Сальников Александр : другие произведения.

Шарьинская весна

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Роман в стихах "Шарьинская весна" печатался в России и за рубежом, отмечен в российской энциклопедии "Диво".

  
  
  
  
  
  
  
  
  

Александр Сальников

  
  
  
  
  
  
  
  
  

Шарьинская весна

(роман в стихах)

  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  

Глава первая

  

1

   Друзья мои, вы не были в Шарье?
   Нет, там не жил ни Байрон, ни Фурье,
   Ни Пушкин, ни Толстой, ни Свифт, ни Гейне,
  
   Ни тысячи других известных лиц,
   Перед которыми я пал бы ниц
   За их умы, за их талант и гений.
  

2

   Они не осчастливили мой град.
   Нельзя сказать, что этому я рад,
   Но и грустить тут повода не вижу.
  
   Великие не могут быть везде.
   Но городу Шарья, его звезде,
   Я в будущем рождение предвижу.
  

3

   Пока он лишь убогий городок
   На краешке земли. Не так высок,
   Не так широк, как, может быть, хотелось.
  
   Но, в общем, все при всем. И жизнь течет
   В Шарье, как и везде. И в свой черед
   Идут здесь годы. Вот и мне приспелось
  

4

   Вам рассказать историю одну.
   Ведь, что топор, - всегда идет ко дну, -
   То и слуга ваш искренний - писатель:
  
   Всегда поведать хочет обо всем,
   Что в сердце ни накопит он своем,
   Как душ и мыслей верный испытатель.
  

5

   Сказать по правде, жизнь в Шарье скучна.
   И, может быть, без доброго вина
   Она была б совсем невыносимой.
  
   Но, слава богу, этого добра
   Хватало всем. И с самого утра
   Порою пил Валерка с тетей Симой.
  
  
  
  

6

   Валерий Пилин - старый мой приятель.
   Детей любил, отличный воспитатель.
   Когда-то он преподавал труды.
  
   Но в личной жизни, видно, дал промашку
   И упустил свою подружку Сашку.
   С тех пор немало утекло воды,
  

7

   Но он никак прийти в себя не может.
   Она была ему всего дороже.
   Он начал пить, повеситься хотел.
  
   Просил вернуться, Саша не вернулась.
   Стал чаще пить, - вся жизнь перевернулась.
   В конце концов, остался не у дел.
  

8

   Из школы выгнали, работал, где придется.
   Все думал: как-нибудь да обойдется.
   Еще и молод, и не так дурен.
  
   И тетя Сима сына поощряла:
   Поила, от девиц оберегала,
   И, как бычок послушный, сдался он.

9

   Ах да, я не сказал, что тетя Сима
   Была порою так невыносима,
   Что парня до истерик довела.
  
   Порой во всем Валерку обвиняла,
   Жила без мужа, часто выпивала.
   Она его к вину и привела.
  

10

   И мы с Валеркой тоже выпивали, -
   Он старше был, а мы забот не знали, -
   Все думали, что истина в вине.
  
   Но тут случился кризис, смена власти,
   Россию стали раздирать на части,
   Жизнь наступила, как в кошмарном сне.
  
  
  
  
  
  
  
  

11

   Такое было время - век суровый.
   Готовили Россию к жизни новой:
   Политики - кто в лес, кто по дрова,
  
   Что в басне той, где лебедь, рак да щука.
   Народ нищал, нищала с ним наука,
   И только вор имел на все права.
  

12

   Валерка наш остался без работы.
   Вот тут и начались его заботы.
   Он стал серьезен, даже бросил пить.
  
   Да и тоска по Саше притупилась.
   Нам часто срок оказывает милость,
   Скрывая горе в Лете, чтобы жить.
  

13

   Лавров Сергей Андреич, что над нами
   С супругой жил и дочерьми, утрами
   Любил Валерке преподать урок.
  
   И часто, по пути до остановки
   Учил его, как жить. Валерка ловкоКивал в ответ, да шел урок не впрок.
  

14

   Лавров ему подкидывал шабашки,
   Платил за них. На хлеб да на рубашки
   Хватало парню, хоть не шиковал.
  
   Перепечатывал его стихотворенья,
   Покорно слушал все нравоученья
   И мыслям спорным воли не давал.
  

15

   Что спорить с тем, кто лучше нас устроен?
   Сергей Андреич был высок и строен,
   Имел доход: он чем-то торговал;
  
   Писал стихи и посылал в газету,
   И даже, я скажу вам по секрету,
   Он где-то что-то как-то воровал.
  
  
  
  
  
  
  
  

16

   Но все же он считал себя поэтом.
   Мечтал о книжке. Да еще при этом
   Любил, чтоб все в нем видели Рембо.
  
   А критику терпеть не мог ужасно,
   И спорить было с ним, увы, напрасно.
   Он в гневе мог вам сделать и бо-бо.
  

17

   Таков был наш Лавров. Хотя, признаться,Вполне с ним можно было уживаться.
   И добрым быть он мог, когда хотел.
  
   Валерка с ним не ссорился, не спорил.
   И тут был повод, о котором вскоре
   Я расскажу уж, если буду цел.
  

18

   Ну а пока все шло своим порядком.
   Но, пребывая в настроеньи гадком,
   Меня гнала настойчивая мысль,
  
   Что все в Шарье ужасно мне приелось,
   Все передумалось, сказалось, спелось,
   И для меня теряло всякий смысл,
  

19

   И претерпелось так, что надоело.
   Порой казалось: все осточертело.
   Хотелось вон бежать, увидеть мир,
  
   Попутешествовать по заграничным странам...
   Хоть в наше время это было странным:
   Не каждый мог пройти через ОВИР.
  

20

   Но я собрал уж, было, чемоданы,
   Чтоб посетить неведомые страны,
   Где рай в цвету, где все не как у нас.
  
   Вполне возможно, так бы и случилось,
   Да тут такое дело приключилось...
   О нем-то я и поведу рассказ.
  
  
  
  
  
  

Глава вторая

  

1

   В наш город как-то раз весной, в апреле,
   Когда ручьи весенние запели,
   А из-под снега появилась грязь,
  
   Приехала племянница Лаврова,
   Студентка "педа" Ольга Кистенева.
   Сергей Андреич заходил, как князь.
  

2

   Живот втянул, походка легкой стала...
   Жена сначала мимо пропускала
   Его кривлянья. Думала - пройдет.
  
   Племянница у них и поселилась.
   Еще девчонка: пела, веселилась.
   С детьми играла днями напролет.
  

3

   А наш Сергей Андреич в эти годы
   Имел одну лишь слабость: от природы
   Был страшно влюбчив, как любой поэт.
  
   Ему бы, дураку, остепениться:
   Женился уж, - пора была жениться, -
   И жил бы всласть, детей растил. Так нет!
  

4

   Он перед женщинами просто рассыпался,
   Весь в деликатность сразу превращался,
   И подольстить любил, и угодить.
  
   Порой и сам о том не думал вроде,
   А льстил уж просто по своей природе.
   Всегда приятно женщине польстить.
  

5

   А Оленька - прелестное создание.
   По-Пушкину - очей очарование,
   По-нашему - девчонка хоть куда.
  
   Все подходило ей - и то, и это.
   Я больше бы списал с ее портрета,
   Но, дело вкуса, - вот ведь в чем беда.
  
  
  
  
  
  
  
  

6

   Ему она понравилась не сразу.
   Вначале даже неприятна глазу
   Казалась. Вздернут нос и голос груб,
  
   Глаза красивы, но уж очень колки,
   И грудь почти не видно из футболки,
   И рот большой. И эта пышность губ!
  

7

   Не женщина - подросток недозрелый.
   Хотя умна. И разговор умелый
   Ведет со всяким, только повод дай.
  
   Сергей Андреич этим и польстился.
   Возможно, он в нее бы не влюбился,
   Но, как назло, в Шарью ворвался май.
  

8

   Проказник этот все вверх дном поставил.
   С ума сошла листва, и против правил
   На нашем дворике зацвел столетний пень,
  
   Который старичкам служил, как столик.
   Стучали в домино на нем. А Толик,
   Соседский мальчик, - было же не лень! -
  

9

   Украсил пень рельефною резьбою.
   Его хвалили, он был горд собою:
   "Вот молодец!" - кивали старички.
  
   И этот-то пенек зацвел безбожно.
   Пустил ростки. Петрович осторожно
   Смотрел на них через свои очки,
  

10

   Завидуя живучести природы...
   Вот так и у людей: уж, вроде, годы
   Не те, но по весне - цветет душа!
  
   И бес в ребро, и в голове амуры,
   И вновь готовы мы на шуры-муры.
   Жизнь кажется свежа и хороша...
  
  
  
  
  
  
  
  

11

   Так вот, однажды вечером, в субботу,
   Закончив над своим стихом работу
   По выправленью рифм и грубых слов,
  
   Сергей Андреич к Оле обратился...
   Нет, нет, еще тогда он не влюбился,
   Не наломал, как говорится, дров.
  

12

   Он просто мнение ее хотел услышать
   По поводу стиха. А Оля вышить
   Решила на платке цветной узор.
  
   Но для стиха отложила иголку,
   Удобней сев, поправила футболку
   И стала слушать, чуть потупив взор.
  

13

   Ей показалась странной просьба дяди
   Стать критиком стихов: "Чего бы ради?"
   Но Оля все же молча снизошла.
  
   В конце концов, ведь это ей не трудно:
   Послушать стих. Читал Лавров не нудно.
   Забавным Ольга стих его нашла.
  

14

   - Любовь, любовь, какое наваждение,
   Обманчивое нежное видение
   Наводишь ты на тех, кто увлечен...-
  
   Читал ей дядя. Оленька молчала.
   Она уже не помнила начала,
   Но в целом стих был легок, словно сон.
  

15

   Ее одно лишь мучило сомненье:
   "Вдруг не напрасно это представленье
   Устроил дядя? Как бы то узнать?
  
   Ведь он давно, как будто, не повеса".
   Взглянув на дядю с явным интересом,
   Она ему решила подыграть.
  
  
  
  
  
  
  
  

16

   Так легкомыслие, порою, нас заводит
   В дремучий лес, и редко кто находит
   На ровную дорогу верный путь.
  
   - Ну, как тебе? - спросил, окончив, дядя.
   - Мне кажется, - она в ответ, не глядя
   Ему в глаза: - Что вот еще чуть-чуть
  

17

   И я б заплакала. У вас прекрасный слог. -
   Ах, Оленька! И наш Лавров не смог
   Сдержать порыва чувств, восторга шквал.
  
   Ему не часто лавры доставались,
   Сказать вернее: вовсе не давались.
   И он в пылу ее поцеловал.
  

18

   Как странен человек в своей природе:
   Живет и мыслит, и мудрее вроде,
   Накапливая опыт за года.
  
   Но в миг один к нему приходит тупость
   И совершает вдруг такую глупость,
   Как будто и не мыслил никогда.
  

19

   Все кое-как они свели на шутку.
   И вот уже во двор через минутку
   Спустилась Ольга с нами посидеть.
  
   И тоже в шутку все пересказала.
   Мы посмеялись. Нам-то горя мало.
   Гитару взяли. Оля стала петь.
  

20

   Мне ж, случай интересным показался.
   Поэтому я дома и остался,
   Не предприняв экскурсии своей,
   А, рассудив, немного задержаться,
   Чтоб посмотреть, как будут развиваться
   События в истории моей.
  
  
  
  
  
  

Глава третья

  

1

   Ночь Ольга провела ужасно плохо.
   Вина ее, конечно же: дуреха
   Сомненьями измучила себя.
  
   Сначала все как будто было славно.
   Луна в окне плыла сквозь тучи плавно,
   На землю глядя грустно и любя.
  

2

   Листва шептала трепетно о лете,
   В открытое окно ворвался ветер,
   Обдал прохладой Ольгу и затих.
  
   В углу сопели милые девчонки
   Катюша с Танечкою, Олины сестренки:
   Они делили спальню на троих.
  

3

   Российский быт. Вот тоже мне словечко.
   Что значит - быт? Вся жизнь! Горим как свечка,
   Какой там быт?! Ведь знаем, что сгорим,
  
   Но ничего вокруг не обустроим.
   Российский быт. Ломаем, а не строим.
   Ты помнишь, Трифонов куражился над ним,
  

4

   Читатель мой, над этим русским словом?
   А мне оно по нраву, правда, словно
   Определяет наше бытие:
  
   И емкое, и точное по сути.
   Российский быт! Тут столько яда, ртути
   И горечи, что мама е-мое!..
  

5

   Девчонки спали. Оля на постели
   Лежала тихо. Где-то песни пели
   Невидимые добрые сверчки.
  
   Вдруг прыгнул Васька кот на одеяло.
   Его тихонько Оля приласкала.
   Он замурлыкал. Яркие зрачки,
  
  
  
  
  
  
  

6

   Как угольки, светились в темноте.
   Блуждали мысли, только все не те.
   Уснуть хотела Оля, не уснула,
  
   Сна не было. Тут вспомнила она
   Про случай с дядей, и развлечена
   Была на время этим. Утонула
  

7

   В волнах воспоминаний. Но опять
   Над случаем тем стала размышлять:
   "А может быть, все это не напрасно?
  
   И стих его, и этот поцелуй...
   И взгляд! Как он глядел! Стой, не балуй,
   Подруга, с чувствами... Но он глядел так страстно...
  

8

   Его волненье, это ведь не ложь,
   Он волновался..."- Пробежала дрожь
   По телу Ольги, но через мгновение
  
   Сменилась жаром, словно кипятком
   Ее облили всю, и в горле ком.
   Она - к окошку. Ветра дуновение
  

9

   Как будто бы облегчило слегка.
   Рукой потерла Оля у виска:
   "Ну неужели дядя мой влюбился?!
  
   В кого? В меня? В племянницу свою?!
   Уж перед ним я, верно, устою..."
   Тут за окном негромко надломился
  

10

   И треснул сук. Вглядевшись в темноту,
   Она заметила, как кто-то за черту
   Теней деревьев прошмыгнул и скрылся.
  
   "Какой-то идиот не хочет спать".
   Закрыв окно, она легла в кровать
   И вновь свое: "Неужто он влюбился?
  
  
  
  
  
  
  
  

11

   А почему бы нет? Ведь он не стар,
   Хорош собой, - тут Олю снова в жар. -
   И я - чем не объект для воздыхания?
  
   И он, хоть и женат, но очень мил...
   Ах, он женат!" - Тут пыл слегка остыл,
   Ровнее стало Олино дыхание.
  

12

   Но мысли не давали ей уснуть.
   Хотелось все узнать хоть как-нибудь
   О чувствах дяди. Оля повернулась
  
   На бок другой, как будто задремала,
   Надвинула повыше одеяло,
   Сквозь дремоту чему-то улыбнулась,
  

13

   Потом поежилась слегка, зевнула,
   А вскоре, наконец, совсем уснула.
   И ей в ту ночь приснился странный сон:
  
   Как будто где-то высоко на небе
   Зажглась свеча, а рядом с ней на хлебе
   Сидела муха, а на мухе слон.

14

   И этот слон вдруг в дядю превратился,
   А муха - в Ольгу. Рядом снег кружился.
   И дядя будто был в нее влюблен.
  
   А снег был словно сахарная вата.
   А Оля, будто в чем-то виновата,
   Все плакала. А бедный дядя, он
  

15

   Кормил ее то сахаром, то хлебом,
   Размахивая хоботом под небом,
   Пытаясь успокоить, разогнать
  
   Собравшиеся снеговые тучи,
   И этим лишь сильнее Ольгу мучил.
   Но все никак не мог себя унять.
  
  
  
  
  
  
  
  

16

   Свеча погасла, сладкий снег растаял,
   Остался хлеб. Тут где-то пес залаял
   И появился вдруг из темноты -
  
   Лохматый, весь взъерошенный и дикий,
   Глаза красны, как ягодки брусники,
   Он хлеб схватил и убежал в кусты.
  

17

   Там все сожрав, злой пес опять явился,
   Подпрыгнул и... в Валерку превратился.
   И говорит: "Отдайте мне мое!"
  
   Лавров в ответ: "Чужого не имеем.
   Но за свое подраться мы сумеем!
   А будут раны - купим мумие".
  

18

   Валерка с криком бросился вперед,
   Вцепился псом, рычит, кусает, рвет.
   Устали оба. Драка прекратилась.
  
   Стоят, со злобой смотрят друг на друга
   И спорят: чья же Оленька подруга.
   А Оленька со страхом удалилась
  

19

   И издали глядит, как слон и пес
   Решают полюбовно свой вопрос.
   Вдруг все исчезло, все покрылось паром...
  
   Ужасный сон. Но, смею утверждать,
   Что я о нем обязан рассказать,
   Ведь эта ночь не пролетела даром:
  

20

   К утру была уж Ольга влюблена.
   В Лаврове больше видела она,
   Чем просто дядю. Видела мужчину.
  
   Ну а по мне, так я признаюсь всем,
   Что лучше до утра не спать совсем,
   Чем видеть вот такую чертовщину.
  

Глава четвертая

  

1

   Наутро, возбужденный похвалой,
   Что стих его не то, что неплохой,
   А даже превосходен и прекрасен,
  
   Лавров подборку сделал второпях,
   Скорей в "Девятку" и на скоростях
   В редакцию. Был путь его опасен:
  

2

   На переезде чуть "Пежо" не зацепил,
   У рынка чуть в кювет не угодил.
   От спешки, от восторга и волнения.
  
   Увы, непризнанных так просто вдохновить
   И взволновать: лишь стоит похвалить,
   И человек уже не сдержит возбуждения.
  

3

   Весь мир вокруг Лаврова ликовал, -
   Как это раньше он не замечал? -
   Проблемы все вдруг стали так малы.
  
   В душе Лаврова пел блаженный хор:
   "Стихи должны произвести фурор!.."
   И все от легкой женской похвалы.
  

4

   Ах, Оленька! Мы в юности своей,
   Благодаря неопытности дней,
   Вершим не думая, не ведая последствий.
  
   Но наши действия имеют свой резон.
   И трижды счастлив тот, кто увлечен...
   Лавров, однако, подкатил без бедствий.
  

5

   С редактором знаком накоротке,
   Держа подборку трепетно в руке,
   Он сразу - в кабинет и тут же - к делу:
  
   - "Издать бы книжку. Тонкую совсем.
   Страничек сто". - Да хоть пятьсот, хоть семь,
   Объем не важен... Ладно, ближе к телу,
  
  
  
  
  
  
  
  

6

   Как говорить любил француз Ги Де.
   Оплатит кто? Где средства? Спонсор где?
   Плати, тогда издам я что угодно.
  
   Но книга не продастся, не пойдет
   И не окупится, чтоб знал ты наперед.
   Стихи писать сейчас уже не модно,
  

7

   Да и не выгодно. - Редактор полистал
   Подборку, что-то наспех прочитал,
   Задумчиво прошел по кабинету:
  
   - Поверь, что с этим славы не сосватать.
   Но, если хочешь что-то напечатать,
   Могу штук восемь отобрать в газету.
  

8

   - "А книжицу?.." - Стихи сейчас не в моде.
   Сам Пушкин не в чести. Читают вроде,
   Но больше изучают, как слона.
   И Лермонтов, и Соловьев, и Тютчев -
   Отживший век. Пиши-ка прозу лучше.
   Тогда уж удовлетворим сполна.
  

9

   Все напечатаем, о чем ты ни напишешь.
   Чего молчишь? Сергей! Меня ты слышишь?
   - "Да слышу". - Ну? - "Я в прозе не мастак".
  
   - А кто мастак?! Читал ты "Улисс" Джойса?
   Он, говорят, был тот еще пропойца.
   Писал лишь скуки ради, просто так.
  

10

   Я взял читать - едва прочел на треть,
   И то не смог понять, хоть умереть.
   А все кругом кричат: "шедевр, шедевр!".
  
   Таких "шедевров" я могу наботать
   Хоть сотню штук, когда б мне не работать.
   Вот у Высоцкого все ясно в книжке "Нерв".
  
  
  
  
  
  
  
  

11

   Но ты же не Высоцкий? - "Вроде нет".
   - Возьмись за прозу, мой тебе совет.
   "Любовь - морковь" оставь для малолетних.
  
   Попробуй детективы, боевик...
   - Я к этим жанрам как-то не привык.
   - Тогда любовный, о романах летних.
  

12

   А это не пойдет. - И он вернул
   Стихи Лаврову. Тот слегка кивнул:
   Не то согласье дал, не то простился
  
   И молча вышел. Вытер пот с лица.
   "Девятка" ждет послушно у крыльца.
   В глазах Лаврова мир переменился
  

13

   И свет мгновенно превратился в тень,
   Стал серым днем весенний ясный день,
   И люди злы, и эта жизнь никчемна.
  
   Он снова рисковал попасть в ГАИ,
   Теперь уж с горя. Да, друзья мои,
   Пусть то, что я скажу, не очень скромно,
  

14

   Но, думаю, Лавров имел талант.
   Не знаю, гений ли? Возможно, не гигант,
   Но все же в нем горел таланта свет.
  
   Я здесь ни за кого не заступаюсь,
   Хотя и есть симпатии, признаюсь,
   К своим героям. У кого их нет?..
  

15

   Сергей Андреич мчится на работу.
   Да толку что? Отбили всю охоту.
   Не клеилась работа в этот день.
  
   Лавров скучал, рассеянно блуждая
   Глазами по столу, не отвечая
   На нужные звонки. Все было лень.
  
  
  
  
  
  
  

16

   Казалось все ненужным. Он свалил
   Помощнику дела и укатил
   За город, в лес. Остановился в поле
  
   Изюменском. Закапал мелкий дождь.
   "В литературе тот король и вождь,
   Кто в творчестве своем с фортуной в доле. -
  

17

   Так думал он, гуляя под дождем. -
   Мы ж, неудачники, всю жизнь чего-то ждем,
   Да так и погибаем без признания".
  
   Дождь стал сильней. Лавров в машину сел
   И сквозь стекло на струи все глядел,
   Найти пытаясь бедам оправдания.
  

18

   Что ж, даже гениев при жизни не ценили.
   Тот спился, этот сник, того убили.
   Бороться с мнением толпы - напрасный труд.
  
   Но стоит гению прожить и кануть в Лету,
   Как много нового прибавится к портрету:
   Читатели - прочтут и перечтут,
  

19

   Приверженцы - украсят, обелят,
   Противники - обгадят, очернят.
   Завистники - в друзья себя запишут,
  
   Мыслители - чего-то напророчат,
   Ругатели - зачем-то опорочат.
   Историки - истории напишут,
  

20

   Которых не бывало никогда.
   Таков путь гения. Он был таким всегда.
   Ни времена его, ни нравы не изменят.
  
   Поэтому, мой друг, пока живой,
   Трудись себе с надеждою одной,
   Что, может быть, когда-нибудь оценят.
  
  
  
  
  

Глава пятая

1

   Теперь хочу прервать событий ход,
   Чтоб рассказать о Пилине. Идет?
   А нет, так авторским воспользуюсь я правом.
  
   Валерка Пилин был одним из тех,
   Кто с ранних лет учился без помех,
   Предпочитая играм и забавам
  

2

   Умерших классиков забытые тома,
   Был восхищен дуэлями Дюма,
   Дворянской честью смелых декабристов,
  
   Их революционностью идей.
   Любил читать в порыве юных дней
   О тайных подвигах идейных террористов,
  

3

   О революциях, о новом поколении.
   И он нередко пребывал в волнении
   От только что прочитанных страниц.
  
   То мнил себя Лазо, то де Артаньяном,
   Или Котовским, от сражений пьяным,
   С отрядом меж пылающих станиц.
  

4

   Какой мальчишка не мечтал, что он
   То Робин Гуд, а то вдруг Робинзон,
   Разведчик, сыщик, командир отряда,
  
   Не важно кто, но главное, чтоб был
   В герое ум, чтоб честь была и пыл,
   И благородство. Большего не надо.

5

   Но и на меньшее не шли мы никогда.
   Взрослел Валерка. Это ли беда?
   Он был все тот же: чувственный, ранимый.
  
   Он был как сотни маминых сынков.
   Ну что поделать, да, он был таков,
   Послушный сын ворчливой тети Симы.
  
  
  
  
  
  
  

6

   Поздней он стал за жизнью наблюдать.
   Он жизнь любил, любил безмерно мать
   И восхищался разумом вселенским,
  
   Создавшим этот мир таким, как есть.
   Он верил в доброту, в любовь и честь.По сути, он был тем же самым Ленским,
  

7

   С такою же ранимою душой.
   От матери, затейницы большой,
   Он приобрел всю женственность натуры
  
   И легкий пыл, и возбудимый нрав.
   Но девушки, неверно восприняв
   Валеркин нрав, его стеснялись, дуры.
  

8

   Он им казался просто чудаком.
   Так думать мог лишь тот, кто не знаком
   Был с ним поближе. Мы воспринимали
  
   Его как есть. Ведь он не виноват,
   Что был воспитан не совсем как хват,
   Что на него изрядно повлияли
  

9

   Нежизненные идеалы книг, -
   Все то, что он у классиков постиг, -
   Что редко был в компаниях веселых,
  
   Что одевался просто, не по моде,
   Что помогал мамаше в огороде,
   Не собирал картинки женщин голых;
  

10

   Не дрался, не стрелял по воробьям,
   Был рад хоть чем-нибудь помочь друзьям.
   А главное, - что рос он без отца.
  
   Но он стремился все же стать героем,
   И брал свое нередко чуть не с боем.
   Ах, наши юноши! Горячие сердца!
  
  
  
  
  
  
  
  

11

   Они влюблялись и порой жалели,
   Что уж давно отменены дуэли.
   И честь теперь - не честь, и стыд - не стыд.
  
   И все теперь не то, - другое время.
   Другие нравы и другое племя.
   И только память душу бередит
  

12

   Былым великолепием веков,
   Звучанием отчаянных подков
   И звоном шпаг, и веры чистотой.
  
   Все скрыло время. Лишь страницы книг
   Имеют власть сдержать его на миг.
   Чтоб напоить нас призрачной мечтой.
  

13

   Но годы шли, и тетя Сима стала
   Заглядывать тайком на дно бокала.
   От одиночества: так говорит молва.
  
   Валерка вырос в срок и в срок влюбился.
   Да от любви не многого добился,
   Как повествует первая глава.

14

   И одиночество, и неудачи сына,
   И скудный быт, и бедности рутина,
   Все тетю Симу двигало к вину.
  
   Она уже открыто выпивала
   И, не скупясь, Валерку угощала.
   Не будем это ставить ей в вину.
  

15

   Как говорится, помогло несчастье:
   Инфляция. Валерка в одночасье
   Тут протрезвел. Потом уж появилась
  
   И наша Оленька. Ее наивный пыл
   В Валерке снова чувства оживил,
   И в сердце вдруг надежды дрожь забилась.
  
  
  
  
  
  
  
  

16

   Ах, чувства, чувства! С детства, с малых лет
   Они на все пророчат свой ответ.
   Наш царь не ум, а буйных чувств набеги.
  
   И так всю жизнь: что б там ни суждено,
   Мы чувства обуздать стремимся, но,
   Увы, нас всех воспитывал "Онегин".
  

17

   И мы уже со школы брали в толк,
   Как на дорогу вдруг выходит волк
   В содружестве с волчихою голодной,
  
   Как удивленный гусь скользит по льду,
   И как пастух уже не дул в дуду,
   И мальчик прятал пальчик свой холодный.
  

18

   Затем, взрослея, были мы пьяны
   Тем духом долгожданной новизны
   От чувств, рожденных в нас письмом Татьяны.
  
   Сочувствовали ей, страдали с ней
   На трепетной вершине юных дней,
   Где так трагичны кажутся обманы.
  

19

   Поздней читая, - мы удивлены
   Столь точным описаньем старины
   И на роман смотрели по-другому.
  
   Потом, уже в годах, читали вновь,
   Все видя в нем: и мудрость, и любовь,
   И тонкий смех, и наставленье дому...
  

20

   Вы спросите: но почему "увы"?!
   Я объясню. Хотя, надеюсь, вы
   Давно уже об этом догадались.
  
   Для объяснений нужно нам опять
   К героям нашим поскорее мчать.Они уже, конечно, нас заждались.
  
  
  
  
  
  

Глава шестая

  

1

   Вы помните, как Ольге не спалось,
   Как ей сомненьем мучиться пришлось,
   Бороться с чувствами, о дяде вспоминая?
  
   Не только Ольга не могла уснуть,
   Не только ей теснили чувства грудь
   Тогда, шарьинской тихой ночью мая.
  

2

   Валерка Пилин ею был пленен
   Тем самым вечером, когда услышал он
   Как Оля пела. Чувства в нем взыграли.
  
   Бессонной ночью он явился в сад
   Под Олино окно. Влюбленный взгляд
   С него он не сводил. Сверчки вовсю орали.
  

3

   И тут в окне - она!.. Валерка взмок...
   Вот руку подняла... вот трет висок...
   Сквозь тучи нежно лунный свет струился...
  
   От трепета и скованности вдруг
   В руках Валерки тихо треснул сук.
   Он испугался и во мраке скрылся.
  

4

   Когда б ни чувств кипучая игра,
   Спала б спокойно Оля до утра.
   Да и Валерка бы не потащился
  
   Средь ночи под ее окно стоять.
   И по-другому, может быть, как знать,
   Героев наших путь земной сложился.
  

5

   Когда б нам быть хоть чуточку черствей,
   То были б мы, я думаю, ей-ей,
   Удачливее и в любви, и в деле.
  
   Но миром правят чувства: мы никак
   Не в силах победить такой пустяк,
   Порой, справляясь с ними еле-еле.
  
  
  
  
  
  
  
  

6

   Вот в чем беда. И, верно, потому
   Душа всегда противится уму,
   И потому не спят герои наши.
  
   Им чувства не дают никак уснуть,
   Терзают душу, разрывают грудь.
   Жить с чувствами, хотя трудней, но краше.
  

7

   Не зря Сервантес сравнивал с войной
   Любовную игру. И старец Ной
   Не зря же взял по паре каждой твари.
  
   Где чувства есть, там все перенесут
   Влюбленные, везде найдут уют,Им и Чукотка - жаркое сафари.
  

8

   Не так уж страшен ад, как говорят.
   И рай не так хорош, как нам твердят.
   И даже солнце пятнами покрыто.
  
   И ночь не так черна: во мраке - брешь.
   Так где ж тот идеал гармоний? Где ж?
   Все таин тайною от нас сокрыто.
  

9

   Все унесет забвения река.
   Лишь гений Пушкина - загадка на века.
   Его поэзия нескоро станет древней.
  
   И не идут никак из головы
   Эпиграфы его второй главы...
   Шарья, Шарья, - любимая деревня!
  

10

   Я не могу Шарью не обожать.
   И чувств своих не в силах удержать,
   Когда брожу по улицам знакомым,
  
   По тихим улочкам провинции моей,
   По ветхим переулкам старых дней,
   Где были мы малы, почти как гномы.
  
  
  
  
  
  
  

11

   Казалось нам: деревья - великаны,
   Дома - дворцы. Неведомые страны
   Уже с соседних улиц открывались.
  
   И чей-нибудь незапертый сарай
   Служил пещерой тайною, где рай
   Мы сами строили. И ссорились, и дрались.
  

12

   Потом влюблялись... Все теперь забавно.
   Ах, боже мой, как это было славно:
   Свиданья назначали при луне...
  
   Я помню, как-то мы вдвоем с Валеркой
   Полгода увлекались пионеркой
   С соседней улицы. Она досталась мне.
  

13

   На Пристани, у бабушки своей
   Провел Валерка в детстве много дней.
   Как вкусен бабушкин творог на сдобной булке!
  
   Ах, Пристань милая, убогий уголок.
   Валерка звал меня, когда он мог,
   В дом N 2 в Кирпичном переулке,
  

14

   Где бабка Зина до сих пор живет.
   Давно одна. Грустит да хлеб жует.
   С тех самых пор, как деда схоронила.
  
   Не хочет покидать свой старый дом,
   Решив себе, что доживет и в нем,
   Пока ее не приберет могила...
  

15

   Когда Валерку мучили сомненья,
   Он ехал к бабушке. И здесь без сожаленья
   Любил часы раздумий проводить.
  
   Вот и теперь, об Ольге размышляя,
   Приехал он в двадцатых числах мая
   Сюда, чтоб бабку Зину навестить.
  
  
  
  
  
  
  
  

16

   Еще он смутно видел перспективы
   Романа нового, и грустные мотивы
   Ушедших дней тревожили его:
  
   Он вспоминал о Саше. Пусть иначе,
   Без трепета, но из-за неудачи
   Былой любви, рождались у него
  

17

   В душе сомнения: получится ли снова?
   Захочет ли свиданий Кистенева?И, помня первых опытов дефект,
  
   Он мнил себе ужасные картины.
   Но тихий дом премудрой бабки Зины
   Имел оздоровительный эффект.
  

18

   Как мы боимся после неудачи
   В себя поверить снова и назначить
   Другой возлюбленной свидание в ночи.
  
   Начать с нуля, дарить стихи, цветы...
   Читатель мой, я думаю, и ты
   Знал поражения? А впрочем, стой, молчи!
  

19

   О поражениях мудрее помолчать.
   Итак, Валерка наш решил начать
   Все заново, попробовать сначала.
  
   Как привидение, ходил он, молчалив.
   А бабка Зина, вмиг сообразив,
   Что внук влюблен, Валерке не мешала.
  

20

   Под вечер мелкий дождь заморосил.
   Попили чай. Валерка попросил
   О прошлом рассказать (хотя не раз
  
   Он слышал эти сказки старины),
   Снял дедову двустволку со стены
   И долго чистил, слушая рассказ.
  
  
  
  
  
  

Глава седьмая

1

   Ах, бабка Зина! У нее талант
   Рассказчицы. Как истинный брильянт
   Ее рассказ в оправе слов старинных
  
   Блистает неподдельной чистотой, -
   И необыкновенный, и простой
   Одновременно. Чудные картины,
  

2

   Воображая, Пилин рисовал
   В своем уме. Он многое бы дал,
   Чтобы на день хотя бы очутиться
  
   В деревне Круглице далеких тех времен,
   Когда еще и он был не рожден,
   И бабка Зина, сказки мастерица,
  

3

   Была совсем девчонкою. Она
   Всю жизнь свою в деревню влюблена,
   В простой и скромный быт людей деревни.
  
   Сама трудилась в поле с ранних лет,
   Ее учили то отец, то дед -
   Старатель уважать обычай древний.
  

