- Кто это стучит? - сонно спросил Лорели.

- Господин Ветер, может быть?

- Выгляни, проверь.

Я приподнялся на локте, отодвинул штору и через щель взглянул на улицу. Сквозь вихрящуюся тьму блеснуло что-то зеленовато-белое, как лунный свет. Я разглядел две тусклые монетки глаз и блёстки на ресницах. Угадывалось и бледное юное лицо, и чёрные ногти, подцепившие у плеча цепочку с фонарём. Я быстро покосился на Лорели.

- Что за неловкая пауза? - недовольно спросил он, не открывая глаз. - Кто это?

- Ну, так...

- Опять твоя Принцесса Самозванства?

- Она не моя.

- Да-да, как же, - он зевнул и помедлил, прежде чем откинуть одеяло. Движения его были неторопливы, сон ещё не до конца покинул его. Он грациозно сел и потянулся, рассеяв темноту сияющей, шёлковой, почти девичьей наготой. - Не понимаю, Франц, почему ты терпишь домогательства этой психички. Уверен, если кто-нибудь, например я, не прогонит её, то она достанет тебя даже в Море Ясности...

Я дёрнул головой, не отрывая взгляда от двух лун за мутным стеклом. Девушка заметила в окне меня и призывно махнула рукой, приблизив фонарь к лицу.

- Она зовёт меня, - прошептал я. - Ей что-то нужно.

- Кто бы сомневался, - фыркнул Лорели, потянувшись к тумбочке и зажигая ногтем свечу. - Наверно, она придумала новый способ подтолкнуть тебя к суициду.

- Давай без клеветы, прошу.

Он упрямо промолчал, с прищуром разглядывая огонь, и я напрасно ждал от него извинений за грубость. Поглядев ещё раз в окно, я встал и принялся искать свои брюки. Мне приходилось держаться за изголовье кровати, потому что я так ослаб за это время, что каждое движение вызывало у меня одышку и помутнение в глазах.

- Куда это ты собрался? - спросил Лорели.

- Хочу узнать, что ей нужно, - я старался говорить мирно и спокойно, чтобы не усугубить явно назревающий скандал. - Скажу, что она не вовремя, извинюсь, вернусь обратно. Я быстро, не переживай.

- А я и не переживаю.

- Да? Вот и славно.

Я обернулся с улыбкой и наткнулся на его взгляд. Моя воля едва не сгинула в горизонте событий его крошечных зрачков. Улыбаться расхотелось. Я нерешительно протянул руку навстречу, но Лорели отбил её и небрежно толкнул ко мне свечу. Она угрожающе зашаталась на подставке. Я едва успел подхватить её, предотвращая пожар.

- Иди, Франц, - сказал Лорели. - Иди, куда хочешь. Только помни, пожалуйста, что я могу тебя остановить. Я не делаю это лишь потому, что не хочу причинить тебе вред.

- Лорели...

- Пошёл вон.

Я накинул куртку, схватил свечу и поспешил исчезнуть из поля его зрения.

Принцесса Творчества была моей подругой с самого детства, лет с одиннадцати, кажется. Мы познакомились с ней зимней ночью, под маленькой высокой луной, когда я только-только узнал о дороге из жёлтых одуванчиков. Она протянула мне букетик прозрачной пижмы, я ей - свои рисунки. С тех пор, куда бы я ни пошёл, где бы ни остановился, Принцесса всегда была неподалёку, своим одиночеством скрашивая моё.

Меня до сих пор тянет к ней время от времени, тянет ко множеству её лиц. То она приходит ко мне в образе Натаниэля* , то в маске абстрактной Богини Луны, у которой волосы сотворены из её ядовитого света, то задумчивым подростком неопределённого пола, то тишиною пыльных комнат и тетрадей, то моим собственным отражением. Но я знаю её истинное лицо, знаю её истоки: моё странное, отчуждённое детство - о нет, нет, Принцесса, меня не обманешь. Я знаю, кто ты есть, и всегда узнаю тебя за тысячью масок,

Сестра.

