Аннотация: Они лезут в гору за правдой, но погружаются в пучины смерти, холода и страданий ослепленные ложью.
Швейцария - страна, сотканная из зверского холода. Когда ты поднимаешься в горы, то чувствуешь, как мороз касается твоего внутреннего тепла даже сквозь толщу зимней одежды. От этого чудовищного снежного монстра нельзя убежать или спрятаться. Ни костёр, ни домашний камин, ни даже простое беспамятство, ничего не поможет. Остаётся только сжать волю в кулак и терпеть мерзлоту, как ты терпишь зубную боль. Как же он меня достал. Эту ненависть нельзя передать словами. Как же я рад, что не мучаюсь в гордом одиночестве. О нет, я прекрасно вижу, как трясётся и стучит зубами старина Чак:
- Боже мой, сколько сейчас градусов на улице? Минус сто? Я это своими отмороженными яйцами чую.
- Ты сам виноват во всём этом. Мы ведь могли и до утра подождать с этой вылазкой. Но тебе приспичило лезть наверх ночью и в такой-то мороз, - поругал Чака за его непрекращающееся нытьё Мил.
- Ну, извините, ваша светлость. Ты же знаешь, что утро не вариант, ибо время деньги, а если мы придём первыми, то эти деньги станут нашими, - констатировал Чак факт, который мне и тем более Милу казался наиболее существенным и обнадёживающим.
Наша троица - команда журналистов, которые решили раньше всех остальных заполучить новость, о которой другие ещё ничего толком и не знают. Но в случае если слух о сенсационном событии распространялся по округе, то все работники СМИ пытались волей или неволей добраться до места происшествия любой ценой, перегрызая каждому встречному глотку во имя славы своего короля - телеканала, газеты и радиостанции. Не стоит забывать и о том, что в городе, горах и близлежащих местах давно ничего интересного не происходило, равно как и неинтересного тоже. Поэтому соревнования за рейтинг, то к чему все давным-давно привыкли.
- Думаешь, эта новость стоит моих отмороженных яиц? - продолжил гнуть своё Чак. - Я уверен, что Крыса опять нам соврал. Он ведь и в прошлый раз дал нам не точную информацию. Сказал, что за посёлком Анверт было найдено тело йети, но, когда мы туда приехали всё, что мы смогли увидеть, так это бомжа, который мочился на мой джип, и странную на вид пожилую пару. Эта пара и являлась инициатором новости, - он застонал, очевидно, ещё отчетливее вспоминая тот злополучный день. - Они объяснили нам, что им скучно живётся без гостей, и для привлечения внимания они звонили, и придумывали необычные истории чтобы к ним хоть кто-нибудь приехал. Но лучше всего в этой истории не враньё и не бессмысленная поездка в никуда, а тот факт, что мы пропустили неплохой хоккейный матч по телику.
Чак попытался достать из заднего кармана ещё не распакованную пачку сигарет марки Данхилл купленную им по дороге сюда. Не преуспев в этом деле, он продолжил злиться, кричать и возмущаться по поводу и без. На этот спектакль мы с Милом пытались не реагировать.
Смешно это признать, но Чак, возможно, был прав, и Крыса вновь дал вместо настоящей сенсации рыбью требуху. Я слышал, что он тратил деньги на дурь. Могло оказаться, что он долгое время сидел без порции наркотиков и у того началась ломка. Вот и причина придумать пустышку и заработать деньги себе на жизнь.
Крысой мы звали нашего информатора, который не желал распространяться своим настоящим именем налево и направо и предложил в качестве альтернативы называть его так для конспирации. Парень обладал талантом выдумывать новости и подсовывать нам как реальные факты. Конечно, иногда он говорил правду, иначе бы мы давно перестали слушать этого парнишку и сдали его в полицию за употребление наркотиков. Чак ему не доверял, да и я тоже не больно хотел с ним сотрудничать, но причины работать с ним имелись:
"Но ведь, здесь ни черта не происходит, а хоть какая-нибудь новость стоит того чтобы мы её опубликовали" - уверяла нас Мил первый в городе заступник Крысы.