4

   Валерка слушал бабкины рассказы
   Про лес и труд, про старые наказы;
   Про игры деревенской детворы;
  
   Про то, как по деревне бродит леший,
   То едет на волках, то ходит пеший,
   Заглядывая в сонные дворы.
  

5

   Где стянет курицу, где в парня превратится,
   Чтобы похитить юную девицу,
   Да спящую утащит в темный лес
  
   И там замучает ее; или отпустит,
   Но своего, однако, не упустит.
   И с девкой будет множество чудес
  
  
  
  
  
  
  
  

6

   Потом твориться. Будут говорить,
   Что ей на свете лучше и не жить.
   А может, из деревни вон изгонят,
  
   Чтоб не смущала молодых парней
   (Завистниц будет множество у ней),
   Или тайком убьют да и схоронят...
  

7

   Любил Валерка с детства вечера
   Седой зимы, когда его пора
   Идти ко сну еще не наступала,
  
   А за окном уже царила темь;
   И бабка Зина тихо между тем
   Свое повествованье начинала,
  

8

   Со спицами в руках, или шитьем,
   Или пасьянсом. Так они вдвоем
   Засиживались чуть не до полночи.
  
   И, слушая причудливый рассказ,
   Борясь со сном, но, не смыкая глаз
   (Хотя уже и спать хотелось очень,
  

9

   И тайный страх его одолевал),
   Он ноги из-под стула поднимал,
   Чтоб леший не схватил его за ногу,
  
   А все ж просил еще, еще рассказ...
   И бабушка ему на этот раз
   Расскажет про волшебную берлогу,

10

   Где жил не то медведь, не то колдун:
   - "Он был ужаснай бабник и шалун,
   И часто портил девок деревенских.
  
   А можа, просто на него пеняли:
   Со старины привычку переняли.
   Кто ж сыщет правду-то в секретах женских.
  
  
  
  
  
  
  
  

11

   Я с детства слыхала о том медведе.
   Самой мне бабка как-то о соседе
   Рассказывала: мол, его жана
  
   Детей довольно долго не имела.
   Но стала в лес ходить, да так умело,
   Што очень скоро родила она.
  

12

   Все говорили, будто сам медведь
   Помог соседке-то детей иметь...
   И полно, милай, спать пора ложиться..."-
  
   Но мальчик все просил еще рассказ.
   Так дети любят старину у нас.
   И счастливы, в ком та любовь хранится.
  

13

   Валерка слушал, детство вспоминал,
   Об Ольге размышлял да начинял
   Патроны порохом. А бабка продолжала
  
   Свои рассказы близкой старины.
   Вот память добралась и до войны.
   - Гражданскую-то я ведь не застала,
  

14

   Едва родилась. Маленькой была.
   Лишь голод помню. Да колокола,
   Што в церквах по умершим все звонили.
  
   Да помню, как сгоняли нас в ковхоз.
   Все отнимали: и коров, и коз,
   И лошадей. Все силой увозили.
  

15

   А нас у папки с мамкой - семь детей.
   Мы жили очень средне, без затей.
   Но быть в ковхозе мама не желала.
  
   Отняли все. Корова лишь одна
   На девять ртов осталась. И она
   Не долго в нашем стойле простояла.
  
  
  
  
  
  
  
  

16

   Середняков считали кулаками.
   Мы у ковхоза числились врагами
   За то, что жили сами по себе.
  
   И вот однажды (папа был в отлучке),
   Опять пришли: - "Ну, шо, у этой сучки,Шо расплодила кулаков в избе,
  

17

   Пора экспроприировать корову!" -
   Сказал сам присидатель. Што тут реву
   Поднялось! Мама ползала в ногах,
  
   Молила: - "Пощадите, не губите!
   Детей хоть пожалейте! Поглядите,
   Мал-мала-меньше! Все ведь на горбах,
  

18

   Трудом нажили честным! Мы ж не воры!
   Молите, детки, плачьте..."- Уговоры
   Не помогли. А мы и так навзрыд
  
   Без умолку со страха голосили.
   Когда они корову выводили,
   Тут мама как рванется, закричит:
  

19

   - "Не дам Буренку!!! Как мы будем жить?!!" -
   Ее свалили на пол, стали бить.
   Потом веревкой туго всю связали
  
   Да и оставили. Буренку увели.
   А мы, как ни старались, не могли
   Узлы расслабить. Так отца и ждали...
  

20

   Ну а в Отечественную опять
   Был страшный голод. Мне пришлось бежать
   Из Круглицы в Шарью, чтоб прокормиться...-
  
   Валерка слушал бабушку свою,
   Ее воспоминанья про Шарью,
   Да все смотрел, как с крыши дождь струится.
  
  
  
  
  
  

Глава восьмая

1

   Лавров пришел позднехонько с работы,
   Стянул пальто, поставил в угол боты.
   Лил майский дождь, и грязь - по всей Шарье.
  
   Уже темнело. Оля с Катериной
   Играли в карты. Танечка с Ириной
   Сергеевной примерили колье
  

2

   У зеркала. Лавров прошел к столу
   И сел устало. Подобрав полу
   Юбчонки длинной, Танечка помчалась
  
   Да на колени прыгнула к отцу.
   Поцеловала, по его лицу
   Ладошкой провела и засмеялась:
  

3

   - Наш папка весь в занозах! Он не брит! -
   Сергей Андреич на колье глядит
   И головой качает в восхищении:
  
   - Ты как принцесса! - Дочь поцеловал
   И отпустил. - Сегодня я устал.
   Хочу побыть чуть-чуть в уединении.
  

4

   Пойду к себе. - И в комнату ушел.
   Как будто бы все было хорошо,
   На первый взгляд. Семейная идиллия:
  
   Усталый добрый муж пришел домой;
   Две дочери с красавицей женой
   И родственницей нежно, без усилия
  

5

   Поддерживают здесь покой и мир.
   Тут не хватает только арф и лир
   Для воспевания семейного уюта,
   Где радость и любовь кругом царят,
   Где только о хорошем говорят,
   Где нас счастливит каждая минута.

6

   Сергей Андреич на диван прилег,
   Стал наблюдать, как глупый мотылек
   В окне порхает около карниза.
  
   Но мыслей не было. Ему казалось, он
   До глубины души опустошен.
   За стенкою работал телевизор
  

7

   На полную. И раздражал весьма.
   Панельный дом. Таких домишек тьма
   В России нашей. Снова я про быт.
  
   Мы строим без ума, да кое-как:
   Построить дом? Подумаешь, пустяк.
   Тяп-ляп, и все готово, дом стоит.
  

8

   Вот только жить в нем упаси нас бог...
   Лавров хотел писать - писать не смог.
   Капризная не снисходила муза.
  
   Он стал читать - ему хотелось выть.
   Тогда решил он ужин разделить
   В родном кругу семейного союза...
  

9

   Уже под тридцать было тете Ире,
   Когда племянница осела в их квартире:
   Сестрица старшая просила, - не откажешь, -
  
   Племянницу на год лишь приютить
   И доучить в Шарье, и пособить
   Потом с трудоустройством. Что тут скажешь?
  

10

   Я, впрочем, не о том, а об Ирине
   Сергеевне, она порой застынет
   У зеркала и смотрит на себя
  
   Минут пятнадцать, все без перерыва,
   Без внутреннего, кажется, надрыва,
   Лишь иногда костяшками дробя
  
  
  
  
  
  
  
  

11

   О полочку. Но этот нервный знак
   Дает понять, что вовсе не пустяк -
   Ее занятия у зеркала большого.
  
   Ведь если женщина успела к тридцати
   Сама свою красу приобрести,
   Так честь ей и хвала. И, право слово,
  

12

   По силам ей старение отсрочить.
   И хочет тетенька до ужаса упрочить
   Стабильность облика, красивого когда-то.
  
   Признаюсь, что про женщин слышал я:
   Когда в пятнадцать некрасива - бог судья,
   Но если в тридцать - так сама и виновата.
  

13

   Лавров налил себе бокал вина
   И стал смотреть, как мажется жена.
   Девчонки в кухне стол сервировали.
  
   Жена Лаврова в зеркало глядит
   И, как бы, между прочим, говорит:
   - Ну, как сходил? Чего тебе сказали?
  

14

   - Сказали, что стихи сейчас не в моде.
   Век прозы наступил, и даже вроде
   Сам Пушкин не читается уже.
  
   - А что же в моде? Что теперь читают?
   - Доценко. Детективы почитают. -
   Жена Лаврова в желтом неглиже,
  

15

   Держа в руках софистер и расческу,
   Чтоб сделать к ужину шикарную прическу,
   Вздохнула, левым плечиком пожала
  
   И мужу, чтоб ответить что-нибудь,
   А вовсе не затем, чтоб вникнуть в суть,
   С улыбкой непонятною сказала:

16

   - Тогда и ты возьмись за детективы.
   Иначе не увидишь перспективы. -
   Сергей Андреич глянул на жену,
  
   Поморщился: мол, боже, с кем тут спорить,
   И, чтоб финал дискуссии ускорить,
   Решил свалить на классиков вину:
  

17

   - Все смотрят не на труд, а на портреты.
   Какой ужасный вред - авторитеты!
   Об этом говорил еще Толстой.
  
   Когда нет имени, шедевр теряет цену!
   А без цены не выпустят на сцену.
   От этого у нас кругом застой.
  

18

   И более всего - в литературе...-
   Жена Лаврова спорить о культуре
   Желала даже меньше, чем стареть.
  
   И, слушая ворчание супруга,
   Его многострадальная подруга
   Вдруг начала тихонько что-то петь.
  

19

   Лавров затих и горько ухмыльнулся.
   Поднялся, молча в комнату вернулся.
   Допил вино, опять к столу присел,
  
   Взял с полки пятый том ХемингуэяИ стал читать, мечтать уже не смея
   О лаврах призрачных. Над ним в углу висел
  

20

   Портрет Рембо - счастливого мальчишки,
   В семнадцать лет добившегося книжки
   И похвалы всемирного Парижа.
   А он, - пристыжен собственной женой! -
   Еще не напечатал ни одной,
   Ни званий не добился, ни престижа.
  
  
  
  
  
  

Глава девятая

1

   "Да что жена? Она не понимает
   Меня совсем. Стихов моих не знает,
   Да и не ценит. Вот где скрытый враг.
  
   Как часто женщины мужьям не помогают
   И ими не живут. Потом пеняют,
   Что жизнь у них не ладится никак.
  

2

   Ведь кто мужчину может ввысь поднять?
   Жена его, что любит, словно мать,
   Готовая на подвиг ради мужа.
  
   А кто мужчину может в ад спустить?
   Опять жена, - которой лень любить,
   Которой, видимо, хороший муж не нужен". -
  

3

   Так думал наш Лавров, когда вошла
   Тихонько Ольга: - Дядя, я нашла
   Сегодня днем на полке, между книг,
  
   Один ваш стих. Он очень превосходен...-
   Лавров взглянул: - Ах, этот. Нет, не годен. -
   Хотел забрать, но Ольга в тот же миг
  

4

   Листочек отстранила: - Если вам
   Не нужен, подарите мне. Стихам
   Я отведу отдельное местечко
  
   В своем секретном дневнике. - "Зачем?" -
   - Пусть лучше у меня хранится, чем
   Пылится между книг. Еще словечко
  

5

   Хотела я сказать вам о стихах...
   Конечно, мнение мое для вас - не ахКакое важное...- "Да нет же, говори,
  
   Я буду рад твое услышать мнение..."-
   И Ольга дядю привела в смущение
   Своею похвалой. Минуты три
  
  
  
  
  
  
  
  

6

   Он слушал молча, чуть ли не краснея,
   Но, в то же время, возразить не смея.
   Как лесть сильна! Как любим мы ее!
  
   И все-таки Лавров набрался духу,
   Стал возражать. Но как приятны слуху
   Слова племянницы! И так они вдвоем
  

7

   Беседовали о строптивой музе,
   Об этой прежеланнейшей обузе
   Для всех поэтов. Тут Лавров взглянул
  
   В тот угол, где висел Рембо портрет
   И грустно улыбнулся: - Вот поэт!
   А я...- И он слегка рукой махнул.
  

8

   - Куда уходит молодость лихая? -
   Сказал Сергей Андреевич, вздыхая. -
   Стареет тело - это ли беда,
  
   Когда душа... душа - все та же птица,
   Что в синь мечты, под небеса стремится.
   Душа, поверь мне, вечно молода!
  

9

   Чем мы старей, чем тело непослушней,
   Тем верим в небылицы простодушней,
   И тем сильнее ждем любви, тепла.
  
   И тем нежней и безответней любим,
   И, походя, уж женщин мы не губим,
   И меньше на земле свершаем зла.
  

10

   - Но вы еще совсем не так и стары.
   - Мне тридцать пять! Дождусь ли божьей кары
   Я к тридцати семи, не знаю сам,
  
   Но в тридцать три меня не распинали.
   И в тридцать семь, я думаю, едва ли
   Меня узнают. Вот где будет срам!
  
  
  
  
  
  
  
  

11

   Поэты без признания хиреют,
   И к тридцати годам уже стареют.
   А мне давно не тридцать - тридцать пять!
  
   Но я по-прежнему бесславен и безвестен,
   Вот в чем трагедия. Смотри, с тобой я честен.
   Мне поздно все сначала начинать...
  

12

   - Нет, нет, Сергей Андреич, вы не правы. -
   Она ему в ответ. - Я знаю, нравы
   В литературе слишком уж круты.
  
   Пробиться трудно. Все же постараться
   Необходимо. Вам нельзя сдаваться.
   Вам надо бы в Москву... - "Мечты, мечты.
  

13

   Ведь я и здесь-то никому не нужен.
   Какое там - в Москву!.." - "Остынет ужин!!" -
   Услышали они. К столу звала
  
   Жена Лаврова. Оля встрепенулась,
   Как будто испугавшись, и коснулась
   Его руки, и взгляд свой отвела,
  

14

   Вся покраснев. Случаен или нет
   Был этот жест, увы, для нас - секрет.
   Но он, однако же, сумел смутить обоих.
  
   Тут Оленька нашлась: - Отложим лиру.
   Идемте ужинать. Нельзя нам тетю Иру
   Заставить ждать. - Вдруг, темные обои
  

15

   Лаврову показались чуть светлей,
   Мир - чуть прекрасней, жизнь - чуть веселей.
   Неужто все лишь от прикосновения?
  
   Он улыбнулся и послушно встал...
   Читатель, помнишь, Пушкин описал
   Прекраснейшие чудные мгновения?
  
  
  
  
  
  
  
  

16

   Вся наша жизнь из них и состоит,
   И ими, словно бисером, пестрит,
   Как счастлив тот, кто может их заметить.
  
   И легкий взгляд, и чей-то нежный жест...
   Но мы свой быт несем, как тяжкий крест.
   А почему? Кто может мне ответить?

17

   Ведь жизнь - прекрасна! В чем ее винить?
   Не нравится, так можно и не жить.
   Но если жить - давайте веселиться!
  
   Отпущен нам не столь уж долгий срок,
   И, кто его, смеясь, прожить не смог,
   Вини себя, тут не на кого злиться...
  

18

   Так вышли к ужину из комнаты они
   И в этот вечер больше уж одни
   На всякий случай поостерегались
  
   Остаться, чтоб друг другу не сказатьОпасных слов, способных показать
   Их чувства. И взглянуть уже боялись
  

19

   В глаза друг другу, чтобы не прочесть
   Чего-нибудь такого. Все же честь
   Семьи у нас еще на первом месте.
  
   Но, с этих пор иначе стал смотреть
   Лавров на Ольгу. Майский вечер сеть
   Свою захлопнул. И уже без лести
  

20

   Он видел в ней и ум, и красоту,
   И каждую знакомую черту
   Ее считал каким-то колдовством.
  
   И даже то, что выглядит подростком,
   Его сильней влекло. В наряде броском
   Она ему казалась божеством.
  
  
  
  
  
  

Глава десятая

1

   Признаться, мне б не стоило труда
   Унять огонь в груди, и навсегда.
   Я потому так заявляю смело,
  
   Что сам почти утратил страсти пыл:
   Давно свое отпел и отлюбил,
   Но мой герой - совсем другое дело!
  

2

   Итак, поэт влюблен. Не мудрено,
   Он к этому итогу шел давно.
   И лишь одно тревожило Лаврова:
  
   Как быть с родством? Ведь, как тут ни крути,
   А линию жены не обойти -
   Ему племянницей считалась Кистенева.
  

3

   И это знали все: весь дом, весь двор.
   Лавров стал тих и скрытен, словно вор,
   На ком горела шапка. Вот наука! -
  
   Суметь скрывать к племяннице любовь
   От всех и от нее самой. И вновь
   Гореть любовью. Ведь какая мука
  

4

   Всегда быть рядом, каждый день встречать,
   Любить всем сердцем, всей душой желать
   И не позволить лишнего словечка!
  
   Какая боль! Но оба влюблены.
   Я думаю, тут нет ничьей вины.
   Душа - огонь, а тело наше - свечка,
  

5

   Которая с годами оплывает
   Что парафин, и тает, тает, тает.
   Как, помните, Тарковский написал.
  
   И вот Лавров, чтоб прекратить мучение,
   Подумав день другой, принял решение,
   Собрался и уехал на вокзал.
  
  
  
  
  
  
  
  

6

   Там сделал предварительный заказ,
   Взяв до Москвы билет. На этот раз
   Нацелив на московские журналы:
  
   Вдруг, - богу в уши Олины слова?
   Но до отъезда он решил сперва
   Письмо отправить другу. Для начала,
  

7

   Чтоб было, где в Москве заночевать:
   Возможно, он задержится, как знать,
   В столице погостить всегда приятно.
  
   Глядишь, и страсти отойдет накал.
   Билет он на восьмое заказал,
   Но лишь - туда, не заказав - обратно.
  

8

   Валерка с ним тогда и задружил.
   Не потому совсем, что рядом жил,
   И вовсе даже не из-за шабашек,
   А оттого, что мог через него
   Встречать он и кумира своего.
   Был Пилин тих, послушен, как барашек.
  

9

   До остановки провожал Лаврова,
   Там расставались, а наутро снова
   Встречались, чтобы вскоре разойтись.
  
   Лавров не часто пользовал машину,
   (Из экономии: уж больно жрет бензину)
   Когда и без нее мог обойтись.
  

10

   Дни полетели. Стали вечерами
   Они встречаться, будто бы стихами
   Лаврова занимаясь. Впрочем, сам
  
   Лавров уж точно ими занимался.
   Ну а Валерка больше отвлекался
   На Олю. Но, конечно, и стихам
  
  
  
  
  
  
  
  

11

   Он уделял положенное время,
   Перепечатывал - не тяжко это бремя,
   Когда в награду мог он получить
  
   Те самые чудесные мгновения.
   К тому же он, с Лаврова одобрения,
   Машинописи Олю стал учить.
  

12

   Понравилась затея эта всем.
   Лаврову - было выгодно затем,
   Чтоб не платить Валерке за работу:
  
   Ведь Ольга с дяди денег не возьмет.
   А Кистеневой выгоду поймет,
   Наверно, каждый - проявить заботу
  

13

   О дяде, чтоб ее он полюбил.Ну а Валерка счастлив тем уж был,
   Что чаще Ольгу будет видеть он.
  
   И вот уже Лавров заметил вскоре
   Во взгляде, жесте, даже в разговоре,
   Что наш Валерка, кажется, влюблен
  

14

   В его племянницу. Казалось бы: и славно.
   Ведь сам-то он хотел того подавно.
   Но, странно, - мой Лавров стал ревновать
  
   И лишь сильней влюблялся с каждым днем.
   Инстинкт мужчины просыпался в нем.
   Соперничать хотелось, воевать.

15

   Лавров мертвел, когда она смеялась,
   Когда, шутя, Валерке улыбалась.
   О боже! Он бы Пилина убил!
  
   Но внешне был приветлив и спокоен,
   Как дипломат или дозорный воин,
   Что за врагом украдкою следил.
  
  
  
  
  
  
  
  

16

   Наверное, Лавров к себе был строг:
   Никак позволить лишнего не мог.
   Подумаешь, - пофлиртовать с девчонкой.
  
   Кого сегодня этим удивишь?
   А он сидел, надувшись, словно мышь,
   И слушал, как дочурки в песне звонкой
  

17

   Соревновались силой голосов.
   И размышлял о Пилине: "Каков!..
   Повсюду лезут эти оборванцы!"
  
   Ну а потом, вдобавок ко всему,
   Сказала Оля вечером ему,
   Что Пилин пригласил ее на танцы.
  

18

   Умом Лавров, конечно, понимал,
   Что он женат, что Оле бы не дал
   Он ничего, что их любовь не вечна.
  
   Но вот душой и телом он - желал!
   Уж мысленно Ирине изменял,
   Себе признавшись в том чистосердечно:
  

19

   "Измена. Но жена ведь - не держава.
   Для честности учил нас Окуджава:
   Не обещайте, братцы, юным девам
  
   Любови вечной. Что ж тогда жена?
   Какой любови требует она?
   И короли - неверны королевам!"
  

20

   Сергей Андреич все-таки решил
   Быть честным. И на танцы разрешил
   Идти с Валеркой: вдруг у них, как знать,
  
   Чего и выйдет. Сам в Москву собрался,Но вот о дне отъезда не сказался,
   Чтоб Оля не помчалась провожать.
  
  
  
  
  

Глава одиннадцатая

1

   Что ж, оторвем листки календаря,
   Чтоб не топтаться нам на месте зря:
   Вот пятое июня, вот шестое,
  
   Седьмое... Стоп! Восьмое! В этот день -
   И танцы, и отъезд - и свет, и тень.
   Возможно, совпадение простое,
  

2

   Но этот день я должен описать.
   Не весь, конечно. Может быть, начать
   Мне с вечера? Сам день прошел обычно
  
   И вовсе не запомнился ничем.
   Поэтому и тратиться зачем?
   Так значит - с вечера, согласны? И отлично.
  

3

   Июньский вечер был хорош и тих.
   Ему я посвящаю этот стих.
   Впервые Пилин с Ольгою на пару
  
   На танцы едут вместе, как друзья.
   В тот вечер ездил в ДКЖ и я
   С приятелями. Там мы дали жару!
  

4

   Весь зал битком. Повсюду визг да смех.Нужна подружка? Тут вас ждет успех.
   На танцах познакомиться - пустяк:
  
   Здесь "герлы" с десяти до тридцати,
   Кому под вечер некуда пойти.
   Здесь редко все обходится без драк.

5

   Вон скачет рыженькая - чем не хороша?
   А вот блондинка - светлая душа, -Четырнадцать, не больше, - но под слоем
  
   Косметики. Ей восемнадцать дашь.
   И все навеселе! А вот и наш
   Валерка, оглушенный общим воем.
  
  
  
  
  
  
  
  

6

   На танцах Пилин мой - не частый гость.
   Его теперь одолевала злость,
   Что слишком редки медленные танцы
   И Оля не танцует их совсем;
   Что тесно: не хватает места всем;
   Что в музыке все больше иностранцы...
  

7

   Вы не были на танцах в ДКЖ?
   Хотя, сегодня там не то уже,
   Что было раньше. Но народ все тот же.
  
   Века не изменяют молодежь.
   Напрасно думаете вы, что это ложь.
   Я докажу элементарно. Вот же,
  

8

   Для доказательства и повод есть.
   Судить о молодых, - какая честь,
   Когда и сам еще не стар годами...
  
   Меняются лишь времена да нравы,
   Обычаи, да моды, да державы...
   Но молодые - нет. Взгляните сами.
  

9

   Тинэйджеры сегодняшнего дня -
   Как век назад. Себя пупами мня,
   За неудачников своих, считая, предков,
  
   Домашние хазары-печенеги,
   Они живут, как предлагал Карнеги,
   В отсеке дня, не более. Не редко
  

10

   Срываясь из семейного болота,
   Где ничего им делать не охота,
   И пропадают днями напролет
  
   В своих тусовках, где их может ждать
   Одна забота: чем себя занять.
   И оккупировав весь лестничный пролет
  
  
  
  
  
  
  
  

11

   В подъезде дома, сидя на ступеньках,
   Как куры на шестках, в серьгах и феньках,
   В табачном дыме с "планом" пополам,
  
   Они болтают обо всем на свете,
   Еще не взрослые, но далеко не дети,
   Все думают, что выше пап и мам;
  

12

   Мечтают, как бы им достичь всего,
   Не делая при этом ничего.
   Они уверены, что их спасет всегда
  
   От насморка - Efferalgan Upsa,
   От трудных мыслей - глупая попса,
   От жажды - pepsi или газвода,
  

13

   От одиночества - веселый круг друзей.
   Им скучно чинно посещать музей,
   За знанием ходить в библиотеку.
  
   Не лучше ли собраться вечерком
   Да поболтать о том, о сем с дружком
   Или сходить в ДК на дискотеку.
  

14

   Я думаю, тут нет ничьей вины,
   Что молодые так приземлены.
   Когда ж еще им петь и веселиться?
  
   Всему свой срок. Придет и к ним черед,
   Когда судьба за жабры их возьмет.
   Что ж, се ля ви. На это глупо злиться.
  

15

   Мы молоды! Поэтому пока
   Проводим вечера свои в ДК
   Да в барах, да в тусовках беззаботно.
  
   А срок придет - состаримся и мы,
   И будем всем вокруг раздражены,
   И поругаем молодежь охотно...

16

   Тем вечером под рэп, металл и рок
   Мы просто веселились, кто как мог.
   У молодости есть на это право.
  
   Как не скакать, когда в ушах звучит
   То Юры Шевчука последний хит,
   То Джексон, то Валерия, то "Браво".
  

17

   Но Кистенева вдруг натанцевалась
   И засветло еще засобиралась
   Уже домой. Валерка с ней. Его-то
  
   Обрадовало это. Он хотел
   Быть с ней вдвоем. И даже, как умел,
   Смешил ее, травил ей анекдоты.
  

18

   А Оля, будто чувствуя беду,
   Домой спешила. Пусть еще звездуНе видно было на вечернем небе
  
   И бледная луна едва взошла,
   И полоса заката не прошла,
   Действительность преобразуя в небыль,
  

19

   Окрашивая розовым весь мир.
   Но Пилин счастлив был: его кумир
   Шел рядом! И Валерка, словно шут,
  
   Старался Кистеневу рассмешить,
   Ее сомненья смехом удушить.
   Да все пытался удлинить маршрут,
  

20

   Чтобы не скоро к дому подойти.
   В кафешку заглянули по пути.
   И вскоре настроенье Кистеневой
  
   Приподнялось. Тут Пилин ей опять
   Назначил встречу. Оля завтра дать
   Решила свой ответ о встрече новой.
  
  
  
  
  
  

Глава двенадцатая

1

   Когда они гуляли, наш Лавров
   Уже к столице мчался. Он готов
   Теперь бежать от своего подъезда.
  
   Но я хочу немного рассказать
   О том, какие чувства испытать
   Ему пришлось в тот вечер до отъезда.
  

2

   Для этого вернемся чуть назад.
   Вот наш Лавров на кухне, он не рад,
   Что Ольга с Пилиным на танцы укатили.
  
   Ну что же тут поделать? Выбирай:
   Люби или любить другому дай!
   Здесь третье неуместно. Или - или.
  

3

   Сергей Андреич и желал любить,
   Да долг ему велел с семьею быть.
   Лавров хоть и считался ловеласом,
  
   Но, тут - племянница! К тому же, он не знал,
   Взаимен ли его любви накал:
   Посмешищем еще не стать бы часом.
  

4

   Лавров грустил: "О, боже, как тут быть?
   Любить, в конце концов, иль не любить?
   А вдруг Валерку Оля полюбила?"
  
   Он в руки взял позавчерашний "Труд",
   И попытался почитать. Но тут
   Его внезапно муза посетила.
  

5

   Умчавшись в комнату, он в кресло сел,
   Взгляд бросил в угол, где Рембо висел,
   Открыл тетрадку, авторучку взял
  
   И стал писать, черкать и вновь писать,
   И, по привычке, черный ус кусать.
   И, наконец, он вот что написал:

6

   "Не видя журавля, я, как жар-птицу,
   Так много лет удерживал синицу
   В своих руках. И вывел с ней птенцов.
  
   И думал я, что счастлив в жизни краткой,
   Синице отдаваясь без остатка...
   Но вдруг с небес услышал странный зов.
  

7

   Он звал меня, маня неудержимо.
   Я голову поднял, не в силах мимо
   Пройти. И взгляда отвести не мог.
  
   Там, в небе, проплывала журавлица!
   Тогда я понял: вот моя жар-птица.
   С тех пор печален стал мой бедный слог.
  

8

   Года и долг зовут меня к синице..."-
   Писал Лавров, грустя о журавлице.
   Он доверял бумаге как поэт
  
   Все чувства, музу удовлетворяя
   И о последствиях, конечно, не гадая,
   Не видя в том потенциальных бед.
  

9

   Еще строка, еще... почти венец.
   Но муза улетела и - конец.
   Не мог ни строчки больше он создать.
  
   И так, и сяк пытался - все не то.
   А тут Танюшка с книжкою Барто
   Пришла и попросила почитать.
  

10

   Дочурку на колени усадив,
   Да на удачу Агнию раскрыв,
   Нашел он: "Наша Таня громко плачет..."
  
   Прочел про этот громкий Танин плач,
   Потом, - про "Мой веселый звонкий мяч",
   Потом - как мальчик на лошадке скачет.
  
  
  
  
  
  
  
  

11

   Потом еще прочел стишочков пять
   И предложил дочурке погулять.
   Та, согласившись, весело умчалась
  
   С сестрой во двор. Их крики за окном
   В тот вечер долго слушал старый дом.Лавров скучал. Ему вдруг показалась
  

12

   Смешной затея с выездом в столицу:
   "Что мой приезд? Он лишь на единицу
   Поднимет счет наплыва графоманов
  
   В богемную Москву. Ее и так
   Заваливают кипами бумаг,
   Стихов пудами, тоннами романов.
  

13

   Пробиться в этой толще - гиблый труд.
   Нет имени, протекции - сотрут!
   Кто я такой? С каким я лезу рылом
  
   В калачный ряд?.. Но, боже, как узнать,
   Вдруг да смогу вершину эту взять,
   И влезть в какой-нибудь журнал без мыла?.."
  

14

   Посомневавшись в гении своем,Потом поужинав с женой вдвоем,
   Поговорив притом о пустяках,
  
   Лавров, в конце концов, собрался в путь:
   Ведь надо же пробиться как-нибудь,
   Чтоб вовсе не остаться в дураках.
  

15

   Он вышел раньше, чтобы одному
   На воздухе поразмышлять ему
   О творчестве, о призрачной столице,
  
   О Кистеневой Ольге, о жене...
   Еще о том, о чем не стоит мне
   Упоминать. Он шел, смотрел на лица
  
  
  
  
  
  
  
  

16

   Шарьинцев встречных и не видел лиц;
   Не слышал голосов вечерних птиц -
   Певцов любви, свободной дикой воли, -
  
   Не замечал Лавров мой красоты
   Природы летней: запахи, цветы...
   А мне все это дорого до боли:
  

17

   Шарьинских улиц свежая листва,
   Их прибранность, заметная едва;
   Неторопливость времени и действа;
  
   Неспешность жизни... да убогий быт,
   Что вечно и печалит, и смешит;
   Да горожан лихое лицедейство...
  

18

   Шарья, Шарья, мой милый уголок,
   Тебя я возродил бы, если б мог.
   Сегодня ты запущена, уныла.
  
   И бедной нищенкой в отрепьях у ворот
   Встречаешь ты уже который год.
   Но, помню я, что не всегда так было.
  

19

   Здесь и сейчас красивые места,
   А раньше... (только память и чиста).
   Шарьинка с Кринкой - дивные речушки -
  
   Притягивали, как морской курорт.
   Тут ежедневно отдыхал народ.
   Вода - стекло! На дне видны ракушки,
  

20

   Рыбешка мелкая. И часто вдоль реки
   И летом, и зимою - рыбаки...
   Теперь речушки эти - вонь, мазута,
  
   Густая жижа, что течет по лугу,
   Впадая в нашу бедную Ветлугу...
   Довольно памяти, прошла ее минута!
  
  
  
  
  

Глава тринадцатая

  

1

   Валерка с танцев Ольгу проводил.
   Он всю дорогу весел был, шутил.
   Держались за руки они. Так мило!
  
   И Ольга в настроении пришла.
   Но дядю, к удивленью, не нашла.
   У тети озабоченно спросила:
  

2

   - А где Сергей Андреевич? - "Уехал".
   - В Москву? - "Ну да... Послушай, вот потеха.
   В газете нашей пишут про стриптиз".
  
   И стала вслух о том читать Ирина
   Сергеевна, не посмотрев, что минаУ Оли скисла. Ведь какой сюрприз
  

3

   Поднес ей дядя! И моя красотка,
   Не слыша даже, что читает тетка,
   На стул присела тихо, словно мышь,
  
   Своими мыслями охваченная, видно.
   Ей было и печально, и обидно.
   А тетка вдруг: - "Ты, Оля, что грустишь?"
  

4

   А та в ответ: - "Так, ничего... не знаю...
   Пойду я лучше... книжку почитаю...
   Возьму у дяди?" - "Ладно, почитай".
  
   И Оля тихо в комнату Лаврова
   Ушла, чтобы предаться грусти снова,
   В уединении. Но тут собачий лай
  

5

   Влетел из приоткрытого окна
   И чей-то смех, и пьяный мат. Она
   Скорей - к окну! И что же? У забора
  
   Соседский пес на пьяницу напал.
   Как будто только этого и ждал:
   Довольный лает. А за ним уж свора
  
  
  
  
  
  
  
  

6

   Собак дворовых. Лают и рычат,
   И холки, ощетинившись, торчат.
   Откуда и сбежались? Так и рвутся.
  
   Зачинщик Тузик не дает пройти:
   Стоит, оскалив зубы, на пути.
   А девочки над пьяницей смеются, -
  

7

   Сестренки Олины - Танюшка с Катей.
   Тут звонкий выстрел громыхнул в раскате
   И к пьянице на помощь прибежал,
  
   Вооружившись легким самопалом,
   Наш Толик Галкин. Он по чем попало
   Стал бить собак. И всех поразогнал.
  

8

   Старушки Толика за смелость похвалили,
   За самопал, конечно, побранили.
   А пьяница скорей ушел за дом...
   На сценку грустно Оленька смотрела:
   Как девочки резвилися без дела,
   Как Толик Тузика мутузит за окном.
  

9

   Тот самый Толик, что столетний пень,
   (Вокруг которого старушки целый день
   Да старички) резьбой разрисовал.
  
