Аннотация: Из дневниковых записей добровольца Донбасса весной пятнадцатого года.
Там в обиходе много слов, которыми мы редко пользуемся. Вот ополченец с позывным "Старый" говорит: "Що маэмо, те маэмо". Переводишь по наитию: "Что есть, то есть". Тем более, нехитрая закуска и стакан водки на столе подсказывают, речь - о вещном, и даже - питательном. О вполне себе материальном. Но потом это же слова слышу от Старого, когда гуляем по Донецку, а рядом нет ничего, что принадлежало бы кому то из нас, ну, кроме заношенного камуфляжа и берц. Невольно задумываешься: "Що маэмо"? Не над скромностью же своего обмундирования кручинится мужик. Моё, конечно, получше будет - всё-таки multikam - приобретён в "Военторге". Могу подарить... Попозже, когда домой соберусь.
О своём спутнике знаю совсем немного: его дом - "под укропами", там же, на оккупированной территории мятежной республики, остались его семья, друзья, работа - всё что ценит. Здесь же, в прифронтовом Донецке у него только: матрас на полу расположения, да затертая "флора" (российский камуфляж). Да сильное желание поскорей вернуться домой. Конечно, с армией. Одному теперь домой не пойти, не поехать, Но она, эта освободительная армия, пока окапывается здесь, рядом с Донецком.
Так,"що маэмо"? Эта поговорочка повторяется и в других ситуациях, совсем не похожих на ту, застольную. И понимаешь, ты не правильно перевёл фразу на русский. Или - не понял подлинного её смысла. Он говорит не о том, что имеет, а об окружающем: "что есть, то есть". А есть - реальность. В которой надо жить и надо побеждать. Чтобы вернуть ту, утраченную. Ту, которую отобрали бандеровцы.
Потом узнаю, что это выражение пошло в народ от бывшего президента Украины - Кравчука. Может, он тоже говорил о реальности? После того, как Украина стала "Незалежной". Хотя, вряд ли...
P.S. Нашёл запись про фразу первого президента Украины в дневниковых записях, сделанных в мае 2015 года. Тогда, после минских соглашений, прошло не больше трех месяцев. "Старый", очевидно, жил надеждой, что вот-вот и армия ДНР вернёт под свой контроль всю Донецкую область. Он не допускал мысли, что межумочное состояние Донбасса, та реальность пришли "всерьёз и надолго".
По возвращению домой часто запрашивал в поиске браузеров позывной своего донецкого знакомого, обогатившего меня новым смыслом. В надежде узнать, как складывается его судьба. Но долго ничего не находил. Узнать о судьбе Старого довелось недавно - в конце двадцатого года. От его сослуживца Шустрого. Тот - из Славянска. Свой позывной получил от Стрелкова, за расторопность. Семнадцатилетний пацан в четырнадцатом году легко вошёл в ту войну - на подъёме были все, или - почти все. В силу малых лет помогал, как мог. И в разведке преуспел, и в окопной войне после минских соглашений. Дослужился до политрука. Так-то. Вот только списался с ним совсем недавно. Отвечал мне Шустрый со своего смартфона, как оказалось, находясь от меня неподалёку - в Москве. Зарабатывал на шиномонтаже. От него и узнал о Старом. Погиб.