Что заставило меня, тогда уже достаточно взрослого и вроде со здравым смыслом ума человека, бросить все на свете, и кинуться как в омут с головой на поиски приключений? До сих пор сам не могу понять.
Наверно в душе я все-таки романтик. С самых первых Мишиных слов влюбился в эту работу по уши. Он сравнивал себя тогда с капитаном дальнего плавания. Только по суше. Хотя доля правды в его словах присутствует. Также, как маленькое, хрупкое судёнышко в океане, болтается этот холодильный поезд по всей безбрежной территории СССР как легкое пёрышко.
Кстати, если Вы думаете, что так просто устроиться на такое блатное место, то сразу хочу охладить Ваш пыл. Никогда не приходило в голову, что оказывается наша родная железная дорога, это как-бы государство в государстве. Со своими собственными законами и правилами. Выяснилось, что у неё есть своя армия, и своя пожарная команда. Есть своя милиция и даже свой независимый телефон. Образование у ЖД тоже свое.
Миша наш начинал с азов.То есть дослужился от студента рефрижераторного отделения Киевского железнодорожного техникума, и аж до почетной должности начальника холодильной секции. Из его рассказов выходило, что не было тогда в СССР ни одного отрезка рельсового пути, где-бы он, ну-хоть раз, да не проезжал на своей секции. Он имел за собой неоднократные поездки по самому протяженному в мире участку пути между Москвой и Владивостоком. А это на секундочку, почти месяц непрерывной езды только в одну сторону.
Но у меня это всё было еще впереди. Для начала в депо еще нужно было устроиться. Депо наше находилось в небольшом городке Фастов, Киевской области. И если сам городок был очень уютным для проживания всех своих сограждан, то всем приезжим извне казалось, что они попадают в железнодорожную Венецию.
Устраиваться на работу мы поехали не на электричке, как все нормальные люди в то время, а на моем "Москвиче". И если электричкой это заняло-бы от силы сорок минут, то на собственном транспорте мы добирались почти полтора часа.
Город Фастов был осажден со всех сторон ЖД-переездами еще сильнее, чем Брестская крепость, немцами во время войны. Под каждым переездом, а их у нас было по пути целых четыре, мы простояли почти двадцать минут. Депо оказалось огромным предприятием, с очень строгими правилами, и со своим регламентом.
Мне самому было ещё непонятно, каким образом Миша будет меня представлять пред очи своего высочайшего начальства. Прошу не забывать, что наш вчерашний лабух, имел такое-же отношение к железной дороге, как Вы например к космосу. Сказано это конечно не в обиду космонавтам, может в кругу наших читателей, такие тоже найдутся.
Итак, первые очи, пред которыми меня выставили на показ, были глаза нашего начальника колонны. Он глянул на меня как смотрят на жеребёнка на базаре. Начальник колонны обошел вокруг меня и его взгляд уткнулся в мою рокерскую косичку.
Косичку эту свою, я лелеял почти пять лет. Это был мой последний артефакт, связывающий меня с музыкой. Пришлось со слезами на глазах, прямо в кабинете начальника, позволить Мише "содрать" скальп с бедного музыканта. Так я ему тогда шутя выговаривал.
Дальнейшую инструкцию по правилам устройства на работу в депо, они мне втолковывали на пару. Из всего сказанного, понял, что самое главное, надо делать умный вид и надувать щеки. Иногда по тайному Мишиному сигналу, надо было еще утвердительно кивать головой.
Также очень пригодились навыки из моего незабываемого троллейбусного прошлого. Плюс от минуса я все же мог отличить. Миша долго водил меня, как слепого кутёнка по всем этим многочисленным кабинетам, складам, паспортным столам. Один Бог знает, куда он меня только тогда не водил. В конечном итоге всё мое трудоустройство заняло от силы два дня.
Мишу в депо знали вся и все. Так быстро на работу ещё никто и никогда не устраивался. Мы получили все необходимые документы, инструкции, и довольство на ближайшую поездку. Экипаж секции был полностью укомплектован и утвержден в поездку. Осталось только дождаться запроса сменной бригады секции на замену личного состава. Мы стали потихоньку паковать чемоданы в дорогу.