   И все же, представленье за стеклом,
   Хотя немного, Олю отвлекло
   От грустных мыслей. Но опять напал
  

10

   На Кистеневу неотступный сплин.
   Она в сердцах сказала: - "Вот ведь, блин!.."
   Но, не окончив фразы, подошла
  
   К столу Лаврова. Тихо в кресло сев,
   Рассеянно повсюду посмотрев,
   Она вдруг с удивлением нашла,
  
  
  
  
  
  
  
  

11

   Что все вокруг ей дорого до боли.
   И сладко встрепенулось сердце Оли:
   "Здесь всюду дядя!.. Тут он размышлял,
  
   Вот в этом кресле..." И, закрыв глаза,
   Племянница откинулась назад,
   Понять пытаясь, что он ощущал,
  

12

   Когда вот так сидел уединенно
   И над стихом работал упоенно.
   Потом взглянула на Рембо, потом
  
   По книжным полкам пробежала взглядом:
   Вот Пушкин, вот Толстой с Высоцким рядом,
   Хемингуэй, Рубцова старый том,
  

13

   Ахматова, Есенин, Блок, а вот
   Шекспир, Кнут Гамсун, Кизи, Элиот,
   Конечно же - Рембо на видном месте,
  
   Белль, Сэлинджер, и Маркес, и Бодлер,
   И Губерман, и даже Алигер,
   И Шолохов, и Грин с Ремарком вместе,
  

14

   И много-много тех, кого не смог
   Отметить Олин взгляд, а с ним - мой слог...
   На стол взглянула: вот его тетрадь,
  
   Вот авторучка, что в руке Лаврова
   Летала по листам, рождая слово.
   Тут Оле очень захотелось взять
  

15

   И подержать орудие поэта
   В своих руках. Но вот, исполнив это,
   Ей вздумалось черкнуть две-три строки.
  
   Взяв со стола тетрадку черновую,
   Она нашла страницу роковую,
   Где кончились его черновики.
  
  
  
  
  
  
  

16

   Тут Кистеневу, как магнит, привлек
   Последний из набросков в двадцать строк.
   Она прочла неровный, нервный почерк,
  
   Минуя исправления, ошибки,
   Достойные лишь дружеской улыбки.
   То был не стих, а мыслей верный очерк.
  

17

   Судите сами: строчки о "жар-птице"
   Сначала посвятил Лавров "царице",
   Потом перечеркнул, и восемь строк
  
   Раз десять правил. Оля пропускала
   Все перечеркнутое. Шепотом читала:
   "... С тех пор печален стал мой бедный слог.
  

18

   Года и долг зовут меня к синице,
   А сердце все грустит о журавлице.
   И я не знаю, как мне поступить:
  
   Рассудок мой с синицею часами,
   Ну а душа живет под небесами,
   Ей так приятно в облаках парить..."

19

   Лицо у Оленьки горело, как в огне:
   "Ах, боже мой, ведь это обо мне!"
   Она опять весь стих перечитала.
  
   Ну, так и есть: о ней писал Лавров.
   И Оленька, - что делает любовь! -
   Дрожащею рукою написала:
  

20

   "Я вас люблю. Хотя мне жаль синицу,
   Но, все ж, не упустите журавлицу..."
   Вдруг, испугавшись смелости своей,
  
   Захлопнула тетрадку и, не глядя,
   Взяла брошюру с книжной полки дяди,
   Да на кровать в углу легла скорей.
  
  
  
  
  
  

Глава четырнадцатая

1

   Читатель-иностранец удивится:
   "Как, здесь и Bedroom может находиться?!"
   Но нам абсурд давно не виден в том,
  
   Что комната вмещала много лет
   Библиотеку, спальню, кабинет.
   Стандарт России бедной - три в одном.
  

2

   Булгаков первый нам открыл глаза,
   Когда во всеуслышанье сказал,
   Что нас испортили квартирные вопросы.
  
   Но не сказал, как нам их разрешить.
   И мы по-швондерски решили - уплотнить!
   С тех пор роимся, словно в гнездах осы...
  

3

   Закрыв глаза и слыша сердца стук,
   Глубоким вздохом усмирив испуг,
   Лежала тихо наша героиня
  
   Лицом к стене. Ей виделся Лавров
   В костюме темном. От его усов
   Бросало в дрожь. А рядом, как княгиня,

4

   Вся в белом шла она... Хотелось ей
   Хотя б в мечтах приблизить поскорей
   День встречи их. Едва расставшись с дядей,
  
   Уже мечтала Кистенева вновь
   Увидеть хоть на миг свою любовь,
   Казалось ей - она готова ради
  

5

   Минутной встречи многое отдать...
   Тут осторожно скрипнула кровать,
   И Оля стала думать о кровати:
  
   "На ней Сережа мой с женой своей
   Провел так много времени, что ей,
   Кровати этой, и подушкам, кстати,
  
  
  
  
  
  
  
  

6

   Известно многое. Ах, как бы мне узнать
   Путь к сердцу дяди. Милая кровать,
   Прошу тебя, скажи хоть что-нибудь,
  
   Хоть скрипни мне, что любит мой Сережа..."
   Кровать молчала. На любовном ложе,
   Раскинув руки и расправив грудь,
  

7

   Вздыхала Оленька, все думая о том,
   Как здесь лежал Лавров с женой вдвоем,
   И как они любовью занимались...
  
   Ох, эта страсть тоскующей души!
   Читатель мой, смеяться не спеши.
   Здесь и великие-то часто ошибались.
  

8

   Забавна девочек любовная игра
   С придуманным кумиром. Вечера
   Они томятся, сохнут и вздыхают.
  
   Но в жизни, зачастую, и черствы
   Кумиры их, и глупы. Тут, увы,
   Все чувства постепенно утихают.
  

9

   И черствостью задетая душа,
   Порой, сама не может ни шиша:
   Ей ни любовь, ни жалость не известны.
  
   Поэтому шутить, мои друзья,
   Над девочкой влюбленною нельзя.
   Здесь мы должны быть и добры, и честны...
  

10

   А Оля все гадала: отчего
   Лавров не сообщил ей ничего
   О дне отъезда. "Может быть, обиду
  
   Какую-то в душе он затаил?
   Но отчего же не сказал и скрыл?
   И даже не показывал мне виду!
  
  
  
  
  
  
  
  

11

   Ах, боже мой, конечно же, ведь он,
   Наверное, был очень огорчен
   Тем, что на танцы я пошла с Валеркой!.."
  
   И Оленька, жалея уж о том,
   Что прогулялась с Пилиным вдвоем,
   Все мерила своей наивной меркой.
  

12

   Закрыв глаза, она лежала так.
   То, что для вас, друзья мои, пустяк,
   Ее тревожило. Как в омуте тонула
  
   Она в сомнениях. И мучила себя,
   Не знаю уж, - спасая, иль губя.
   Но вскоре задремала и уснула.
  

13

   Совсем стемнело. Олины сестрички
   Давно уж, расплетя свои косички,
   Почистив зубы гелем для зубов,
  
   И пошалив, и поболтав от скуки,
   Сопели, широко раскинув руки,
   Блуждая по стране беспечных снов.
  

14

   Пора пришла и тете лечь в кровать.
   Племянницу из комнаты позвать
   Она решилась. Но в ответ - молчок.
  
   "Да что такое? Может, зачиталась?"
   Звала еще, но та не отзывалась.
   Лишь где-то в кухне заскрипел сверчок.
  

15

   Тут тетя тихо в комнату вошла
   И спящею племянницу нашла.
   Из рук у Оли книжицу изъяла,
  
   Взглянула, покачала головой:
   Де' Сада Оля трепетной рукой
   Стянула с полки, и сама не знала.
  
  
  
  
  
  
  
  

16

   На место вновь маркиза водрузив, -
   Непроизвольно этим возбудив
   Воспоминанье, как одна интрижка
  
   Ей и Сереже смелости придав,
   Вдруг стала руководством для забав.
   Не просто ж так лежала в доме книжка. -
  

17

   Решила тетя Олю не будить.
   Но и самой отсюда уходить
   Ей не хотелось. В кресло опустившись,
  
   Она взяла Сережину тетрадь,
   Чтобы себя хоть чем-нибудь занять,
   И зачиталась, в лиру углубившись.
  

18

   Ей было странно видеть исправленья.
   Считала тетя, что от вдохновенья
   Творится лира сразу в чистовик.
  
   А тут - кругом черно, кругом поправки,
   Неровный почерк, буквы как пиявки.
   И вскоре женских мыслей маховик
  

19

   Склонился к заключению такому:
   "Н-да, зря Сережа выехал из дому
   В надменную Москву. Его стихом
  
   Не покорить балованные нравы
   Столичной публики". Ах женщины, как правы
   Они порой бывают даже в том,
  

20

   О чем и представленья не имеют,
   Поэтому судить о многом смеют...
   Утратив интерес к черновикам
  
   На половине записей Лаврова,
   Свет погасив, вернулась тетя снова
   К дочуркам в комнату и ночевала там.
  
  
  
  
  
  

Глава пятнадцатая

1

   "Шарья - Москва" пришел по расписанию.
   Не странно ли, друзья, что опозданию
   В наш век неимоверных скоростей,
  
   Да плюс к тому же - специальных знаний,
   Находится все больше оправданий.
   Тот в гости едет, этот - из гостей,
  

2

   Но ни один не сможет поручиться,
   Что будет к сроку, к сроку возвратится.
   Увы, мы можем лишь предполагать.
  
   А как обидно пропустить свидание
   С какой-нибудь красоткой! Опоздание
   Всегда тревожит. Мы привыкли лгать
  

3

   Самим себе, что в наш ХХ-й век, -
   (Когда повысил скорость человек
   И не влияет климат и погода
  
   На нужный переезд иль перелет;
   Когда обычен в космосе полет;
   И там, где раньше гнали по полгода
  

4

   Усталых лошадей, давно за час
   Мы долетаем.) - не коснется нас
   В пути беда и мы не опоздаем.
  
   Друзья, наивно думать, что прогресс
   Отменит вдруг влияние небес
   И прихоти судьбы. Еще не знаем,
  

5

   Что нам готовит судьбоносный рок,
   Какой он завтра преподаст урок.
   Весь наш прогресс - Создателю игрушка.
  
   Поэтому я тут и указал,
   Что если поезд вдруг не опоздал,
   Так радуйтесь, вас, верно, ждет пирушка.
  
  
  
  
  
  
  
  

6

   С народом к Ярославскому вокзалу
   Идет Лавров, сопротивляясь шквалу
   Толпы столичной, склонной каждый раз
  
   Мешать ходьбе, куда б вы ни спешили.
   Она или на месте держит, или,
   Как перышко, легко подхватит вас
  

7

   Да унесет. Чтоб быть не одиноким,
   Тут надо просто выбирать потоки
   И плыть свободно. Вот уже Лавров
  
   В метро спустился, прыгнул в электричку
   И понесло его, как будто спичку,
   В подземном вихре скорых поездов.
  

8

   По кольцевой на Киевскую мчится
   Под всей Москвой. Подземная столица,
   Как и наземная, красива и шумна,
  
   Да многолюдна, и еще, признаться,
   Здесь можно очень просто затеряться
   И заблудиться. Дивная страна -
  

9

   Столица наша: город городов.
   Вот в Кунцево направился Лавров.
   Ведь он уже бывал неоднократно
  
   В гостях у друга, по Москве гулял
   И кое-что в столице повидал.
   Он даже как-то посетил бесплатно
  

10

   Один благотворительный концерт
   (Для этого тащились с другом в центр),
   Там пели наши звезды мировые.
  
   Народищу! Они с трудом пробились.
   Вокруг известностей стеной толпились
   Поклонники. Да люди деловые
  
  
  
  
  
  
  
  

11

   Прогуливались, чванно улыбаясь,
   Друг с другом лишь по сотовым общаясь.
   На сцене тоже был сплошной бомонд:
  
   Семейство Пугачевой в полном сборе,
   "Любэ", Меладзе, Моисеев Боря
   И Николаев, и Алиса Мон,

12

   Буйнов, Леонтьев... всех и не назвать.
   Там также юных звезд крутилась рать.
   Лавров запомнил девочку с гитарой,
   Парнишку худенького без зубов,
   Что улыбаться вечно был готов;
   Еще - двух девочек, что выступали парой,
  

13

   Еще каких-то клоунов смешных,
   На вид ужасно нервных и больных -
   Один с бантом, другой с платочком алым...
  
   Да я готов с любым держать пари,
   Что для провинциала из Шарьи
   Все это было зрелищем не малым.

14

   Ведь что Шарья? Возможно, кто-нибудь
   Случайно соизволит заглянуть
   Из знаменитостей за десять лет однажды
  
   В наш тихий рай, в убогий уголок.
   Что ж, от столиц наш городок далек.
   В Шарье моей спасаются от жажды
  

15

   Культурной жизни, закупив винца.
   Кто старше - телевизор без конца,
   Кто помоложе - бары, дискотеки.
  
   Так и живем. И не из-за Джульетт,
   А из-за огородов миру нет
   У местных Капулетти и Монтекки.
  
  
  
  
  
  
  
  

16

   Ну а Москва - совсем другое дело.
   Без лести вас могу заверить смело,
   Что не найдете больше городов,
  
   Похожих на Москву. Столица наша
   Чем современней и старей, тем краше.
   Взывает к Богу золотом крестов.
  

17

   Державная от крыш и до подвалов,
   Испытанная бедами немало,
   Еще вершит судьбу России всей, -
  
   Страна в стране, - грустит и веселится.
   Все Имена теперь живут в столице.
   Им там и легче жить, и веселей.
  

18

   И я люблю столицу навещать,
   По многолюдным улицам гулять,
   Смотреть на суету сует. Тем паче,
  
   Что у меня особый интерес
   К столице нашей - любопытства бес.
   Ведь мне она близка еще иначе.
  

19

   В Москве не жил я, но осталась в ней
   По линии отца моих корней
   Немаленькая часть. Хотя, признаться
  
   Я должен вам: московская родня
   Давным-давно забыла про меня.
   Возможно, тут вы будете смеяться:
  

20

   Мол, как же так? Ну что ответить мне?
   И я не часто помнил о родне.
   Страницы памяти своей листая,
  
   Могу сказать вам только, что давно
   Отец мой из Москвы уехал, но...
   Но это уж история другая.
  
  
  
  
  
  

Глава шестнадцатая

1

   Итак, Лавров в столице. В этот раз
   Нацелился он прямо на Парнас.
   На все взирая новыми глазами,
  
   Иные принципы оценивались им,
   Все потому, что сам он стал другим.
   Порою так бывает в жизни с нами:
  

2

   Ничто не предвещает перемен,
   Но вдруг, на повороте, - сильный крен,
   И мир другим становится, иначе
  
   Мы видим все, что окружало нас.
   Вот и Лавров: решив занять Парнас,
   Влюбился и пошел ва-банк. Тем паче
  

3

   Ему теперь казалось все иным.
   - Года, года... "Как с белых яблонь дым..."-
   Вздыхал порой Лавров и думал, верно,
  
   О том, что затерялась жизни нить,
   О том, что без признанья трудно жить,
   О суете. Точней о нем, наверно,

4

   Словами Данте я бы здесь сказал,
   Он, помните, как славно написал:
   "Земную жизнь пройдя до середины,
  
   Я очутился в призрачном лесу..."
   Так и Лавров. Уже в восьмом часу
   Добрался он до места и от Нины
  

5

   Васильевны Орловой вдруг узнал,
   Что муж ее уехал на вокзал
   Встречать его: - Вы, видно, разминулись.
  
   - "Бывает, что ж". - Она его - за стол,С дороги - чай. А вскоре муж пришел.
   Приятели друг другу улыбнулись,
  
  
  
  
  
  
  
  

6

   Обнялись дружески. Орлов скорей открыл
   Бутылку "Жириновского", налил:
   - Ну, за приезд, Серега! - "За удачу!
  
   Она мне пригодится в этот раз.
   Даст бог, так напечатают у вас,
   В Москве". - А если нет? - "Что ж, не заплачу".
  

7

   - Возможно, я смогу помочь тебе.
   Нужна протекция, чтоб подыграть судьбе.
   Есть у меня в Москве один приятель,
  
   Который редактирует журнал.
   - "Какой журнал?" - "Успех". И я узнал,
   Что в нем он постоянно как писатель
  

8

   Печатает рассказики свои.
   Туда и отнесем стихи твои.
   Ты как, не против? - "В общем, мне б хотелось
  
   Без помощи пробиться на Парнас".
   - Ну, милый, так положено у нас,
   Чтоб минимум - протекция имелась.
  

9

   Без помощи печатался, поверь,
   Один лишь Лев Толстой. Да и теперь
   Знакомство очное стоит на первом месте.
  
   - Я все же сам попробовать хочу.
   - Ну что ж, тогда бог в помощь, я молчу. -
   Вот так они позавтракали вместе,
  

10

   Потолковали, а потом Лавров
   Отправился искать для лиры кров,
   Вооружившись списком с адресами
  
   Журналов. По Москве мотался он
   Наивностью безумной окрылен.
   Все без толку. Но это между нами.
  
  
  
  
  
  
  
  

11

   Лавров надеялся, что где-нибудь
   Напрасных поисков прервется путь
   И увенчается удачей непременно.
  
   В пяти журналах получил отказ.
   "Что ж, меньше стало тропок на Парнас.
   Тем легче отыскать свою. Мгновенно
  

12

   Я вовсе и не думал здесь найти
   К Олимпу проторенного пути". -
   Так утешался он. Но постепенно
  
   Уверенность сомнением теснилась,
   А через день и вовсе испарилась.
   Друзья мои, скажу вам откровенно,
  

13

   Лавров наш выбрал самый долгий путь.
   Услышите вы, вряд ли, где-нибудь,
   Чтоб без знакомства люди пробивались.
  
   К тому же, чтоб знакомство завести,
   Должно вам очень сильно повезти.
   Как многие мне в этом признавались!
  

14

   Литература тут не исключение.
   Попробуйте, хоть ради развлечения,
   Послать в журнал рассказик или стих.
  
   Он пропадет, его и не заметят.
   А в лучшем случае - "корректно" вам ответят,
   Что "гениев" таких полно у них.
  

15

   И дело здесь не в том, что будет плох
   Ваш стих или рассказик. Видит бог,
   Все дело тут в одном менталитете
  
   Российской журналистики. Увы.
   Но все пойдет в журналы, если вы
   Сегодня числитесь в авторитете.
  
  
  
  
  
  
  
  

16

   И вот Лавров, который день подряд,
   Вычеркивал из списка (целый ряд!)
   Те адреса, где он не пригодился;
  
   Испытывая на своем хребте,
   Что это все же методы не те.
   Орлов трунил над ним и даже злился:
  

17

   - На что надеешься? Я не могу понять.
   Послушай, сколько можно объяснять,
   Что первым делом нужно с кем-то знаться
  
   И этим разрубить гордиев бант!
   А не тянуть за кончики, как франт.
   - "Но ведь редакторы должны же разбираться..."
  

18

   - Редакторы! - судьба литературы -
   Как часто не хватает им культуры,
   Чтоб плевела от зерен отделить,
  
   Чтоб в каждом божью искру отыскать,
   Чтоб не гасить огонь, а зажигать
   И средь толпы талант определить.
  

19

   Всегда им важен лишь авторитет.
   А скольких гениев они свели на нет!
   Ведь истинный редактор так же редок,
  
   Как гений среди пишущей толпы!
   Они, как мы, у них не шире лбы.
   Подумай сам об этом напоследок!
  

20

   Их мучает гастрит и славы жажда.
   По меньшей степени сидит Белинский в каждом,
   По большей - Пушкины они, ни дать, ни взять.
  
   Смущают их отжившие кумиры.
   Редакторы! - гордиев узел лиры:
   Не разрубить, так толку не видать. -
  
  
  
  
  
  

Глава семнадцатая

1

   Лавров надулся. Он полез бы в драку
   На эту стопроцентную макаку,
   За злое пустословие ее.
  
   Орлов, и правда, был похож немного
   На суперсмесь мартышки и бульдога.
   Да и язык его, как острие,
  

2

   Порой бестактно резал по-живому.
   В былые времена вгонял он в кому
   Крутой прямолинейностью своей
  
   Тех, кто пытался с ним о чем-то спорить.
   Он мог легко любого раззадорить
   На совершение благих идей,
  

3

   Лишь для того, чтоб после посмеяться
   Над тем, что люди не умеют взяться
   За дело так, как надо. Но Лавров
  
   Все это знал. Прощал он много другу.
   Как не простить: тот оказал услугу
   Своим гостеприимством. Ведь Орлов

4

   Отсрочил отпуск, чтоб по вечерам
   За рюмкой философствовать друзьям
   И вспоминать о молодости шумной.
  
   Его жена была сначала зла
   На это все. Но вскоре поняла,
   Что лучше быть женой благоразумной,
  

5

   А не сварливой бабой. И она
   Сама уж наливала им вина,
   Чтоб в курсе быть, а также, наконец,
  
   Чтоб вовремя сказать последний тост.
   Ей разговор казался слишком прост.
   Вот болтовни их малый образец:
  
  
  
  
  
  
  

6

   - Я знаю, знаю, - отвечал Лавров, -
   Ругать ты мастер, не жалеешь слов.
   Как любим мы острить и поучать,
  
   Искать повсюду смыслы да крамолы,
   И крикнуть громче всех: "Король-то голый!"
   Свою же наготу не замечать.
  

7

   - Да я при чем? Москва слезам не верит!
   И перед каждым не раскроет двери.
   - И очень жаль, что до сих пор она
  
   Увы, не верит ни слезам, ни всхлипам.
   Все новое у нас идет со скрипом,
   Да через зад. Такая уж страна.
  

8

   У нас всегда чего-нибудь не так.
   - Ругать страну любой теперь мастак.
   - Хвалить Россию очень мне б хотелось,
  
   Да только, к сожаленью, не могу.
   Поверь как другу, я тебе не лгу,
   Мне все уже до чертиков приелось...
  

9

   - Недаром говорят: каков народ,
   Такого и правителя найдет.
   - Да палка-то всегда с двумя концами.
  
   И я б сказал: какие господа,
   Такие и придворные всегда.
   Мы - дети времени. Но кто придет за нами,

10

   Когда мы все оставим так, как есть?
   - Ты хочешь все сменить? Какая честь!
   Ведь я-то думал, что литература
  
   Тебя в Москву за славой привела.
   А ты - в политику. Прекрасные дела.
   - Нет, не в политику. Но и культура
  
  
  
  
  
  
  
  

11

   Не может век в придворных находиться.
   Нам без протекции пора уж обходиться.
   - Тебе я по-Высоцкому скажу:
  
   В Москве провинциальные поэты
   Нужны, как в русской бане кастаньеты.
   Но, без обид! Я только погляжу,
  

12

   Как ты здесь без протекции сумеешь
   Куда-нибудь пролезть. Хотя и смеешь.
   Уж в смелости тебе не отказать. -
  
   Друзья хмелели, спорили и злились.
   Как знать, чего б еще они добились,
   Когда б их спор уместно не прервать.
  

13

   Поймав момент, жена Орлова встала
   Перед столом и весело сказала,
   Подняв фужер с вишневою водой:
  
   - Теперь поднимем тост за примиренье,
   Чтоб завтра вновь вернулось вдохновенье!
   И - по углам! Пора нам на покой.
  

14

   - Какой покой? "Покой нам только снится!" -
   Орлов никак не мог угомониться.
   Хотел он продолжать ненужный спор.
  
   Но спорить с женщиной - себе дороже.
   Похорохорившись, он сдался все же.
   На этом прекратился разговор.
  

15

   Потушен свет. Супруги спят давно.
   Один Лавров не спит, глядит в окно,
   Ночной Москвой любуется, игрою
  
   Лихого разноцветия огней.
   Но спать не может, мысли все о ней,
   О Кистеневой. Здесь я приоткрою
  
  
  
  
  
  
  
  

16

   Одну из черт характера его.
   Не замышляя злого ничего
   И не желая навредить супруге,
  
   И всей душою дочерей любя,
   Однако он частенько мнил себя
   Наедине с племянницей: в лачуге,
  

17

   В каком-нибудь укромном уголке,
   В лесной сторожке, в лодке на реке...
   И понимал, что это невозможно,
  
   Но все-таки он этого хотел.
   Хотел измен, да изменять не смел.
   Как врут, что если хочется, то можно!
  

18

   Когда б она была простая шлюшка,
   Возможно б, вышел не роман - игрушка.
   Лавров бы не боялся ничего.
  
   Но здесь родство! И многие считают,
   Что женщины от ревности страдают,
   Лишь если кроме прочего всего
  

19

   Соперница им кажется достойней
   И их самих. Поверьте, непристойней
   Такого мнения одна лишь клевета.
  
   Ничтожная соперница не хуже
   В супруге вашей ревность обнаружит.
   Но это все лишь сует суета.
  

20

   А наш Сергей Андреич оказался
   Не так уж слаб. Ведь он сопротивлялся
   Небезуспешно похоти своей.
  
   Любовь любовью, но рассудок все же
   Подсказывал ему: семья дороже.
   Что ж, поживем - увидим, что сильней.
  
  
  
  
  
  

Глава восемнадцатая

1

   Ну а в Шарье, забросив все дела,
   Скучала Кистенева. И пила,
   И ела только с мыслями о дяде.
  
   Жена Лаврова сразу поняла,
   Что тут - любовь, любовные дела.
   Она читала это и во взгляде,
  

2

   И в жестах Олиных. Но чья вина?
   Ведь девушка так страстно влюблена,
   Что даже скрыть не в силах чувства эти.
  
   А тетке очень хочется узнать,
   Кто сердце Ольги смог завоевать.
   Но что могла племянница ответить?
  

3

   Она молчала. Тетя к ней и так,
   И этак подъезжает, - все никак
   Не может выведать, хотя б намека.
  
   "Ну что б ей хоть словечком подсказать! -
   Вздыхала тетка. - Взглядом показать...
   Ах, эта неизвестность так жестока!
  

4

   Она скорей сведет меня с ума,
   Чем я успею все узнать сама".
   И к Ольге тетка поздно вечерами
  
   Присаживалась тихо на кровать
   Да помогала бедной тосковать
   О суженом. И нежными словами

5

   Подбрасывала дров в огонь любви,
   И сердце на пылающей крови
   Еще сильней томилось и болело.
  
   Уж тетка знала, как себя вести,
   Ей опыт сам указывал пути
   И способы, чтоб действовать умело.
  
  
  
  
  
  
  
  

6

   Что ж, любопытство женское не раз
   К безумным подвигам толкало нас.
   Не зря ж гласит библейская легенда,
  
   Что, любопытству лишь благодаря,
   Адам и Ева, честно говоря,
   Нас райского лишили дивиденда.
  

7

   Но я, отнюдь, не вижу здесь греха.
   Хотя, легенда, в общем, не плоха.
   А любопытством, как почетным даром,
  
   По праву женщины награждены.
   Они распоряжаться им должны,
   Как самым дефицитнейшим товаром.
  

8

   Итак, подсев на краешек кровати,
   (Для Ольги это было так не кстати:
   Хотелось ей теперь побыть одной)
  
   Жена Лаврова ласково спросила:
   - Ты, Оля, почему вдруг загрустила?
   Тебе у нас не скучно? - И рукой
  

9

   Ей волосы погладила слегка.
   А Оля от такого пустяка
   Вдруг - в слезы. Тетка даже напугалась:
  
   - Да что с тобой? Ты часом не больна?
   - Нет, тетя, нет. - Ответила она. -
   Я только что-то захандрила малость.
  

10

   - Хандра пройдет. Она не стоит слез.
   Иди ко мне. Вот так. Утри свой нос. -
   Они обнялись, сидя на кровати. -
  
   Ты, Оля, зря сидишь весь день одна.
   Я вижу, ты ведь просто влюблена.
   Признайся, так? - "Ах, тетя, бога ради...
  
  
  
  
  
  
  
  

11

   Да, я люблю. И, кажется, всерьез..."
   - Ну, вот и славно. И не надо слез.
   Ты счастлива, сама того не зная.
  
   Любовь, любовь... какой прекрасный сон...
   Я рада за тебя. И кто же он?..
   Нет, погоди, загадка не простая,
  

12

   Попробую сама я угадать. -
   И тетка тут взялась перечислять
   Соседей наших из числа подростков.
  
   На все был отрицательный ответ,
   Кого ни назовет, услышит: "Нет".
   Она уже дошла до переростков,
  

13

   Затем до тех, кто двадцать разменял,
   А вскоре добралась и до меня.
   Я как сосед внесен был в претенденты.
  
   Но, как и все, увы, без лишних слов
   Был вычеркнут из списка женихов.
   В мой адрес не звучали комплименты.
  

14

   Но шутка тетки все же удалась
   И Оля хоть чуть-чуть, да развлеклась,
   Она смеялась очень надо мною:
  
   Мол, ростом слишком мал для жениха.
   Да, не велик, чего таить греха,
   Тем более, что я его не скрою.
  

15

   И так черед до Пилина дошел...
   Прервемся ненадолго, хорошо?
   Чтоб рассказать подробней о Валерке.
  
   Мой бедный друг твердил себе с утра,
   Что час настал: ему уже пора
   Признаться Ольге. По наивной мерке
  
  
  
  
  
  
  
  

16

   Он снисхождение воспринимал
   За предпочтение и уповал
   На благосклонность любящей натуры.
  
   Но знать не мог, конечно, мой герой,
   Что в сердце Ольги занесен другой.
   Схалтурили на этот раз амуры,
  

17

   Неверно выбрав цели для стрельбы.
   Мы все в плену у прихотей судьбы.
   Еще в тот самый вечер, после танцев,
  
   Когда о новой встрече речь зашла,
   Ответа Кистенева не нашла.
   Тогда в кафе звучали африканцев
  

18

   Лихие ритмы. Может быть, они
   Ей подсказали, что повременить
   С ответом надо, ну хотя б до завтра.
  
   Но, все равно, придя к себе домой,
   Был счастлив тем уже приятель мой,
   Что не отвергнут он. А я, как автор,
  

19

   Здесь должен хоть чуть-чуть упомянуть
   О том, что он никак не мог уснуть
   И, лежа, все мечтал, мечтал о встрече;
  
   Решал, что скажет, если вдруг допрос
   Устроит тетка. На любой вопрос
   Заранее ответы обеспечил.
  

20

   Всю ночь он проворочался, не спал,
   То танцы с Ольгой нежно вспоминал:
   Ее движенья легкие, улыбку;
  
   То путь домой и дружный разговор,
   То свежих листьев трепетный узор,
   А то сверчка бесхитростную скрипку.
  
  
  
  
  
  

Глава девятнадцатая

1

   Наутро, посвятив меня, как друг,
   В свою историю, Валерка вдруг
   Сказал: "Я до сих пор боюсь обмана...
  
   Но, знаешь, может быть, ее ответ
   Сегодня станет (почему бы нет?)
   Любви началом..." И концом романа.
  

2

   Уж так в литературе повелось,
   Что автору, едва лишь удалось
   Связать два милых сердца воедино,
  
   Пора приходит книгу завершать.
   Иначе бесконечно продолжать
   Он может эти мыльные картины...
  

3

   С трудом дождавшись вечера, герой
   Явился к Ольге. Но она больной
   Сказалась и тактично попросила
  
   Перенести свидание на день.
   По правде, Оле просто было лень
   Идти куда-то. Оленька хандрила.

4

   Но для Валерки это был удар!
   Крушение надежд, облом, кошмар!
   Конечно, он не показал и вида.
  
   Больна, так что ж, со всяким может быть.
   Решил он Ольгу завтра навестить.
   Любой поймет: напрасна здесь обида.
  

5

   Напрасна, да. Но как обидно вновь
   На сутки потерять свою любовь,
   На долгие беспомощные сутки!
  
   Чем их заполнить? Вечер весь грустить,
   А ночь - скучать? И целый день бродить
   В тоске любовной, да считать минутки
  
  
  
  
  
  
  
  

6

   До часа встречи? Вот Валерка наш
   Взял в руки чистый лист и карандаш
   И начал рисовать. Когда-то, в школе,
  
   Он получал пятерки по "изо".
   Теперь творил он в духе Пикассо.
   И вряд ли вы б сейчас узнали Олю
  

7

   В его набросках. Лучше он чертил...
   Вот осторожно месяц осветил
   Серебряные листья и дорогу.
  
   Мой друг прилег да вскоре и уснул.
   А днем чинил соседке старый стул.
   Так время пролетело понемногу,
  

8

   И час настал. Он перед Ольгой вновь.
   Взбесился пульс, в висках стучится кровь,
   Язык почти что мертв: едва послушен.
  
   На танцы Оленька приглашена.
   Но, боже мой! И в этот раз она
   Отказывает! Тут Валерке душен

9

   Стал свежий летний воздух. Он никак
   Не ожидал опять попасть впросак.
   Она ему без всяких объяснений,
  
   Что свойственно любви и палачу,
   Сказала очень просто: - "Не хочу".
   Они расстались. Миллион сомнений
  

10

   Его терзали. Злобу затая,
   Твердил Валерка: "В чем вина моя?"
   Весь вечер он был тих, грустил об Оле;
  
   В кинотеатр на боевик сходил,
   Потом в пивбаре долго пиво пил,
   Тоскуя о своей несчастной доле...
  
  
  
  
  
  
  
  

11

   Ведь, слава богу, наш крещеный мир
   Уже давным-давно завел трактир
   На каждой станции, на каждом полустанке.
  
   Вся дурь у нас сбывается легко.
   Но до дорог нам так же далеко,
   Как и при Пушкине. Порою лишь на танке
  

12

   Проехать можно в некое село.
   Зимой, глядишь, сугробов намело
   Почти по пояс. Ну а в межсезонье
  
   Так развезет, что по колено грязь.
   И только летом едешь, словно князь,
   Когда нет дождика. В такой Россия зоне...
  

13

   На сутки Пилин удалился в лес.
   Бродил один с ружьем наперевес.
   И ненадолго этим приключеньем
  
   Был отвлечен. Но вскорости опять
   По Кистеневой стал он тосковать.
   И от тупой тоски занялся чтением.
  

14

   Читал он Веллера, о воздержаньи Стеллы,
   Читал Бочарникова милые новеллы
   (Бочарников - наш Пришвин костромской),
  
   Читал Ахматову и даже Горького,
   Потом опять из новых кой-кого.
   Но все не мог он справиться с тоской.
  

15

   И, чтоб отвлечься, начал выбирать
   Веселенькие штучки. Стал читать
   Любовные рассказы, а затем
  
   Эротику: ну, например, Арсан.
   Уж в этом нам сегодня выбор дан!
   В наш век не может быть закрытых тем.
  
