Хелльвальд Алекс : другие произведения.

Монтсеррат. Катарсис Жертвы

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
  • Аннотация:
    Чтобы справиться с недавно пережитым стрессом, Монтсеррат Эдельшталь по совету психолога отправляется на курорт в Индийском океане. Прекрасная атмосфера, пропитанная романтикой, а рядом притягательный незнакомец. К чему приведёт яркий курортный роман? И всё ли так просто, если водоворот событий напрямую или косвенно касается самой хозяйки детективного агентства? Современный эротический детективно-приключенческий роман, психологический триллер. 18+ Буктрейлер к книге тут: https://www.youtube.com/watch?v=8PcyMcbrBAs
  Алекс Хелльвальд
  Татьяна Хмельницкая
  МОНТСЕРРАТ. КАТАРСИС ЖЕРТВЫ
   Буктрейлер к книге тут: https://www.youtube.com/watch?v=8PcyMcbrBAs
  АННОТАЦИЯ
  Чтобы справиться с недавно пережитым стрессом, Монтсеррат Эдельшталь по совету психолога отправляется на курорт в Индийском океане. Прекрасная атмосфера, пропитанная романтикой, а рядом притягательный незнакомец. К чему приведёт яркий курортный роман? И всё ли так просто, если водоворот событий напрямую или косвенно касается самой хозяйки детективного агентства?
  Современный эротический детективно-приключенческий роман, психологический триллер. 18+
  
  
  {[Я чувствую то же, что чувствует Бог,]}
  {[Ты делаешь выдох - я делаю вдох.]}
  {[Мне некуда деться от твоей красоты,]}
  {[Ты танцуешь в пространстве, где я - это ты.]}
  {[К. Комаров]}
  
  ПРОЛОГ. МОНТСЕРРАТ ЭДЕЛЬШТАЛЬ
  {[Два месяца назад]}
  
  Я сидела на полу, подобрав под себя ноги. Сколько прошло времени с последнего разговора Каина с полицейскими не знаю. Может час, может два? Террорист кричал переговорщикам, плюясь в мобильник грубыми словами, что вроде: сутки миновали, и он готов перейти к серьёзным действиям. Ему надоело высиживать чего-то и период, отведённый на выполнение его условий, истёк.
  Надо же, прошло семьдесят два часа...
  Это много? Мало? В самый раз?
  Трудно сказать. Теперь каждый из трёх простых вопросов казался непостижимым, судьбоносным, не переоцененным, символичным и таким живым.
  Часы медленно текли, струясь по каплям, словно кровь. В какой-то момент мне показалось они вовсе остановились, загустели, как на ране, что на виске того мужчины у окна. А он лежал с остекленевшими глазами возле стены напротив меня, и кровь свернулась, превратившись в густую тошнотворную, маленькую лужу.
  Уже трое суток ничего не происходит... Поправлюсь: не происходило. Смерть - это первое событие, которое разделило жизнь шести заложников на два кардинальных понятия: "до" и "после". Да, шести, я не оговорилась, теперь уже шести. Три часа назад нас было семеро: мужчина и женщины. Мужчину оттащили к окну и расстреляли в упор. Нас заставили отвернуться - пожалели, но потом передумали. Каин передумал - он главарь банды.
  Он кричал на нас и обещал всем такой конец. Я верила. Всё, что говорил Каин, происходило, а что произносили полицейские - не делалось. Мы ведь все слушали их переговоры, они проходили по громкой связи. И чем больше старались ребята в погонах, тем меньше я надеялась, что выберусь живой.
  {За что Каин убил Авеля?} Трудный вопрос - Библия и Заветы простыми не задаются. Зависть, ненависть, расчёт, устрашение? Что? Что становится мерилом, отправной точкой для убийства?
  Никогда не вспоминала так много о зачатках преступлений. Каин стал первым преступником, и его имя знают все, только вспоминают редко.
  Может библейский Авель просто нарвался, как тот мужчина со стеклянными глазами, смотрящими внутрь себя, или бездну, или на первую в истории жертву убийства?
  Я переменила позу, откинулась на колонну, закрыла глаза.
  Рядом тихо поскуливала женщина, сетуя на то, что совсем ещё молодая, и умирать ей рано. Она говорила об этом уже час. Болтала свой вздор в пустоту, себе под нос, сидя со мной бок о бок. Я не слушала, не могла - нервы, точно канаты. Сорвусь - дров наломаю. И ведь она допросится, станет второй жертвой, как и обещал Каин.
