Я вздрогнул и открыл глаза. Очаровательная незнакомка осталась во сне. А мерзкий коммуникатор ползал по руке, включив красный маячок и крича противным искусственным голосом: "Боевая тревога! Сбор ополчения! Через двадцать три минуты вы должны быть на сборном пункте дружины!". Сволочь - ведь я же отключил ему функцию активной побудки. Видимо действительно у вояк есть секретные коды, позволяющие обойти любую программную блокировку. Распутная женщина, это же получается надо вставать, одеваться и бежать. Ну какого пениса я записался в это коитальное ополчение! Детство в ягодицах заиграло? Романтики захотелось? Вот тебе романтика - побудка в три часа ночи. И это только начало.

Ворча и бурча я метался по квартире. Пять учебных тревог (и выволочка за ту, что проспал) были не напрасны: нужные вещи лежали на знакомых местах, руки сами хватали то штаны, то куртку, застёгивали пряжки ботинок и тактического жилета (1). Последние я защёлкивал уже в коридоре. У лифта топтался сосед. Отлично - есть люди глупее меня. Я гаркнул ему в ухо: "По тревоге лифтом ездить запрещено!" и загремел подошвами по лестнице.

К сожалению, запрещалось пользоваться не только лифтом, но и мобилой (2). Но на каждую хитрую гайку найдётся болт с правой резьбой. У выхода я протягиваю руку к вешалке для зонтов и она подаёт мне складной самокат. Щёлк, щёлк, щёлк - и вот я лечу по ночной улице, хищно пригнувшись и зорко выглядывая врагов: проверяющих, инструкторов и командира отделения.

Вот и площадь. Двое бегут через середину. Вот идиоты! Я-то уже стреляный воробей - приседаю за кустами, складываю самокат, прячу его в подсумок для электрошокера и кустами же крадусь к памятнику Неизвестному Программисту (3). Сержант, разумеется, уже там. Стоя в тени от поверженного Программистом Бага, он вовсю распекает беспечных новичков. Всё это так предсказуемо, что даже не интересно.

Несколько минут проходят в томительном ожидании. Разговаривать нельзя, доставать коммуникатор нельзя, много чего нельзя. Можно прикидываться вторым Программистом. Или двадцатым - в нашем взводе было поначалу больше тридцати человек, но после нескольких занятий и тренировок осталось девятнадцать. В темноте не видно, но, похоже, собрались все. Сержант начинает перекличку и проверку. Кто-то забренчал снаряжением и выслушал несколько "ласковых слов". Доходит очередь и до меня.

- Ополченец Дубов!

- Я!

- Ружьё?

- Есть.

- Двадцать патронов?

- Есть.

- Гранаты?

- Две штуки.

- Шокер?

- Есть.

- Покажи!

О, это что-то новенькое. Достаю шокер.

- Я сказал "покажи", а не "достань"!

Вот прицепился. Включаю шокер. Он трещит и окутывается синими искрами.

- Убери.

Теперь потребует попрыгать и займётся следующим. И тут у меня в кармане начинает верещать коммуникатор. Чувствую, как уши начинают гореть от стыда. Его же надо было переключить в бесшумный режим. Сержант, однако, не бранится, а коротко говорит:

- Придуши его.

Я достаю мерзкий прибор и злобно давлю на кнопки. Сержант проверяет следующего. Что-то не похоже на него - оставить провинившегося подчинённого без едкой нотации.

Наконец перекличка кончилась, сержант встаёт перед строем и начинает:

- Ребята, на нефтеперерабатывающий завод сбросили три матки. Промахнулись - попали в жилые кварталы к западу от него. Войска подходят и с рассвета начнут зачистку. Наша задача - встать в оцеплении опасной зоны. Внутрь никого не пускать, наружу выпускать после проверки на отсутствие мЕхов (4). Будьте внимательны, но не мандражируйте. Делайте всё, как я вас учил - и с вами ничего плохого не случится.

Он строит нас в колонну по два и ведёт к проспекту. Небо на востоке уже светлеет, дома совершенно тёмные. Нормальные люди спят, только мы куда-то идём...

На проспекте заметно движение. Несколько групп ополченцев подходят одновременно с нами. Сержант убегает к стоящему под фонарём фургону, вскоре возвращается и раздаёт нам нарукавные повязки. Меня и двух малознакомых парней оставляет рядом с собой, остальных расставляет под столбами влево и вправо от нашей улицы.

- Ребята, мы четверо - застава. Остальные будут направлять людей к нам, мы -проверять. Сергей, держи сканер. Если всё в порядке - пропускаем. Если к кому мех прицепился - ничего не делаем. Повторяю, ничего. Замираем как статУи и ждём сапёров. Сканер сам подаст им сигнал.

