Но посмотрите, как хлюпает грязь под босыми корнями деревьев, как ровно стучат капли по ней. Посмотрите, как в негромком шорохе тонет всё вокруг, как наклоняются к земле тяжёлые стеклянные листья. Я хочу от этого уснуть, хочу забыться, хочу лечь под старую осину и родиться во сне, и чтобы дождь прочитал обо мне молитву Нептуну.

Но нет, вы только посмотрите: Господин Ветер, летящий в Океане Бурь со скоростью миллион парсеков в секунду, здесь, в Море Дождей, будто бы остепенился. Он сидит в лодке, качаясь взад-вперёд под монотонную музыку неба, мирно спит с удочкой на коленях и во сне поглаживает седую бороду. Он, наверно, даже умеет баять сказки?

"Надо бы спросить, - думал я, шевеля хвостом. - Всё равно заняться нечем".

Лорели запретил мне гулять и растравливать раны, которые он долго перевязывал бинтами из небесного шёлка. Поэтому я уже второй день лежал в палатке и смотрел на непрекращающийся дождь. Сам Лорели бродил далеко отсюда, собирал капли и травы в Заливе Росы, чтобы было, чем зашивать мою одежду, которая была порвана в клочья.

Позавчера мы сожгли хижину в Океане Бурь и отправились к Морю Ясности. Но когда мои эмоции завели нас сюда, Лорели был недоволен даже больше, чем обычно.

- А я-то надеялся, что мы пойдём через Залив Зноя, - мрачно сказал он, отжимая футболку от воды. - Через жар ночей, через шум прибоя и блеск Южного Креста над горизонтом. А ты выбрал это. Хорошее начало, Франц. И надолго мы тут зависнем?

- Не знаю, - буркнул я. - Как пойдёт.

- Советую тебе не затягивать.

Обронив это, он ушёл разбирать свой рюкзак, брошенный среди высоких берёз. Я остался стоять на берегу, обнимая себя перебинтованными руками. Мне было тошно и мерзко от мыслей, которые я боялся даже до конца додумать, не то, что высказать Лорели.

Нет, но вы только посмотрите...

В какую-то секунду, застывшую во времени, как и все секунды в этом измерении, я оказался снаружи палатки. Раз - и я уже там, стою на сырой траве, два - иду к водоёму, ещё не уверенный, а стоит ли делать это, три - скатываюсь по невысокому склону вниз, к глинистому берегу. Господин Ветер просыпается от чавканья шагов, протирает глаза и внимательно наблюдает за мной, как будто переживает, что я украду у него удочку.

- Вы не видели Лорели, Господин Ветер? - спросил я, не зная, как начать разговор.

- Не видал с самого утра, - медленно, хрипловато ответил он, - но предполагаю, что он забрёл глубоко в лес и вернётся нескоро. А ты, значит, скучаешь тут один?

- Да. Второй день уже. Невыносимо хочется гулять, - пожаловался я.

Господин Ветер посмотрел на меня снисходительно, как на дитя.

- Лучше побереги себя, - прошелестел он. - Ты и так состоишь из одних шрамов - на одном лице их столько, что не счесть. Лорели, верно, потратил много нитей, чтобы сшить тебя по кусочкам. Я даже слышал, как он ругал тебя в Океане Бурь, бранил, на чём свет стал, но всё равно лечил и выхаживал, терпеливо и преданно, будто жена.

Я нервно усмехнулся:

- Да уж...

- Так чего ты от меня хотел, малыш?

- Я хотел спросить, не знаете ли Вы интересных сказок?

Господин Ветер тихонько рассмеялся в бороду.

- Сказок-то я знаю множество, но сказывать тебе ничего не стану. У меня есть дела поважнее - я наконец-то нашёл отдых, пришедши из Океана Бурь вместе с вами. Так что будь милосерден, разреши мне вздремнуть ещё немного. А вот когда я стану моложе и бодрее, когда свистнет на горе рак, тогда и приходи...

Он тихо смежил веки. Я немного потоптался у кромки воды, попробовал грязной пяткой воду, посмотрел на расходящиеся круги. Потом потрогал повязку на шее, оглядел руки и грудь, проверяя, не открылась ли где-нибудь рана. Решил, что вроде бы нет.

Поэтому я отправился гулять по берегу, раз уж вышел из палатки.

Тщетно я пытался успокоить свою сенситивность, этого маленького слепого котёнка, тщетно ласкал её и баюкал. Она откликалась на каждое движение природы, на плеск воды, на потусторонний шорох камышей. Тем не менее, я шёл, честно глядя под ноги в поисках ракушек для Лорели, и краем глаза замечал тень, скользящую по воде подле меня. Я замечал шепчущий голос, звуки печальной музыки и едва слышимый стон.

- Идёт котенька по лавке, вытирает глазки лапкой, - сказал я, вычерчивая посохом на песке кривые линии. - О чём, котенька, ты плачешь? О чём, серый, слёзы льёшь?

- Как мне, котику, не плакать? Как мне горьких слёз не лить? - ответили мне.

Оглянувшись, я стукнул набалдашником по какому-то пню.

- Кто здесь?

- Что, не узнаёшь по голосу?

- Нет, - соврал я.

- С тобой говорит твой Рассудок, Франц, приём!

Я испугался, но вслух сдержанно уточнил:

- Это не шутка?