  
  
  
  
  
  
  

16

   Нам демократия сегодня позволяет
   Читать - чего душа ни пожелает.
   Да вся ль полезна пища для души?..
  
   Вот, наконец, отбросив в угол книгу,
   Решился Пилин выяснить интригу,
   И снова к Кистеневой поспешил
  

17

   С одним намереньем: в любви признаться,
   Все уяснить и в чувствах разобраться,
   Чтоб недомолвок не было у них.
  
   В тот самый миг он в двери постучался,
   Когда у Ольги с теткой состоялся
   Нечаянный девичник на двоих;
  

18

   Когда они про женихов болтали,
   Соседей весело перебирали,
   И речь как раз о Пилине зашла.
  
   Предшествующим Оля отказала.
   Но тетка все никак не отступала.
   Она бы и до мужа так дошла.
  

19

   И Оля, чтобы тетеньку потешить,
   А более, чтобы себя утешить,
   Да от расспросов лишних оградить,
  
   Сказала ей: - "А почему бы нет?.. -
   И Пилину вошедшему: - Привет!
   Сегодня мне так хочется сходить
  

20

   С тобой на танцы... Если ты не прочь..."
   - Конечно, нет!.. - Валерка в эту ночь
   Считал себя счастливейшим на свете.
  
   Он так и не признался ей в любви.
   Был рад уж тем, что с нею визави.
   Домой вернулся только на рассвете.
  
  
  
  
  
  

Глава двадцатая

1

   Мы вновь в Москве. А где же наш Лавров?
   Он так устал, что был уже готов
   Оставить все тщеславные забавы,
  
   Куда-нибудь на край земли сбежать
   И никогда уж больше не писать,
   И жить как все: пусть без капризной славы,
  

2

   Так хоть в покое, схоронив мечты...
   Но вот он сам. Устав от суеты,
   Ему теперь взбрела охота шляться
  
   У памятника Пушкину. Сюда
   Пришел Сергей Андреевич, когда
   Понадобилось с мыслями собраться.
  

3

   Ах, Александр Сергеич! До сих пор
   С надеждою на мягкий приговор
   К тебе спешат российские поэты.
  
   Тайком приходят, чтоб поговорить,
   Или благословенье попросить
   Да на вопросы отыскать ответы.
  

4

   Записочки кладут на пьедестал...
   Лавров одну записочку поднял,
   Как будто между прочим наклонился
  
   Поправить развязавшийся шнурок.
   Конечно, удержаться он не мог.
   Так на скамейку рядом опустился
  

5

   С запискою в руках. Он понимал,
   Что сделал подлость. В жизни не читал
   Чужие письма. "Но ведь тут - записка.
  
   К тому же, - в людном месте, средь цветов. -
   Оправдывал поступок свой Лавров. -
   В конце концов, мне ж не предъявят иска
  
  
  
  
  
  
  
  

6

   За то, что я поднял какой-то сор".
   И прочитал украдкой, словно вор.
   В послании том вот что говорилось:
  
   "... Вы, Александр Сергеевич, смогли
   Прославиться. Так мне бы помогли.
   Прошу Вас, сделайте такую милость,
  

7

   Чего Вам стоит. Ваш авторитет
   Уже давным-давно бы свет на нет
   Мои сомнения, метания и страхи.
  
   Придите хоть во сне поговорить
   Да подскажите мне, как дальше быть.
   Я беден: денег нет и на рубахи.
  

8

   Я неизвестен, все мои стихи
   (Друзья твердят, что очень неплохи)
   Еще не знали типографской краски.
  
   "Я к Вам пишу!" Уже четвертый раз!
   Ведь Вы - Поэт! Неужто нет у Вас
   Хоть капли жалости? Не верю в эти сказки.
  

9

   Мне тридцать! Если славы не добьюсь
   Я в тридцать семь - уж точно застрелюсь!
   И Вы виновны станете отчасти.
  
   Я к Вам пришел, - могли бы и помочь.
   Прощайте, Пушкин! Жду Вас в эту ночь..."
   Да, да, представьте. Вот такие страсти.
  

10

   А ниже чуть - стоят инициалы.
   Еще чуть ниже - адрес. Славный малый.
   Неровный почерк выдавал нам злость.
  
   Безвестный этот "А.А.С." в волнении
   Писал записку, не на вдохновении,
   А на отчаяньи, да выпивши, небось.
  
  
  
  
  
  
  
  

11

   Лавров задумчиво на памятник смотрел.
   Что видел в нем? Увидеть что хотел?
   О чем он думал? Нервно, отрешенно
  
   Вертя в руках записку "А.А.С.",
   И возбуждая явный интерес
   Моих читателей. Ну что ж, вполне законно.
  

12

   Вот мыслей ход героя моего.
   От вас я не скрываю ничего,
   Чтоб никого случайно не обидеть:
  
   "О, несравненный каменный кумир,
   В своих стихах вместивший целый мир,
   Умевший словом видеть и предвидеть,
  

13

   Тебя сам царь читал и почитал.
   Ты был высок душой, хоть ростом мал.
   Ты - сын истории, культуры русской,
  
   Поэзии любимое дитя,
   Ты жил, смеясь, стихи писал шутя,
   И не вмещался в грани рамки узкой
  

14

   Расхваленного века своего...
   Мне от тебя не надо ничего.
   Ты спел свое. Ты памятник оставил.
  
   Почил на лаврах. Бог тебе воздал.
   Ты и двадцатый век околдовал,
   И русскую поэзию прославил...
  

15

   Но, боже мой, возможно ли, чтоб ты
   Мог и из гроба воплощать мечты
   Безвестных слуг стиха? Да неужели
  
   Лишь стоит написать тебе письмо
   И адресат оно найдет само?
   Как многие бы этого хотели.
  
  
  
  
  
  
  
  

16

   Но пишут же! И носят при луне.
   Что ж, может быть, попробовать и мне?.."
   Не долго думая, чтоб не испортить дело,
  
   Достал он авторучку и блокнот,
   Смахнул рукой со лба внезапный пот,
   Шепнул: - "Поможет бог", - и начал смело:
  

17

   "Сказать я должен, Вы не мой кумир.
   Пусть Вас я не зачитывал до дыр,
   Считая Вашу лиру - прошлым веком,
  
   Но признаю, Вы - гений всех времен.
   И я был прежде Вами опьянен.
   Но стал с тех пор давно уж человеком
  

18

   Иных пристрастий, взглядов и идей.
   Ведь, согласитесь, могут у людей
   Меняться взгляды... Впрочем, не об этом,
  
   Конечно, я хотел поговорить.
   Я, как и Вы, - поэт. И дальше жить
   В безвестности непризнанным поэтом
  

19

   И грустно, и смешно. Мне тридцать пять...
   Но, к черту это! Я хотел узнать:
   Не зря ли посещают Вас фанаты
  
   И шлют записки?" Адрес указав,
   (Не свой, - Орлова. В этом он был прав:
   Ведь он, пока что, - гость орловской хаты.)
  

20

   Да подписав чуть ниже: "С.А.Л.",
   Лавров свернул записку, как умел;
   Купил цветов недалеко в киоске,
  
   Вложил свое письмо между гвоздик
   И к пьедесталу трепетно приник,
   Чем вызвал у прохожих юмор плоский.
  
  
  
  
  
  

Глава двадцать первая

1

   Вот снова вечер овладел столицей.
   Повсюду бесконечной вереницей
   Усталые прохожие спешат,
  
   Проблемами да болями едины.
   И каждый одинок. Кто в магазины
   Торопится, чтоб к ужину салат
  

2

   Из свежих овощей для домочадцев
   Успеть сварганить, дабы не скончаться
   От чудной экологии Москвы,
  
   А подкрепить здоровье витамином;
   Кто, заболев всерьез московским сплином,
   Фланирует для скуки лишь, увы.
  

3

   Кто развестись летит, кто обвенчаться,
   А кто надежду тешит - повстречаться
   В толпе столичной со своей судьбой.
  
   Несет народ неистовое бремя,
   Спешит, спешит, спешит в борьбе за время
   И прекратить не может этот бой.
  

4

   Кто - в Малый, кто - в Большой, кто - на Таганку;
   Кто - поскорей в постель, чтоб спозаранку
   Вновь окунуться с головой в толпу.
  
   Кишит людской бескрайний муравейник.
   Вот русский коммерсант - большой затейник
   Идти в обход законного табу, -
  

5

   Как пчелка, кружит над своим товаром.
   За то доход имеет он недаром,
   Мастак продать, но не произвести.
  
   Лавров ему сочувствует со знаньем,
   И легкий взгляд свой с искренним вниманьем
   Он дарит коммерсанту по пути.
  
  
  
  
  
  
  
  

6

   Вот дружная толпа вчерашних школьниц,
   Болтушек, модниц и "На-на" поклонниц,
   Готовых хоть кого свести с ума.
  
   На них невольно все мужские взгляды
   Притормозить хоть на минутку рады.
   Природа виновата в том сама.
  

7

   И наш Лавров, спеша домой к Орлову,
   Глядит на них, да видит Кистеневу
   Он в каждой девушке. В автобус сев,
  
   Усталый взгляд направил на дорогу,
   От шума утомившись, понемногу
   Он стал дремать под уличный напев.
  

8

   Смешавшись не по рангам и ранжирам,
   Беременные скучным пассажиром,
   Изношенные в несколько сроков,
  
   Спешат, пыхтя, друг друга обгоняя,
   Автобусы, троллейбусы, трамваи,
   Проспекты бороздя без дураков.
  

9

   Скользит, шурша, поток автомобилей...
   Москва, Москва - столица водевилей,
   Трагедий и комедий всей Руси.
  
   Вот наш герой, проснувшись там, где надо,
   И выспавшись под звуки серенады
   Московских улиц, к другу потрусил.
  

10

   Свой краткий отпуск исчерпав бесплодно,
   Журналов список исчеркав свободно,
   Лавров был и пристыжен, и разбит,
  
   Опустошен, подавлен, даже слишком,
   Раскритикован, как простой мальчишка.
   А друг его беспечно говорит:
  
  
  
  
  
  
  
  

11

   - Ну что, опять не солоно хлебавши?
   - Я вижу, ты уже слегка поддавши?.. -
   Не отвечая, подъязвил Лавров.
  
   - Налить? - "Налей". - Дела, конечно, плохи?
   - Да хуже нет... Все ваши скоморохи!..
   Я провалиться, кажется, готов.
  

12

   В журналах, будто дураков засилье!
   Где заправляют Шиндель и Васильев,
   Там свежей мысли хода не дадут!
  
   Они сидят лишь для своей персоны,
   Фальшивые журнальные масоны!
   Им льстит, что к ним с поклонами идут.
  

13

   Они живут еще в "совковом" веке
   И судят по чинам о человеке.
   Но медный век поэзии прошел!
  
   Он канул в Лету, надо в том признаться.
   Пора российской лире возрождаться!
   Я вижу это слишком хорошо...-
  

14

   Лавров хмелел и злился все сильнее,
   И поносил журналы тем вернее,
   Чем чаще к потной рюмке приникал:
  
   - Погубит их элитность напускная
   И старая поэзия больная!
   - Да ты, смотрю, активный радикал
  

15

   В поэзии! - Трунил Орлов над другом. -
   Да только их ведь не возьмешь испугом.
   Придется, брат, под их дуду плясать.
  
   - Да я б плясал, когда бы веселила
   Меня их музыка, а не душила.
   Со школы мы привыкли изучать
  
  
  
  
  
  
  
  

16

   Шедевры мировой литературы,
   Великие источники культуры.
   Однако ж, всюду нам твердят о том,
  
   Что в свет они сквозь силу выходили
   И современники их вовсе не ценили.
   А понимали лишь потом, потом!..
  

17

   Наш задний ум довольно нас прославил.
   Не хватит ли? - "А ты б кого представил?..
   Кого нам в гении сегодня записать?
  
   Тебя?.. Сказать при жизни кто бы взялся?
   И так над нами запад весь смеялся,
   Когда мы гениев пытались назначать".
  

18

   - Я не о гениях. Я о литературе.
   Пора нам с уважением к культуре
   Своей без экивоков отнестись.
  
   Возьми провинцию - журналов слишком мало!
   Да и столица много потеряла.
   Уж хочешь ты сердись, иль не сердись,
  

19

   Но где к журналам нашим уважение?
   Я испытал немало удивления,
   В редакциях. Тут все у них не ах.
  
   А смотрят, будто я и есть изменник...
   Ты видел, где ютится "Современник"?
   А "Новый мир" и вовсе в закутках.
  

20

   Ведь это ж все известные журналы!
   Литературы нашей генералы!..
   - Я не сторонник мертвых воскрешать.
  
   Коль выживут, так им хвала и слава,
   А нет, так новых целая орава.
   Но это, в общем-то, не нам решать.
  
  
  
  
  
  

Глава двадцать вторая

1

   Так за столом под водку и салат
   В России о культуре говорят.
   Открыв на кухне форточку пошире,
  
   Чтоб дым табачный не держал топор,
   Ведут непринужденный разговор
   О том, что происходит нынче в мире.
  

2

   И в разговорах этих - вот беда -
   Политика присутствует всегда:
   Кто у руля? Кого предпочитают?
  
   Обсудят всех и всех переберут,
   И вновь к литературе перейдут:
   Кто пишет? Кто молчит? Кого читают?
  

3

   И снова заграницу теребят,
   И эмигрантов вспомнить норовят,
   Тех, кто прославил русскую культуру:
  
   - Ведь не уедь Набоковы от нас,
   Владимир мог бы упустить свой шанс...
   - Он внес весомый вклад в литературу...
  

4

   - А Солженицын... - А Лимонов... а...
   - Да, многих не признала бы Москва...
   - Таков был век. Что мы теперь изменим?
  
   - Тут нечего на зеркало пенять!
   Петрова кто нам помешал признать?!
   Таланты мы по-прежнему не ценим!
  

5

   - Да, за границей все не как у нас...
   - Там легче путь проделать на Парнас...
   - Искусство больше ценится народом...
  
   - Ровней дороги... - Выше ставят труд...
   - Не зря ж от нас на запад все бегут,
   Как в земли с вечным молоком и медом...
  
  
  
  
  
  
  
  

6

   - А что у нас? У нас ведь все не так...
   - У нас, куда ни глянь, кругом бардак...
   - И дачи ниже, и дороги жиже...
  
   - У нас, сколь не бросай народу клич,
   Любой санкт-петербуржец и москвич
   Мечтает жить и умереть в Париже...-
  

7

   Здесь ничего не приукрасил я.
   И в ваших кухнях, думаю, друзья,
   Вы слышали такие разговоры.
  
   Давно уже секретов нету в том,
   Что мучает нас западный синдром.
   И мы невольно устремляем взоры
  

8

   Туда, где видим только красоту,
   Не замечая жирную черту,
   Что отделяет истину в легенде.
  
   В историях нам важен happy end.
   Поэтому в России диссидент
   Присутствует в любом интеллигенте.
  

9

   Ах, кухня русская! Квартирный наш салон!
   Здесь обсуждаем мы любой закон,
   И экономики эксперименты;
  
   Здесь любим о политике судить...
   В конце концов, чего там говорить,
   Из кухонь вышли наши диссиденты.
  

10

   Итак, поспорив с другом дотемна,
   Пока не разрешила спор жена,
   Сергей Андреич, полностью разбитый,
  
   Лег на постель и тут же задремал.
   Устал герой наш лезть на пьедестал.
   Орлов опять свой вариант избитый
  
  
  
  
  
  
  

11

   С услугой по знакомству предлагал.
   Но наш герой упорно отклонял,
   Пообещав, однако, поразмыслить...
  
   Москва спала. А, впрочем, не совсем.
   Ведь не ужиться в общих рамках всем:
   Кого-то мучили ночные мысли;
  

12

   Ночной воришка рыскал, где украсть;
   Ночной игрок просил у бога масть;
   В проулках милицейская сирена
  
   Вгоняла в дрожь бандитскую Москву;
   Вот пьяница улегся спать в траву;
   Не спит рабочая ночная смена;
  

13

   Не спит влюбленный, плавит лбом стекло:
   Ему вчера, увы, не повезло;
   Не спит поэт - московское светило.
  
   Не вся Москва во сны погружена,
   Уж очень многолюдная она...
   Неполная луна в окно светила
  

14

   Сквозь тюль, рисуя сказочный узор
   На стенах комнаты, свой лунный взор
   Направив прямо на лицо Лаврова.
  
   Чернели только пышные усы...
   Но вот на кухне старые часы
   Пробили два. И шаткая основа
  

15

   Июньской ночи дрогнула слегка,
   Как будто чья-то тайная рука
   Движеньем легким воздух колыхнула.
  
   Серебряные лунные лучи
   Тут заплясали пламенем свечи.
   И что-то шевельнулось возле стула,
  
  
  
  
  
  
  

16

   Где утомившийся висел пиджак
   На гнутой спинке, ниже кое-как
   Валялись полусложенные брюки,
  
   На них - рубашка, рядышком - носки.
   От аккуратности умрешь с тоски.
   И мой герой страшился этой скуки.
  

17

   В углу сгустился мрак, а из него
   Соткалось неземное существо,
   И, ясные черты приобретая,
  
   Вдруг становилось более земным.
   Когда совсем растаял легкий дым,
   В углу за стулом, в воздухе витая,
  

18

   Стоял какой-то странный молодец.
   Вот на пол опустился наконец,
   Вот сел на стул, белья не замечая,
  
   Потом переместился на кровать.
   На вид пришельцу двадцать - двадцать пять.
   Высок, угрюм, в плечах сажень косая;
  

19

   Из-под изящно выгнутых бровей
   Светилась мудрость. Мрачностью своей
   На демона похож был гость незваный.
  
   В военной форме позапрошлых лет,
   Хранившей от былых сражений след,
   Имел он в наше время вид престранный.
  

20

   На спящего Лаврова поглядел,
   Нагнулся ближе, разбудить хотел,
   Но передумал. Медлил, не решался.
  
   В конце концов, слегка его толкнул.
   Лавров открыл глаза, вздохнул, зевнул,
   И, заспанный, на локте приподнялся.
  
  
  
  
  
  

Глава двадцать третья

1

   Сергей Андреич не успел понять,
   Кто перед ним; никак не мог принять
   За гостя посетителя ночного;
  
   Но вмиг смекнул, что что-то тут не так,
   (Ведь наш герой был вовсе не простак).
   Потер глаза, открыл, зажмурил снова,
  

2

   Опять открыл, но гость не исчезал.
   - Ты... не видение?.. Как ты сюда попал? -
   Спросил Лавров. Вдруг, что-то вспоминая,
  
   Присматриваться стал. А гость сказал:
   - "Прости, что я не тот, кого ты звал..."-
   Качнулась на обоях тень резная
  

3

   Раскидистых московских тополей,
   Что за окном; печальный соловей
   В посадке где-то грустью заливался;
  
   И тикали часы, и тишина
   Была ночными звуками полна.
   А гость ночной сидел и улыбался.
  

4

   - Я разве звал кого-то? - был ответ.
   - "А разве нет?" - На сколько помню: нет.
   - "А это что?" - И странный посетитель
  
   Лаврову тут записку протянул.
   Лавров принял листочек, развернул:
   - О, господи! Небесный покровитель!
  

5

   Моя записка... Где ее ты взял?..
   И, кто же ты?! - "Ее мне передал
   Твой адресат. - Гость глухо рассмеялся: -
  
   Ты недогадлив. Да, брат, насмешил.
   Давно так не смеялся. Удружил.
   Ну, что глядишь? Еще не догадался?"
  
  
  
  
  
  
  
  

6

   - Похож на... Лермонтова. - "Так, так, так,
   Узнал, каналья! Верно. Ну-с, так как,
   Хотел ты знать: не зря ли посещают
  
   Поклонники кумира своего?
   Не зря, мой друг. Не стоит ничего
   Ему прийти, когда он пожелает".
  

7

   Лавров не верил собственным глазам:
   - Так ты... от Пушкина?! А где ж он сам?
   - "А сам он занят более известной
  
   Персоной. Вот уж третий час летит,
   Как Пушкин с Губерманом говорит,
   И увлечен беседой интересной..."
  

8

   - Во сне? - "Почти. А как же к вам еще
   Явиться? Не в обед же за борщом!
   Того гляди, подавитесь случайно
  
   И сами угодите в наш отряд..."
   - Так что ж, выходит, правду говорят,
   Что если встречи пожелать отчаянно
  

9

   Да пригласить, так званый гость придет?
   - "Не обязательно. Порой наоборот:
   Идем к тому, кто звать и не решался.
  
   Мы видим, с кем полезно говорить,
   А с кем напрасно время проводить".
   Гость усмехнулся и легко поднялся.
  

10

   По комнате проплыл и вдруг застыл:
   - "Мне Александр Сергеич говорил,
   Что этим твой вопрос мы исчерпаем.
  
   Теперь прощай, Лавров!" - Нет! Погоди!
   Ты... правда, Лермонтов!? - "Ну да, гляди".
   - Похож... Как много мы еще не знаем...
  
  
  
  
  
  
  
  

11

   Но почему же ты, а не другой?
   - "Любой бы мог поговорить с тобой.
   Но ты хотел ведь говорить с поэтом,
  
   Не так ли?" - Так. - "Чего ж еще тебе?..
   Прощай!" - Постой! Скажи мне о судьбе:
   Чего достигну я на свете этом?

12

   - "Ох, люди, люди. Все-то вам не так.
   Что в жизни важно, то для вас пустяк;
   А что пустое, тем вы и живете.
  
   Гордитесь разумом. Но, все вокруг губя,
   Всю жизнь вы только мучите себя.
   Да и покойникам покоя не даете:
  

13

   Тревожите и ад, и небеса...
   Когда-то, знаешь, Пушкин написал
   О том, что "ныне все умы в тумане".
  
   Туман в умах не "ныне", а всегда.
   Вот в этом вся российская беда.
   Мы с детства привыкаем жить в обмане.
  

14

   Таков уж свет. Такими были мы,
   Но и сегодня, из могильной тьмы,
   Печально я смотрю на ваше поколенье.
  
   Все та же родина несчастная моя.
   Хотя, ваш век порой прельщал меня
   И даже вызывал мое волнение...
  

15

   Прощай!" - Постой! Дай мне, хотя б ответ...
   - "В чем таинство успеха? В чем секрет,
   Ты хочешь знать, того, кто достигает
  
   И славы, и почета? Ведь другой,
   Стоит уже в гробу одной ногой,
   Но жизнь его бесславно исчезает..."
  
  
  
  
  
  
  
  

16

   - Как ты узнал, что я хотел спросить?
   - "А, пустяки! Не стоит говорить.
   У вас у всех в уме одно и то же:
  
   Любовь и деньги, слава и почет.
   Чего ж еще вам в голову придет?
   Но, если хочешь, я отвечу все же.

17

   Тут нужно выбрать, что тебе важней.
   Важнее слава, - так гонись за ней!
   Используй все: и хитрость, и интриги.
  
   Тогда достигнешь ты, чего желал.
   Довольно знаменитостей я знал
   При жизни, чьи потом исчезли книги.
  

18

   А если важен труд, тогда трудись
   И за капризной славой не гонись...-
   Гость помрачнел. - А впрочем, кто ж отменит
  
   Игру судьбы. У каждого свой рок.
   В успехе есть еще один урок:
   Блажен, кому Фортуна не изменит.
  

19

   Прощай!" - Постой!.. - Но тут в ночной покров
   Ворвался свет. В дверях стоял Орлов:
   - "Ты с кем здесь говоришь?" - Так... сочиняю.
  
   - "Уже четвертый час. Ложись-ка спать".
   - О' кей.- Сергей Андреич лег в кровать.
   - "И не вставай! Уж я поэтов знаю.
  

20

   Всю ночь стихи готовы сочинять.
   Я свет гашу". - Гаси. - И вот, опять
   Кругом был мрак. Но гость не возвращался.
  
   Лавров его немного подождал,
   Потом уснул и до обеда спал.
   А к вечеру вон из Москвы подался.
  
  
  
  
  
  

Глава двадцать четвертая

1

   Еще трясясь в купе "Сибиряка",
   Да глядя на густые облака,
   Лавров все думал о своем видении:
  
   "Что это было? Лишь случайный сон?
   А, может быть, неведомый закон
   Природы, приносящий вдохновение,
  

2

   И гениальной мысли чистоту,
   Что позволяет выйти за черту
   Земного бытия, где и пространство,
  
   И время - лишь забавная игра;
   Где все едино: завтра ли, вчера -
   Все день один, все то же постоянство
  

3

   Мятущейся души?.." Лавров вздохнул
   И на соседа по купе взглянул.
   Тот ехал в Киров с маленьким сынишкой.
  
   Мальчишка все капризничал, не спал,
   Просил отца, чтоб книжку почитал.
   Тому пришлось утешить сына книжкой.
  

4

   Лаврова привлекло лишь то одно,
   Что мальчик вдруг открыл "Бородино"!
   "Возможно ли простое совпаденье?"
  
   Лавров на книжку искоса взглянул.
   Тут Лермонтов с обложки подмигнул
   И вновь застыл уже через мгновенье.
  

5

   "Что это, что? Мне б не сойти с ума
   От этих мыслей! Фрейд писал тома,
   На сны и сексуальность опираясь.
  
   Что мог бы он об этом мне сказать?.."
   Лавров решил, что лучше лечь поспать.
   И тихо лег, и слушал, улыбаясь,
  
  
  
  
  
  
  
  

6

   Бессмертный стих великого творца.
   И не уснул, дослушал до конца.
   Лежал и думал: "Лермонтов - мальчишка!
   Лишь двадцать шесть, а мудрость старика...
   Живи он дольше, так наверняка
   Затмил бы Пушкина..." Герой мой шалунишка,
  

7

   Мечтатель, Гамлет русской широты.
   Читатель мой, себе позволишь ты
   Сравнить двух гениев высокие таланты?
  
   Я б не решился. Для меня табу -
   Судить других. Ведь и свою судьбу
   Не можем знать. Кого нам взять в гаранты?
  

8

   Лишь бога. Но о вкусах говорить
   Я все-таки люблю. Нет, не судить,
   А рассуждать о минусах и плюсах.
  
   О вкусах, нам твердят, напрасен спор.
   Тогда любой напрасен разговор:
   Ведь каждый спор, по сути, - спор о вкусах.
  

9

   Лавров наш детективы не любил.
   Но он ведь этим вас не оскорбил?
   Толстой, к примеру, не любил Шекспира.
  
   Я не люблю дешевый авангард,
   Или, когда поет чужое бард,
   И не люблю, когда лукавит лира.
  

10

   А также не люблю я наперед
   В стихах деепричастный оборот:
   Он смыслу придает витиеватость.
  
   Хотя и сам, признаться, им грешу,
   Порой закончить фразу не спешу,
   Чем краткости святой снижаю святость.
  
  
  
  
  
  
  
  

11

   Да, грешен, признаюсь. И мой роман
   Еще увидит брани океан.
   Приветствую тебя, мой строгий критик!
  
   Уж если ты возьмешься за перо,
   Так, верно, не оставишь ничего
   От моего романа. Ты - политик
  

12

   Литературы нашей. Что ж, увы,
   Политики жестоки. Но правы
   Бывают не всегда. Я знаю точно:
  
   Что половина критики - пуста
   Почти наверняка. И, как с куста,
   Порой мы обвиняемся заочно.

13

   Не дочитав романа моего
   (Что будет мне обиднее всего),
   Сочтут возможным грязью лить из лейки.
  
   Так был гоним... Лимонов, например, -
   Российский секс-революционер;
   Так чеховскую "Степь" не понял Лейкин.
  

14

   Поэтому признаюсь вам, друзья,
   Что критиков побаиваюсь я:
   Они способны попусту надуться.
  
   Но их не миновать. Что ж, пусть бранят.
   Недаром же в народе говорят:
   Была бы книга - критики найдутся.
  

15

   Меня, конечно, станут обвинять
   И в подражаньи, и еще, как знать,
   Быть может, в плагиате, в рифмоплетстве,
  
   Найдут огрехи в рифме. Или стиль
   Мне посоветуют скорей снести в утиль.
   И станут упрекать в ужасном сходстве
  
  
  
  
  
  
  
  

16

   С одним известным всем произведеньем.
   Что тут сказать? Возможно, вдохновеньем
   Здесь был я чрезвычайно увлечен
  
   И дал вам то, что вышло из души.
   Ты обвинять, читатель, не спеши.
   Я знал, что я на это обречен:
  

17

   Кто вздумает роман в стихах писать,
   Тот вряд ли Пушкина сумеет миновать.
   "Онегин" будет возникать повсюду.
  
   Но это и прошу вас полюбить.
   Мне - очень нравится. А впрочем, вам судить.
   Вы - высший суд и спорить я не буду.
  

18

   Я только одного хочу желать:
   О, Господи, позволь мне дописать
   Мой скромный труд, дойти до крайней точки.
  
   "Онегин", жаль, не кончен. Но как цел!
   И с автором его я б не посмел
   Тягаться. Он ведь гений в каждой строчке.
  

19

   Порой я думаю: когда б он завершил
   "Онегина", то тем бы совершил
   Высокий подвиг! Впрочем, подвиг - мало.
  
   Пред нами верно бы предстал сам Бог
   В обличии романа. Жаль, не смог
   Гомер российский - пуля помешала.
  

20

   И в том ли уж вина моя, спрошу,
   Что, как и он, Россией я дышу
   И чувствую душой потребность в лире?
  
   А жанр романа, чем же он так плох?
   Не подражанье это, видит бог.
   Что ж рыться в мелочах, смотрите шире...
  
  
  
  
  
  

Глава двадцать пятая

1

   Лавров приехал в среду. Он привез
   Жене букетик алых пышных роз,
   Жемчужное колье ко дню рожденья
  
   И "Lady speed stick". Дочерям купил
   Две Барби. Ольгу тоже не забыл
   (Как мог забыть он это наважденье!)
  

2

   Племянница была удивлена,
   Когда от дяди приняла она
   В кольце из мельхиоровой оправы
  
   Большую брошку с мухой в янтаре.
   Позднее, отыскала в словаре,
   Где толковались сны, приметы, нравы,

3

   Характеры и прочая мура, -
   Столь важная для девочек игра
   Воображенья, - что янтарь в подарок:
  
   Не что иное, как любви залог!
   Ах, если бы еще Лавров наш мог
   Знать все приметы. Но для Оли ярок
  

4

   Был этот знак. О мухе же его
   Она не отыскала ничего,
   Как ни старалась. Но сумела вспомнить
  
   Давнишний сон про муху и слона
   (И этим вдруг была поражена),
   А что там было, не могла припомнить.
  

5

   "Чего от мухи можно ожидать?
   Хорошего уж явно не видать!"
   Так размышляла Ольга Кистенева.
  
   Ее одолевал безумный страх
   Из-за приписки той в черновиках,
   В конце последних записей Лаврова.
  
  
  
  
  
  
  

6

   "Вдруг он рассердится?.. И, может быть,
   Он вовсе не хотел меня любить?..
   Нет, он влюблен: в стихах намек открытый.
  
   Но, эта муха в янтаре... К чему?..
   Что ж, пусть прочтет. Тогда уж я пойму..."
   На стол - вино. Подняли тост избитый
  

7

   За возвращение! - "Ну, как твои дела?"
   Лваров махнул рукой. Из-за стола
   Он вышел грустным. - "Я ведь так и знала,
  
   Что ты напрасно съездишь". - И Лавров
   Еще мрачнее стал от этих слов.
   Жена же этого не замечала
  

8

   И сразу перешла на разговор
   О дне рожденья: - "Мы вчера ликер,
   Аперитив и водку закупили.
  
   Мне Оля помогла..."- Лавров узнал,
   Что все почти готово, будет бал
   А ля Шарья-гулящая; что были
  

9

   На день рождения приглашены
   Все больше одноклассницы жены
   С детьми, супругами и без супругов;
  
   Друзья семьи Петровы, Крикунов -
   Борец за правду, депутат Вернов,
   Помощник по коммерции Зверюгов...
  

10

   Ораву эту в двадцать человек,
   (Плюс ко всему и детский шум, и бег)
   Вместить в квартире - слишком уж накладно.
  
   Тогда решили, чтоб ковры не мять,
   Не оставлять уснувших ночевать,
   Не потчевать с утра гостей всеядных,
  
  
  
  
  
  
  
  

11

   Спокойно спать, посуду чтоб не мыть,
   Соседям не мешать, хрусталь не бить, -
   Отпраздновать рожденье на "зеленой".
  
   Природа, свежий воздух - красота!
   Раздолье детям, быта простота...
   Ирина увлеклась идеей оной:
  

12

   - "В субботу соберемся к двум часам
   У Черного пруда... ну, знаешь сам,
   Что около Изюменского поля.
  
   Я не была там, кажется, сто лет.
   Ты как, согласен?" - Ну, еще бы нет!
   И Ольга с нами будет? - "Да, и Оля,
  

13

   Но без дружка". - У Оли друг?! - "А то!"
   - Вот это новость! Интересно, кто?
   Не Пилин ли? - "Ну да, Валерка Пилин."
  
   - Что ж, поздравляю! - Оля, покраснев,
   Умчалась в спальню... Из окна - напев
   Вечерних птиц. Над тополями плыли
  

14

   На север кучевые облака,
   В вечернем зареве румяные слегка.
   Соседние дома, верхушки сада,
  
   Все было розовым закатною порой...
   Под окнами походкой деловой
   Прошел кот Васька, скрылся за оградой
  

15

   Околодомных грядок городских.
   Вдруг пробкой вылетел назад, затих
   Перед прыжком, шерсть дыбом, выгнул спину.
  
   А следом вылез Тузик. Вот ведь змей!
   Он был так горд проделкою своей...
   Июль перевалил за середину.
  
  
  
  
  
  
  
  

16

   Кипело лето зеленью листвы,
   Скрывало землю бархатом травы.
   И сила жизни тоненьких былинок
  
   Крушила, словно сотня бугаев,
   Асфальт, покрытый в несколько слоев,
   Кирпич, бетон. Ах, этот поединок
  

17

   Природы и практичного ума!
   Меня он сводит каждый год с ума.
   Чем больше подчиняем мы природу
  
   В угоду технике, чтобы свободней быть,
   Тем нам сложнее и опасней жить,
   Тем больше отдаем свою свободу
  

18

   Все той же технике, зависим от нее...
   А Кистенева думала свое.
   Ее теперь тоска одолевала,
  
   Хотелось плакать, даже без причин.
   Уж эта черствость вечная мужчин!
   Пора любить! Она любви желала!..
  

19

   Текут часы, и Оля в страхе ждет
   Решения своей судьбы. Но вот,
   Прошел четверг. Все было без скандала.
  