Я ужасно горд - сержант помнит моё имя и вручил мне сканер. Потом внезапно покрываюсь холодным потом: если кто-то из беженцов несёт меха, то ближе всего к эпицентру будем он и я.

Время ползёт мучительно медленно. Я подпираю светофор. Сержант присел на оградку газона. Остальные, насколько хватает взгляда, делают что-то подобное.

На востоке уже настоящая заря. Со стороны нашего квартала приближается гул моторов. Обещанные войска. Колонна идёт по соседней улице и останавливается перед линией оцепления, так что я могу смотреть как в кино. Впереди - какой-то гроб на колёсах с уродливой полусферической башней. Затем - огромные как автобусы грузовики, из которых горохом высыпаются солдаты. Что-то прямоугольное и многоосное заползает боком на парковку перед магазином, откидывает боковые панели, от которых откидываются другие панели, за которыми что-то тоже шевелится и поднимается, так что через несколько минут машина превращается в довольно крупный одноэтажный павильон. Сержант кивает в его сторону и говорит:

- Штаб. Повезло нам - в опасном месте их не ставят.

Солдаты построились несколькими прямоугольниками, потом рассыпались и мелкими группами побежали через проспект. Гроб на колёсах поехал за ними. Мы стоим, ждём. Небо уже синее. Скучно. Сержант иногда развлекает нас окриками. Нормальные люди, наверное, уже на работу идут...

Легки на помине. Какая-то дама, которой уже скоро будут уступать место в метро, цокает копытами прямо к нам. Сержант вежливо объясняет ей, что проход закрыт, что за проспектом опасная зона, что туда ходить пока нельзя, а когда можно будет - ей сообщат по телевизору, что учреждения в опасной зоне не откроются до снятия оцепления, что начальник обо всём узнает по телевизору... Ну разве можно быть такой непонятливой? Или ей просто нравится говорить с сержантом?

В оцепленном районе громыхает громкоговоритель. Далеко - слов не разобрать. Наверно сообщают жителям об опасности и объясняют, как себя вести. Кто-то идёт через проспект. Мужчина. С рюкзаком. Его направляют к соседней заставе. Нам не повезло. Скучно. Хочется есть. И пить.

К нам через проспект идёт мужчина. Средних лет, с пивным брюшком, в высоких ботинках и небольшим плотно набитым рюкзаком. Вася начинает заученно объяснять ему, что через квартал по этой улице ждут автобусы, которые довезут беженцев до метро... Мужчина перебивает его, дескать, не первый год замужем и плавали - знаем. Опытный. Краем глаза замечаю, что сержант одобрительно смотрит на любителя пива. И опять никого и ничего нового.

От скуки начинаю приставать к сержанту с вопросами. Он сегодня что-то добр и словоохотлив, и подробно объясняет:

- По-хорошему при зачистке беженцев быть не должно. Попавшие в опасную зону должны сидеть тихо, закрыв двери и окна и выключив электричество. Это если кому-то совсем невтерпёж оставаться - рожать там приспичило, или наоборот - от любовницы сбежать, то можно договориться с солдатами. Но лучше всё же сидеть и ждать. Мехи, они разные бывают. Есть с задержкой развития - заползёт в тёмный угол и ждёт. Зачистка пройдёт, люди начнут ходить беспечно - тут он кого и накроет. Есть с прибором кратности - спрячется и считает людей. Девятерых пропустит, а на десятом сработает. Хитрая мерзость.

Кажется, всё это нам уже рассказывали на занятиях, но я слушаю сержанта с выражением уважительного внимания. Жаль, что он так скоро умолк. Солнце уже высоко, становится жарко. Не выдерживаю и отпиваю немного газировки из питьевой системы. Ну какой враг придумал, что эта гадость лучше всего утоляет жажду?!

Снова гудят моторы. К штабу подъезжают грузовики, из них высыпаются солдаты, строятся, потом рассыпаются мелкими кучками и рассасываются вокруг штаба. Большая группа втягивается в двери торгового центра. Сержант тоже на это смотрит, сплевывает и говорит:

- Охрану штаба усилили. Плохая примета.

Стоим и скучаем. Пропускаем беженку. Она мешковато одета и не накрашена, но личиком мила. Сканер молчит и мигает зелёным. Заговорить с ней мне не удаётся. Василий прямо-таки воркует привычный текст про автобусы, метро, регистрацию беженцев и пункты их временного размещения. Женщина благодарит его тепло, но как-то отстранённо. Обломался, бабский угодник?

Сержант по одному отпускает нас поесть, попить и оправиться. Жую сухпай. Поминаю тихим добрым словом продавца-консультанта. Сено в шоколаде и горькая микстура от жажды - чтоб ему всю жизнь таким питаться! Возвращаюсь на заставу, принимаю сканер и снова начинаю полировать спиной светофор.