  Нас всех рассадили по двое, ещё во время первых двух часов после захвата. Мы не могли общаться, даже переглядываться затруднительно - сидели каждая пара у своей колонны, боком к другим. Любое резкое движение казалось Каину подозрительным. Он в буквальном смысле бил тех, кто совершал что-то, прикладом по плечу. Досталось и мне - больше не рисковала.
  Трое из четверых преступников, включая главаря, были обвешаны тротилом поверх бронежилетов. "Калашниковы" у каждого в руках, на поясах - гранаты, точно аксессуары. С самого начала один из захватчиков в маске нервно расхаживал возле нас - женщин, съёжившихся на полу, и целил в головы дулом автомата, пока мы не успокоились и не уяснили на каком мы свете. Жаль поняли не сразу, одна из жертв так и лежала на ступенях банка с внешней стороны уже третьи сутки. Я знаю об этом, Каин кричал полицейским, что убрать труп не позволит. Он - его личное послание властям.
  В воздухе витал запах немытых, потных тел, металла и рвоты. Странно, но крови я не чувствовала, но мне хватало того, что могла её созерцать. Каин решил пойти дальше: убить брата Авеля. Что ж, тут нас шестеро Авелей и Каину без разницы, кто за кем будет умирать. Таков пункт игры, прописанной с начала времён. Не хочешь быть Авелем, стань Каином.
  Но всё-таки, нечто незримо изменилось с того первого момента, когда я прониклась мыслью, о неосуществимости иного разрешения дела, как стать звеном в череде умерщвлений, искупалась в ней, утонула, точно в грязных водах всемирного потопа.
  А ведь всё могло быть иначе, и я осталась бы по ту сторону стены, на которую направлены снайперские винтовки. Или вообще сидела бы возле телевизора и смотрела за прямым включением с места событий. А я не послушала отца и...
  Я захотела утрясти всё с банком немедленно - возможность была. Почему я не покорилась отцу? Если бы я сделала так, как он просил, то сейчас не оказалась бы в дикой, страшной и нелепой ситуации! Чего мне стоило, хотя бы раз прислушаться к его мнению?
  Впрочем, когда я ему подчинялась? Всегда противостояла папе, что-то пыталась доказать. Знал бы он, как я сейчас об этом сожалела!
  Теперь он никогда не узнает об этом.
  Дура. Нет - самоубийца! Я - Авель!
  Сейчас снова чувствовала себя, как тогда - будто продиралась сквозь ночной кошмар, через резкое и холодное понимание вечного смысла короткого слова - "до".
  - Минуточку подождите, пожалуйста, - попросила девушка-оператор. - Сейчас к вам выйдет менеджер.
  Работница банка удалилась за стойку, продолжая приторно улыбаться мне. Едва сдержала раздражение, когда почувствовала, что помимо улыбки девица оставила ещё и запах дешёвых духов.
  Сидя в кресле возле операторского стола, рассматривала яркие буклеты банка, на которых скалили зубы мужчины и женщины, демонстрируя практичный подход к жизни, уверенность в своих силах и розовые дёсны. На некоторых рекламных листках были фотографии семей с детьми, на других - обнявшиеся пожилые пары.
  - Здравствуйте, - обратились ко мне, и я подняла голову, натолкнувшись на доброжелательный взгляд и картинную улыбку девушки-менеджера.
  Кто бы мог подумать, что через десять минут мы с ней окажемся на полу и будем молить о пощаде, просить не убивать нас.
  Отмотать бы всё назад, никогда бы не подумала, что это произойдёт со мной. Респектабельность банка будет разрушена, появится первая жертва и я стану слушать ересь менеджера, сидя на полу.
  Четверо молодых людей вошли в здание, рассредоточились. Я не заметила, как всё произошло, среагировала только, когда мне в лицо посмотрело чёрное дуло "Калашникова".
  - На пол, цаца! - выплюнул слова мужчина в балаклаве.
  Я и сейчас помню этот взгляд пронзительных, необыкновенно голубых глаз на фоне чёрной маски - их и акцент, которым были сказаны слова. Я тогда решила, что немецкий язык для преступника неродной. Позже, когда разрешили нам сесть, заметила, что он обвешан взрывчаткой. Звали его Салем. Может это кличка? И Каин вовсе не Каин, и у него другое имя, едва ли похожее на библейское.