Ещё находясь в беспокойстве после ссоры с Лорели, я вышел на крыльцо. И я мгновенно вспомнил, почему соблюдаю постельный режим! В своей болезни я потерял всякий иммунитет: снежная буря мгновенно пронзила моё сердце, стоило мне выйти на открытое пространство. Я нервно распахнул куртку. На свитере уже собрался комочек крови. Сплюнув чернила, я крепко зажал дыру в груди и побрёл к заметённым воротам.

Мимо пронеслась пара бордовых лепестков, будто в призрачном вальсе.

Огонёк свечи затрепетал в моих руках, словно крылья мотылька.

Я чуть не умер, пока шёл.

Принцесса Творчества стояла у цветущей яблони, и фонарь её висел на ветке.

- Привет, Франц, - сказала она, улыбнувшись. - Почему ты так долго?

- Здравствуй, - кивнул я, заворожено наблюдая, как, пульсируя и виясь, упорно не гаснет на фитиле пламя. - Прости, я долго не мог найти свою одежду в темноте...

- А что с твоей грудью?

- Да так, глупости, - я ощутил, как мне проткнуло висок, как тоненький ручеёк скользнул по волосам в ухо. - Просто ветром пробило.

- Это из-за твоего чувства красоты, да?

Я промолчал - меня всегда смущало, что она говорит об этом с восхищением. Она не дождалась ответа, очарованно посмотрела на меня, сняла с яблони фонарь и предложила прогуляться. Я оглянулся на хижинку, темнеющую в синеве ночи. Мне подумалось, что Лорели заранее предвидел это, иначе не злился бы, отпуская меня.

Мы вышли из двора и свернули к роще, заходящейся волнами в пушистой вьюге.

К нам присоединились два крупных серых волка. Один шёл впереди, другой - позади нас, охраняя от чего-то, что Принцесса считала для себя опасным. Меж ними было спокойно и уютно находиться, как будто мир, тянущий к нам липкие щупальца мнений, отношений и долга, стал вдруг отрезан невидимой стеной - стеной одиночества.

- Мне тут Господин Ветер поведал, - начала Принцесса, ловко двигаясь впереди меня по узенькой тропинке, - что вы собираетесь уйти в Море Ясности?

- Да. Со дня на день.

- Ну и зачем?

- Лорели сказал, чтобы выздороветь, мне стоит сменить обстановку на менее буйную. Мы решили, что Море Ясности идеально мне подойдёт.

- А ты разве болен?

- В смысле? - не понял я.

Она не отвечала, пока мы не вышли на опушку. Там она прислонилась к тонкой берёзке грудью, обняла её, стряхнула с ветки рыхлый снег. Я бродил рядом и смотрел, как развеваются её волосы, как вольно усмехается она своему непринятию покоя.

- Ты ничем не болеешь, - сказала она. - Лорели лжёт тебе.

Я даже споткнулся.

- Это что ещё за блажь?

- Хочешь, расскажу?

- Да уж будь добра, объяснись.

Принцесса Творчества пожала плечами - запросто, мол.

- Твоё чувство красоты, Франц, - лукаво начала она, - это не болезнь. Это дар, который Лорели насильно в тебе подавляет. Он заставляет тебя мыслить рационально, ограничивает твою свободу, перекрывает поток вдохновения и говорит, что если ты сорвёшься в романтику и творчество, то погибнешь. Думаешь, насколько это правда?

Иронично улыбнувшись, я отнял от груди ладонь.

- Нет, это не проявление болезни, - Принцесса отошла от берёзы и приблизилась ко мне. - Это сила, которой ты боишься воспользоваться. Это желание выразить свободу, бурлящую в тебе. Она ищет из тебя выход и находит, но для этого ей приходится делать в тебе пробоины. А Лорели старается сохранить твою цельность, потому что ему это удобно. Если ты будешь жив и здоров, то он и сам будет жить, ведь он - твоя выдумка.

Её маленькие пальчики поднялись вверх, и слабым касанием она разорвала мою кожу у горла. Отведя руку, она с улыбкой стряхнула в снег чёрно-красный коктейль.

- Всё, кроме последнего - чушь, - прохрипел я.