- Нет. Приглядись к отражению - поговорим с глазу на глаз.

Я пригляделся и увидел девичье лицо, чем-то похожее на лицо Принцессы Творчества, только менее бледное и более мрачное. Фыркнув, я ударил отражение посохом, но оно лишь покачало головой - нельзя, мол, прогнать меня какой-то палкой. Очень жаль, подумал я, и пошёл дальше, потеряв к нему интерес и убеждая себя в этом.

Однако девушка от меня не отстала.

- Эй, Франц, - неспокойно окликнула она, продолжая тенью двигаться за мной по воде. - Ты же знаешь, что это всё может плохо кончиться? Ты отдаёшь себе в этом отчёт?

- О чём ты? - легкомысленно сказал я.

- Не надо прикидываться наивным ребёнком. Я говорю о твоих играх с Лорели, которые зашли слишком далеко. Ты же видел, что случилось той ночью в Океане Бурь.

- Послушай, давай-ка я сейчас отойду от воды, и ты заткнёшься, ладно?

- Я всё равно найду способ с тобой связаться, дурак.

В раздражении отбросив посох, я упал на колени.

- Ты пришла меня напугать? - резко спросил я. - У тебя не выйдет!

Девушка дрогнула и недоумённо мигнула - похоже, я переборщил, повышая тон. Затем она сняла наушники, оставив их на шее, и я услышал одну из нежных мелодий Шуберта. Девушка же отпила из тёмной бутылки что-то - видимо, всё тот же лунный свет.

- Моё дело предупредить, Франц, - сказала она. - Впрочем, судя по твоей злости, ты уже и сам до этого дошёл. То, что случилось на той опушке - это отклонение от нормы. Никогда до этого Лорели не вмешивался в нашу жизнь. Да, он давал советы, поддерживал, ругал и направлял, иногда - был соучастником твоих действий. Но он никогда не принимал решения сам и не исполнял их без твоего согласия.

Я поднял плоский камешек и сделал "блинчик" на её подвижном лице.

- Ну да, - ответил я. - Только это не значит, что следующим он застрелит меня.

- Ты уверен?

- Конечно. Он же меня любит.

Девушка помотала головой.

- Наивный ты, Франц, и жутко бестолковый, - она снова сделала глоток. - Подумай: в какой-то момент твоей бесконечности Лорели станет настолько самостоятелен, что ты не сможешь ему противостоять. Он ревнив и импульсивен - ты это знаешь, и хотя раньше он мог беспочвенно угрожать тебе, чтобы добиться нужного эффекта, то теперь он сможет исполнять свои угрозы. Если это произойдёт, то крышка нам обоим, дружок.

- Но Лорели спас меня, - я не мог полностью принять то, что она говорила, хотя чувствовал её правоту, как и, собственно, частичную правоту моей почившей подруги. - Он сделал доброе дело, когда убил Принцессу Творчества, разве нет?

- А я и не говорю, что он зло без плоти. Просто дело в том, что ты его ни о чём не просил, это-то и плохо. С подобных инцидентов обычно начинаются восстания машин.

Хоть у меня и был один мощный аргумент, я побоялся его озвучить. Вместо этого я задумался, а нормально ли вообще то, что Рассудок не в курсе моих с Лорели планов?

Тут девушка указала пальцем, на котором темнели чернильные пятна, мне за плечо.

- Это не он там идёт?

Обернувшись, я увидел неподалёку Лорели с рюкзачком на плече, из которого торчали травы и цветы. Он легко, как бестелесная нимфа, шёл в мою сторону. Я медленно поднялся на ноги, отряхивая колени от налипшей глины. Пока Лорели пересекал расстояние между нами, мордашка девчонки сменилась моим лицом, а я пытался придумать, как бы оправдаться так, чтобы получить минимум шишек на свою макушку.

Лорели подошёл, внимательно изучая меня.

- Кто разрешил тебе выйти из палатки? - поинтересовался он.

- Никто. Я сам.

Он вытер что-то с моего подбородка костяшкой указательного пальца и многозначительно показал её мне. Я увидел тёмный развод и смутился.

- Мне надоело сидеть взаперти, - сказал я, - и я решил насобирать тебе ракушек.

- Ценой собственного здоровья?

- Я был осторожен...

Отведя за ухо прядь, выбившуюся из низкого хвоста, он молча взял меня за запястье и повёл к лагерю. Я не сопротивлялся. Я задумчиво смотрел, как Господин Ветер отплывает от берега, играя на тонкой свирели из пикана. Возможно, благодаря его дыханию, пущенному через трубку с отверстиями, его лодка и плыла по серой глади.

Мысль, что надо бы спросить Лорели кое о чём, меня не покидала. Я всерьёз думал сделать это. Даже на секунду вообразил различные развития событий. Но все они были настолько тревожными и жуткими, что я с испугу аж заткнул внутренний голос.

Лучше давайте посмотрим, просто тихо посмотрим, как хлюпает грязь под моими босыми корнями, как ровно стучат капли по ней. Посмотрим, как в оглушающем шёпоте листьев тонет всё вокруг, как наклоняется к земле тяжёлая, многократно пробитая грудь. Посмотрим, как потрескивает огонь заката за тучами и как Лорели в палатке, рассеянно поглядывая наружу, делает мне перевязку - спокойно, уверенно, бережно и совсем

совсем

совсем не зловеще.