  {Зачем Каин убил Авеля?}
  Первым Авелем стала молодая девушка за стойкой. Вместо того чтобы подчиниться, она рванула к входной прозрачной двери и чья-то пуля, настигла её. Мне хорошо запомнился тот момент, ведь я отвела взор от загипнотизировавшего меня дула автомата и взглянула на дверь.
  Чёрт! А ведь я тоже в тот момент хотела рвануть к двери, девушка сделала это быстрее. Поплатилась... На прозрачном стекле остался кровавый след, а труп с тех пор лежал на улице. Я понимаю Каина: красноречивое послание. Была бы воля, сама бы что-то послала бы им. Семьдесят два часа - ни одного требования не выполнено.
  {Зачем Авель спровоцировал Каина?}
  Всего лишь стоит перефразировать вопрос, и преступник перестаёт таковым быть. Вся вина ложится на плечи Авеля.
  - Пить хочешь?
  Я открыла глаза. Резкая боль пронзила висок и застыла острым колом в затылке.
  - Пить хочешь? - повторил один из бандитов.
  Штефан. Он протягивал мне маленькую пластиковую бутылку с водой, которую доставили после первой волны требований со стороны бандитов.
  Я кивнула, протянула руку. Всё вокруг казалось расплывающимся, нечётким. Яркий свет потолочных ламп давил и хотелось снова прикрыть веки, отрешиться от всего происходящего.
  Отовсюду были слышны пошмыгивания и постанывания. Громко кричать и говорить они нам запретили. Они - это группа террористов, ворвавшихся в банк, в тот момент, когда я обсуждала с менеджером условия обслуживания моих счетов. Банда Каинов, которых спровоцировали Авели, сидящие в правительстве.
  Глотнула из горлышка раз, другой. Тёплая жидкость потекла по гортани, смывая привкус желчи. Меня вырвало, прямо здесь за колонной, возле которой сижу, когда мужчину пристрелили. Желудок извергал воду и желчь, ведь уже трое суток маковой росинки во рту не было. И ведь я держалась все семьдесят два часа, а тут...
  Каин не разрешил перейти в другое место. Гоготал, склонившись надо мной, орал что-то, быстро и невнятно. А я сжалась и желала одного: не сдохнуть с прострелянной башкой в луже собственной блевоты. Мне помог Штефан, оттащил орущего Каина, сказав всего пару слов: "Побереги заложников". Каин побегал, ещё разоряясь точно пёс, и вступил в переговоры с полицией - хоть делом занялся.
  Протянула Штефану бутылку, а он покачал головой, присел и произнёс:
  - Оставь себе.
  Снова кивнула, откинула голову и прикрыла глаза. Менеджер рядом со мной вдруг зашептала:
  - Он сам виноват, сам.
  Я не стала уточнять кто такой "он" и в чём виноват - сил было не так много. Предпочла отключиться, но снова вспомнила первые сутки, когда только произошёл захват.
  {Почему Каин не нашёл другого выхода, как сделать это с Авелем?}
  Переживания - последнее, что испытывает человек в этот момент. Он живёт на инстинктах, на страхе, на чувстве самосохранения. Я не переживала, когда девушка упала на крыльце, оставив отпечаток на стекле. Я не переживала, когда закричавшей женщине, которую вытащили в зал, врезали по голове прикладом, и она затихла, растянувшись на полу. Я не переживала, когда нас заставили отбросить свои сумки в центр зала и вывернуть карманы и швырнуть их содержимое в кучу.
  {Что испытывал Авель, когда понял, что Каин не остановится и убьёт его?}
  Я боялась, дрожала всем нутром, и по ногам побежала моча. Унижение - ничто по сравнению с ужасом лишиться жизни. Тот мужчина у окна, лежащий со стеклянными глазами тоже обмочился перед смертью. Он молил о пощаде, взывал к разуму, готов был подставить любую из наших голов, чтобы спасти свою.
  {Что делал бы Авель, если бы перед смертью Каин держал его в плену?}
  Сутки я тряслась, а потом разом всё прошло - как рукой сняло. Всё сделал Штефан, он помог мне. Отвёл в туалет, хоть и находился рядом, пока я делала свои дела. С бельём пришлось расстаться, но я не жалела, мне хотелось избавиться от своего унижения, как можно быстрее, забыть о нём, растоптать.