Мил - мозг команды. Он, придумывает названия для статей, роется в чужом нижнем белье (образно выражаясь) и находить истину даже там, где её, казалось бы, быть не должно. В то же время это он оказался инициатором поездки в горы в такую рань. У меня в голову закрадывается мысль, а в своём ли он уме?
В отличие от меня и Чака Мил не боится стужи. Широкоплечий толстый человек, которому больше неудобства доставляет само восхождение в горы нежели пронзительный холодный ветер, что гуляет по её просторам. Недавно ему исполнилось сорок, и эта цифра повела за собой затяжную и неприятную для всего коллектива газеты депрессию. Гимнастика бы пошла ему на пользу, но если вы попробуете сказать или хотя бы намекнуть Милу на похудение, то он пошлёт вас туда, откуда вы, скорее всего, больше не вылезете. Обычно толстые люди предстают перед другими людьми добрыми и милыми, как их все и представляют, но Мил таким не является, что доказывает и его лицо, которое всегда хмурое и неприветливое. Он носит на голове старую, потрепанную меховую шапку, под которой скрывается его блестящая, как отполированный шар для боулинга, лысина. В комплект к этому входит и неплохого качества белые сапоги из кожи. Глаза маленькие, тёмно-зелёные скрывают в себе ум и отвагу. Бояться его грозного вида не стоит, он ещё лапочка по сравнению с другим моим компаньоном.
Бояться надо именно Чака. Худого, сутулого и бледного, до такой степени, что на его фоне снег - огромная чёрная безликая бездна. Обладает даже ещё более мрачным представлением о жизни. Кривой нос Чака добавляет похож на деталь образа страшного средневекового мага, приносящего в жертву невинную девственницу. А ведь ему и тридцати ещё нет, но выглядит старше меня и Мила.
Он всегда старается одеться в три шубы, чтобы не отморозить себе чего-нибудь. Но Чак работает у нас в Швейцарии всего два года, и ему нужно больше времени чтобы привыкнуть к здешним негостеприимным морозам. В прошлом он фотографировал для небольшой газеты из Майами. Один из номеров где Чак принимал участие, как профессиональный фотограф он привез с собой, чтобы мы увидели его творческий подход и талант. На деле же его способности проявляются только тогда, когда он неплохо приложится к бутылке. Здешняя выпивка доставляет ему больше радости, чем работа в газете и вылазки за новостью в лютый мороз.
- Райан, скажи уже Милу, что не стоит оно того и пора бы нам вернуться в офис, и подумать над тем, как мы в который раз смогли поверить в брехню сказанную Крысой.
- А что, если это правда, Чак? - парировал Мил. - И мы упустим такой шанс из-за одного нытика, который решил, что лучше не гонятся за новостями и пить пиво дома до посинения.
Новость, заключалась в том, что один друг Крысы, видел, как с неба в горы, упал большой объект похожий на ракету и что, по его словам, во время падения по округе раздался громкий звук словно, там рванула пара баллонов с пропаном или взорвалась всамделишная баллистическая ракета. Конечно, я и мои друзья могли не верить словам некого "друга" Крысы. Тот мог оказаться ещё одним недалёким наркоманом, которого обуял галлюциногенный приступ. Но по слухам, более правдивым, чем любой другой слух, сказанный Крысой, за этой горы есть небольшой военный полигон, где держат военные истребители. И возможно один такой истребитель, естественно вместе с пилотом, потерял управление и разбился в горах.
- Может Чак прав? Мы ведь поднимаемся наверх уже больше часа, а дыма всё не видно, - я решил заступиться за Чака, потому, как и он очень хотел вернуться домой. И на всякий случай уточнил у Мила: - Ты ведь точно позвонил спасателям?
- Ты, что думаешь, я полный кретин? - От Мила отдало холодом причём ещё ниже чем сейчас в горах. - Если там и в правду лежат останки самолёта, то так же вероятно лежит обмороженный, но ещё живой человек, которому срочно требуется медицинская помощь. Так что естественно я позвонил первым делом спасателям, а потом вам ребята.
- А я не видел на нашем пути ни одного спасателя, - в голосе Чака послышались нотки тревоги.
- Как только мы, подъехали к горе, то буран завалил снегом дорогу и, вероятно, из-за этого спасатели смогут подъехать только через двадцать, ну, может максимум тридцать минут, - Мил говорил спокойно. Возможно даже чересчур.