Над проспектом пролетает винтокрыл (5) военной защитно-зелёной масти. Медленно, с поднятыми винтами. Напротив нас он лихо поворачивает направо и углубляется в оцепленную зону. Я смотрю вслед и вижу, как с крыш домов к нему вытягиваются три дымных шлейфа. Две вспышки справа, одна слева - и аппарат, крутясь кленовым семечком, падает за дома. Он успевает скрыться из виду, когда до нас доносятся звуки взрывов. Сержант зло кричит:

- Смотреть в оба! Крутите головами! Это вам не тут, это по-настоящему.

Из-за домов слышно буханье взрывов и треск выстрелов. Над крышами в трёх местах поднимаются клубы чёрного дыма. По соседней улице проносятся мимо нас два "гроба на колёсах". Когда они пересекают проспект, из травы газона выпрыгивает что-то тёмное, размером с футбольный мяч, и летит по параболе на головной бронетранспортёр. У того на броне что-то вспыхивает и тёмный предмет взрывается в воздухе. Сержант удовлетворённо кивает:

- Активная броня сработала. Одиночные "клещи" броникам не страшны. Вот если их стая да на одного... Смотреть в оба, киношники хреновы!

Машины исчезают за домами. Я одёргиваю себя и пытаюсь смотреть не в точку, а вокруг. Отвык на работе, там-то всё время на экран пялишься, вот боковое зрение и на нуле. Столбы дыма над крышами прямо-таки притягивают взгляд. Вздрагиваю от крика над ухом:

- Саранча!

С крыш домов на той стороне проспекта словно сорвалась воронья стая. Только не вверх, а вниз. Крылатые тушки мельтешат, лавируя влево и вправо, вверх и вниз. Как вальдшнепы. Мелькает дурная мысль - хорошо, что я выбрал охотничье ружьё. А руки и глаза работают автоматически, как на стенде. Дуплет, перезарядка, дуплет, перезарядка. "Саранчуки" проносятся мимо. Одного я явно подбил - крыло полетело в одну сторону, туловище - в другую. Удар в спину сбивает меня с ног. Рядом вспышка и грохот, так что несколько секунд в ушах звенит, а в глазах ходят круги. И что-то давит так, что трудно дышать.

Звон в ушах стихает и я слышу, как это что-то матерится голосом сержанта. Тяжесть исчезает, меня берут за плечо и поворачивают набок. Действительно, сержант. Спрашивает меня о здоровье, помогает подняться, отряхивает. В ушах ещё звенит и мысли путаются. Значит, он сбил меня с ног и рядом что-то взорвалось. Да он меня хвалит!

- Орёл, Дубов! Трёх завалил! Только по сторонам не смотришь - один саранчук на нас бросился. Васька с Петькой залегли, а ты все стреляешь.

Я смотрю на фонарный столб. Он какой-то больной - весь в рытвинах. Доступная женщина, да это ж его осколками так! Если бы не сержант - был бы и я такой же. Даже хуже - столб-то прочнее. В животе что-то сжимается и руки начинают дрожать. Сержант хлопает меня по плечу и командует

- Готовь сканер. Раненых несут.

- Зачем сканер?

- Баг может прицепиться к носилкам или одежде. А потом в госпитале наделает дел. Вот мы всех и проверяем.

Через проспект бегут солдаты с носилками. Сноросисто и быстро, и сразу направляются к заставам. Нам достаётся две пары. Учёные - подбежав, без команды остановились и замерли. Я с важным видом провожу сканером и пропускаю возгласом "Чисто". Вот вторая пара. Провожу сканером перед первым солдатом, над носилками. Красный огонёк и зуммер. Кто-то над ухом сдавленно кричит "Замри". Мы замираем. Сержант из-за плеча подсказывает: "Нажми кнопку "точно" и плавно веди сканер туда-сюда". Теперь сканер вскрикивает зуммером только над животом у раненого. Сержант успокоительно бормочет в ухо: "Вот так и держи. Постой минуту, прибегут сапёры и всё сделают. Ты только стой и не дёргайся".

Я стою целую вечность. Рука со сканером вытянута вперёд и застыла над носилками. Голова пустая, только вертится в ней посечённый осколками столб. Проходит, наверное, месяц, когда за спиной раздаются осторожные шаги и уверенный бас говорит:

- Стой спокойно, браток. Сейчас мы с тебя снимем всю электронику и разберёмся с мехом. Ты только не дёргайся.