   Лавров молчал. Молчание его
   Казалось ей мучительней всего.
   Как быть? Что делать? Оленька не знала.
  

20

   Она уже не стала понимать,
   Что происходит. С сестрами играть
   Ей не хотелось, книжки не читались,
  
   Валерка звал гулять - сказала "нет".
   "Самой открыться? Требовать ответ?
   Свести на шутку?" - мысли все смешались.
  
  
  
  
  
  

Глава двадцать шестая

1

   А что Лавров? Читал он или нет
   Записку Оли? На вопрос ответ
   Сейчас как раз найдем мы в кабинете.
  
   Вот наш герой сел в кресло, взял тетрадь,
   Открыл... застыл... стал нехотя листать...
   Но, что-то странное произошло в поэте:
  

2

   Он был задумчив слишком. Не к добру.
   Ему казалось все не по нутру:
   "Вся писанина пошла и нелепа.
  
   Порвать и сжечь! Немедленно! Сейчас!.."
   Порвать - пустяк. Но как сожжешь у нас?
   Печей-то нет. Должна работать "репа",
  

3

   Чтобы смекалку в этом проявить.
   Конечно, можно на газу спалить
   Один листок, ну - два, но не тетрадку.
  
   А то ведь надымишь - не продохнуть.
   Еще пожарным звякнет кто-нибудь,
   Да штрафанут, чтоб не вошло в повадку.
  

4

   Открыл Булгаков много лет назад,
   Что в городах бумаги не горят.
   Вот в деревнях - совсем другое дело.
  
   А раньше жгли везде, и в городах.
   На это Гоголь был везучим - страх!
   Свои бумаги он палил умело...
  

5

   Порвать и - в урну? Что ж, и это шанс
   Установить естественный баланс
   Бездарной лиры с лирой гениальной...
  
   Лавров читал свои черновики,
   Не находя теперь в них ни строки,
   Которую назвал бы идеальной.
  
  
  
  
  
  
  
  

6

   Он рвал листы безжалостной рукой
   И отправлял их в урну, на покой:
   "Бездарности - бездарная кончина!"
  
   Но, милые мои, я убежден:
   Так поступал совсем напрасно он.
   Тут лишь в депрессии его была причина.
  

7

   Судить стихи мы не имеем прав,
   Здесь даже автор может быть не прав.
   Возможно, лишь потомки разберутся,
  
   Какой стих - в урну, а какой - в печать.
   Мы не должны за это отвечать.
   Наш долг - писать. А там уж, пусть смеются...
  

8

   Лавров был мрачен. Если бы сейчас
   Ему вдруг помешать, уж в этот раз
   Ваш крик о помощи поднял бы всех соседей.
  
   Едва прочтя, он рвал свои стихи,
   Что были очень даже не плохи.
   И так дошел до записи последней.
  

9

   Все это было вечером, в четверг.
   Он со среды труды свои отверг,
   К столу не подходил, чтоб не тревожить
  
   И без того поруганную честь.
   Ходил надувшись. А в четверг, как есть
   Решил черновики все уничтожить.
  

10

   И вдруг - приписка Олиной рукой!
   Лаврова - в жар. Читает... "Боже мой!
   Что это? Шутка? Розыгрыш? Надежда?
  
   Отчаянье?.. Похоже, что она
   Весь день ходила чуть раздражена..."
   Наш ловелас был иногда невеждой
  
  
  
  
  
  
  
  

11

   По части женских трепетных сердец.
   Но как тут поступить? Вот, наконец,
   Решил он действовать, но очень осторожно:
  
   "Здесь надо присмотреться, ведь жена
   Сказала, будто Ольга влюблена
   В Валерку Пилина, что, в общем-то, возможно...
  

12

   А может быть, все это ловкий ход,
   Чтоб усыпить Ирину? Может, ждет
   Моя красотка от меня ответа?.."
  
   Лавров воспрял, вмиг о хандре забыл:
   Душою вновь владеет страсти пыл!
   Такая уж она - душа поэта.
  

13

   Всю ночь проспал он богатырским сном,
   Старался наблюдать за Олей днем,
   Был ласков с ней, со всеми был он ласков
  
   На всякий случай, чтоб супруга вдруг
   Не раскусила, что ее супруг
   Влюблен, как мальчик. Потерпеть фиаско
  

14

   Сергей Андреич вовсе не хотел
   И осторожничал. А между дел
   То Оле подмигнет, то вдруг пошутит,
  
   А то еще расскажет анекдот.
   Ну чуть ли не мурлычет, словно кот,
   Довольный, перед ней усами крутит.
  

15

   Так пятница прошла. Субботний день
   С утра был солнечным. Косая тень
   Кудрявых лип и тополей ветвистых
  
   Еще хранила ночи тишину,
   Ее прохладу, помнила луну
   И трепет сонных листьев серебристых.
  
  
  
  
  
  
  

16

   Теперь в листве играет изумруд
   И утренние песенки поют
   Невидимые птицы, пробудившись
  
   С лучами первыми. А солнца океан
   Залил все крыши. Тучек караван
   По краю неба плыл, позолотившись.
  

17

   И ласточек веселый хоровод
   Над домом заполняет небосвод.
   И манит на природу спелый клевер.
  
   Хотя еще блестит алмаз росы
   В густой траве, в тени. Но вот часы
   Передвигают тени край на север,
  

18

   И солнце отражается в росе,
   И утро предстает во всей красе...
   Проснувшись раньше всех своих, Ирина
  
   Сергеевна к окошку подошла,
   Раскрыла шторы. Что ж она нашла?
   В окне была прекрасная картина
  

19

   Божественного солнечного дня.
   "Хорошее начало у меня
   Для дня рожденья!" - мысленно сказала.
  
   Лавров еще сном праведника спал.
   Жена слегка толкнула: - Эй! Аврал! -
   И с мужа потянула одеяло:
  

20

   - Вставай, взгляни, какой сегодня день!
   Вставай скорее! Как тебе не лень
   Лежать в постели! Просыпайся, живо!
  
   - "Еще чуть-чуть". - Довольно спал и так! -
   Лавров, кряхтя, поднялся кое-как.
   - Смотри, погодка выдалась на диво!
  
  
  
  
  
  

Глава двадцать седьмая

1

   Друзья - вот нашей жизни капитал!
   За друга я бы многое отдал.
   Но истинную дружбу встретишь редко.
  
   Храни своих друзей, читатель мой!
   И будешь счастлив ты своей судьбой.
   По пустякам не спорь, и слишком едко
  

2

   Им не язви: в словах таится яд.
   Ну а без друга наша жизнь, что ад...
   Лавровы у Изюменского поля
  
   Собрали вместе всех своих друзей.
   Какой-нибудь случайный ротозей
   (Да хоть себя представьте, ваша воля)
  

3

   Увидел бы в скоплении таком
   Народное гулянье, и тишком
   Попробовал бы присоединиться,
  
   Чтоб на халяву выпить и поесть.
   В Шарье таких халявщиков не счесть.
   Как, впрочем, и везде. От них не скрыться...
  

4

   Вкруг Черного пруда, от поля справа,
   Как истинной жемчужины оправа,
   Плакучих ив кружился хоровод.
  
   Чуть дальше, над оврагом, у откоса
   Стояла одинокая береза.
   Да молодого ельника народ
  

5

   По краю поля шумно разбежался;
   Да старый сучковатый дуб зазнался
   Своею древностью; да сосен стройный ряд
  
   Перед лесным массивом замыкался...
   И всякий этим видом наслаждался
   И отдохнуть здесь был бы очень рад.
  
  
  
  
  
  
  
  

6

   Компания расселась возле ив.
   На скатерти - еда. Аперитив
   По стопкам заходил для аппетита.
  
   Вот первый тост блеснул под "Абсолют"...
   Покуда взрослые едят и пьют,
   Детишки, не пугаясь гепатита,
  

7

   Залезли в пруд, у берега шумят
   Да все зайти поглубже норовят.
   На них шипят родители сердито.
  
   Автомобили, спрятавшись в тени,
   Покорно ждут господ своих одни.
   Из автомагнитол звучит избитый
  

8

   Старинный рок, сменивший чистый блюз.
   Так веселит гостей "Европа-плюс".
   И потихоньку, разжигая смелость,
  
   Развязывая мысли, языки,
   Брал алкоголь свое. Уж матерки
   Все чаще принимались за умелость
  

9

   Вести непринужденный разговор.
   А вот и спор! Предвестник драк и ссор.
   Вначале молодежь критиковали,
  
   Хотя и сами ведь не старики,
   Но от подростков стали далеки:
   - ... В такие игры мы и не играли!
  

10

   На роликах гонять, балдеть от Стинга,
   Зачитывать до дыр страшилки Кинга.
   Возможно, есть в них и психологизм,
  
   И подсознания глубины, и остроты,
   И верно уж не вызовет зевоты
   Король боязни. Но ведь катаклизм
  
  
  
  
  
  
  
  

11

   Нестойких душ тогда и происходит,
   Когда духовность пищи не находит.
   Им Пушкин скучен! - "Пушкин? Ха-ха-ха!
  
   Ну ты нашла для молодых кумира!
   Он устарел давно, отстал от мира!
   Его литературная труха
  

12

   Сегодня никого не вдохновит!.." -
   С ухмылкою Зверюгов говорит,
   Показывая всем души уродство.
  
   Он Пушкина совсем не понимал
   И оттого без устали ругал:
   - "Его стихи - пустое рифмоплетство!
  

13

   Я жег бы их, а не преподавал!"
   - Спаси нас бог, чтоб не попал штурвал
   К такому в руки! Тут же и утопит.
  
   - Невежественный страшен человек.
   - Средневековье вхоже в каждый век.
   - Пока правитель мудрости накопит,
  

14

   Несчастный верноподданный народ
   Своей же крови досыта попьет...
   - Как часто за державу нам обидно,
  
   И как приятно недовольно ныть,
   Да соотечественников винить,
   Что патриотов действенных не видно;
  

15

   Что всюду Чичиков, Манилов да Ноздрев,
   Молчалин, Бендер, Швондер, Лопухов:
   Народишко все мелкий и дурацкий.
  
   Но в зеркале не в силах разглядеть,
   Что смог душою нашей завладеть
   Пустой ругатель - Александр Чацкий.
  
  
  
  
  
  
  
  

16

   А там, глядишь, и к сорока годам
   Подобны мы ворчливым старикам:
   Собрать не можем добрых мыслей кворум.
  
   Что ж остается? Молодежь ругать,
   Тинэйджеров бездушием пугать
   Да вспоминать Felicitas temporum?..-
  

17

   Учил собранье депутат Вернов.
   С ним спорил до припадка Крикунов,
   Не позволяя вставить слог Петрову:
  
   - Нам надо жить спокойней и честней!
   А бедленд политических идей
   Всегда родит сорняк, поверьте слову!
  

18

   Россия будет нищею, пока
   В сгущенку добавляется мука;
   Бумага и красители - в колбасы;
  
   А в растворимый кофе - кирпичи.
   И так во всем. Учи нас, не учи,
   А все ж себя обманывать мы асы!..
  

19

   - Да так всегда и было на Руси!
   - Нет, не всегда! У стариков спроси!
   Пока чиновник чин лишь почитает
  
   Да взятки жирные, а не закон;
   Пока народ наш будет оскорблен
   Перед чинушей, что души не знает,
  

20

   Презумпцией виновности своей
   За все, что только можно из статей
   И подзаконных актов напридумать,
  
   Порядка нам в России не видать!..
   - Ну, политологи, ни дать, ни взять...
   - Вас в Думу бы! Иначе б стали думать!
  
  
  
  
  
  

Глава двадцать восьмая

1

   - В российских душах множество чудес.
   В любви народ возносит до небес,
   А в ненависти спустит ниже ада.
  
   Тяжки у нас народная любовь
   И ненависть: равно пускают кровь.
   Мне б ни того, ни этого не надо. -
  

2

   Зверюгов, ковыряя вилкой торт,
   Заносчиво сказал: - "Да что народ!
   За деньги купишь каждого поштучно.
  
   И депутаты лучше всех идут". -
   Вернов вскочил. Его сдержали тут.
   - Вы все в политику. Ребята, это скучно!
  

3

   Давайте веселиться! Эй, мужья!
   Оставьте на минутку жен! Уж я
   Вас поругаю: что еще за чванство -
  
   Держаться вечно за подол жены
   И за собой не чувствовать вины
   За испарившееся донжуанство
  

4

   Перед другими дамами?! Они
   Оставлены теперь совсем одни.
   - Да, мужиков на всех нас не хватает!
  
   - А ну, Лавров, пойдем-ка танцевать!
   Жена сильней лишь будет уважать,
   Когда немного ревности узнает...-
  

5

   К Вернову Лизунова подошла,
   Лаврова со Зверюговым пошла,
   Петрова пригласила Крикунова.
  
   Петров сидел, надувшись, пил и ел.
   Он с Оленькой потанцевать хотел,
   Та отказалась. После танцев снова
  
  
  
  
  
  
  
  

6

   За "стол" уселись. - "Славно тут, друзья!
   И красота! И воздух свеж!" - "А я
   Открыл бы здесь курорт для новых русских..."
  
   - Ривьеру русскую "Шарьинская звезда"?
   - Да под Шарьей такие есть места,
   Не хуже всяких там ривьер французских!
  

7

   - Шарья - почти что Франция, ма шер!
   Возьмите хоть названье, например:
   В произношении звучит ведь что-то
  
   Французское. Прислушайтесь: Ша-рья!
   Здесь даже ударение на "я",
   На слог последний. Вы согласны? То-то...
  

8

   - Не хватит средств. Все высосут налоги. -
   Сказал Вернов, скрестив удобней ноги.
   Он пошутил слегка и без вины,
  
   Как Пушкин со своею рифмой "роза".
   Ведь как скучны поэзия и проза,
   Где нет ни юмора, ни мыслей новизны.
  

9

   Зверюгов в замечании Вернова
   Сарказм увидел. Закипело снова
   Словесное сражение у них.
  
   Визжат и лают, будто две собаки.
   И, наконец, доспорились до драки.
   Их растащили. Вскоре спор утих.

10

   Детишки с любопытством наблюдали,
   Как дяди дрались. Все повылезали
   На берег, чтобы лучше был обзор.
  
   И с детскою наивностью считали,
   Что слишком рано дяденек разняли.
   На драчунов все шикали: - "Позор!.."
  
  
  
  
  
  
  
  

11

   Лавров скучал. Он внешне весел был,
   Ухаживал за дамами, шутил,
   С детьми играл то в салочки, то в мячик,
  
   То с Олей танцевал. Но на душе...
   Душа томилась. Он не мог уже
   Не думать о московской неудаче.

12

   И в то же время сердцем трепетал,
   Когда так нежно Олю обнимал
   Во время танца, чувствуя при этом
  
   Сквозь легкий шелк податливость тепла...
   А Оля все ждала, ждала, ждала,
   Когда он обратится к ней с ответом.
  

13

   Ах, медленные танцы! В нас они
   Разжечь готовы жаркие огни.
   Ведь как приятно к женщине прижаться
  
   И, не стесняясь взглядов, на виду,
   (На счастье, или, может, на беду)
   Так нежно, как бы в шутку, обниматься.
  

14

   Здесь словно разрешенный полуфлирт.
   Здесь слов не надо - тело говорит...
   Танцуют все! Пошла жена Лаврова
  
   На этот раз с Верновым, Крикунов
   Петрову пригласил. А мой Лавров
   Все с Оленькой танцует. Кистенева
  

15

   И рада, и не рада. Ей бы знать,
   Чего он хочет и чего ей ждать.
   Вот после танцев разбрелись по лугу.
   Лавров дочуркам смастерил свистки
   Из ивовых прутков, потом, листки
   Взяв из блокнота, сделал им зверюгу
  
  
  
  
  
  
  
  

16

   И, приманив тем самым всех детей,
   Наделал им бумажных кораблей.
   Тут детвора опять залезла в воду,
  
   Где закипел в волнах нестрашный бой...
   Лавров скучал. - "Серега, что с тобой?
   Пойдем-ка, - в мяч!" - "Да нет, у вас народу
  

17

   Хватает без меня". - Петров ушел
   Играть с друзьями в мяч. Потом за "стол"
   Опять расселись, выпили, поели.
  
   Тут кто-то про рыбалку речь завел,
   Да про охоту... Так и день прошел:
   Купались, загорали, песни пели...
  

18

   Лавров в сторонку Олю отозвал
   И, наконец, решился. Он сказал,
   Когда они стояли у березы:
  
   - Я должен знать, чтоб поступать верней,
   Насколько ты согласна быть моей? -
   У Оленьки в глазах застыли слезы. -
  

19

   Ведь я не молод. На плечах семья.
   И если б только был уверен я...
   Могу ли верить?.. Не лишишь ли веры?..
  
   Желаешь ты слегка пофлиртовать?
   Или зайти поглубже? Как понять
   Твою записку?.. До какой же меры?..
  

20

   - Я думала: нет меры у любви...-
   Сказала с грустью Оля. Визави
   Ее был поражен таким ответом:
  
   - Скажи... ты любишь? Ведь мои года...-
   Тут Оленька сказала тихо: - "Да"
   И вся покрылась краскою при этом.
  
  
  
  
  
  

Глава двадцать девятая

1

   Победа! Мой герой был удивлен,
   Что так легко любви добился он.
   Победа! Что ж, над девочкой влюбленной
  
   Победу одержать не мудрено.
   Она уже была давным давно
   Готова сдаться. Счастьем окрыленный,
  

2

   Наш Дон Жуан стал снова размышлять
   О том, чтобы Москву завоевать.
   Ведь смог же он завоевать девчонку!..
  
   К ним вскоре тетя Ира подошла,
   С племянницей беседу завела
   И увела секретничать в сторонку.
  

3

   Еще в главе начальной я сказал,
   Что мой Лавров как будто воровал,
   Вернее, поворовывал. Болтали,
  
   Что он-де левым лесом промышлял.
   Лес - дело темное, и я всего не знал,
   Но, говорят, ему тайком толкали
  

4

   Отличных досок несколько кубов;
   Он оприходовал их тихо и без слов;
   Ну а потом уж перепродавал.
  
   Калым такой не часто доставался,
   Да и Лавров не сильно напрягался,
   Поэтому в деньгах не шиковал.
  

5

   Но кое-что он мог себе позволить:
   Ну, например, жену Ирину холить,
   Купить "Девятку", содержать детей,
  
   Иметь свой бизнес, небольшой, но верный,
   Иметь характер не совсем уж скверный,
   Иметь возможность для своих затей,
  
  
  
  
  
  
  
  

6

   Валерку нанимать себе в подмогу,
   Ну, в общем, жить спокойно, понемногу
   Работать, отдыхать, стихи писать.
  
   В наш бедный век и это уж немало.
   Дали учил: не плохо б для начала
   Иметь доход, чтоб палец не сосать.

7

   Признаюсь, мой герой не идеален,
   Но идеальных рок всегда печален.
   Что честно мы живем, так это ложь.
  
   Вопрос в цене: кто украдет на грош,
   А кто на миллион, и тем хорош.
   У нас: не украдешь, так где возьмешь?
  

8

   И я ругать Лаврова тут не вправе.
   Ленца и воровство - в российском нраве.
   Бюджет всегда един - одни нули, -
  
   В России нашей бедной, кто б ни правил.
   Да я бы с гордостью отечество прославил,
   Когда б мы на зарплату жить могли.
  

9

   Возможно, так когда-нибудь и будет,
   Но, думаю, не скоро. Век рассудит...
   Я, впрочем, о героях. Мой Лавров,
  
   Мудрец, каких в России нашей много,
   Решил-таки, что ровная дорога -
   Длиннее путь под пряный лавра кров;
  

10

   Согласен был уже пойти в обход,
   Придумал очень деликатный ход
   С охотой русской в Костромских лесах!
  
   Кого не сдружит русская охота!
   Здесь все возможно, вплоть до анекдота.
   Конечно, сам охотник он не ах,
  
  
  
  
  
  
  

11

   Но есть Валерка, тоже хоть не волк,
   Да все-таки в охоте знает толк,
   Ведь дед его в лесу был не последним.
  
   "А может быть устроить им рыбалку? -
   Лавров, гадая, проявлял смекалку. -
   Пошастать по глухим запрудам с бреднем?.."
  

12

   Как хорошо под водочку рыбачить,
   О том, о сем с приятелем судачить,
   А если ко всему еще и клев!
  
   Так вы счастливец, друг мой, без базара.
   Сто удовольствий: водка, щучек пара
   И гордость - принести домой улов.
  

13

   Жена уже не скажет, что ходили
   Вы только пьянствовать. Ведь вот же, наловили!
   Ушица будет - пальчики отъешь!..
  
   Что выбрать им, рыбалку иль охоту?
   Лавров от напряженья впал в заботу:
   Не мог решить никак, ну хоть зарежь.
  

14

   Ведь и охота - чем не наслаждение!
   Вот где поспорить можно с проведением.
   Я сам люблю охоту, видит бог;
  
   Люблю бродить с двустволкою по лесу,
   В засаде ждать, или, для интересу,
   Шагать весь день, уже не чуя ног;
  

15

   Взять в чаще зазевавшуюся белку,
   Попасть в лесу в смешную переделку;
   А ночью на лужайке, где не сыро
  
   Прилечь к костру. Уж нечего желать.
   Вот так лежать, и слушать, и жевать
   Давно уже засохший ломтик сыра
  
  
  
  
  
  
  
  

16

   Да корку хлеба из съестных запасов...
   По костромским лесам ходил Некрасов
   С ружьишком и блокнотиком для музы,
  
   Записывая в стих народ простой.
   Еще любил охоту граф Толстой.
   И современные не видят в том обузы.
  

17

   Хотя теперь охота и не та,
   Что при Толстом. Но все же простота
   Ее сохранена и романтичность;
  
   И фильм о ней давно известен всем.
   Вот режиссера я забыл совсем
   Затем, чтобы не перейти на личность.
  

18

   Да жаль, охотник нынче, что бандит:
   Вооружен, с похмелия сердит;
   Железный конь, с протектором подкова.
  
   И перешла охоты красота -
   Ее национальная черта -
   В особенность артиста Булдакова.
  

19

   Но уверяю вас, что все же есть
   В глуши российской (и, притом, не счесть)
   Лесные чаши, где еще найдется
  
   Зверья в достатке. И сейчас живут
   В России люди, что природу чтут.
   И им за это, думаю, зачтется.
  

20

   Как хороши шарьинские леса!
   Медведь и рысь здесь водятся, лиса,
   Кабан и тетерев... Отличная охота.
  
   Итак, охоте быть! - решил Лавров
   И закрепил решенье парой слов
   На вырванной страничке из блокнота.
  
  
  
  
  
  

Глава тридцатая

1

   Лишь через день, обдумав все, как есть,
   На карту снова выставляя честь
   Непризнанного публикой поэта,
  
   Лавров засел за стол. И вот, само
   В Москву к Орлову пишется письмо.
   Не миновав стандартного привета,
  

2

   Лавров уже почти не размышлял
   И, словно по инерции, писал:
   "Шарья - уютный тихий городок,
  
   Провинция. Кругом леса, болота.
   Поверь, мой друг, дойдешь до анекдота,
   Пытаясь выжать философский сок
  

3

   Из здешней жизни: уморит зевота.
   Но, впрочем, здесь прекрасная охота.
   Так приезжай. Мое ружье давно
  
   Соскучилось по пороху и дроби.
   Охота - что поэзия... как хобби...
   Как зов души... Ну, в общем, все равно,
  

4

   Я жду тебя. Сезон уже открыт.
   А то твой отпуск скучно пролетит...
   Но, главное, я вот о чем прошу:
  
   Уговори редактора "Успеха",
   Знакомца твоего, - с тобой поехать.
   Для этого, признаться, и пишу.

5

   Ты сам меня старался убедить,
   Что без протекции Москву не покорить...
   Да не скупись: я оплачу расходы..."
  
   Конец письма, увы, не шел никак.
   Друзья мои, концовка - не пустяк!
   Она - венец эпистолярной оды.
  
  
  
  
  
  
  
  

6

   Пока герой наш мысли собирал
   И над письмом к Орлову колдовал,
   Да над столом в раздумиях склонялся,
  
   Тихонько Ольга в комнату вошла
   И со спины к Лаврову подошла.
   А следом черт в дверную щель пробрался.
  

7

   Он был в костюме стильном, без копыт
   И пеленой невидимой укрыт.
   В наш век и дьявол должен одеваться
  
   По моде, отстегнув свой длинный хвост,
   Рога, копыта. Этакий прохвост
   Всегда мастак под век маскироваться.
  

8

   И, как ни странно, чаще мы теперь
   Перед прохвостом открываем дверь.
   Ведь с виду это ангел, да и только.
  
   Вселяется и в женщин, и в мужчин.
   Да выбирает, чтоб повыше чин.
   Потом его, попробуй-ка, уволь-ка.
  

9

   И ты, читатель мой, увы, подчас
   Был в дьявольских сетях. Признай, - не раз
   Ты над бедой соседа веселился.
  
   Но думал все, что это пустячок.
   Да только дьявол ведь не дурачок.
   Глядь: он в твоей душе уж поселился.
  

10

   Иль вот еще: "Не пожелай жены
   Того, кто рядом". Тут уж без вины
   Мы все виновны по одним лишь мыслям.
  
   Нет, пусть там что угодно говорят,
   Но в нас не только ангелы сидят.
   Без дьявола нам этот мир немыслим.
  
  
  
  
  
  
  
  

11

   Вот и Лавров - не ангел, потому
   Хотел любви запретной... Вдруг ему
   На плечи тихо опустились руки
  
   Племянницы. Он чуть не обалдел.
   И бес его душою овладел,
   Проклятый мастер дьявольской науки.
  

12

   К тому же Оля, как назло, склонилась
   Чуть над столом, и как-то получилось
   Случайно или нет, но так легко
  
   Пола ее халатика раскрылась
   И трепетная ножка появилась,
   Прекрасная. Венере далеко
  

13

   До ножек Олиных. А наш поэт поэтов
   Так иронично написал про это,
   Что я его не пожалеть не мог:
  
   Неужто был такой он неумелый,
   Что отыскать не смог в России целой
   Всего "три пары стройных женских ног"!?

14

   А может, век его был кривоногим
   И женщинам тогда везло не многим?
   Но в наше время с этим нет проблем.
  
   Да вот в Шарье хотя бы, точно знаю,
   Всегда найдешь, что нужно. Уверяю,
   Сегодня стройных ножек хватит всем.
  

15

   И, я скажу вам больше, русских фей
   Сегодня ножки по Европе всей,
   И по Америке, и в Азии - в цене.
  
   Их встретишь и в "Плей бое" и в салоне,
   На подиуме, в баре, на балконе...
   Сегодня нет их разве на Луне.
  
  
  
  
  
  
  
  

16

   Во Франции, в Германии и в Польше
   России ножки. Кто заплатит больше,
   Туда они и мчат на всех парах.
  
   И дай им бог Ким Бесинджер получки.
   А мы, друзья мои, вернемся лучше
   К моим героям, нам уже пора.
  

17

   Увидев ножку Олину, Лавров
   Совсем рассудок потерял. Каков!
   Да, тут уж мой герой не удержался:
  
   Мгновение - Лавров уже у ног.
   Бог видит, он противился, как мог,
   Соблазну до конца не поддавался.
  

18

   И уезжал, и строгим быть хотел,
   Но с женщиной быть строгим не умел.
   Да кто бы смог! Любой бы, верно, сдался
  
   И перед юностью, конечно, уступил...
   Итак, Лавров мой чуть не соблазнил
   Свою племянницу. Уж вот бы где попался!
  

19

   Лавров, Лавров. Но, слава богу, он
   Едва приник, мечтою окрылен,
   Как в двери постучали. Вот потеха!
  
   Какой облом! Лавров окаменел:
   К ним с шутками Валерка залетел...
   Моим влюбленным было не до смеха.
  

20

   Застыл и Пилин. Он не ожидал
   Такой картины. Это же скандал!!!
   Не вырвать мыслей из сомнений плена.
  
   Лавров у ног племянницы своей
   На Пилина глядел из-под бровей
   С натянутой улыбкой Гуимплена.
  
  
  
  
  
  

Глава тридцать первая

1

   - Валерка! Проходи. Тебя я ждал, -
   Опомнившись вперед, Лавров сказал.
   - Ах, это! - Он с колен поднялся мигом. -
  
   Не обращай внимания, - игра:
   Шекспиру посвящаем вечера.
   Болеем с Олей театральным сдвигом.
  

2

   - Мы репетируем одну из лучших пьес,
   Давно вошедшую в разряд чудес:
   Перед тобой Ромео и Джульетта,-
  
   Подстала Оля, тут же покраснев:
   Так действует обман на юных дев!
   - Да, кстати, я ведь ждал тебя, чтоб это...
  

3

   Шабашку предложить: проводником
   Сходить за дичью...- Пилин в горле ком
   Не мог сглотнуть и подавить сомненья,
  
   Упавшие на сердце кирпичом;
   И каждый новый звук - удар мечом -
   Лишал его и силы, и терпенья.
  

4

   - Ну, ты подумай. Я не тороплю, -
   Сказал Лавров. - С ответом потерплю,
   Пока приедут гости. Об оплате
  
   Не беспокойся: щедро заплачу.
   На уток я друзей сводить хочу...-
   Валерка ног не чуял, как на вате
  

5

   Стоял, едва держась. И, наконец,
   Сквозь зубы процедил мой молодец:
   - Ромео ваш не стар ли для Джульетты?!.-
  
   Сказал и в тот же миг подался вон.
   Сергей Андреич даже удивлен
   Немного был: - Строптив! В его-то леты...-
  
  
  
  
  
  
  
  

6

   Как Рэмбо, прячась по густым лесам,
   Валерка был уже не рад и сам,
   Что так не вовремя зашел к Лаврову:
  
   "Зачем спешил, не выждал до утра?
   Пора умнеть, мой друг! Пора, пора!.."
   Но ум всегда послушен сердца зову.
  

7

   И если сердцем овладела страсть,
   Она и разум наш берет во власть
   И никуда уж от нее не деться:
  
   "Ах, если бы не знать! Сомненья - яд!
   Как правильно в народе говорят:
   Блажен незнающий!.. Но не позволит сердце
  

8

   Сомнениям в душе спокойно жить.
   Так как же быть? О, боже, как мне быть?..
   Неужто я, в который раз, обманут?
  
   Уже рогат, хотя еще не муж!.."
   Но, русский лес - вот лекарь наших душ!
   В нем мысли темные бесследно канут.
  

9

   Вновь Пилин жил у бабушки своей.
   В лесу он проводил так много дней,
   Что бабка Зина волноваться стала:
  
   "Уж ладно ли чего? Да как спросить?
   Обидишь - перестанет заходить..."
   Валеркину натуру бабка знала.
  

10

   А внук придет, немного отдохнет,
   День переждет, да снова в лес уйдет.
   С "ночевом" или нет - уж как захочет.
  
   Он брал ружье, но дичи не носил;
   Чекушку брал, но пил по мере сил,
   Лишь для согрева августовской ночи.
  
  
  
  
  
  
  
  

11

   Сначала он бесился, ревновал
   И чаще в чаще леса ночевал,
   Молил, чтобы его сожрали волки.
  
   Пил, только чтоб забыться до утра.
   Чуть не сгорел однажды от костра.
   Хотел с собой покончить из двустволки.

12

   Днем, словно зомби, по лесу бродил,
   Смотрел на белок, с зайцами шутил,
   Считал кукушек лживых обещанья,
  
   Прислушивался к дятлам и клестам,
   Смотрел, как мишка шарит по кустам,
   Ища себе дневного пропитанья
  

13

   В малиннике, за небольшой рекой...
   Так постепенно наступал покой
   В больной душе Валерки. Стал он думать,
  
   Что все-таки напрасно так ревнив.
   И, может статься, ревности мотив
   Он умудрился сам себе придумать:
  

14

   "Ну почему бы ни поверить Оле?
   Все лучше, чем по собственной же воле
   Страдать, ревниво злиться без конца.
  
   Не лучше ли спросить у Оли смело?
   Тем паче вдруг окажется, что дело
   Не стоит выеденного яйца...
  

15

   Лавров, возможно, вовсе не шутил,
   Сказав, что их Шекспир соединил...
   "Нет повести печальнее на свете"...
  
   Что ж, решено! Ждать дольше - смысла нет.
   Я с Кистеневой стребую ответ!
   Моя судьба лежит в ее ответе!..
  
  
  
  
  
  
  
  

16

   К тому же, может быть, еще Лавров
   Не отыскал других проводников...-
   Так думал Пилин как-то на закате,
  
   Разглядывая свежий волчий след. -
   Он мне продлит охотничий билет,
   Да и шабашка тоже будет кстати..."
  

17

   К утру Валерка бабушке своей
   Принес трех уток, пару дупелей...
   - Знать, все решил, - вздохнула бабка Зина. -
  
   И, слава богу! Не о чем тужить...
   Дава-ко, дичь-то... Кашки наложить?
   Небось, голодный?.. Я из магазина
  

18

   Вчерась немного принесла сырку,
   Да банку скумбрий в собственном соку.
   Уж больно чо-то захотелось рыбки.
  
   Забыла только хлебца прикупить:
   Полбулки в доме... Водочки налить?..
   Сейчас позавтракаем..."- Пилин без улыбки
  

19

   Смотрел на бабушкину суету
   И видел в ней простую красоту
   Самой природы. Все переполняла
  
   Земная мудрость скромного житья.
   Здесь в каждой вещи - тайна бытия:
   Лоскутные цветные одеяла,
  

20

   Подушки в кружевах, старинный дом
   В картине с рамкой, вышитый крестом, -
   Все это бабушкиных рук творенье.
  
   А мебель в доме - это дед творил.
   Погладив стол, Валерка ощутил
   В душе покой и умиротворенье.
  
  
  
  
  
  

Глава тридцать вторая

1

   Пока Валерка шастал по лесам
   Да удивлялся диким чудесам
   Лесных зверей и любовался ими,
  
   Сергей Андреич от жены тайком
   Встречался с Олей. Так они вдвоем,
   Объединясь секретами своими,
  

2

   Порою проводили час и два,
   И, к ужину не опоздав едва,
   На завтра вновь - к Изюменскому полю!
  
   Здесь, над оврагом, у березы той,
   Где с Олей объяснялся наш герой,
   Любовь они испытывали вволю.
  

3

   Пьянил их аромат цветов и трав,
   Манил запретный плод; едва начав,
   Они уж не могли остановиться.
  