  Штефан. У него глаза, как у Николя: холодные, кристальные, красивые.
  Я идиотка. Вот и Николя так всегда говорил... Николя. Как бездарно пронеслась моя жизнь. Ну, зачем я отказалась от него? До сих пор они снятся мне каждую ночь - его губы, пухлые, напоминавшие по цвету спелую малину, а на вкус были мятными и тёплыми. Ничего на свете вкуснее я не пробовала. Мягкие и бархатистые они захватывали мои губки в плен, а пленили сердце.
  Я прикрыла глаза, чтобы не видеть вооружённого бандита, и вспоминала свою первую и сокрушительную любовь, разрушившую до основания меня и мою жизнь, и превратившую её в руины.
  Николя... Аполлон разрыдался бы от зависти, узнав, насколько потрясающе красив и прекрасен мой парень.
  Бывший парень.
  Светлые волнистые волосы, длиннее, чем обычно носят мужчины. Они обрамляли его лицо, с правильными и пропорциональными чертами. И как два глубоких озерца на нём пронзительные голубые глаза, затягивающие в свои омуты и лишающие воли. Широкие плечи, накачанные мускулы бицепсов и трицепсов, узкая талия. Крепкие ягодицы, вызывавшие вздох восхищения при одном только взгляде на них. Длинные ноги, с мощными бедренными мышцами.
  Античные скульптуры - пародия и бездарность, в сравнении с ним. Широкие ладони с длинными пальцами, доставлявшими море чувственных удовольствий при прикосновении к моему телу. По сравнению с его идеальными пропорциями, я чувствовала себя пампушкой. Впрочем, он меня так и называл, время от времени. Иногда, когда сердился, то "гадким пончиком". Но меня это не обижало, а возбуждало.
  Словно наяву, я ощутила уверенное и лёгкое скольжение его руки по изгибам моего тела.
  Раздался свист и что-то упало. Я распахнула глаза и уставилась на боевика, валяющегося на полу. Это был тот самый, кто обходился без пояса шахида.
  - Встань! - рявкнул Штефан.
  Он оказался рядом, дернул за руку и я, словно увалень, распласталась на полу.
  - Встань! - орал Штефан. - Встань!
  Я встала на корячки, и он рванул меня на себя, развернул спиной, обхватил рукой за горло. Его кисть в тонких струйках крови. Они смешивались и закрашивали его пальцы в единый цвет.
  Раздался выстрел, затем шлепок, кто-то вскрикнул.
  - Избавляйся! Штурм! Давай!
  Раздался ещё выстрел, и я почувствовала, как к моим ногам что-то упало. Скосила глаза и увидела менеджера, ту самую, что постоянно причитала, надоев мне своим шёпотом.
  Переведя взгляд, поняла, откуда произошёл выстрел - это сделал Салем, держа у девушки в униформе банковской служащей нож у горла.
  Я сглотнула. Напряжённые мышцы пронзала боль. Шею и поясницу ломило от того, что я сильно выгибалась. Дым в помещении, возня за пределами - давили на мозг. Я почувствовала, что глаза заливает потом. Ушную раковину опаляло дыхание Штефана.
  {"И сказал ему Господь: за то всякому, кто убьёт Каина, отмстится всемеро. И сделал Господь Каину знамение, чтобы никто, встретившись с ним, не убил его"}.
  Я должна спасти Штефана.
  - Выходи вместе со мной, - просипела я, ухватив его за руку. - Толкни дверь и уходи.
  Бандит резко дёрнул меня на себя, а мои плечи больно ударили осколки кирпича и отделки колонны. От осознания, что по мне стреляли Авели, такие же, как и я, и едва не ранили, взорвало мозг, придало силы. А Каин-Штефан - спас от смерти.
  Стрельба на поражение! А как же осмысление и поучение жить с осознанием смертоубийства?
  А что было бы, если Авель победил Каина?
  - Салем! Прикрой! Шумовая!
  Крик Каина и стрельба. Автоматная очередь, одиночные выстрелы, возня.
  - Томас! Отходи! - надрывался Каин. - Мочи её! Стреляй!
  Один из бандитов у окна, держащий у виска женщины средних лет пистолет, ухватился за шнур взрывного устройства и отрешённо смотрел на нас. Под его ногами простиралось тело убитого ранее мужчины.
  - Штефан, иди к двери! - просипела я. - Прикройся мною, иди!