- Да? Тогда зачем он вынуждает тебя идти в Море Ясности, если можно жить и здесь? Здесь, где ты сможешь слиться с миром, освободиться? Ведь один непокой - не только творческий, но и душевный - принесёт тебе счастье, ты знаешь это. Ты именно этого хочешь, лицемерно закрывая сейчас свою рану. Послушай, Франц. Скажи мне: ты когда-нибудь доходил до предела? До пика? До самой границы боли и экстаза? Ты никогда не спрашивал себя, что будет, если всё твоё тело станет одной сплошной раной?..

Сжимая горло обеими руками, я упрямо дёрнул головой.

- Точно могу сказать, - она сняла с плеч рюкзачок и расстегнула молнию, - что, выпивая лунный свет, ты никогда не падал на самое дно. Свет никогда не тёк в твоих венах, ты не дышал им, не жил. Ты даже это не можешь довести до конца. А ведь предел - это путь к твоей свободе, к единственному и великому счастью - счастью творца!

Она вытащила из рюкзака бутылку с серебристой жидкостью, и мои вены вспухли - вот-вот лопнут. Вьюжная опушка подсветилась тускло, зеленовато. Подсветились и бледные губы Принцессы Творчества, которая зубами, раскованно открыла бутылку.

- Ты специально принесла его? - булькнул я.

- Да. Я знаю, что Лорели наложил вето.

- Ну ты и стерва...

Принцесса рассмеялась и протянула мне бутылку.

- Пей за наше счастье, Франц. Мы предназначены друг другу, я и ты. А Лорели просто вьёт из тебя верёвки, играет тобой, как тряпичной куклой, оправдывая свои манипуляции заботой. Наконец, пойдя по дороге из жёлтых одуванчиков, ты уже выбрал меня. Зачем тебе эта иллюзия покоя? Иди до конца, раз уж отправился в путь!

Признаться честно, я колебался. Я даже готов был плюнуть на всё и присосаться к горлышку - желание превратиться в оголённый нерв резко помутило мне рассудок.

Тем не менее, я вскинул руку и сбил бутылку, не дав свершиться беде.

Принцесса отшатнулась - она явно не ждала от меня отпора.

- Франц?..

- Извини, пожалуйста, но я устал и хочу домой. Меня ждёт Лорели, - я прижал ворот свитера к шее, тщетно останавливая кровоток. - Поговорим в другой раз.

Я развернулся и побрёл прочь, едва владея ногами. В ушах свистел ветер, на лицо налипли мокрые волосы, и что-то стекало по ним вниз, на глаза, щёки и нос. Вслед мне полетели проклятия и отборный мат, а потом - та самая бутылка, уже полупустая. Кажется, она разбилась о мой затылок. Когда силы стали утекать из меня, как песок сквозь пальцы, и стали подгибаться колени, я понял, что не знаю, выберусь ли отсюда живым.

Потом раздался разбойничий свист, и я спиной ощутил две бесшумные тени - меня явно не желали отпускать без битвы. Через вязкую вечность волки вцепились в мои кости и опрокинули в жгучий снег. Принцесса Творчества хохотала, глядя на то, как они терзают моё и без того измученное тело. "Я покажу тебе настоящее Море Ясности, несчастный эскапист!" - кричала она в восторге, а я отбивался, как мог и не мог -

мне ещё хотелось жить.

Однако перед глазами у меня неумолимо темнело, и пятна лунного света на снегу, освещающие опушку, погасали с каждым щелчком секундной стрелки.

Когда я уже готов был сдаться, над ухом грохотнул выстрел. По-щенячьи завизжал волк. Сухой щелчок перезарядки - снова выстрел и снова визг. Я усилием воли поднял голову, стёр с лица снег, но не увидел ничего, кроме тьмы, налипшей на окружающую ирреальность. Меня затошнило. Я дёрнулся и выблевал, наверно, целую чашку чернил.

Ещё один щелчок.

- Ё* твою мать, Франц, - сказал Лорели. - Я же предупреждал.

Выстрел.

Девичий крик.

_____________

*Герой новеллы "Песочный человек" Гофмана.