   И ласточки смотрели свысока,
   Как гладит руку робкая рука,
   В желанье страстном - воедино слиться.
  

4

   И пылких поцелуев буйный шквал
   Хорошего уже не предвещал.
   Так пролетела целая неделя.
  
   Влюбленные парили в облаках.
   Почувствовать вкус счастья на губах
   Мечтала Оля, чуть ли не с апреля.
  

5

   И вот, мечта сбылась: они вдвоем!
   Бездонным оказался водоем
   Нахлынувшего счастья. Утопала
  
   Она в объятьях дяди, и сама
   Способствовала этому весьма,
   Ей все казалось мало, мало, мало...
  
  
  
  
  
  
  
  

6

   Так каждый день возил ее Лавров
   На Черный пруд, под ив тенистый кров.
   До ужина они гуляли вместе
  
   И ехали назад, а там - поврозь
   Домой спешили. Так и повелось.
   И август их застал на том же месте.
  

7

   Давайте все же трезво поглядим
   И должное Лаврову отдадим:
   Он не спешил дойти до крайней точки,
  
   Удерживал и Ольгу, и себя:
   Оберегал от близости, любя.
   И в то же время, не опишут строчки,
  

8

   Как он желал племянницу свою!
   Как, может быть, стоящий на краю
   Высокого утеса с парашютом,
  
   Желает прыгнуть вниз парашютист,
   Но все ж его удерживает риск
   Опасного, коварного маршрута.
  

9

   Вот и Лавров, по опытности лет
   Он понимал: назад дороги нет,
   Когда бутыль любви до дна испита.
  
   А Оленька наивно, всей душой
   Любви желала светлой и большой.
   Так увлеклась шарьинская Лолита,
  

10

   Что дядя не сдержал однажды страсть...
   Итак, Лаврову Ольга отдалась.
   Увы и ах! Ну что еще тут скажешь?
  
   Она его любила без ума.
   Она хотела этого сама...
   Да, зла любовь. Но сердцу не прикажешь.
  
  
  
  
  
  
  
  

11

   Жена Лаврова стала замечать,
   Что с каждый днем супружная кровать
   Все холодней, а муж счастливым ходит.
  
   То с дочками заводит хоровод,
   То шутки шутит, то вдруг запоет!
   Она уже и места не находит:

12

   "Когда он так скакал? Когда он пел?!
   И почему ко мне вдруг охладел?.."
   Хотя ответ подсказывало сердце,
  
   Но верилось с трудом: "Неужто он
   На этот раз в кого-нибудь влюблен?
   Пора закрыть семейной клетки дверцы!
  

13

   Пора накинуть вожжи! Может, дать
   Ему чуть-чуть меня поревновать?
   Возможно, он от дури и отстанет,
  
   Поймет тогда, что у него есть я
   И дочери, что мы - одна семья.
   Но ревновать меня к кому он станет?
  

14

   Где отыскать такого кандидата,
   Чтоб я потом была не виновата,
   Чтоб первым тот зафлиртовал со мной?.."
  
   Так размышляла вечером Ирина
   Сергеевна, придя из магазина
   И не застав Лаврова. Ей самой
  

15

   От этих мыслей даже страшно стало.
   Хотя она Лаврову изменяла.
   Да, было, было в прошлые года.
  
   Совсем чуть-чуть, всего один лишь разик.
   Давным-давно. Я умещу в рассказик
   Лавровой тайну. Больше никогда
  
  
  
  
  
  
  
  

16

   Измен она себе не позволяла.
   Но, господа, ведь нам-то дела мало,
   Давно ли мы рогаты или нет!
  
   Узнать вдруг, что жена была развратна,
   А ты - козел: все так же неприятно
   И через час, и через десять лет!
  

17

   Н-да. В этом-то и кроется ответ
   На то, что тетя Ира свой секрет
   Так много лет держала в строгой тайне.
  
   А дело вышло вот как: лишь они
   Сыграли свадьбу - стали жить одни;
   Тогда мечтала Ира о "дизайне":
  

18

   В то время было много новых слов.
   Мечтал "свой бизнес" завести Лавров
   И вкалывал порой до самой ночи.
  
   Жена скучала. Тут, на счастье, вдруг
   У мужа появился новый друг -
   Такой шутник, что слушать нету мочи.
  

19

   Он в бизнесе Лаврову помогал
   И о дизайне все прекрасно знал.
   Ирина слушала его, развесив уши.
   Он ей уроки стал преподавать
   И непонятно как увлек в кровать!
   Из всей его дизайнеровской чуши
  

20

   У Иры сохранился лишь приплод -
   Дочь старшая - любви греховной плод.
   Но, к счастью, в ней от друга было мало:
  
   На мать похожа. Друг потом исчез.
   Ирина приняла урок небес
   И о "дизайне" больше не мечтала.
  
  
  
  
  
  

Глава тридцать третья

1

   Наверняка у каждого из нас
   Есть в жизни тайна, что и в смертный час
   Раскрыть мы ни за что бы не решились;
  
   Жалея, может быть, не столь себя,
   Сколь близких нам людей. Ведь, их любя,
   На тайну эту мы и согласились.
  

2

   Так пусть ее могила приберет!
   А мы напрасно не откроем рот.
   И вам, друзья, советую: молчите!
  
   Лишь богу говорите о грехах,
   Чтоб после не остаться в дураках.
   А если что не так, - себя вините...
  

3

   Но вот уже гостей встречал Лавров.
   Уговорил редактора Орлов
   С ружьишком в костромских лесах пошастать.
  
   Тот ни за что б не выехал, когда б
   Не был бы он к экзотике так слаб.
   Лишь для того, чтоб мог потом похвастать
  

4

   В столичном обществе историей чудной,
   Он был готов объехать шар земной.
   Всю жизнь его манили лавры Хема -
  
   Охотника, скитальца, рыбака,
   И выпить, вместе с тем, не дурака,
   И литератора, кому успеха схема
  

5

   Раскрылась в полной мере. На него
   Равнялся мой редактор. Никого
   Не ставил выше. И свои походы
  
   Расписывал в журнале каждый раз,
   Когда его хоть чем-нибудь потряс
   Наш скучный мир. Так он имел доходы.
  
  
  
  
  
  
  
  

6

   Его журнал повествовал о тех,
   Кто смог при жизни обрести успех.
   И, слышал я, он сам довольно часто
  
   Способствовал успеху молодых,
   Когда в журнале говорил о них.
   Ну а о нем пока довольно, баста!
  

7

   Пора назвать героя моего:
   Хитров Семен Степанович. Его
   Орлов привез в Шарью по просьбе друга.
  
   Итак, Семен Степанович Хитров
   Уже экипирован и готов
   Охотиться. Проводника услуга
  

8

   Понадобилась срочно. Наш Лавров
   Четвертовать Валерку был готов
   За то, что тот никак не появлялся.
  
   Хотели даже егеря позвать,
   Но егерь - вечно пьян; в лесу бывать
   Он не любил и только обижался,
  

9

   Что без него не могут обойтись,
   Но взятку взял: "Охоться, не ленись!".
   А к вечеру и Пилин появился,
  
   Согласье дал идти проводником
   И вызвал Ольгу. На крыльце вдвоем
   Они стоят. По небу прокатился
  

10

   Разгульный гром. И первых капель шквал
   Всю пыль с листвы притихшей посбивал.
   Дождь разошелся, застучал по стеклам,
  
   По листьям и по крышам заплясал,
   Все азбукою Морзе расписал,
   Собрав отару туч на небе блеклом;
  
  
  
  
  
  
  
  

11

   Зашлепал по асфальту, по земле,
   По банке пепси-колы на коле,
   Служившей детям красочной мишенью
  
   Для тренировок меткости в стрельбе
   Из ивовых рогаток. На скобе
   Плакат советский предавался тленью.
  

12

   Дождь с лавочек домой прогнал старух.
   В подъезд пустились дети во весь дух,
   Страшась скорей родительского гнева.
  
   Под тротуары спрятались коты,
   Притихли птицы, съежились цветы
   От дождевого шумного напева.
  

13

   Все притаилось, замерло кругом.
   Вот молния сверкнула. Снова - гром.
   Еще, еще, еще! Гроза резвилась.
  
   И Оле, чтоб скорей домой уйти,
   Предлога лучше было не найти.
   Она уже назад заторопилась:
  

14

   - Ну, говори скорее, не тяни!
   Зачем позвал? Хотя бы намекни,
   Не стой, как пень. - Валерка тут решился.
  
   В любви признался Ольге и ответ
   Желал услышать. И услышал: "Нет".
   Он будто бы сквозь землю провалился.
  

15

   - Прости меня, но я люблю его.
   - Кого? Лаврова? Дядю своего?!
   - Да, дядю своего! И что ж такого?
  
   - Но он... женат! - "Но я его люблю!
   А домыслов и сплетен не терплю!..
   И хватит!.." - Но ведь он женат!.. - "Ты снова?!"
  
  
  
  
  
  
  
  

16

   Валерка больше слова не сказал.
   Она ушла. Он на крыльце стоял
   Как каменный, не мог пошевелиться.
  
   Не верил Пилин собственным ушам
   И понимать отказывался сам:
   "Ну как она могла в него влюбиться?!"
  

17

   А дождь хлестал. Безудержной рекой
   Неслись ручьи. Вновь потеряв покой,
   Валерка мой под шумный ливень вышел
  
   И сразу весь до ниточки промок.
   Куда он шел, и сам понять не мог.
   Никто его страданий не услышал.
  

18

   По всей Шарье один лишь дождь шумел.
   Валерка притворяться не умел
   И плакал, не таясь. К чему таиться,
  
   Когда вокруг - пустыня, никого.
   Ему теперь хотелось одного:
   До чертиков напиться и забыться.
  

19

   А дождь хлестал. Под аркой воробьи
   Дрались, взъерошив перышки свои:
   Раскисшую делили корку хлеба.
  
   Холодный ливень омывал Шарью.
   Но с запада, почти что на краю
   Свинцового безрадостного неба
  

20

   Уже горели алые лучи
   Садившегося солнца, как свечи
   Сияние в ночи перед иконой.
  
   Дождь стих, а вскоре кончил песнь свою.
   Кругом покой и свежесть, как в раю.
   Бог снисходил к природе покоренной.
  
  
  
  
  
  

Глава тридцать четвертая

1

   Был пьян и весел наш Хемингуэй.
   Ирину он, манерою своей
   Рассказывать истории чудные,
   Очаровал. И вот уже она
   Была в него почти что влюблена.
   Дочурки веселились, как чумные.
  

2

   Им гость понравился, он рассмешить умел.
   Своей семьи редактор не имел,
   Но в частых путешествиях по свету
  
   С людьми общаться навык приобрел
   И мог необходимый ореол
   Создать легко. И даже сигарету
  

3

   Держал не так, как все. Он понимал,
   Что для него устроен этот бал,
   Что он здесь главный. И жена к тому же
  
   Расположением своим дала понять,
   Что с ним она не прочь пофлиртовать.
   Редактор осторожничал при муже,
  

4

   Но все ж момента он не упускал
   И шутки ей такие отпускал
   Тайком, что Ира чуть ли не краснела.
  
   Лавров заметил это, но не стал
   Немедленно устраивать скандал,
   Как делают ревнивцы. Он для дела
  

5

   Редактора к себе завлечь сумел
   И портить отношенья не хотел.
   Напротив, флирт считал весьма удачным
  
   По двум причинам: первая - что он
   Уж если будет вдруг разоблачен
   В романе с Ольгой, так и узам брачным
  
  
  
  
  
  
  
  

6

   Предъявит иск о флирте с москвичом;
   А во-вторых, - возможно, калачом
   Окажется жена, приманкой то есть:
  
   И, клюнув на нее, наш ловелас
   Добро Лаврову на изданье даст.
   Поймет Лаврова тот из вас, чья совесть
  

7

   Так выгодно могла не замечать
   На лбу своем ветвистую печать,
   Когда шла речь о лестнице карьеры.
  
   Хотя, подумаешь, - пофлиртовать.
   Лишь тот глупец здесь будет ревновать,
   Кто в ревности своей не знает меры.
  

8

   А, может, просто, чувствуя вину,
   Решил Лавров побаловать жену:
   "Пусть флиртанет"... Вот в "кабинет" Лаврова
  
   Они идут судить его стихи:
   - Ну что сказать? Довольно неплохи, -
   Приговорил Хитров. - Хотя, не ново.
  

9

   Нет актуальности. А, в общем, хорошо.
   А ну, прочти-ка что-нибудь еще. -
   Лавров читал. Хитров глазел на книги.
  
   И вдруг: - Вот это да! Хемингуэй! -
   Он был сражен находкою своей:
   - Ведь это Хем! Писатель первой лиги!
  

10

   Ну, удружил! Давай стихи - потом. -
   Он взял Хемингуэя третий том
   И в кресло сел: - Я от него балдею. -
  
   Лавров смекнул и вмиг заговорил
   О Хеме, и безмерно удивил
   Хитрова эрудицией своею.
  
  
  
  
  
  
  
  

11

   Тот слушал молча, головой кивал,
   Потом, вскочив, Лаврова оборвал:
   - Стоп! Понял я, что нужно для журнала! -
  
   Перед Лавровым книгою потряс:
   - Вот! Будет ново и свежо! Как раз
   Нам о войне стихов недоставало!
  

12

   И опыта ты наберешься там,
   И актуальности придашь стихам...
   - Там, это где? - следя за разговором,
  
   Спросила Ольга. - Где ж еще, в Чечне!
   Чтоб материал набрал он о войне,
   Туда отправлю я его собкором
  

13

   И дело в шляпе! Чтобы он в журнал
   Заметки и стихи свои писал...
   Ну, как, Сергей, согласен? Ведь за этим
  
   Меня и затащил ты в эту глушь,
   Чтоб я тебя печатал...- "Это чушь! -
   Вступилась Ольга. - А жена, а дети?
  

14

   Куда он от семьи? А вдруг убьют?.."
   - Ну, думайте. - "Чего уж думать тут!
   Я не пущу! - сказала вдруг Ирина
  
   Сергеевна, молчавшая пока: -
   Какая же семья - без мужика?"
   - Но должен испытать себя мужчина.
  

15

   Решай, Сергей. - "Чего сейчас решать! -
   Подстал Орлов: - Пора ложиться спать.
   Решит, успеет. Утро мудренее".
  
   На том и согласились. Разошлись
   По комнатам. В гостиной улеглись
   На пару, чтобы было веселее,
  
  
  
  
  
  
  
  

16

   Столичные приятели. Для них
   Один диван пришелся на двоих.
   Ведь о комфорте заикаться стыдно
  
   Тому, кто едет на охоту в лес...
   Лавров не спал. Ему какой-то бес
   Нашептывал, что было бы обидно
  

17

   Прекрасную возможность упустить:
   "Потом уж будет некого винить.
   Отличный шанс печататься в столице.
  
   Да только как уехать на войну?
   Оставить бизнес, дочерей, жену?
   И Ольгу? Нет! Я не могу решиться.
  

18

   Сменить работу, жизнь переменить?
   Холостяку о том легко судить..."
   Лавров ворочался, спать вовсе не хотелось.
  
   Покусывая пышные усы
   И слушая, как тикают часы,
   Он размышлял. В уме его вертелась
  

19

   Одна мыслишка. Впрочем, ерунда:
   Ни времени не стоит, ни труда.
   И здесь я говорить о ней не буду.
  
   Так пролежал герой мой час и два,
   Но, лишь начнет одолевать едва
   Его желанный сон, подобный чуду,
  

20

   Способный излечить и сил придать,
   Как снова - мысль! И наш Лавров опять
   Лежит без сна. Измучился бедняга.
  
   И даже обнаружил хворь в груди...
   Но он еще не знал, что впереди
   Его ждала почище передряга.
  
  
  
  
  
  

Глава тридцать пятая

1

   Приятель мой напился пьян в ту ночь.
   Хотел спиртным прогнать печали прочь.
   Но только все сильней на Ольгу злился.
  
   Уже не понимал он, где и с кем,
   Что делает, пришел сюда зачем...
   Вокруг него все кто-то веселился, -
  

2

   И девушки, и музыка, и смех.
   Какая-то блондинка больше всех
   Внимания Валерке уделяла
  
   И что-то говорила, и весьма
   Премило улыбалась, и сама
   Его бокал поспешно наполняла.
  

3

   Валерка пил. В слова он не вникал.
   Блондинку эту Ольгой называл.
   Она смеялась, но не возражала.
  
   Он все хотел кого-то пристрелить
   И, отключаясь, прошептал: - "Убить!.."
   Очухался - без денег у вокзала.
  

4

   Домой приплелся в два, но спать не мог.
   - Вот, говорила я тебе, сынок:
   Не верь девицам, с ними лишь морока! -
  
   Учила тетя Сима. Но ему
   Теперь все это было ни к чему.
   Тоска. Тоска. На сердце одиноко.

5

   В душе - неизгладимая печаль.
   И тете Симе сына очень жаль,
   Но как помочь? И чем уж тут поможешь?
  
   Все кончено. Он знал наверняка,
   Что не ему принадлежит рука
   И сердце Ольги, и уже не сложишь
  
  
  
  
  
  
  
  

6

   Разбившегося сердца. Он решил,
   Что зря в лесу себя не застрелил:
   "Да, выход лишь один: порвать навеки
  
   С постылой жизнью трепетную связь.
   Что в жизни этой? Ложь, разврат и грязь!
   И алчные духовные калеки!.."
  

7

   Друзья, признайтесь, каждому из вас
   Порой хотелось очень в трудный час
   Пустить себе в висок свинец смертельный,
  
   Шагнуть под поезд, сброситься с моста...
   Ведь мысль самоубийства так проста:
   В момент перешагнуть рубеж предельный.
  

8

   Нет человека - нету и проблем.
   Но мысль еще другая между тем
   Валеркин мозг отчаянно точила:
  
   "Что будет с Ольгой? Кто поможет ей?..
   Вот вам и семьянин! Злодей! Злодей!
   И как она такого полюбила?
  

9

   Убить его!!!" Не думая ничуть,
   Валерка мой опять пустился в путь:
   На Пристань поспешил он, к бабке Зине.
  
   Старушку среди ночи разбудил,
   Схватил ружье со стенки, зарядил,
   Хотел бежать. Тут, в малой половине,
  

10

   Где бабки Зины спаленка была,
   Валерка стон услышал: позвала
   Его старушка тихо, будто плача.
  
   Туда Валерка поспешил скорей,
   А бабка Зина - шмыг из-за дверей,
   Да стулом их подперла, и в придачу
  
  
  
  
  
  
  
  

11

   Сама на стул уселась. Вот беда.
   - Ты, бабушка, чего?! - "А ты куда
   С ружом-то, среди ночи? Што удумал?!
  
   Ночуй-ка здесь!" - Я не могу. Пусти!
   - "Нет, не пущу! Куды тебе идти?
   Ночь на дворе..."- Тут наш герой задумал
  

12

   Хитрейший ход. Лег в бабкину кровать,
   Как будто бы намереваясь спать.
   Услышав скрип, старушка заглянула:
  
   - Ну, вот и хорошо. Поспи, родной,
   А то мне скучно ночевать одной...-
   Да первая на стуле и уснула.
  

13

   Валерка только этого и ждал.
   Едва услышав бабкин храп, он встал,
   Стараясь не шуметь, к окну пробрался,
  
   Открыл тихонько старый шпингалет.
   И вот уж арестанта нет как нет.
   За полчаса он до дому добрался.
  

14

   "И что теперь? Ворваться, пристрелить?
   Девчонок напугать, всех разбудить?
   Как раньше не подумал я об этом?.."
  
   Так простоял Валерка у дверей
   Лавровых с полчаса и поскорей
   Отправился назад. Вновь шпингалетом
  

15

   Закрыл окно, да тихо лег в кровать.
   "Да, глупо. Глупо! - стал он размышлять. -
   И, слава богу, что никто не видел.
  
   Я ж не убийца. Если уж стрелять,
   Так в честном поединке! И, плевать,
   Пусть он убьет - я буду не в обиде..."
  
  
  
  
  
  
  
  

16

   К барьеру! Страсть не выплеснуть из душ,
   Пока не окропит кровавый душ
   Врага, что в честной схватке вы сразили,
  
   Пока его не сломлен дерзкий нрав,
   Пока он не поймет, что он не прав!
   К барьеру! Пусть решится: или - или.
  

17

   На чем угодно, но не на словах -
   На кулаках, на ружьях, на ножах! -
   Душа горит, так пусть страдает тело.
  
   Слова - ничто. Должна пролиться кровь!
   Она покажет, чья сильней любовь.
   К барьеру и без слов - вот это дело!
  

18

   Но век иной. Дуэль запрещена.
   В ужимку нравов вылилась она.
   Суды и тяжбы - для мужчин морока.
  
   Какой там суд, когда на сердце месть!
   Когда вопит поруганная честь!
   Тут - зуб за зуб, за око платит око.
  

19

   "Итак, - дуэль! - решил приятель мой, -
   И пусть свершится все само собой..."
   Валерка провалялся до рассвета,
  
   Смотрел в окно, смотрел на потолок,
   На стены, но уснуть никак не мог;
   Ворочался, и плакала при этом
  

20

   Тяжелая кровать, что сделал дед.
   На косяке дверном заметив след
   Отметок роста - детские забавы, -
  
   Валерка вспомнил быль былых времен,
   Других эпох. Тогда был счастлив он.
   То были времена другой державы.
  
  
  
  
  
  

Глава тридцать шестая

1

   Кончался август. Тучные поля
   В тот год вскормила матушка-земля,
   Везде был урожай. Другое дело,
  
   Что, как всегда, сколь ни потворствуй бог,
   Собрать его как следует не смог
   Российский наш мужик. И неумело,
  

2

   И кое-как на зиму наскребли.
   Вновь поклонились доллару рубли.
   А сердце русское скрипело и терпело.
  
   Но это было позже. А пока
   Пшеницей август гладил облака
   По краю поля. Вот, едва лишь село
  

3

   На отдых солнце; светлый березняк
   Заметно потемнел, - утиный кряк
   Стал доноситься с озера лесного;
  
   И потянулись стайки диких птиц
   В привычной тяге темных верениц
   Кормиться на поля. Но им готова
  

4

   Была ловушка: в зарослях кустов
   Четыре смерти ждали свой улов,
   Четыре вскинутых ружья, четыре
  
   Охотника стреляли спешно, влет.
   И поредел утиный перелет.
   Охота - это вам не игры в тире,
  

5

   Здесь меткость означает - смерть. Увы,
   Но правила охоты таковы...
   Вот ночь. Костер. Лавров без остановки
  
   Все говорил, Хитрова развлекал.
   В их разговоры Пилин не вникал,
   Возился с дичью, в этом уж сноровки
  
  
  
  
  
  
  

6

   Ему не занимать. Валерка мой
   Весь вечер был как будто сам не свой.
   Он уток бил, а все ему казалось:
  
   То в Ольгу метит, то Лаврову в лоб.
   Искал он повод, чтоб придраться, чтоб
   Лаврова вызвать на дуэль. Осталось
  

7

   Немного времени. Он на ночь их увел
   За озеро, к пруду, где стройный ствол
   Тянула к небу на холме широком
  
   Большая ель. Привольно ей одной.
   И стужа зимняя, и летний зной
   Ей не страшны. Хотя и одиноко
  

8

   Стоять вот так и каждую весну
   Заглядывать на стройную сосну,
   И видеть рядом с ней подружек хвойных.
  
   Возможно, я сужу как человек,
   А дереву - не важно. Целый век
   Не находя себе подруг достойных,
  

9

   Так гордо простоит и эта ель...
   Орлов уже дремал. Вечерний хмель
   Стал проходить. Он лег к костру поближе
  
   И слушал сквозь дремоту, как Лавров
   Читал Хитрову что-то из стихов.
   Но вдруг услышал: - Пилин, подтверди же! -
  

10

   Прислушавшись, он понял, что заснул
   И что-то пропустил. Потом зевнул,
   На локоть приподнялся, с интересом
  
   Стал слушать разговор. Лавров твердил,
   Что даже на медведя он ходил.
   Да все Валерку, за каким-то бесом,
  
  
  
  
  
  
  
  

11

   Просил, чтоб подтвердил: - Скажи, ведь так!
   - Ври, ври! Ты сочинять у нас мастак! -
   Ответил Пилин зло. Тут рассердился
  
   Уже Лавров. К Валерке подскочил.
   А Пилин - за ружье! Остановил
   Их вовремя Хитров, он очутился
  

12

   В одно мгновенье между двух огней,
   И, словно на мальчишек, крикнул: - Эй!
   А ну-ка не дурить! Какая муха
  
   Вас укусила?! - "Пусть он подтвердит,
   Что я не вру!" - А Пилин зло глядит,
   Направив ствол ружья Лаврову в ухо.
  

13

   Орлов поднялся: - Думаю, сейчас
   За мировую выпить - в самый раз.
   Редактор, разливай! А ты, Серега,
  
   Без подтверждений, просто расскажи,
   Как брал медведя... На-ка вот, держи!
   Да пей до дна! И хватит, ради бога,
  

14

   Вам злиться друг на друга! Почему
   Не можете ужиться, не пойму...-
   Расселись у костра. Во мраке ночи
  
   Плясало пламя. В отблесках огня
   Светились лица. Тайнами маня,
   Горели в небе звезды, словно очи
  

15

   Невидимых существ. А наш Лавров
   Под водку с сыром, без обиняков
   Рассказывал: - Уж верьте, иль не верьте,
  
   Хотя и сам охотник я - не ах,
   Но, как-то взял медведя на овсах...
   Давненько это было... Встречный ветер
  
  
  
  
  
  
  
  

16

   (А мы тогда охотились втроем)
   Принес нам треск и рык. И вот, в проем
   Между ветвей, скрывавших нас от поля
  
   Поспевшего овса, мы видим, как
   Из леса, покидая чащи мрак,
   Выходит сам хозяин. Злая воля
  

17

   Его на это поле привела:
   За ним следили зорко три ствола.
   Был так же - август. Солнце - на закате.
  
   Налившиеся полосы овса
   Рыжели позолотой, как лиса.
   И лес рыжел. И шкура мишки, кстати,
  

18

   Поблескивала медью. Словно тать,
   Пришел он на овес пожировать.
   Вот лапами передними колосья,
  
   Что поспелей, поджал, да прямо в пасть.
   И ну сосать да чавкать! Вкусно - страсть!
   Я вскинул ствол и думаю: "Авось я
  

19

   Свалю медведя выстрелом одним".
   Но, ствол терялся: листья, словно дым.
   Тогда я мелом вдоль ствола, до мушки,
  
   Провел черту, чтоб в сумраке ветвей
   Прицелиться и выстрелить верней.
   А у медведя ушки на макушке,
  

20

   Чуть шорох - он на лапы привстает
   И нюхает. Вот тут как раз черед
   В него стрелять. Лишь встал мой косолапый,
  
   Я выстрелил. Медведь взревел в ответ.
   Упал... Вторым стрелял Валеркин дед,
   Когда зверюга снова встал на лапы...
  
  
  
  
  
  

Глава тридцать седьмая

1

   Ночь звездами мерцала над костром.
   Охотники сидели вчетвером.
   Все слушали историю Лаврова.
  
   Валерка попытался спор начать;
   Прервать хотел рассказ. Ему прервать
   Не дал Орлов. Пытался Пилин снова,
  

2

   Но на него зацыкали. Тогда
   Он замолчал: "Успею, не беда".
   Стал слушать и, к большому удивлению,
  
   Заслушался. Мой Пилин, видит бог,
   Так здорово рассказывать не мог,
   Хотя и был он склонен к откровению.
  

3

   Вот если бы Валерке язычок
   Как у Лаврова, он бы, верно, смог
   Соседа в споре победить словами
  
   И Кистеневой сердце покорить.
   Наверняка бы смог. Что говорить,
   Все женщины влюбляются ушами.
  

4

   Валерка слушал, лежа у костра,
   Решив дуэль отсрочить до утра.
   Сергей Андреич плел свои рассказы.
  
   Старался он затем, чтобы достичь
   Успеха у Хитрова, и под дичь
   С холодной водочкою раз за разом
  

5

   Его рассказы были все чудней:
   - Вот вам один пример из прошлых дней,
   Что все литературные герои
  
   Бессмертны. Типажам не страшен тлен,
   И сколько б ни случилось перемен,
   У типов не бывают перебои.
  
  
  
  
  
  
  
  

6

   Так вот пример. В сезон весенних вод
   У нас нередко в лодках возят скот.
   Как дед Мазай. Вы помните Мазая?
  
   Некрасовский герой поныне жив.
   На Пристани, где по весне, в разлив,
   Ветлуга, низкий берег покидая,
  

7

   При таяньи снегов, из года в год
   Сводя с ума домашний мирный скот,
   Обрушивает бешеные воды
  
   На пристанские земли, чтобы вдруг,
   За ночь одну все затопить вокруг:
   И местные дома, и огороды,
  

8

   Поля, луга, дороги и сады.
   И тут уж непременно жди беды.
   Весной бывало: люди утром встанут,
  
   А в доме на полу кругом вода.
   - "Встают с постели прямо в воду?!" - Да.
   А воры тут как тут, и все утянут,
  

9

   Что в огородах поднялось на плав:
   На лодке подплывут и, тихо взяв
   Багром кирок, бревно, звено забора,
  
   Буксируют, обычно - вечерком.
   А где до окон затопляет дом,
   Там ходят в окна, словно в дверь. Умора!
  

10

   На лодке подплывут и - нырк в окно!
   Морока взрослым, ребятне - полно
   Забав да приключений. А, бывает,
  
   Что унесет сарайку со свиньей
   Или собаку с будкой, а порой
   И целого теленка поднимает
  
  
  
  
  
  
  
  

11

   Весенняя вода. Плывет сарай,
   А из него то му-у, то хрю, то лай.
   Вокруг - зеваки в лодках или воры.
  
   Хозяин встанет, а коровы нет!
   Скорее - в лодку, да за нею вслед.
   А сколько кошек лезет на заборы,
  

12

   Спасаясь от воды! Сидят, кричат,
   Лезть в ледяную воду не хотят.
   Их детвора спасает, забавляясь...-
  
   Валерка слушал, детство вспоминал.
   Он хорошо забавы эти знал:
   Сам плавал в лодке, всех спасти пытаясь...
  

13

   Последний тост подняли за зверей
   И всю лесную живность: упырей,
   Русалок, леших, водяных, и прочих.
  
   Потом заговорили о войне,
   Что вот уж скоро год идет в Чечне,
   Потом - о бизнесменах и рабочих;
  

14

   Потом - о женщинах. О том, что женский род
   В коварстве даже черта превзойдет...
   Орлов уже храпел. И понемногу
  
   Все улеглись. Подбросив сук в костер,
   Чтоб до утра не гас тепла мотор,
   Валерка завалился, как в берлогу,
  

15

   В свой старенький бушлат... А в вышине
   Горели звезды. Сладко, как во сне,
   Скрипел сверчок в траве; в костре трещали
  
   Пылающие ветки. Ночь нежна
   И дика, как черкесская княжна...
   А что там в небе звезды предвещали,
  
  
  
  
  
  
  

16

   Сказать никто не мог. Валерка мой
   Еще не спал. За звездочкой одной
   Он наблюдал. Та проплывала плавно
  
   Среди подруг по черным небесам.
   Что это - спутник, Пилин знал и сам,
   А может, - самолет. Но было славно
  

17

   Считать его звездой, ведь огонек,
   Казалось, так же, как звезда, далек
   И так же мал. Вот он мигнул два раза
  
   И вдруг исчез. Тут, возле Гончих Псов
   Звезда упала, о ночной покров
   Едва черкнув. Ведь для простого глаза
  

18

   Комета ли, звезда ли - все равно.
   А мой Валерка ждал звезду давно;
   Еще когда едва-едва стемнело,
  
   Украдкой проявлял он интерес:
   Не скатится ли звездочка с небес,
   Чтоб загадать желанье. Наш Отелло
  

19

   Сентиментален был. И вот звезда
   Мелькнула и погасла навсегда.
   Но он успел, он загадал желанье:
  
   Чтоб Кистенева предпочла его...
   А больше не успел он ничего.
   Вздохнул Валерка. Снова ожиданье:
  

20

   Вдруг скатится еще. Так он лежал,
   За звездами, любуясь, наблюдал.
   Из звезд составил имя Кистеневой.
  
   Довольный улыбнулся, вновь вздохнул,
   Потом зевнул, а вскоре и уснул,
   И пропустил полет кометы новой.
  
  
  
  
  
  

Глава тридцать восьмая

1

   Едва заря окрасила восток,
   Верхушки сосен, облаков поток
   Над дальним лесом, перистых, ленивых,
  
   Большую ель на золотом холме,
   Лавров проснулся. Перед ним в чалме
   Густой листвы слегка шептались ивы,
  

2

   Склонившиеся над стеклом пруда,
   Где тиною поросшая вода
   У берегов в болото превращалась.
  
   В траве уже кузнечик стрекотал.
   Лавров, зевая, потянулся, встал, -
   Слетела с плеч вчерашняя усталость:
  

3

   Нам утро часто дарит свежесть сил,
   Чтоб каждый в сердце веру укрепил
   И день прожил насыщенно и верно.
  
   Толкнул Орлова. Тот толкнул Валерку.
   Поднялись оба. Взялись за проверку
   Оружия. И все пошло б, наверно,
  

4

   Как водится всегда в таких делах.
   Но в сердце у Валерки - месть и страх,
   И на душе у парня было скверно.
  
   Проснулся и редактор. Через час
   Они уже стреляли, изловчась,
   Ленивых дупелей. Вот так примерно
  

5

   Охота шла: Валерка и Орлов,
   Веревку закрепив у поясов,
   Да встав на расстоянье друг от друга,
  
   Чтоб лучше было вскидывать с плеча,
   Шли, за собой веревку волоча.
   Та прыгала по кочкам. От испуга
  
  
  
  
  
  
  
  

6

   Взлетали дупеля. Так без собак
   Валерка мой охотиться мастак.
   Он вскидывал, почти не целясь вовсе,
  
   И бил без промаха. Но чаще пропускал
   Поднявшуюся птицу, чтоб попал
   В нее английской дробью N 8
  

7

   Редактор, для которого и был
   Устроен этот бал. Редактор бил
   Все чаще в молоко. Вот за болотом
  
   Из-за зеленых ельника вершин
   Послышался далекий шум машин
   На поле ржи. И смелым анекдотом
  

8

   О том, как дробь от выстрела мазилы
   Попала в глаз колхозного водилы,
   Валерка вызвал громкий дружный смех.
  