  Женщина средних лет сильно зажмурилась, а по её щекам скатывались две крупные слезы.
  - Томас, отходим! - закричал на ухо Штефан.
  - А-а-а-а-а, - слышались крики мужчины, вперемешку с короткими очередями.
  И вдруг всё стихло.
  - Сдавайтесь! - раздался холодный, резкий голос.
  Штефан продолжал опалять горячим дыханием мою ушную раковину. Бандит напротив нас продолжал держать руку на шнуре. Неожиданно он дёрнулся и свалился прямиком на труп "Авеля". Женщина продолжала стоять. Её плечи подрагивали, а глаза были зажмурены.
  - На пол! - скомандовал резкий голос, и женщина распласталась на полу, накрыв голову руками.
  - Выходи!
  - У меня заложник!
  - Уцелели я и Томас, - прошептал Штефан.
  - Крикни тоже самое, - отозвалась я. - Снаружи труп, ты далеко не уйдёшь.
  - У меня заложник! - бросил Штефан. - Я выхожу.
  Обнаружила себя в машине "Скорой помощи". Мужчина в форменной одежде, что-то ласково спрашивал у меня, но я не могла разобрать ни единого слова. Кожа на лице болела, тело сотрясалось от мелкой дрожи. Ощущение, что у меня поднялась высокая температура и лихорадило.
  Мужчина в форменной одежде отложил папку с прикреплёнными к ней листами, взял меня за трясущиеся руки. Его ладони тёплые, широкие и мои подрагивающие пальцы утонули в них. Взгляд незнакомца ласкал моё лицо, его голос, бархатистый и мягкий, убаюкивал, но я по-прежнему не понимала ни единого слова из того, что он говорил.
  - Как долго жил Каин с чувством вины перед Авелем? - разлепив пересохшие губы, спросила я.
  Незнакомец с благочестивыми глазами цвета летней зелени, поджал губы, потом облизнул их и спросил:
  - Вы хотите пить?
  Фраза была сказана просто, но меня от неё передёрнуло, точно по моему телу прошла судорога и скрутила мышцы в тугой узел. Я захлебнулась воздухом, проникшим в мои лёгкие, закашлялась. Меня это разозлило, ведь на глаза выступили слёзы, а вытереть их не могла - кожа на лице словно обожжена.
  - Был пожар? - выхаркивая слова, тряслась я. - Моё лицо.
  И я, наконец, смогла разобрать слова незнакомца в форменной одежде "Скорой помощи":
  - Нет. Пожара не было. С вашим лицом всё в полном порядке.
  Перед глазами всё завертелось, померкло.
  Я сидела возле окна в больничной палате и наблюдала за толпой репортёров возле входа на территорию лечебного учреждения. Всё что произошло, после слов Штефана: "Я выхожу" - не помню. Провал. Бездна. Как попала сюда, тоже не осталось в воспоминаниях.
  Скорее почувствовала, чем услышала, что открылась дверь и не стала оборачиваться - кто-то из медицинского персонала.
  - Здравствуйте, Монтсеррат.
  Пришлось обернуться и встретиться взглядом с врачом. Я ненавидела его визиты - задавал одни и те же вопросы, на которые у меня нет желания отвечать.
  - Здравствуйте.
  - Давайте, я осмотрю вас.
  Под осмотром он понимал глупые вопросы из листочка, приколотого, к углу синей папки. Я ненавидела и листок, и папку, и врача.
  - Шок проходит, - улыбнулся врач хилой улыбкой.
  Я знала, как звали его, но избегала называть его по имени. Он задавал слишком много вопросов и казался жестоким. Его белёсые жидкие волосы сегодня были зачёсаны назад и тем самым подчёркивали худощавое лицо с высокими скулами. Тонкие губы выглядели чёткими прямыми линиями.
  Подготовился. Точно подготовился к интервью.
  - При первичном осмотре на вас не было белья. Вы помните, что произошло с вами, когда вы его лишились? При каких обстоятельствах это произошло?
  Коновал! Я никому не стану рассказывать об испытанном унижении. Это наша тайна с тем мужчиной-заложником. Только он и я знали, каково смотреть в дуло и просить пощады.
  Нет. Я не скажу. Мне не стыдно, мне больно, где-то там, в глубине грудной клетки.
  - Вы знаете, зачем Каин убил Авеля? - губы разлепились с трудом, и я облизнула их.