Умело и быстро у меня открывают карманы жилета и вынимают из них коммуникатор, навигатор, плеер, аптечку, складной нож и другую электронику. Боковым зрением замечаю, что то же самое другие солдаты делают с носильщиками. Потом сапёры аккуратно берут какие-то чемоданчики, подносят их поближе к носилкам и - меня встряхуло так, что потемнело в глазах. Носилки подпрыгнули. Что-то упало на асфальт. Бас подсказал:

- Плавно отходи назад.

Носилки отодвинули вбок - подальше от меня. Между нами на асфальте лежит что-то прямоугольное желто-зелёное. Бас оказывается впереди - это офицер, широкоплечий и коренастый, как и его голос. Другие сапёры вежливо, но быстро отодвигают всех на несколько шагов. Офицер встаёт на колени и несколько секунд что-то делает. Потом ему подают большой чёрный чемодан, куда он быстро кидает какой-то мелкий предмет. И поднимается в полный рост с возгласом радости и облегчения.

- Смотрите, орлы, кого вы поймали!

В руке у офицера кирпич, теперь уже молочно-белый. Из боковых граней торчат восемь чёрных суставчатых ножек. На конце у каждой - что-то вроде маленьких клещей-гвоздодёров.

- Засадно-прыгающий боевой робот типа "Блоха-два", - объясняет командир сапёров.

- После выброса из матки ищет укрытие на высоте от нуля до пятидесяти сантиметров от уровня грунта и мимикрирует. Обнаружив добычу сенсорами, которые у него сейчас убраны, подпрыгивает и прицепляется к поверхности мишени. Обычно - к днищу автомобиля или танка. В зависимости от программы может взорваться сразу, может - после остановки машины, может - по таймеру или по внешнему сигналу. Заряд полукумулятивный, так что даже танку не поздоровится. Ладно, орлы, работаем дальше. Ни пуха, ни пера!

Сапёры уходят. Я смотрю им вслед. Если такая штука разбивает танк, то что было бы со мной, если бы она сработала в метре от моего живота. Воображение услужливо рисует лужу крови на асфальте и клубок кишок. Сержант хлопает меня по плечу (второй раз за день) и как-то преувеличенно бодро говорит:

- Дважды орёл, Дубов! С боевым крещением тебя! Не спи, а рисуй звезду на фюзеляже. Снимут нас с оцепления - обязательно обмоем.

Больше раненых не несут. Дым над крышами рассеялся. В опасной зоне - тишина и неподвижность. Меня бъёт нервная дрожь, я стараюсь отвлечься и помахиваю сканером на темляке как кадилом.

Скучаем ещё несколько часов. Сержант тасует нас, так что я успеваю постоять у столба, у родного светофора и снова у столба. Солнце уже опускается за крыши, когда нас снимают с оцепления и распускают.

Убираем оружие в чехлы. Сержант уже не командует, а зовёт нас обмывать боевое крещение. По ту сторону проспекта идти не хочется, а с нашей стороны все харчевни переполнены. Василий ведёт нас куда-то во дворы и приводит к пельменной. Там тоже нет мест, но зато повариха - его хорошая знакомая. Через четверть часа мы забираем с кухни два больших подноса с пирожками, пакеты с закусками и жестяной бочонок пива, волочем всё это богатство в сквер и начинаем методично уничтожать.

Пирожки божественно вкусны и очень сытны. А пиво - о, это невозможно описать. Наевшись, начинаем смаковать и болтать. Вспоминаем сегодняшний день. Некоторые наперебой хвастаются, мне почему-то не хочется. Сержант объясняет, что саранчуки рвались к штабу и на нас внимания не обращали. Я молчу и заправляюсь пирожками и пивом. Расходимся уже в сумерках.

................................................

Инженер Сергей Дубов погиб через три месяца. На его квартал опустились пять маток с мехами типа "Таракан-один" (проникновение в незащищённые помещения, ИК ГСН, осколочно-фугасная БЧ).

Примечание 1. Тактический жилет - дальнейшее развитие идеи разгрузочного жилета. Включается в Единую ЭнергоИнформационную Систему Поля Боя. Имеет разъёмы для подключения портативного душа бидэ и автомата с солёной газировкой.

Примечание 2. Мобила - транспортное средство будущего. Гибрид автомобиля и мобильного телефона - маленький, пластиковый и на батарейках. И такой же хрупкий.

Примечание 3. Памятник Неизвестному Программисту - так жители района иронически называют украшающую площадь скульптурную группу, изображающую голого атлета, похожего на Давида, попирающего ногой какой-то расплющенный механизм.

Примечание 4. Мехи (ударение на первый слог) - краткое обиходное название мобильных мехварриоровских боевых роботов.

Примечание 5. Винтокрыл - летательный аппарат, сочетающий свойства вертолёта (может зависать) и самолёта (может лететь далеко и быстро).