   И больше дупелей стрелять не стали.
   Разбили лагерь, водочку достали
   (Ах, водочка - ты центр мужских утех!)
  

9

   Пошли бравады, шутки, анекдоты.
   А Пилин помрачнел. Опять заботы
   О Кистеневой мучили его.
  
   Лавров читал свои стихи Хитрову.
   Тот все молчал. Пожалуй, лишь Орлову
   Уже не нужно было ничего.
  

10

   И тут редактор снова предложил
   В Чечню поехать. Но переложил
   Лавров умело это предложенье
  
   На плечи Пилина:- Валерка, съезди ты!
   Прямая выгода. Условия просты:
   Мне ежедневно посылать сужденья,
  
  
  
  
  
  
  
  

11

   Заметки, зарисовки о войне.
   Тебе же будет выгодно вдвойне:
   Журнал заплатит как корреспонденту,
  
   Еще с газетой нашей сговорись
   И только знай пиши да не ленись. -
   Валерка так ответил оппоненту:
  

12

   - Ты ищешь славы? Хочешь быть любим?
   Но сам же поведением своим
   Опровергаешь то, к чему стремишься!
  
   Девчонке глупой голову вскружил!..
   Стишками, видимо, приворожил.
   Вставай! Давай стреляться! Что, боишься?!! -
  

13

   Лавров взревел, схватил ружье, вскочил
   И выстрелил. Но тут же получил
   Ответный выстрел, меткий и жестокий.
  
   Он, падая, нажал второй курок.
   Все - в молоко. Упав на левый бок,
   Еще он видел: в небо две сороки
  

14

   От выстрелов в испуге поднялись
   И в лес со страшной вестью понеслись.
   А дальше - мрак. Лавров лежал смиренно.
  
   Едва вскочив, приятели его
   Не сделали, однако, ничего:
   Все вышло так внезапно и мгновенно.
  

15

   Валерка тут же остудил свой пыл.
   Он слышал как во сне: - "Убил. Убил..."
   И вдруг, волна безудержного страха
  
   Огнем прожгла Валеркин бедный ум:
   "Убил, убил, убил..." От этих дум
   К спине прилипла потная рубаха,
  
  
  
  
  
  
  
  

16

   Ослабли ноги, а ружье в руках -
   Как штанга. И безумный, дикий страх
   Погнал Валерку прочь от злого места.
  
   Поэтому не знал Валерка мой,
   Что был пока что наш Лавров живой,
   Что слеплен он не из плохого теста.
  

17

   Вот он пошевелился, простонал.
   Редактор применил весь арсенал
   Имеющейся у него аптечки;
  
   Носилки сделали, да без проводника
   Отправились домой. И шли пока,
   Все посылали крепкие словечки
  

18

   В Валеркин адрес. Ну а мой герой
   Уже под вечер прибежал домой.
   Хотел он по дороге застрелиться,
  
   Да мысль об Ольге мучила его:
   "Она ведь не узнает ничего..."
   Уйти так просто он не мог решиться.
  

19

   Старушки вмиг распространили слух,
   Что ни Лаврова, ни заезжих двух
   Валерка не привел с собой из леса.
  
   - А сам-то где он? - кинулись искать,
   Подняли шум, перепугали мать.
   И все соседи ради интереса
  

20

   Участвовали в поиске его.
   Они бы не добились ничего,
   Когда б не подсказал им Толик Галкин,
  
   Что Пилин час назад ушел в сарай.
   Все бросились туда. Открыли... Ай!!!
   Висит под балкой Пилин на скакалке.
  
  
  
  
  
  

Глава тридцать девятая

1

   Мать - в обморок. Подняли бабки вой.
   Петрович срезал ватною рукой
   Веревку с балки. Парня подхватили.
  
   И, как ни странно, через пять минут
   Машина "Скорой", к счастью, тут как тут.
   Валерку на носилки положили
  

2

   И увезли. Прекраснейшая тема
   Для наших сплетниц, словно диадема
   Для царской головы. И с языков
  
   Теперь уж не сходили разговоры
   О происшедшем. Тут же и раздоры
   Пошли у сплетниц из-за пустяков.
  

3

   А Толик Галкин, сунув в рот ириску,
   Спокойно Оле передал записку,
   Шепнул: - "От Пилина",- и отошел.
  
   Укрывшись от людей в саду за домом,
   Под сенью липы, в уголке знакомом,
   Где летом так мечталось хорошо,
  

4

   Записку эту Оля прочитала.
   Тут целое письмо! Она не знала,
   Что делать ей теперь, как поступить...
  
   Прочтем и мы, хотя б письма начало.
   Тогда поймем, что Олю взволновало,
   А заодно - сюжета свяжем нить:
  

5

   "Любимая!.. Я раньше не решался
   Назвать тебя любимой. И стеснялся,
   И права я на это не имел...
  
   Теперь имею! Потому что знаю,
   Что я тебя любимой называю
   В последний раз. Иначе б не посмел...
  
  
  
  
  
  
  
  

6

   Что говорить: мне в жизни нет прощенья...
   Я никогда не верил в отпущение
   Грехов. Не верил святости креста.
  
   Религии изменчивы, как моды.
   И бог меняется под знаменем свободы.
   И наша жизнь давно уже не та,
  

7

   Что в омуте библейских лихолетий...
   Но девять с половиною столетий
   Что делал Ной? Чем жил он столько лет?
  
   Мы к двадцати от жизни уж устали,
   А к сорока - мы стариками стали,
   Еще лет двадцать - вот уж нас и нет.
  

8

   Но девятьсот! Ах, Господи, куда же
   Такая прорва? Не уместишь даже
   В сознании. Устанешь от житья.
  
   И в сердце жизнь прожжет такую рану,
   Что лучше уж живьем под землю кануть
   От этого земного бытия.
  

9

   Тут белый свет покажется не мил.
   Спасибо, Господи, что жизнь нам сократил.
   Иначе мы б такого натворили...
  
   А впрочем, мы и в двадцать с лишним лет
   Немало успеваем сделать бед.
   Взглянуть назад - к чему так долго жили?
  

10

   Пока еще мы дети - нам легко,
   Мы думаем, что смерть так далеко,
   Что жизнь прекрасна и любовь прекрасна.
  
   Но вот нам изменяют: жизни нет,
   И нет любви, и видишь столько бед
   Вокруг, что жизнь становится напрасна...
  
  
  
  
  
  
  
  

11

   Я никогда с любовью не шутил;
   Как Пушкин, не писал: "Я вас любил..."
   И никогда не думал об изменах.
  
   Я, словно мальчик, все воспринимал
   Как в первый раз, любил и ревновал
   Всерьез, и кровь в моих кипела венах.
  

12

   Не мог так скоро охладеть мой пыл,
   И я не успевал сказать: "любил..."
   "Я вас любил..." - вот боль для адресата.
  
   Нет, я люблю! Люблю тебя сейчас!
   Люблю всегда! И в свой предсмертный час
   Люблю тебя. Нет, ты не виновата,
  

13

   Что сердцем ты не выбрала меня.
   Будь счастлива! Я, больше не виня,
   Не осуждая никого на свете,
  
   Хочу уйти, покинуть этот мир,
   Затертый и зашарканный до дыр,
   Где счастливы одни глупцы да дети..."
  

14

   А дальше он признался Ольге в том,
   Что пристрелил Лаврова. И потом -
   Опять: "Будь счастлива!.." О, простота святая!
  
   Убить любовь и счастья пожелать!
   Лишь мой влюбленный мог так написать,
   Чье чувство страсти без конца и края...
  

15

   Тут Оле тоже расхотелось жить.
   На сердце пусто. "Как он мог убить
   Мою любовь?!! Несчастный, злой мальчишка!..
  
   Повесился. Ну что ж, и поделом!.."
   С печалью Оленька вернулась в дом.
   В квартире тихо плакала малышка
  
  
  
  
  
  
  
  

16

   Танюша, взрослых переняв настрой:
   - Когда придет с охоты папка мой?
   - Не знаю, милая, - Ирина отвечала.
  
   Катюша молча гладила кота.
   Часы ползли улиткой. Маята.
   Но Кистенева о письме молчала.
  

17

   Уж за полночь давно. Никто не спит.
   На желтый месяц Оля все глядит
   И, не скрывая, слезы утирает.
  
   Ирина, видя Олину печаль,
   Решила, что Валерку Оле жаль,
   Что Кистенева по нему скучает...
  

18

   Вдруг в коридоре - топот, разговор.
   Все посрывались с мест и - в коридор.
   А там Орлов с редактором напару
  
   Несут всю амуницию с собой.
   За ними бабки из дверей толпой
   Повылезали живо для базару.
  

19

   - А где Сережа? - "Дядя, где наш папа?"
   - На, милая, держи, от папы - шляпа.
   А сам - в больнице...- "Как?!" - Все хорошо...
  
   - Но что случилось?! - "Жив он, ранен только..."
   - Ну, слава богу! - прошептала Ольга.
   - Как, "слава богу"? Это что еще?.. -
  

20

   Но Оля тетке объяснять не стала
   Свои слова. Тем паче, что узнала
   От москвичей Ирина про дуэль:
  
   - Причина - Оля?!! Боже мой! Ведь ясно,
   Что ревновал бедняга так напрасно...
   И виноват во всем, конечно, хмель!..
  
  
  
  
  
  

Глава сороковая

1

   Друзья мои, хочу вас успокоить:
   Валерка выжил. Светлые покои
   Палат больничных встретили его.
  
   Была проблема в том, что он серьезно
   Решил уйти из жизни. Стало б поздно,
   Когда бы чуть промедлить: у него
  

2

   Врачи нашли еще и отравление!
   Ведь он, такой сякой, для вдохновенья
   Перед веревкой взял и принял яд.
  
   Но, слава богу, яд был слишком старым,
   А бой за жизнь Валерки - очень ярым.
   И помаленьку все пошло на лад.
  

3

   Судите сами: скорая подмога;
   Желудка промыванье; да и бога
   Особый взгляд на это баловство;
  
   Сопротивленье молодого организма,
   Крутая очистительная клизма,
   А также эскулапов мастерство -
  

4

   Все помогло Валерке смерть отсрочить
   И кое-как здоровье поупрочить.
   А главное: сильнее всех лекарств
  
   Лечило то, что навещала Оля.
   У парня появилась к жизни воля.
   Но было с ним достаточно мытарств.
  

5

   Нет, Оленька его не полюбила,
   Скорее, жалость в ней заговорила.
   Но Кистенева осознала вдруг,
  
   Что Пилин - любит и вполне серьезно,
   И поступить готов довольно грозно.
   Ему не нужен титул "просто друг".
  
  
  
  
  
  
  
  

6

   Еще проблема состояла в том,
   Что мог открыться уголовный том
   По делу о дуэли. Кистенева,
  
   Лаврова навещая каждый день,
   Просила не бросать на парня тень:
   - Иначе он с собой покончит снова!.. -
  

7

   Уже сентябрь кружился над Шарьей.
   Прохладою сменился летний зной.
   Леса надели яркие наряды:
  
   И в медь, и в золото окрасилась листва -
   Осенняя краса. Мы час и два
   Пейзажем этим любоваться рады,
  

8

   Гуляя по аллеям не спеша;
   Смотреть, как листья падают, шурша;
   Как городская белка в тихом парке,
  
   Леса покинувшая навсегда,
   Сбегает по стволу и ждет, когда
   Прохожий бросит хлеба ей, дикарке.
  

9

   Пыхтящий еж несет в свою нору
   Запасы на зиму. Затеяли игру
   Две ласточки. Им скоро в путь-дорогу.
  
   Три воробья купаются в пыли.
   В лесных чащобах, от людей вдали
   Подыскивает зимнюю берлогу
  

10

   Хозяин леса. Всякое зверье
   Спешит найти к зиме свое жилье.
   И по утрам росинок бриллианты
  
   Все меньше насекомых привлекут.
   А на болотах - клюква там и тут!..
   Вот в "Парке", где лечились дуэлянты,
  
  
  
  
  
  
  
  

11

   В больничном дворике кудрявый клен
   Убрался в золото со всех сторон.
   Лавров в окно мог видеть лишь верхушку.
  
   На койке лежа в белизне бинтов,
   Сергей Андреич был уже готов
   Простить Валерку. Уплетая плюшку,
  

12

   Что испекла Ирина для него,
   Он думал, что обиднее всего -
   Когда настанет вдруг разоблачение
  
   Адюльтера (чего не избежать),
   Ему тогда придется выбирать
   Между семьей и Ольгой. Где решение
  

13

   Дилеммы этой отыскать ему?
   "Нет, Пилина упрятать бы в тюрьму
   За язычок его, за хулиганство!..
  
   Хотя... Пожалуй, будет он прощен..."
   Лавров взглянул хитро на желтый клен,
   Что заслонял небесное пространство
  

14

   На пол-окна. "Ну, погоди, герой!
   Узнаешь, как дуэлиться со мной!"
   Вот Оля вскоре принесла Валерке
  
   Известие о том, что наш Лавров
   Переложить его вину готов
   На чистый случай. По законной мерке
  

15

   Он будет не виновен. Но за то
   В Чечню поедет Пилин дней на сто.
   Чтоб присылать оттуда материалы:
  
   Заметки, зарисовки о войне...
   Сказать по правде, думается мне,
   Что понимал Валерка очень мало
  
  
  
  
  
  
  
  

16

   В юриспруденции, иначе б он хрипя
   Доказывал, что защищал себя
   И жизнь свою, и честь своей подруги.
  
   Но нам важней другое: мой герой,
   Над ультиматумом подумал день, другой
   И, все-таки, решил свои услуги
  

17

   Лаврову оказать и в этот раз.
   Он удивил и мать свою, и нас
   Таким решеньем. Начались расспросы:
  
   Как? Для чего? Боится ли тюрьмы?..
   А он бежать хотел от кутерьмы,
   Где все вдруг оживились, словно осы
  

18

   И жалили: кто жалостью своей,
   А кто вопросами. Лишь Ольге, только ей
   Одной был рад Ромео-неудачник.
  
   Теперь его оставим, для того,
   Чтоб навестить Лавровых без него.
   Купили Кате новенький задачник,
  

19

   Портфель, букварь и форму. В первый раз
   Пошла Лаврова Катя в первый класс.
   Она прилежно делала уроки.
  
   Ей нравились и форма, и портфель:
   В нем вложены пенал и акварель,
   А на боку еще карман широкий.
  

20

   Танюшка завистью сгорала оттого,
   Что так мала, что ей-то ничего
   Такого не иметь еще два года.
  
   И как тут не завидовать сестре:
   Она теперь большая... В сентябре
   Была в тот год холодная погода.
  
  
  
  
  
  

Глава сорок первая

1

   На лавках у подъезда, как всегда,
   Старушек, милых сплетниц, - череда.
   Но, чувствуя погоду, наши бабки
  
   (Хотя еще сидят до фонарей)
   Все в курточки залезли поскорей,
   На валеночки поменяли тапки.
  

2

   Судачат обо всем. И старики
   (Всегда "забить козла" не дураки)
   Сидят, покуда час дневной не минет,
  
   Стучат об стол старинным домино.
   Их молодость покинула давно,
   А старость уж до смерти не покинет.
  

3

   - Чавой-то рано ноне холода, -
   Ворчат старухи. - Ране никогда
   Мы сентября такого не знавали.
  
   - Вчерась, гляжу на лужу, девки, - лед!..
   - Да-а, бабье лето скоро уж пройдет.
   А мы его, считай, и не видали.
  

4

   - Листва-то, вон, скукошилася вся,
   Обвисла, словно уши порося.
   - А я в газете вычитала где-то,
  
   Что к выходным дождемся белых мух...-
   Петрович тут приостудил старух:
   - Како тепло вы ждете в бабье лето,
  

5

   Когда теперь все бабы холодны!
   Каков портной, такие и штаны.
   От вас тепла-то тоже не дождешься.
  
   - Вот, старый хрен! Уж сам остыл давно!
   - Сиди-ко лучше, брякай в домино.
   И без тепла покуда обойдешься!..
  
  
  
  
  
  
  
  

6

   - А у Лавровых этот все гостит,
   Редактор-от. - "А он хорош на вид".
   - Гостит и ладно. Вам какое дело?!
  
   - Да мы что видим, то и говорим!
   - А Ирка-то приветливая с ним...-
   Так, отмечая тонко и умело
  

7

   Все проявленья бытия вокруг,
   Старушки наши открывали вдруг
   То, что самим нам кажется незримо.
  
   И эту тему, милые друзья,
   Мне пропустить, я думаю, нельзя.
   Тут задержаться нам необходимо.
  

8

   Орлов уехал. А Хитров, хитрец,
   Решился развернуться, наконец.
   Он тете Ире не давал проходу.
  
   Как одержимый. Как сошел с ума.
   Конечно, тетя Ира и сама
   Порой вильнуть хвостом имела моду.
  

9

   К тому же, мой редактор уверял,
   Что вовсе не напрасно ревновал
   Валерка Ольгу к бедному Лаврову.
  
   Хотелось тете Ире мстить скорей.
   Но доказательств не было у ней.
   Тогда Семен Степаныч, как бы к слову,
  

10

   Стал звать Ирину погостить в Москву
   С дочурками, при каждом рандеву,
   Когда случалось им вдвоем остаться.
  
   Звал и девчушек: - "Сходим в зоопарк,
   На карусели, в цирк и луна-парк..."
   Те были рады хоть сейчас собраться.
  
  
  
  
  
  
  
  

11

   Ирина, помня промах прошлых лет,
   Как можно мягче отвечала: "Нет".
   Хитров негодовал, почти бесился.
  
   Все торопил ее. Ну как тут быть?
   Она ему желала уступить:
   "Неужто, в самом деле, он влюбился?"
  

12

   Хитров ей нравился. Он ей казался тем,
   Кого она предпочитала всем,
   Кого в своих мечтах воображала,
  
   Когда еще девчонкою была.
   Но ей судьба в то время не дала
   С мечтою встречи. А потом настала
  

13

   Пора Ирине замуж выходить.
   И я опять спрошу вас: как тут быть?
   Судьба, судьба. Она нередко с нами
  
   Такого натворит, что ой-ей-ей!
   Мечты и идеалы - все долой:
   Судьба идет! Но разве мы не сами
  

14

   Творим судьбу? Не знаю. Вот опять
   Ирине нужно было выбирать.
   Она теперь так страстно захотела
  
   Вместить мечту в реальности канву,
   Умчаться с принцем из Шарьи в Москву,
   Куда-нибудь! Ей все здесь надоело.
  

15

   Что ж, се ля ви, мы жаждем перемен,
   Как пел нам Цой. Однообразье - тлен.
   Увы, приелась местная сторонка,
  
   Прыщавые мальчишки-женихи,
   Дерущиеся, словно петухи.
   Мечтает с детства всякая девчонка
  
  
  
  
  
  
  
  

16

   О славном Грее, даже если тот
   Пусть с улицы соседней "приплывет".
   Но лишь бы не с родного переулка!..
   Я был в Воронеже. Вот город-Вавилон!
   Он иностранцами заполонен.
   Не город, а волшебная шкатулка,
  

17

   Где бисер наций так переплетен,
   Что в каждый род воронежский внесен.
   Мне даже, шутки ради, говорили:
  
   Любого, мол, воронежца копнуть,
   Так среди предков встретишь где-нибудь
   В достатке африканской крови, или
  

18

   Арабской, или чьей-нибудь еще...
   Ведь девушкам куда как "харащо"
   Домой под утро воротиться с танцев,
  
   Всю ночь прослушав не родную речь.
   Высоцкий нас хотел предостеречь,
   Но... "Девочки любили иностранцев".
  

19

   Заезжие ребята-молодцы
   Скупали девок оптом, как купцы.
   И те с восторгом освежали гены,
  
   За принцами спеша в любую даль.
   Им надоевшей родины не жаль.
   И выли каждый раз аборигены,
  

20

   Когда, соседку Машу полюбя,
   На женихов пророчили себя,
   А их принцессу вдруг к пределам новым
  
   Американец важный увозил.
   "Зачем Колумб Америку открыл!?" -
   Они кричали вслед за Гумилевым.
  
  
  
  
  
  

Глава сорок вторая

1

   Предательство. Что может быть больней
   В безумном вихре скоротечных дней,
   Где тело вянет, а душа страдает,
  
   Где каждый час уносит жизнь и кровь,
   Где так хрупки и вера, и любовь,
   Узнать, что вам любимый изменяет;
  

2

   Что вам любимая наставила рога;
   Что верный друг - на стороне врага.
   Предательство. Его везде освищут.
  
   И все-таки, рискуя вызвать гнев
   У моралистов и у юных дев,
   Скажу, что от добра добра не ищут:
  

3

   В предательстве нередко есть вина
   И тех, кого предали. В чем она?
   Да в том, что слишком многого желали.
  
   Мы склонны лишь предателей винить,
   А жертвы все спешим обожествить.
   Но в памяти людской тогда не зря ли
  

4

   Предателей История хранит?
   Слаб человек. Он вечно норовит
   Разбогатеть, поправить положенье,
  
   В истории оставить бренный след.
   Но глупости людской предела нет!
   Она всему найдет опроверженье.
  

5

   И Герострат чужой сжигает труд,
   И в спину друга нож вонзает Брут!
   Не отравил бы Моцарта Сальери,
  
   И кто сегодня помнил бы о нем?
   Предавших мы без устали клянем!
   Но, милый друг, подумай, неужели
  
  
  
  
  
  
  
  

6

   Нас не учил Христос прощать врагам?
   И ты прости предавшего. Он сам
   Предательством своим себя накажет,
  
   Да и тебя возвысит до небес.
   А не простишь, - залезет в душу бес,
   Уж он тебя как следует измажет.
  

7

   Вот пролетел сентябрь. А в октябре
   Вернулось лето. Сухо на дворе.
   Листва хрустит, как чипсы, под ногами.
  
   Почти черна пожухлая трава.
   А в градуснике ртуть едва-едва
   На двадцать не встает. И временами
  

8

   Забыв о том, что скоро холода,
   Листом зеленым брызнет резеда.
   Тепло стояло около недели.
  
   Ход осени остановить нельзя.
   И вскоре, зимней стужею грозя,
   Дни сжались и заметно потемнели.
  

9

   Валерка выписан. Вот он пришел домой.
   Ему предписан отдых и покой.
   Но мысли эти быстро он оставил
  
   И заключил с редактором контракт,
   С Лавровым подписал надежный пакт
   И договор с редакцией составил.
  

10

   Война - магнит для истинных мужчин.
   Теперь формально не было причин
   И у Хитрова дольше задержаться.
  
   Как говорится, надо знать и честь.
   Его чуть не убила эта весть.
   Он так хотел с Ириною остаться.
  
  
  
  
  
  
  
  

11

   Он для себя негаданно открыл,
   Что в первый раз серьезно полюбил,
   И просто жаждал, жаждал продолженья!
  
   Он так и этак к Ире подъезжал.
   Не отвергался, но не побеждал.
   В конце концов, он сделал предложенье!
  

12

   Сначала Иру это завлекало.
   Теперь она уж и сама не знала,
   Что делать ей. Какой ей дать ответ?
  
   Дофлиртовалась. Вот чего добилась.
   Ведь и сама почти в него влюбилась.
   "А как же муж, семья? Все бросить? Нет!"
  

13

   Их флирт имел достойнейший венец:
   Как следует подумав, наконец,
   На время было решено расстаться,
  
   Пока страстей уляжется туман,
   Пока Лавров подлечится от ран,
   Они сумеют в чувствах разобраться...
  

14

   В своей недолгой жизни в первый раз
   Валерка наш приехал на Кавказ.
   И в первый раз он видел с самолета
  
   При ярком солнце утренний Казбек.
   Вот зрелище, скажу я вам! На век
   Запомнится оно. Ведь это что-то!
  

15

   Блестел алмазом на вершине снег,
   И ручейки застывших снежных рек
   Спускались по расщелинам к подножию.
  
   Клубился пар, взбиваясь в облака.
   На всем была Всевышнего рука
   Видна отчетливо и ощущалась кожею
  
  
  
  
  
  
  
  

16

   В божественном сплошном мажорном "ля".
   Внизу - обетованная земля!
   В салоне сразу смолкли разговоры.
  
   "Смотрите: горы!" - кто-то прошептал.
   Высоцкий очень правильно сказал,
   Что лучше гор быть могут только горы.
  

17

   Недаром бог занес на Арарат
   Ковчег земной. И верно говорят,
   Что на Олимпе боги обитают,
  
   А на Парнасе гении живут.
   Ну а меня - куда за этот труд?
   Я думаю, об этом боги знают.
  

18

   Возможно, хоть в Шарье роман прочтут
   Когда-нибудь... Но вдруг еще сочтут,
   Что нужно мне и памятник поставить
  
   В глухом зеленом сквере у пруда,
   Где раньше не бывал я никогда.
   Вот будет смех! Могу себе представить.
  

19

   Хотя и точно знаю наперед,
   Что слишком много времени пройдет
   Пред тем, чтобы в отечестве любимом
  
   Признали в блудном сыне своего
   И по делам восславили его.
   Но эту тему пропускаю мимо.
  

20

   Пора мне вспомнить о повествовании.
   Уже вы притомились в ожидании
   Развязки. Чем же кончится роман?
  
   Сказать по правде, я и сам гадаю,
   И не наверняка концовку знаю,
   Ведь лиры ключ капризной музе дан.
  
  
  
  
  
  

Глава сорок третья

1

   В Моздоке пролетел бездарный день.
   На Грозный не пускали. И под сень
   Каштанов перед штабом журналисты
  
   Расселись покурить да между тем
   Понабросать в блокноты пару тем.
   Все были разговорчивы, речисты.
  

2

   Мой Пилин больше слушал да молчал,
   Но разные вопросы задавал
   И факты подмечал для материалов.
  
   - Чего нас держат? - "Прилетел в Моздок
   Вчера министр и с ним чинов поток:
   Здесь двадцать пять одних лишь генералов".
  

3

   - Не многовато? - "Им, поди, видней".
   - Министр надолго здесь? - "На пару дней:
   Сегодня, завтра и - назад, в столицу..."
  
   Всю ночь Валерка думал о войне,
   О неразумной вспыльчивой Чечне.
   И вот в блокноте первую страницу
  

4

   По праву исчеркала мысль одна:
   "Война экономически вредна
   Обеим сторонам. Для государства
  
   Она не может принести доход,
   Скорее уж совсем наоборот:
   Страна отыщет в ней одни мытарства.
  

5

   Хотя, для частных капиталов здесь
   Возможность быстрой выгоды и есть,
   Но лишь одной ценой - невинной крови.
  
   И лживая Политика в войне
   Всегда отыщет выгоду; вдвойне, -
   Когда сама глупа: насупит брови,
  
  
  
  
  
  
  
  

6

   Напустит пафоса ее максимализм,
   А на поверку все - лишь популизм!.."
   Так Пилин стал потомком М.Кольцова.
  
   Узнал он журналистов шумный сброд -
   Снимающий и пишущий народ, -
   На многое готовый ради слова.
  

7

   Узнал от них, что должен он писать,
   Что надо, что не надо освещать,
   Вокруг чего в Чечне бушуют страсти...
  
   Наутро, новой дружбой ободрен,
   С двумя знакомцами в пресс-центре он
   Был прикомандирован к N-ской части.
  

8

   Вот город Грозный. Грозный генерал
   Когда-то крепость здесь обосновал,
   В далекие ермоловские годы,
  
   Чтоб горцев сила русского штыка
   Держала в страхе, чтоб наверняка
   Удачней были русские походы.

9

   И таял снег весной, стекали с гор,
   Вплетались в горных речек разговор,
   Неслись ручьи с бурлящей свежей кровью.
  
   И разносила горная вода
   Кавказу весть о том, что никогда
   Он покорен не будет нелюбовью.
  

10

   Как жаль, что лишь большая кровь порой
   Способна прекратить ненужный бой
   И остудить пылающие гневом,
  
   Безумной местью сжатые умы.
   Как часто в этом убеждались мы.
   И вот опять Кавказ своим напевом
  
  
  
  
  
  
  
  

11

   Зовет к войне горячие сердца.
   Отец за деда мстит, сын - за отца.
   И Смерть, цепной реакцией владея,
  
   Несет в себе невиданную мощь!
   Здесь кошелек добра настолько тощ,
   Что мы молчим, открыть его не смея.
  

12

   Валерку как-то разбудил чуть свет
   Приятель-журналист, его сосед:
   - Вставай скорей! А то пропустишь тему!
  
   Разведка с рейда только что пришла.
   В одном ауле выжгли все дотла:
   Боевики создали там проблему.
  

13

   Есть раненые. Схватка будь здоров!
   Зато освободили двух рабов.
   Договорился я, что нам позволят
  
   Взять у рабов для прессы эксклюзив.
   А то другие, нас опередив,
   Все наши темы мигом замусолят...-
  

14

   Пока все спят, они скорее - в штаб.
   И вот один освобожденный раб
   Согласье дал судьбу свою поведать:
  
   - Пятнадцать лет я был - нечеловек.
   Пятнадцать лет, а словно целый век.
   Врагу не пожелаю я отведать
  

15

   Такой судьбы. Я отслужил. Как вдруг
   Ко мне приехал мой армейский друг.
   Он знал, что я детдомовский, что сразу
  
   Я от завода получил жилье...
   Когда б мне только знать, что он - жулье!
   Убил бы гада, задушил заразу!

16

   Он был угодлив, ласков был со мной.
   Чечен, а словно ангел неземной.
   Но жить в столице негде было парню.
  
   Я временно его и прописал...
   Ах, боже мой, когда б я только знал!..
   Пристроил по знакомству на пекарню.
  

17

   Через полгода праздновали мы
   Мой день рожденья. Пили, и умы
   Туманились вином. Уж мой-то точно!
  
   Очнулся я в подвале. За окном
   Виднелись горы. Я со стариком
   Каким-то был к столбу прикован прочно.
  

18

   Он мне и объяснил, что я - в плену.
   - "Ты - раб. Я десять лет судьбу кляну, -
   Сказал старик. - Тебя, сынок, продали..."
  
   - "Как так?! Ведь я советский гражданин!.."
   - "Э-э, милый, ты такой тут не один..."-
   Я убегал. Ловили, избивали.
  

19

   Потом пошел поток: один, другой...
   И все - бомжи. Что было со страной?
   Кто не выдерживал - в неволе погибали.
  
   И русских девушек "хозяин" привозил...-
   Рассказчик трясся весь, да все курил. -
   Меня, как скот, раз восемь продавали.
  

20

   Уже потом узнал я от него, -
   Кивнул он на соседа своего, -
   Что нет Союза. Что войну наквакал
  
   Народ безумный! Дикая страна.
   Но, боже мой, ведь, если б не война,
   Я б умер в рабстве!.. - Он курил и плакал.
  
  
  
  
  
  

Глава сорок четвертая

1

   Был скучный вечер. Оля у окна
   Читала Тане басню про слона.
   Катюша над уроками трудилась.
  
   Выл ветер за окном, горел фонарь.
   - Ну вот, еще немного - и январь, -
   Вздохнула тетя Ира. - Мне приснилось
  

2

   Сегодня ночью, будто в новый год
   Нас вместо праздника несчастье ждет.
   - Дурные сны рассказывать не стоит, -
  
   Сказала Оля, - чтоб не сбыться им.
   - Да я молчу. Но, знаешь, снам своим
   Я слабо доверяю. Беспокоит
  

3

   Меня другое. - "Что же?" - Почему
   Валерка твой к Сереже моему
   Тебя приревновал? - "Уж я не знаю."
  
   - И как могла ты отпустить его
   Поехать на войну? - "А, ничего!
   Теперь его я видеть не желаю..."

4

   - Чего же так? Ведь, кажется, тебе
   Уже пора подумать о себе. -
   Их взгляды встретились: загадки и секреты.
  
   - "Я не пойму..."- Ты поняла меня.
   - "Нет, правда, что?" - Да не проходит дня -
   Тебя тошнит. Ты съела все конфеты,

5

   Ты стала замкнута, ведь я же не слепа.
   Ты... в положении? - "Ах, как же я глупа!..
   Уж лучше б я в Шарью не приезжала.
  
   Жила б в селе у матери своей..."
   - А ты "об этом" не писала ей?
   - Нет. Не хочу, чтобы она узнала.
  
  
  
  
  
  
  
  

6

   - А что ж аборт...- "Ну хватит, я прошу!..
   Уж как-нибудь сама я все решу..."
   - Да ты уже все "как-нибудь" решила.
  
   А что скажу я матери твоей?
   Придется же когда-нибудь и ей
   Узнать о том, что дочь здесь натворила.
  

7

   - "Да что я натворила?" - Ничего.
   Но я лишилась мужа своего:
   В больнице он лежит с тяжелой раной.
  
   И Пилин жизнь свою хотел прервать.
   Из-за кого? С чего он стал стрелять
   В Сережу моего? Уж очень странной
  

8

   Мне кажется вся эта, так сказать,
   История...- Ах, тетка, если б знать
   Она могла хотя бы половину
  
   Того, что было за ее спиной!
   Она б тогда уж точно ни одной
   Не думала минутки и причину
  

9

   В Москву уехать быстро бы нашла.
   Так день прошел, другой. И вот пришла
   Пора, и генеральную уборку
  
   Под новый год затеяли они.
   Достали елку. Оставались дни
   До праздника. С утра ушли на горку
  

10

   Танюша с Катей. Вместе с детворой
   Они летели вниз с горы крутой.
   Потом из снега снежных баб лепили.
  
   В окно на них с улыбкой смотрит мать.
   Вот отошла, вот стала прибирать
   У мужа на столе. Но вот застыли
  
  
  
  
  
  
  
  

11

   Ее глаза на небольшом листке,
   Что выпал вдруг из папки. Вот в руке
   Листок трепещет. Ира прочитала
  
   И стих о журавлице, и в конце
   Приписку Ольги. На ее лице
   Гримаса ревности и боли запылала.
  

12

   Потом сменилась ненавистью, злом.
   Потом она заплакала, потом
   Оделась и поехала в больницу.
  
   И там, на грех, застала их вдвоем:
   Как голубки, воркуют белым днем!
   Она швырнула стих про журавлицу
  

13

   И выдавила лишь одно: - Развод! -
   Вот вам и вещий сон под новый год.
   Пришла домой, а тут Танюша плачет:
  
   Пока играла во дворе она,
   Куда-то делась варежка одна.
   Но, боже, что потеря эта значит
  

14

   В сравненьи с той, что ждет их впереди!..
   Гони же, муза, лошадей! Веди
   К развязке поскорей! Даруй мне слово!..
  