  Воцарилась тишина. Мужчина сверлил меня взором, а я не отводила свой.
  - Вы говорите о библейской истории?
  Кивнула.
  - Это известно всем - злоба и зависть, - откликнулся доктор.
  - Тогда я спрошу иначе: почему Авель стал соревноваться с Каином?
  - Таковы условия договора им было трудно выбирать.
  - Возможно... Но они могли принести совместную жертву и ведь условиями договора это оговаривалось. Почему Авель не протянул руку помощи, а пожелал возвыситься над менее успешным братом?
  - Вы оправдываете убийцу?
  - Да, ведь суд над ним состоялся.
  - Божественный и легендарный - да, состоялся.
  Врач что-то черкнул в листке и, вернув к моему лицу взор, произнёс:
  - Вам необходимо проконсультироваться с психотерапевтом. Я дал все необходимые рекомендации вашим близким. Подержим вас здесь ещё пару дней и выпишем. Вы хотите домой?
  Кивнула.
  Конечно, я хотела оказаться в объятьях родителей, услышать их голоса, почувствовать запах. А ещё, я должна сказать папе, насколько я была не права, пренебрегая его советами. И я хотела поцеловать маму. Просто чмокнуть в её в мягкую щёку и увидеть лучезарный взгляд. Мы с ней обе Эдельшталь - железные леди. Мы всё переживём, всё сумеем.
  - Я пропишу вам уколы. Они помогут вам восстановиться.
  Кивнула.
  - Ваша основная задача сейчас - восстановление. Понимаете?
  Он начал меня утомлять и раздражать. Говорил прописные истины, повторялся, заглядывая в глаза и не мог быть настолько любезен, чтобы покинуть меня, оставить в покое. Я хотела снова встать у окна и смотреть на толпу, что собралась возле ворот. Сама не понимаю, чем она так привлекала меня.
  - Через час к вам в палату придут ваши родные.
  Хорошая новость, но она не всколыхнула, не задела ни единой струны в душе. Странно... Диковинно. Так много думала о том, что увижусь с родителями, и вот они прибудут, а внутри меня пустота.
  - Поспите. Это поможет вам. Вернёт силы.
  Кивнула.
  - Я хочу остаться одна.
  - Конечно.
  ГЛАВА 1. РОБЕРТ КАСТИЛЬО
  Витрина кафе, в котором я назначил встречу Отто, в мелких крапинах из-за мокрого снега. Кажется что мир, просматриваемый через стекло, искажён, нереален, недействителен. Зазеркалье, с торопящимися куда-то людьми, проезжающими мимо машинами, и девушкой на той стороне улицы.
  Она стояла там уже битый час, ровно столько же, сколько я сижу в кафе. Мы столкнулись с ней на повороте - меня немного занесло, и я врезался в неё. Спрашивается: зачем мне так спешить, сшибать людей, ведь до назначенной встречи больше полутора часов, но таков уж я - задумался, сбил.
  - Простите, - бросил я, когда поднимал её зонтик. Он яркой раскраски, и у меня зарябило в глазах.
  - Бывает, - кинула она в ответ, принимая зонт.
  Потом я заторопился по пешеходному переходу на другую сторону, а юная особа осталась стоять на углу.
  Её белые кудрявые волосы были выпущены из-под лазурного цвета шапки и красивой волной лежали на шерстяном полотне пальто. Ножки стройные, обуты в высокие сапоги. Девчонке лет восемнадцать, плюс-минус год-два. Модница.
  Даже интересно стало, кого она так упорно дожидается в распоясавшуюся непогоду? Читая бумаги, собранные моими сотрудниками на троих молодых ребят, что собирались устроиться в крупную фирму через агентство Монтсеррат Эдельшталь, я бросал взгляды на девицу на углу - боялся проворонить.
  Чем сильнее шёл мокрый снег, оставляя следы на витрине, тем нереальнее казалась незнакомка в голубом пальто. Её мир разбивался о стену ожидания, а мой - натиском любопытства.
  По натуре я скептик, реалист, но стоявшая на углу блондинка и ненастье так органично смотрелись, настолько одиноко, что я поддался иллюзии, самообману, продолжал наблюдать, рисуя в голове трогательные сюжеты.
  Плеснув чая из пузатого литрового чайника в высокую чашку, и размешав ложкой кусок сахара, снова принялся за бумаги, предоставленные моими сотрудниками. По сути, это короткие досье на интересующих агентство по подбору персонала людей. Агентство являлось частью бизнеса Монтсеррат, впрочем, как и детективное агентство под моим руководством.
