными способами попытаешься заключить с ними торговый союз. Проблему с нехваткой пищи нужно решать как можно скорее. Нам только восстания оголодавших горожан сейчас не хватало.
- Но, милорд, - Мидфорд выпучил глаза, - ведь...
Мэйно Вэрсион резко повернулся на каблуках, и бросил на Первого Советника испытующий взгляд.
- Тебе понятен мой приказ?
Мидфорд задержал на нем долгий презрительный взгляд, после чего выдавил из себя приторную улыбку и поднялся на ноги.
- Да, милорд, - он прошел мимо Мэйно, поклонился ему, - сию же минуту отправляюсь в порт.
Лорд Вэрсион сузил глаза, и кивнул.
Мидфорд быстрыми шагами направился к выходу. Проходя мимо Гирланда, он ехидно улыбнулся и удалился из зала.
"Ну не может же отец совсем выжить из ума, - поежился Гирланд, - Мидфорду нельзя доверять"
Лорд Мэйно Вэрсион сел за стол, и уткнулся в бумаги.