Проснулась я от того, что кто-то не громко говорил, стоя у меня в изголовье.
- Александр Васильевич, что мне делать с барышней и ее сумкой?
- Оставьте, как есть.
- Но я не смогу убрать под диваном!
- Оставьте.
- Тогда ко мне - никаких претензий!
Я подскочила, как ужаленная. На табуретке, на том самом месте, где я вчера сидела, восседал Ильинский и задумчиво тыкал кнопки на телефоне. Одет гран-маг был в обычные синие джинсы и белую футболку с принтом. Длинные черные волосы были буднично собраны в хвост. Тут же стояла большая чашка, судя по терпкому витающему кругом запаху, чашка с кофе.
- Проснулась? - насмешливый синий взгляд поверх чашки, - я смотрю, ты сроднилась с этим диваном.
- И тебя с добрым утром, - буркнула я и поймала неодобрительный взгляд маленькой седовласой теточки в косынке, являвшейся, по всей видимости, той самой экономкой.
- Завтракать будешь?
- Буду. Ой! - я почувствовала, как у меня из-под зада бесцеремонно выдергивают покрывало.
- Мне кровать застилать, - запальчивым шёпотом (чтобы Александр не услышал) пояснила тетка и тут же обратилась к гран-магу сахарным тоном, - Александр Васильевич, я уже говорила Филиппу Анатольевичу, что завтра и послезавтра не смогу прийти. Мне к врачу, на процедуры. Вместо меня опять дочка будет.
Во взгляде экономки мелькнул явственный лучик вполне понятной материнской надежды - сосватать дочь за богатого и красивого. Что же, ее не сложно было понять. Какая мать не хочет для дочери лучшей судьбы?
-Хорошо, - ответил гран-маг, не отрывая головы от экрана телефона.
Это равнодушие не понравились экономке, и недовольно поджав губы, она бросила на меня еще один неприязненный взгляд и ушла в комнату, утаскивая за собой похищенное мною из хозяйской спальни покрывало.
Я не заставила просить себя дважды и уселась за стол в двух барных табуретках от гран-мага. Обещанным завтраком оказалась плошка овсянки с орехами, чашка восхитительно пахнущего кофе и два демократичных бутерброда с копченой колбасой. Судя по мягкому и не навязчивому запаху - натуральной. Не той, что я обычно приношу из соседнего магазина, где безвкусный мясозаменитель, обычно соевый, сдобрен щедро вкусоуселителями и консервантами.
Александр по-прежнему не отрывался от телефона. Большой палец гран-мага лениво скользил по сенсорному экрану. Исподволь я на мгновение дольше, чем хотелось бы, задержала взгляд на его красивом лице и почувствовала, как неприятный комок подкатывает к горлу. Этот человек спас мне жизнь, не дал замерзнуть на ступеньках университета, попытался помочь бабушке, а когда не смог, передал мою просьбу Филиппу. А я так толком и не поблагодарила его, сбежала. Едва ли ту бумажку, что я оставила, можно считать достойной благодатностью. Он ее вовсе мог и не увидеть - экономка могла ее и выбросить...
- Ты о чем-то хочешь меня спросить, но боишься? - прервал мои терзания Александр.
- Да, то есть нет, - смутилась я, - еще раз хотела сказать тебе спасибо за помощь. Если бы не ты, то...
- Не за что, -резко перебил меня гран-маг и на короткий миг оторвал глаза от телефона, но тут же снова вернулся к экрану. Моя благодарность ему почему-то была явно неприятна.
Чтобы скрыть смущение, я взяла с тарелки бутерброд. Однако, стоило мне лишь надкусить его, как лицо гран-мага, находившееся в каком-то метре, вдруг резко побелело, залоснилось, и потекло, будто нагретый в пламени парафин. Левая скула Александра вспухла пузырем. Уголок рта устремился вверх, а смазанный глаз начал расплылся темной кляксой и потек вниз, увлекая за собой нос.
Не вскрикнула я от ужаса только потому, что подавилась. Стараясь откашляться я схватилась за горло руками. Конец моим мучениям положил ощутимый удар меж-лопаток, а перед носом возник стакан с водой, за который я тут же схватилась.
- Все в порядке? - обеспокоено поинтересовался гран-маг.
- Да, - прохрипела я, зажмурившись,- благодарю.
Понадобилось несколько минут, прежде чем я окончательно смогла восстановить дыхание и набраться смелости открыть глаза. Александр сидел на прежнем месте и непринужденно вгрызался в яблоко. Глаза, уши, как, впрочем, и другие части лица у гран-мага находились на прежнем месте. Но облегчения я вовсе не испытывала. Что это? Очередной побочный эффект от Вельсовых экспериментов, чтобы на других мужиков не засматривалась? Или я просто с ума схожу?
- Не за что, - буркнул Ильинский и вдруг ни к селу, ни к городу спросил, - Нравятся звёздные волки?
- Что?
Вместо пояснения, гран-маг кивнул на мою спальную майку, на черном фоне которой была изображена одинокая среброгривая барышня, худая и тонкая как смерть, чесавшая в лунном свете носы двум белым волкам. Над барышней раскинулась внушительная надпись, выведенная готическим шрифтом "Звездные Волки" на индосском.
- Ах, вот ты о чем. Да, - кивнула я, - нравятся.
"Звездные волки" являлись известной индосской рок-группой с хорошо поставленным женским оперным вокалом. Мы с Маринкой, еще будучи в школе, не пропускали ни единого их нового альбома. Страшно вспоминать, сколько школьных обедов было не съедено, зато сколько денег было сэкономлено и сколько дисков было куплено вскладчину, сколько журналов было раскуплено ради одной единственной фотографии любимой группы.
Варвара Кузьминична только вздыхала, глядя, как инфернальная брюнетка в компании пяти волосатых дядечек разной степени свирепости загадочно озирает комнату с настенного ковра.
А вот Маринка пошла заметно дальше и завесила постерами не только все четыре стены в своей комнате, но и дверь с потолком. Даже мне при взгляде на этот иконостас становилось не по себе.
Увы, побывать на их концерте мне не довелось. "Звездные Волки" так и не добежали до сценических площадок нашей страны. Маринке же повезло больше. Родители как-то вывезли ее на пару недель на курорт в одну из соседних стран, где по счастливой случайности, выступали и волки в рамках очередного международного тура. Словом, что бы мне не было совсем уж обидно, подруга привезла мне с концерта майку. Обидно, конечно, все равно было, но майка на долгие три года стала гордостью моего шкафа.
Шли годы, рок- фанатизм в нашей крови несколько поугас. Ковер мой сразу с поступлением в институт обрел свободу. Майка поистрепалась, и перешла в разряд ночных рубашек. Маринка и вовсе сразу по окончанию школы, как-то умудрилась запродать свой иконостас какой-то малолетней фанатке из девятого класса. Но все же их песни по-прежнему в больших количествах водились в моем плеере, и я все также старалась не пропускать выходов новых альбомов.
Дальнейшего развития музыкальной темы не последовало, ибо мой телефон разразился звонкой трелью.