  Обе фирмы находились в постоянной взаимосвязи. Приходилось просматривать дела соискателей на высокие должности в крупном бизнесе на предмет криминальности, незаконных действий, рассмотрения дел в суде, которые соискатели не желали освещать, скрывали. Вот этим грязным бельём и приходилось заниматься: потрошить, перетряхивать, докапываться до мотивов сокрытия.
  Я снова бросил взгляд на окно. Образ незнакомки в голубом пальто теперь выглядел так, будто кто-то разбил стекло - оно покрылось мелкими трещинами - и отражение исказилось, стало угрожающим. Но девушка там. Она продолжала стоять, под своим пёстрым зонтиком и лазурного цвета шапочке.
  Первым в списке Монтси, оказался некто Эдвард Шульц - американец немецкого происхождения. Разглядывая его фотографию, невольно хмыкнул, кстати сказать, в который раз за день. У молодого человека были светло-русые волосы, глаза бледно-зелёного оттенка, худощавое лицо, чёткий контур рта, квадратный подбородок - породистый сосунок. Таким как он в Голливуд надо, на таких красавцев всегда есть спрос в кинематографе, а он заделался компьютерщиком.
  Не знаю, отчего не понравился мне этот красавчик, сразу забраковал, как увидел снимок. Впрочем, вчитавшись в его профессиональные навыки, был удивлён. Неужели само совершенство снизошло к нам? Бог Аполлон, чёрт его дери, да ещё и с мозгами отличного специалиста!
  Снова бросил взгляд на незнакомку с зонтиком - стоит.
  Мало того что Эдвард Шульц стоял первым в списке Монтси на свободную вакансию, так ещё и хвалебные отзывы, которые он предъявил, с других мест работы, оказались реальными.
  Нет, парень, ты у меня на карандаше. Не бывает идеалов в этом мире, впрочем, как и абсолютных злодеев. Я не я буду, если не нарою на этого... Шульца, что-то эдакое. Пусть даже он и подходит на должность, даже займёт её, но мне станет спокойнее - я выполнил то, что наметил.
  Опыт полицейского заставлял сомневаться во всём, даже в идеалах. Дело не в моём личном вендетта к парню, а скорее, чутьё. Хотя может так статься, что и Монтси "идеал", блуждающий в миру, показался странным, потому и поставила его первым - интуиция у неё дай Бог каждому!
  Сделав глоток из кружки, открыл следующее дело.
  По моему плечу хлопнули, и я поднял взгляд:
  - Роб! Дружище! Привет!
  - Отто, здорово!
  Я поднялся, и мы крепко обнялись, похлопали друг друга по спине и расселись. Подошёл официант, но Отто отказался от меню, и подался вперёд, переплетя руки на столешнице, когда парень отошёл:
  - Не ржавеешь! Всё такой же!
  - Да... - отмахнулся я, - что мне сделается? Ты сам-то как? Что нового?
  Я смотрел на своего друга и не мог отказать себе в улыбке - давно не виделись. Смуглая кожа, широкие африканские ноздри, тёмная щетина, маслянистые глаза и пухлые губы контрастировали со словами, резкими, скованными движениями Отто. Он воплощал собой сдержанность, жадность в жестикуляции.
  - Командировка - жесть! - Откинулся на спинку кресла Отто. - Даже говорить об этом трудно. Досталось. Все притоны были мои. Столько там дерьма... Авгиевы конюшни. Руки чесались зачистить.
  - Видел заголовки газет, по телеку говорили о задержании Торнадо, в интернете писали. Надеюсь, ты вмазал ублюдку перед тем, как огласить его права?
  - Не успел, парни за меня эту работу сделали, - хмыкнул Отто. - Так разукрасили, что мама родная не узнает.
  - Да, ребята могут.
  Мы расхохотались. Отто, подозвал официанта, попросил у него светлого пива. Я снова кинул взор на улицу - девушка на своём месте.
  Полтора часа ожидания! Невиданная история!
  Сам себе не мог дать отчёт в желании понять её мотив, увидеть человека, которого она так долго караулила. Что-то зацепило меня в незнакомке, не отпускало.
  Снова проснулось полицейское чутьё. Идиот! Какое мне дело до девицы в голубом пальто? Что в ней такого, чего нет в других юных особах, проходящих мимо неё, мимо витрины кафе?