   Вот извещение на бандероль
   Приносит почтальон. Как будто соль
   На рану Ире насыпая снова,
  

15

   Прислал Хитров журнал, где описал
   Охоту, и дуэль, и весь скандал.
   Стихи Лаврова напечатал тоже.
  
   Вот так Лавров наш, потеряв жену,
   Стал знаменитым вдруг на всю страну
   С Валеркой вместе. Здесь отмечу все же,
  
  
  
  
  
  
  
  

16

   Что можно, если выбирать пути,
   Желанную удачу обрести,
   И отыскать известность в одночасье.
  
   Но без потерь удача не придет.
   Лишь потерявший что-то обретет.
   Так счастье компенсирует несчастье,
  

17

   Несчастье - счастье. Каждому свое.
   Но слава бренна, с прихотью ее
   Она всегда не вовремя приходит,
  
   Всегда - тогда, когда ее не ждут.
   И ей в заслугу только то зачтут,
   Что рано или поздно, но находит
  

18

   Она всех тех, кто славу заслужил.
   Хотя редактор сильно изменил
   (Внеся свою редакторскую правку)
  
   Историю мою, - пускай. Увы,
   Редакторы повсюду таковы
   И глупо тут хвататься за удавку.
  

19

   Когда вернулась Оля, за порог
   Ее уж не пустили. Что ж, порок
   Приносит не одни лишь наслажденья.
  
   За дверью Олю чемоданчик ждал
   И для Лаврова присланный журнал.
   А через день свой первый день рожденья
  

20

   В глухой Шарье отметила она
   Больной в общаге и совсем одна:
   Лавров просил его не беспокоить
  
   И дать возможность одному побыть,
   Чтоб разобраться в мыслях, все решить.
   Она ушла, не стала с дядей спорить.
  
  
  
  
  
  

Глава сорок пятая

1

   Друзья мои, позволю отступление.
   Пока писал я это сочинение,
   Год кончился, а с ним и целый век,
   А с веком - целое тысячелетие.
   Но я хочу сказать лишь за столетие.
   Уже двадцатый времени забег

2

   На финише. Лишь несколько часов
   Нас разделяют. Значит, пару слов,
   Я думаю, сказать бы надо мне
  
   О веке, уходящем вместе с годом,
   Пока еще бокал, со всем народом,
   Я не поднял и не обмыл в вине
  

3

   Иное, лучшее тысячелетие.
   О старом вовсе не хочу жалеть я.
   Век кончился, и мне его не жаль.
  
   Но все же он достоин слов поэта,
   Достоин многого, вы знаете об этом
   И без меня. А значит - прочь печаль!
  

4

   Как много дал нам этот славный век,
   Как много отыскал в нем человек.
   По-мне всего важнее - телевизор.
  
   Теперь, чтобы увидеть белый свет,
   Побыть за рубежом, препятствий нет,
   И не нужна нам выездная виза.
  

5

   Благодаря нему, мы знаем мир
   Немного лучше. И любой кумир
   В нем выглядит наглядно, человечно:
  
   Мы можем заглянуть ему в глаза,
   И, дозвонившись, что-нибудь сказать
   В прямой эфир. И можем мы, конечно,
  
  
  
  
  
  
  
  

6

   Увидеть, как живых, героев книг;
   От скуки поглазеть на боевик
   Или комедию, а может, - мелодраму.
  
   Он в силах время сжать и растянуть,
   И в прошлое мы можем заглянуть,
   И в будущее - стоит взять программу.
  

7

   Ну а в провинции без теле вовсе крах,
   В деревнях, в селах, в малых городах,
   Где до сих пор всего одна программа.
  
   Здесь милый телек - и Дворец культуры,
   И вернисаж, учебник физкультуры,
   Политик, сказочник и для беседок дама,
  

8

   Ну, в общем, - персональный Колизей!
   Всего и дел - сиди себе, глазей.
   Как незаслуженно он "ящиком" зовется.
  
   Он нам готов без устали служить,
   Готов жену и мужа заменить,
   И никогда уж в гневе не взорвется.
  

9

   Еще ХХ-й век компьютер дал,
   Но про компьютер я б писать не стал
   Затем, что в этом уходящем веке
  
   Иметь компьютер я, увы, не мог.
   Средства не позволяли, видит бог.
   Но сколько нового таится в человеке!!!
  

10

   Ах, боже мой, совсем забыл сказать,
   Еще есть вещь, которой не назвать
   Я просто не могу, как честный автор.
  
   ХХ-й век придумал Интернет,
   Уж это точно лидер, спору нет.
   Во всяком случае, он приведет нас в Завтра.
  
  
  
  
  
  
  
  

11

   Но это техника, а что у нас в культуре?
   В искусстве, в спорте и в литературе,
   Что может предъявить ХХ-й век?
  
   О, очень многое! Он столь же гениален,
   Как ХIХ-й, хотя не идеален.
   И все же многого добился человек.
  

12

   Ведь сколько стало новых видов спорта!
   С одной "доской", - так целая когорта:
   Катанье по асфальту, по волнам,
  
   Свободное парение по небу -
   Все на "доске"! Вот хоть бы разик мне бы
   Попробовать - по небу. Впрочем, снам
  

13

   Благодаря, летаю до сих пор.
   Хотя не часто. А какой фурор
   В ХХ-й век внесла литература!
  
   Какие имена! Какая рать!..
   Еще про космос я забыл сказать!..
   Ну а кино! - тут целая культура!
  

14

   ХХ-й век мой был безумно взвинчен.
   Инфаркт хватил бы старика Да Винчи,
   Когда б узнал он, что простой квадрат
  
   Является шедевром, что искусство
   Есть в примитиве... А какие чувства
   Сегодня предлагает нам Арбат!
  

15

   А Сальвадор Дали - знаток по пукам
   И по изобразительным наукам!
   Ведь это что-то!.. Но, увы, не волен
  
   В объеме я: заканчивать пора.
   ХХ-й век. Все было, как вчера.
   Жаль одного: не обошлось без войн.
  
  
  
  
  
  
  
  

16

   Всегда нас апокалипсис страшит.
   Предсказывали нам, что совершит
   Налет на Землю страшная комета...
   Пророки лгут. Ну что ж, им бог судья.
   А сколько этих сказок слышал я!
   И о пришествии, и о кончине света.
  

17

   И в каждом веке человек в волнении
   Ждет не на шутку светопреставления,
   Страшится войн, разрух, чумных зараз.
  
   Но все кончалось лишь концом эпохи.
   А эти устрашающие вздохи
   В истории встречались много раз...
  

18

   Ну вот, еще чуть-чуть, и века нет,
   И нового тысячелетья свет
   Нас встретит утром. Мы уже мечтаем,
  
   Что новый век преподнесет нам счастье,
   Что мы разбогатеем в одночасье...
   В мечтах своих, как в облаках, летаем.
  

19

   И просим у Всевышнего всего:
   "Дай, Господи, того нам, и того.
   Пожалуйста, ну хоть пообещай".
  
   И нам милей уж новое столетие,
   Иное, лучшее тысячелетие.
   Двадцатый век, прощай, прощай, прощай!
  

20

   А я опять вернусь к воспоминаниям,
   И попрошу у вас еще внимания,
   Чтоб досказать историю свою.
  
   Надеюсь, вам не очень скучно было?
   Согласны слушать дальше? Очень мило.
   Итак, друзья, вникайте, я пою.
  
  
  
  
  
  

Глава сорок шестая

1

   Повис над Грозным Старый Новый год.
   В окраинах работал миномет.
   В руинах снайперы через прицелы
  
   Искали подходящую мишень.
   И автомат чеканил целый день
   Чечетку смерти. Все же были целы
  

2

   Соседние дома, где мирный люд
   Не прекращал свой повседневный труд.
   Война - войной, а жить-то все же надо.
  
   Ведь люди существуют и в аду.
   Да и война - не ад ли? На беду
   Она порой бывает хуже ада.
  

3

   С одним корреспондентом Пилин наш
   О мирных людях делал репортаж.
   И был на свадьбу приглашен нежданно.
  
   Как странно было видеть молодых!
   Когда б при обстоятельствах иных
   Играли свадьбу... Но любовь желанна
  

4

   Не только в мирной жизни. На войне
   Она желанней и нужней вдвойне...
   Отдали тостам честь и мадригалам,
   Да рано разошлись, блюдя приказ
   О строгой жизни в комендантский час.
   До сумерек укрылись по подвалам,
  

5

   Чтоб ночью, если станут вдруг бомбить,
   Сидеть, как мыши в норах, и молить
   Лишь об одном: дожить бы до рассвета.
  
   Валерка, как и все, пошел в подвал.
   Спустился и - дар речи потерял:
   Так потрясла его картина эта.
  
  
  
  
  
  
  
  

6

   Подвал кишел людьми. Вот на тюки
   Уселись дети: первый - без руки,
   А у другого - вырвано коленко.
  
   Вот мать качает грудничка в бинтах,
   Трехлетка рядышком на костыльках...
   Да, "Дети подземелья" Короленко
  

7

   Подвальным детям были не чета.
   Повсюду грязь, страданья, нищета.
   Кто не имел жилья, так тут и жили.
  
   Тот - приодет, тот - чуть не нагишом.
   В углу спала старуха с малышом,
   Сосавшим пальчик. На огне топили
  

8

   В большой кастрюле грязноватый снег,
   Чтоб выпить вместо чая... Человек
   Здесь характерен был средневековью.
  
   Какой контраст всему дает война!
   Ценить друг друга учит нас она,
   Непонимание смывая кровью.
  

9

   Вот и сейчас, внеся контрастный штрих,
   Сюда пришли невеста и жених,
   Чтоб "насладиться" первой брачной ночью.
  
   А ночь была - не приведи, Господь!
   Бомбили Грозный. Каменную плоть
   Крушили на куски военной мощью.
  

10

   Не миновал снаряда и подвал.
   Крик, слезы, рев, огня безумный шквал,
   И паника, и смерть, и чье-то горе.
  
   Жених убит: пробита голова.
   Невеста в шоке. Впрочем, нет, - вдова!
   Не Истина рождалась в этом споре:

11

   Оспаривала смерть свои права.
   Под утро, лишь забрезжило едва,
   На божий свет, кто выжили, пробились
  
   Через завал. И новый шок людей
   Оцепенил. Дома в округе всей
   В горящие руины превратились.
  

12

   Война не терпит слабых. У нее
   Об этом представление свое:
   Слабее тот, кто выжить не умеет.
  
   Вновь беженцев унылый караван
   Потянется к границам ближних стран.
   Кто их за это осудить посмеет?
  

13

   Валерка Пилин ездил по Чечне
   От части к части. Трясся на "броне"
   Да на "вертушках", мчался по "железке".
  
   И каждый раз записывал в блокнот
   То байку, то рассказ, то анекдот
   Военной жизни. Вот, в одной поездке
  

14

   День пробыл на Червленой-Узловой
   С отрядом северян. Послушал вой
   Шакалов ночью у моста, который
  
   Соединял два берега реки.
   За этот мост дрались боевики,
   И, отступая, уходили в горы.
  

15

   Холодным был и шумным грозный Терек.
   Шумел, кипел, волною бил о берег.
   Вершины гор скрывали стаи туч.
  
   Валерка написал о капитане,
   Что воевал еще в Афганистане.
   Тот был высок и, словно черт, могуч.
  
  
  
  
  
  
  
  

16

   За подвиги имел наград не мало
   И даже был обласкан генералом.
   Они брели по утренней росе:
  
   - Я думаю, мы все-таки не даром
   Сдавали Русь врагам своим - татарам,
   Французам, немцам, - пробовали все,
  

17

   Да мал роток, кусок велик для пасти.
   Враги встречали здесь одни напасти. -
   Он обо всем по-своему судил.
  
   Валерка слушал молча, не мешая,
   Не вел конспекты, лишь запоминая.
   А тот все говорил и говорил:
  

18

   - Я здесь бывал при Брежневе, у друга.
   Какой был край! Ни русских ли заслуга,
   Что поднялась Чечня из нищеты?
  
   Но кто виновен, что амбиций ради
   Вновь в нищету страну повергнуть рады
   Безумные политики?.. - Просты
  

19

   И резки были мысли капитана.
   Потом Валерка ездил от Закана
   До Гудермеса. Все писал, писал
  
   Да отсылал Лаврову и в газету.
   И вскоре к капитанскому портрету
   Прибавились еще. Вот генерал,
  

20

   Начальник Северного управленья,
   Приехал навестить подразделенье;
   А вот бойцы ОМОНа из Шарьи...
  
   Но по ночам Валерке снилась снова
   Напасть земная - Ольга Кистенева.
   И просыпался Пилин до зари.
  
  
  
  
  

Глава сорок седьмая

1

   Метет, метет метель по всей Шарье.
   И вот уже февраль в календаре
   Сорвал листок святого Валентина.
  
   Кругом снега. Сугробов намело
   Февральских вьюг лихое помело.
   Приятна глазу зимняя картина,
  

2

   Да слишком много создает хлопот.
   И дворникам прибавилось забот:
   Позанесло тропинки и дороги.
  
   Увяз в снегу по бампер "Мерседес".
   Он так наивно в русский снег залез.
   Теперь ворчит, пыхтит, прося подмоги.
  

3

   За ним машин собрался целый взвод.
   Вот по сугробу лезет черный кот,
   Проваливаясь в снег при каждом шаге.
  
   Его ворона дразнит "от балды"
   И оставляет на снегу следы -
   Автограф птичий, словно на бумаге.
  

4

   Слепят и вьюжат хлопья. Все бело.
   Подход к подъезду снегом замело.
   И бабушки с трудом одолевают
  
   Поход из дома в ближний магазин.
   Вот с удивленьем молодой грузин
   Глядит на русский снег. Снежинки тают
  

5

   В его ладонях. А за ним в окно
   От скуки наблюдает Ольга, но
   Не он ее сознанье занимает.
  
   На сердце грусть. Блуждает наугад
   По улице ее бездумный взгляд.
   Тоска. Тоска ее одолевает.
  
  
  
  
  
  
  
  

6

   Среди подруг ей скучно, ведь они
   В пустых заботах коротают дни.
   Ну а она так быстро повзрослела.
  
   Ей девочек наивных болтовня
   За час надоедала на три дня.
   Но, видит бог, порой она хотела
  

7

   Вернуться в беззаботный мир подруг
   И с пагубной тоской расстаться вдруг,
   Не быть беременной и по уши влюбленной,
  
   Не знать о том, как сладостна любовь
   И с легкостью детей влюбляться вновь...
   В окно глядела Кистенева сонно.
  

8

   Хотелось ей теперь лишь есть да спать.
   Вот Оля опустилась на кровать,
   Прислушалась. За стенкой - смех, веселье.
  
   Она легла, погладила живот,
   Потом, подушкой прикрывая рот,
   Заплакала в своей печальной келье.
  

9

   Ей стало так обидно, что Лавров
   Все меньше проявляет к ней любовь,
   Все чаще говорит ей об Ирине,
  
   О дочерях, о том, что, может быть,
   Они вдруг захотят его простить.
   И Кистенева ничего о сыне
  

10

   Сказать Лаврову просто не могла.
   Не до такой же степени нагла
   Она была, чтоб собственный ребенок
  
   Орудием ей стал для шантажа.
   Любовь, увы, не терпит дележа...
   А что Лавров? Вот он взглянул спросонок
  
  
  
  
  
  
  
  

11

   В свое окно, где старый добрый клен
   Пушистым белым снегом занесен.
   Клонились ветви под тяжелой шапкой.
  
   Их ветер гнул, да обломить не мог.
   С утра Лавров писал. И легкий слог
   Вмещался в лист, прилаженный над папкой,
  

12

   В которой было все, что присылал
   По договору для стихов в журнал
   Ему Валерка через тетю Симу.
  
   И чем сильнее наш Лавров страдал,
   Тем чаще, чтоб отвлечься, он писал
   И написал так много в эту зиму,
  

13

   Как раньше не писал он никогда.
   Да, многому способствует беда:
   Откроет в нас возможности такие,
  
   Каких не ждали сами от себя.
   Сергей Андреич, душу теребя,
   Все думал: оправдания какие
  

14

   Ему помогут возвратить жену,
   Вернуть семью и, пусть не снять вину,
   Так хоть уменьшить? Что ж, любовь - стихия.
  
   Бороться с ней нам так же тяжело,
   Как со стихией. Чтобы повезло
   Тут нужно быть счастливым. Здесь стихи я
  

15

   Свои в поток сознанья обращу
   И по лавровским мыслям их пущу:
   "О память, память! Если бы удобна
  
   Была ты и рассудку и душе,
   Возможно, я бы все забыл уже
   И жил себе спокойно и свободно.
  
  
  
  
  
  
  
  

16

   Как хочет мой рассудок все забыть!
   Но памяти моей не рвется нить.
   Я помню наши встречи над оврагом,
  
   Ее слова и ласки... Боже мой!
   Какую шутку ты сыграл со мной,
   Коварный рок! Каким искусным магам
  

17

   Под силу все вернуть?.. А дочерям
   Как мне смотреть в глаза по вечерам?
   Мне даже думать о подобном стыдно.
  
   Как выбирать, когда сумел вместить
   Жену и Ольгу в сердце и любить
   Обеих?.. Как же больно, как обидно
  

18

   Должно быть Ире! Боже, боже... Срам!
   Что ж, "мне отмщение и аз воздам!.."
   Я не нашел подъема даже в славе.
  
   Что слава? Тлен. Успеха краток свет:
   Луч высветил, скользнув, проплыл - и нет.
   Так исчезает жухлый лист в дубраве,
  

19

   Истлев, в гербарий даже не попав.
   Так и меня забудут: прочитав,
   Стихи мои забросят в дальний ящик...
  
   Все пусто. Что могу я Ольге дать?
   А что - семье? Со мной им - лишь страдать.
   Для семьянина я - плохой образчик.
  

20

   Выздоровленья ждать теперь - к чему?
   Кому я буду нужен? Никому.
   Я - инвалид. Душа - и та устала.
  
   С начала начинать нет больше сил..."
   Лавров средь ночи вены бритвой вскрыл,
   И вскоре сердце биться перестало.
  
  
  
  
  
  

Глава сорок восьмая

1

   Друзья, еще вы здесь? Благодарю.
   Зима в тот год не по календарю
   Тянулась очень долго и уныло,
  
   Несла по небу низких туч гряду,
   Дарила скукой серых дней чреду
   И даже март с собою прихватила.
  

2

   Метелило да вьюжило кругом,
   Казался март не мартом - февралем.
   Но к середине поутихли вьюги
  
   И солнце стало радовать народ
   Все чаще, все настойчивей. И вот
   Пробились какофонии да фуги
  

3

   Весенних дней: то птичьи голоса
   Дарили дивных песен чудеса,
   То лай собак, то ор котов влюбленных,
  
   То зазвенит, как ксилофонов трель,
   Столь ранняя для севера капель
   С пригретых крыш, заснеженных и сонных.
  

4

   А Оля все одна, одна, одна.
   Когда к Лаврову бегала она
   В последний раз (была метель и стужа:
  
   Себя боялась Оля застудить), -
   Лавров просил ее не приходить.
   С тех пор, свою ненужность обнаружа,
  

5

   Она совсем отчаялась, и ей
   Уже не до весенних теплых дней.
   Все вспоминала Оля, как случилось,
  
   Что от любви она сошла с ума,
   В любовный омут бросилась сама?
   Когда болезнью этой заразилась?
  
  
  
  
  
  
  
  

6

   Для нас уже, конечно, не секрет, -
   Как Олей овладел подобный бред.
   Мы без труда отыщем место это
  
   В семнадцатом стихе второй главы.
   Тогда и зародился в ней, увы,
   Росток любви... Вот Оленька раздета,
  

7

   Стоит у зеркала и смотрит на себя,
   На свой живот: "Что, мой малыш, тебя
   Отвергли? Мы с тобой уж не любимы...
  
   Нет! Просто он не знает о тебе!
   Пора сказать! Пора помочь судьбе!.."
   Но вдруг, услышав голос тети Симы,
  

8

   Она скорей накинула халат.
   Вся обмерла. Присела. Ждет. Стучат.
   - Открыто! - с дрожью в голосе сказала.
  
   Открылась дверь. Скользнула в шторах дрожь.
   - Так вот ты, значит, где теперь живешь!
   А я ведь целый день тебя искала.
  

9

   - Зачем? С Валерой что-нибудь стряслось?
   - Нет, что ты! Сплюнь! Ты мысли эти брось!
   А то и мне беду накличешь... На вот.
  
   Валерка мне велел тебя сыскать
   И от него посланье передать.
   Он думает, теперь имеет право...
  

10

   Что ты к нему вернешься... Там ему
   Задерживаться больше ни к чему.
   Приедет скоро... Ну, смотри, - решайся.
  
   Хотя, по мне, так было б хорошо,
   Когда б он лучше партию нашел:
   Без брюха... Я ведь мать, - не обижайся...
  
  
  
  
  
  
  
  

11

   - Постойте, что случилось? Не пойму. -
   Вскочила Ольга. - Кто сказал ему...
   Сергей... Андреевич к жене вернулся?
  
   - Так ты не знаешь?! Погоди, присядь.
   Тогда должна тебе я рассказать...
   Но как начать?.. - Тут в Оле страх проснулся:
  

12

   - Что? Что случилось?! Говорите, ну!
   - Ты знаешь, что Валерка про войну
   Писал, а я к Лаврову все носила...
  
   - Да. Как он? Нужно мне ему сказать...
   - Ой, девка, лучше бы тебе не знать.
   Он... вены вскрыл. - Неведомая сила
  

13

   С кровати Ольгу мигом подняла
   И, как в бреду, по комнате несла:
   Колготки, платье, кофта, шапка, шуба...
  
   И тетя Сима, глядя на нее,
   Боялась продолжать. А та свое:
   - Вот дурачок!.. Зачем же он?.. Так глупо...-
  

14

   Уж Оля было - в дверь. Но слышит вдруг:
   - Он... умер. - В сердце Ольги будто сук
   Переломился, опустились руки,
  
   Ослабли ноги, помутился взгляд:
   - Давно? - "Пятнадцать дней тому назад.
   Врачи сказали: умер он без муки.
  

15

   Я думала, ты знаешь. Ведь его
   Уже похоронили. Оттого
   Валерке я письмо и написала.
  
   Уж и ответ ко мне успел прийти.
   Валерка-то просил тебя найти..."
   Тут Кистенева в обморок упала.
  
  
  
  
  
  
  
  

16

   Тянулись дни. Весенняя пора
   Своим теплом смягчила вечера
   И, словно сердце сказочного Кая,
  
   Топились льды и таяли снега.
   А в сердце Оли все мела пурга.
   Уже казалось ей, что никакая
  

17

   Весна не в состояньи растопить
   Души озябшей ледяную нить,
   Что прошлое на привязи держала.
  
   Палат больничных призрачный покой,
   Сменивший вдруг общаги шумный рой
   ("На сохраненьи" Оленька лежала),
  

18

   Покоя не принес ее душе.
   Не о себе и не о малыше
   Заботилась она, ее томила
  
   Одна лишь мысль: "Лаврова больше нет".
   Казалось ей, что умер с ним весь свет.
   Что сблизить может их одно - могила.
  

19

   Еще никак не шло из головы
   Валеркино письмо. Но я, увы,
   Дословно привести его не в силах.
  
   Скажу лишь, что Валерка все простил
   И сам ее простить себя просил,
   И замуж звал. Молил, чтоб поспешила
  

20

   Она с решением. А он - спешит.
   Но, выписавшись, Оленька летит
   Скорей в общагу. Осенило Олю.
  
   Веревку срезав кухонным ножом, -
   В такси и за город! А там - пешком
   Идет она к Изюменскому полю.
  
  
  
  
  
  

Глава сорок девятая

1

   Снег потемнел. На льдины Черный пруд
   Разбил покровы льда. По ним снуют
   Веселые вороны. Притаились
  
   В апрельской неге ивы у пруда.
   В ручьи стекалась талая вода
   И кое-где проталины пробились.
  

2

   А старый сучковатый дуб вдали
   Сосет корнями свежий сок земли.
   Вот и береза над пустым оврагом.
  
   Достала Оля брошку с янтарем
   И бросила в овраг. От зимних дрем
   Еще он не пробужен дивным магом -
  

3

   Живительным теплом апрельских дней, -
   На дне его еще не пел ручей,
   Он был глубок и мрачен. Кистенева
  
   К березе подошла. Внезапный пот
   Со лба смахнув, погладила живот.
   Теперь она была на все готова.
  

4

   - Ты мне поможешь, милое дитя, -
   Сказала Ольга, страшно так шутя. -
   С тобой затянем туже мы удавку.
  
   Ведь ты уже тяжелый, мой малыш.
   Ты не шевелишься? Ты мирно спишь
   В утробе глупой матери. Ни травку,
  

5

   Ни солнышко, ни первые цветы,
   Ни это небо не увидишь ты.
   Мир так хорош. Но жить в нем, нету силы.
  
   Прости меня, мой маленький. Прости.
   Ты в этот мир не должен был прийти.
   А без тебя и мне не жить, мой милый...-
  
  
  
  
  
  
  
  

6

   Высматривая подходящий сук,
   Сама себе она сказала вдруг:
   - Как холодно. На сердце боль и холод.
  
   Весна, что ж ты не радуешь меня?
   Душа боится завтрашнего дня,
   А сердце ощущает только голод
  

7

   Несбывшейся любви...- Тут Оля снова
   Задумалась и вспомнила Лаврова,
   И белый ствол тихонько обняла,
  
   Да, сколь ни силилась, а слезы не сдержала,
   Заплакала. Со всхлипами сказала:
   - Березка, милая, ты тоже ждешь тепла?.. -
  

8

   Береза долго бредила листвою
   И теплым летом. Так и мы с тобою,
   Читатель мой: едва зима наскучит,
  
   О лете начинаем говорить,
   Готовиться к нему, о нем грустить.
   Что ж, жизнь сама нас переменам учит.
  

9

   Однообразия губительны черты.
   Наверняка, испытывал и ты,
   Читатель мой, необходимость эту:
  
   В своей судьбе хоть что-то изменить,
   Хотя бы брюки новые купить.
   И уж зимой, конечно, тянет к лету.
  

10

   Но ведь еще и так бывает с нами,
   Когда нам хочется... Чего? Не знаем сами.
   Но явное желанье перемен
  
   Порою так припрет, прижмет, придавит, -
   Хоть в петлю! Вот оно уж жизнью правит.
   И маемся, попав в подобный плен.
  
  
  
  
  
  
  
  

11

   И бесимся, на близких зло срывая.
   Еще февраль, а нам бы мая, мая!
   И, кажется, вот-вот должно случиться...
  
   Но что? Не знаем сами. И губя,
   Мы до того измучаем себя,
   Что днем покоя нет, и по ночам не спится.
  

12

   Но эта наша неопределенность
   Чужда природе. Лишь людская склонность
   К пространному мышлению творит
  
   Сомнения и тягу к переменам.
   А наша кровь бежит себе по венам
   И на однообразье не глядит.
  

13

   Но мы все жаждем одухотворить, -
   И камню сердце дать, и в розу душу влить,
   И приписать березе чувство наше, -
  
   Не для того, чтоб добротой прослыть,
   Но чтоб самим еще сильней любить,
   Чтоб мир казался и добрей, и краше.
  

14

   И вот уже деревья стали плакать,
   Цветы - грустить, а дождь - слезами капать,
   И с ними мы становимся нежней...
  
   Итак, береза бредила листвою
   И теплым летом. Вот и мы с тобою,
   Читатель, дождались весенних дней.
  

15

   Утихли вьюги, снег ручьями тает,
   И воронье все радостней летает,
   И до листвы не так уж далеко.
  
   Опять апрель. Год миновал, как не был.
   И просветлело над Шарьею небо.
   И дышится свободно и легко...
  
  
  
  
  
  
  
  

16

   К березе Оля щеку прислонила,
   Без сил, как плети, руки опустила,
   Опять заплакала. Потом утерла слезы
  
   И как-то странно, с трепетом, не смело
   На все вокруг глядела и глядела.
   И тут, припала вновь к стволу березы:
  

17

   - Береза милая, ну потерпи, уж скоро.
   Из птичьего, ты слышишь, разговора
   Уже понятно, что еще чуть-чуть
  
   И снег сойдет с Изюменского поля. -
   Так, обнимая ствол белесый, Оля
   Сказала дереву. Потом, расправив грудь,
  

18

   Вдохнула свежий воздух, улыбнулась
   Задумчиво, чему-то усмехнулась,
   Веревку бросила под корни, в талый снег,
  
   И прочь пошла. Весна огнем сияла.
   На талом снеге солнышко играло,
   А под ногами, ускоряя бег,
  

19

   В ручьях сверкали искорки шальные,
   Вперегонки куда-то мчась. Лихие
   В проталинах возились воробьи,
  
   Чирикая без умолку. Вороны
   Расселись побеседовать на кроны
   Высоких сосен. Распушил свои
  

20

   В иголках ветви ельник молодой
   По краю поля, талою водой
   Питая корни. Жизнь вокруг кипела.
  
   И бисер ярких солнечных лучей
   По полю в даль все нес и нес ручей.
   Все кувыркалось, веселилось, пело.
  
  
  
  
  
  

Глава пятидесятая

1

   А в городе, почувствовав весну,
   Молоденькие ветви в вышину
   Протягивают тополя и клены;
  
   И с крыш звенит апрельская капель,
   И оживилась жизни канитель,
   И веселее каркают вороны.
  

2

   Танюшке радость: в луже под окном,
   Где долго таял снежной бабы ком,
   Оттаяла декабрьская пропажа -
  
   Потерянная варежка. Она
   Была скорей в комплект возвращена.
   А у подъездов - вновь старушек стража.
  

3

   Сидят, судачат обо всем вокруг,
   Перемывают косточки подруг,
   Соседей и прохожих. Чем не радость
  
   Для старческого сердца по весне?
   Посплетничали также обо мне.
   Я не сержусь, ведь старость - та же младость.

4

   Весна! Апрель! Ручьи звенят кругом.И будто бы проснулся старый дом:
   Открылись форточки. И воробьи умыться
  
   Спешат в ручье. И Васька-кот весь день
   Глядит на них с крыльца, а встать так лень...
   И, черт возьми, как хочется влюбиться!
  

5

   В кого-нибудь! Все девушки весной
   Так хороши! Смотри, народ честной,
   Красавицы все меньше укрывают
  
   Свои достоинства: то ножку оголят,
   То - декольте "а ля невинный взгляд",
   И этим нас вернее покоряют.
  
  
  
  
  
  
  
  

6

   Опять Хитров приехал из Москвы.
   На этот раз я не скажу: "увы".
   Напротив, очень кстати: ведь Ирина
  
   Совсем было отчаялась одна.
   Она теперь вдова, а не жена.
   А вдовам так необходим мужчина.
  

7

   И - честь редактору! - он взял ее с собой
   С двумя детьми. Я думаю, весной
   Для женщин можем мы и не такое.
  
   Ирину не хочу я осуждать.
   В Шарье моей чего ей было ждать?
   Уж дай им бог! Оставим их в покое.

8

   Сергей Андреич не узнал, что он
   Стал очень знаменит и был введен
   Посмертно в ранг достойнейших поэтов.
  
   И со вдовой его пришла пора
   На книжки заключать договора.
   Хитров был в этом мастером советов.
  

9

   Валерка вскоре прибыл из Чечни
   И сразу - к Оле. Дальше я - ни-ни!
   Что было там, догадывайтесь сами.
  
   Скажу лишь: Кистенева в этот раз
   Своим покорством удивила нас.
   Весна! Апрель! Шальными вечерами

10

   Гуляли мы с друзьями по Шарье.
   Принаряжал апрель, как кутюрье,
   Природным пухом вербу. И девчонки
  
   Засматривались чаще на парней.
   Амуры стали метче и верней
   В сердца стреляли. Не стоял в сторонке
  
  
  
  
  
  
  
  

11

   И я: кадрил девчонок только так.
   Для холостого это ведь пустяк,
   Лишь подмигни, и каждая готова
  
   Истратить вместе вечерок, другой.
   Но, что со мной? Весной я как изгой,
   Душа моя в апреле нездорова.

12

   И среди вешних радостных картин
   Меня порой одолевает сплин,
   Мне слишком быстро все надоедает.
  
   И вот уже с утра и до утра
   Сменяет меланхолию хандра.
   А сердце ждет. Чего? Само не знает.

13

   Жизнь изменить? Писать другой роман?
   Боюсь, что в этих чувствах есть обман.
   Теперь, оглядываясь на начало,
  
   И для меня загадка: как я смог
   Понакатать роман в шесть тысяч строк
   За год один? Да, тут трудов не мало.
  

14

   Куда приятней маленький объем.
   Не то, что каждый месяц день за днем
   Писать, писать, писать одно и то же...
  
   Нет, мне милее осень. А весной
   Творится что-то странное со мной:
   Я нервен часто и ворчлив. Но все же
  

15

   Как хороша шарьинская весна!
   Влюбленным скоро станет не до сна
   От майских вечеров самозабвенных.
  
   И, если вы задержитесь чуть-чуть
   С работы, если предстоит вам путь
   По паркам, то от стонов откровенных
  
  
  
  
  
  
  
  

16

   За свежей зеленью раскидистых кустов,
   Веселых, как мурлыканье котов,
   И страстных, и, порой, подобных вою,
  
   Вам и самим захочется любить
   И бесконечно в этом мире жить,
   И каждый год, цветя, играть листвою.
  

17

   Но, слава богу, есть всему свой срок...
   Да вот и я, пришел к концу, как мог.
   Лишь пару слов добавлю о герое.
  
   Валерка счастлив. Наконец-то он
   Обрел любовь, покой и крепкий сон.
   Что ж, и его оставим мы в покое.
  

18

   Чтоб сплетницам об Оле не судить,
   Они на Пристань перебрались жить.
   И с бабкой Зиной в стороне укромной
  
   Зажили весело. До родов Оле - дни.
   Сыграли свадьбу наскоро они.
   Я был свидетелем на этой свадьбе скромной.
  

19

   Ну, дай им бог! За это пью до дна!
   Вот так история была завершена.
   Теперь, друзья, и вы дошли до края.
  
   Здесь повесть прекращается моя.
   Пора уж мне. Прощаюсь с вами я,
   В далекий путь исканий улетая.
  

20

   И дольше не могу я задержаться.
   Хотя, признаюсь, трудно расставаться
   С героями романа своего.
  
   Я свыкся с ними. Встретить бы в печати...
   Но, думаю, здесь точка будет кстати.
   Я больше не добавлю ничего.
  

апрель 2000г. - апрель 2001г.

  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   7
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"