  Что же я подумал тогда, передавая ей зонт? Что-то ведь было... Чёрт!
  Я тряхнул головой, отпил остывший чай. Отто уже поглощал своё пиво. Пена повисла на его пухлых тёмных губах, и он слизал её языком:
  - Патрик говорил, что вам хорошо работалось вместе
  - Да, спасибо тебе за него. Просто находка.
  - Как Эмма?
  - Представляешь, у неё появился парень, - хмыкнул я. - Ей пятнадцать и она зависает с ним где-то.
  - Старик, но ведь дети растут, это нормально. Марк, вон уже с девушкой живёт! Помнишь его? Во-о-от! Теперь два метра ростом, и у него своя жизнь. Навещает нас, когда приезжает из Лондона. Не дрейфь! Прорвёмся. Ты тоже подружку заведи, тебе всего-то тридцать пять.
  - Тридцать шесть, - поправил я. - Да и с подружками... Пока не готов, что-то серьёзное затевать.
  - Ну, будешь готов, тогда благословлю.
  - Как в прошлый раз, перед свадьбой? Боже сохрани!
  Мы рассмеялись, вспомнив историю на мальчишнике. Странно, что всё это было со мной, нелепо. Родилась Эмма и стала той самой отправной точкой, когда я стал мерить свою жизнь её годами, а не собственными.
  Чёрт! Мне ведь и, правда, только тридцать шесть!
  - Давай о деле, - снова обратив взор к улице, вздохнул я.
  Девушка разговаривала с парнем. Он стоял ко мне спиной, куртка с капюшоном. Очень модная куртка, та, что сейчас обожает молодёжь. Зонта в руках у него не было. Я застал конец разговора, ведь буквально через секунду парочка разошлась в разные стороны.
  Что же такое я тогда подумал о девушке в голубом пальто?
  Не помню - промелькнуло и растворилось. Ну и Вселенная с этим.
  - Вот список кандидатов на весьма высокую должность. Прошу, прощупай каждого, мало ли за ними криминальных грехов, административных дел... Ну, ты всё сам знаешь.
  - Компьютерщики?
  Я кивнул. Смысл говорить Отто, он и сам всё понял, поищет, поспрашивает. Напороться на человека, который сольёт информацию по крупной фирме, никто не захочет, потому и такой тщательный отбор.
  Вдруг мысль, которую тщетно пытался вспомнить, возникла у меня в голове. Конечно! Я подумал, что незнакомка похожа на мою бывшую жену, такую, какой она была в юности. А ещё, на самоубийцу, дневник которой, состоящий из нескольких тетрадей, лежит у меня в сумке. Я когда рассматривал фотографии девушки, покончившей с собой, находясь в доме её родителей, решил, что она похожа на Ангелику.
  С ума сойти! Ангелика! Вылитая!
  Только моя жена любила яркую одежду, а обе девушки одевались в нежные тона. Разница лишь в этом и ничём другом. Тот же хитрый, нагловатый взгляд, пухлые губы, лицо в форме сердечка...
  Эмма на неё почти не похожа, хотя светлые волосы, и рост у неё от матери.
  Именно чтобы спасти свой брак с Ангеликой, я ушёл из полиции, возглавил агентство. Брак это не спасло, зато смог дочери помогать - оплачивать её учёбу.
  Нет, было что-то ещё... Я подумал про схожесть и...
  - Эдвард Шульц.
  Я метнул взгляд на Отто, вынырнув и собственных размышлений.
  - Прости... - нахмурился я. - Ты знаешь его?
  - Да. Знаком. Он проходил свидетелем по делу. Я только вернулся из командировки - навесили. Помогал ребятам, входил в курс дела.
  - Колись, - улыбнулся я и мысленно порадовался, что есть за душой грешки у красавчика. Интуиция меня не обманула.
  - Да и рассказывать особо нечего, - пожал плечами Отто. - Я ведь можно сказать подключился, когда ребята всю основную работу сделали. Читал материалы дела... Девчонка, самоубийца, недели две назад умерла, все газеты об этом кричали. Так вот она упоминала его в своём дневнике. Нравился он ей. Девчонка из благородного семейства, но как не настаивали её родители, не поднимали связи, дело возбуждать не стали.
  Продолжение романа можно найти на "Призрачных Мирах"
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"