- Тогда может, стоило лучше подождать их, а уже после того как они подъедут соваться к месту крушения НЛО?
- Причём тут НЛО? Ты что веришь в пришельцев? - вопросил разгневанный Мил
- Нет. Просто, как вам сказать, это самое точное описание того, что упало в горах.
- Ребят, если мы и дальше будем стоять на холоде, то спасателей придётся вызывать не для пилота, а для нас самих. - Мне не доставляла удовольствия тема разговора и то направление в котором она двигалась. - Так что давайте поторопимся, а то сюда, не дай бог, кроме спасателей заявятся и заинтересованные в новости журналисты.
Во время перепалок между Милом и Чаком, мне нравилось принимать роль громоотвода. За помощь в примирении мне нередко доставался в качестве награды бесплатная порция горячительного напитка. Но сегодня в этот паршивый день в горах, где не нашлось места алкоголю, сигаретам и другим радостям жизни, приходилось терпеть ссоры, лютую стужу и ночную мглу.
- Сколько нам ещё идти до предполагаемой сенсации? - спросил усталым тоном Чак. С земли он поднял сумку с инструментарием профессионального фотографа: камера, несколько разных линз, недельный запас виски или бренди и тренога.
- По словам Крысы, его друг видел, что ракета упала в центральную часть горы, а в это время он стоял на заправке у дороги смотря на южную сторону белого гиганта, а так как она сама высотой около шестьсот восемьдесят метров... -
- Не нуди и просто скажи, сколько времени осталось, - прервал Мила Чак от его, по правде говоря, чертовски нудных объяснений.
- Вероятно, ещё где-то час, - обиженно ответил Мил
Чем выше мы поднимались, тем глубже уходили ногами в сугробы. Из-за спешки мы не удосужились взять с собой оборудование для вылазки в горы. Напрокат его в такое время чёрт где найдёшь, потому забили на поиски и решили, что сымпровизируем на месте. Тяжелее всех оказалось мне, ибо помимо холода меня отяжеляла сумка Мила, которую я из-за проигранного спора должен был нести за него. Тяжёлая зараза, вероятно где-то тридцать килограмм. Я решил поинтересоваться Мила об его чудесном запасе на зимнюю ночь:
- Что ты туда положил? Мёртвого пилота?
- Всё самое необходимое, - уклончиво ответил Мил
- Можно поточнее?
- Запас еды, воды, бумаги и пишущую машинку, - последнее в списке необходимых ему предметов несколько удивило меня.
- А зачем тебе пишущая машинка в горах? Не захотелось ли тебе часом повторить сюжет книги Стивена Кинга "Мизери"?
- А вдруг она окажется полезной? - Мил совсем не обращал внимание на то, что мне не нравилась идея тащить на гору пишущую машинку. Но все гневные высказывания, что я собирался высказать своему товарищу, улетучились из моей головы после того как в горах блеснул яркий лучик света и пламени.
- Эй, посмотрите-ка наверх! - кричал я, указывая пальцем на небольшую лесную полянку на западном склоне горы. - Кажется это наш упавший самолёт.
- Значит нам туда, - тяжело выдохнув заметил Чак.
- Я не полезу в огонь, - запротестовал Мил
- А я бы полез в огонь, лишь бы согреться, а то чувствую, что этот холод скоро прикончит меня, -заверил я друзей громко стуча зубами.
И мы продолжили подъём, но теперь с бодрящим, наш потрёпанный холодом дух, энтузиазмом. Новость о лесном пожаре в горах интереснее, чем непутёвая заметка о погоде.
Деревья располагались на приличном расстоянии друг от друга. Благодаря прорехи в лесной чаще мы смогли определить точное местоположение пожара. К несчастью из-за замёрзших линз у очков я почти ничего не видел и поэтому роль разведчика отыгрывал дальнозоркий Мил.
Мне хочется поведать как же выгляжу я в сравнении с моими друзьями. Среднего роста и такого же среднего, но уж веса человек. Ношу очки. По предложению моего друга Чака, чтобы немного выделятся среди знакомых работников газеты, я отрастил небольшую бородку, которая, по его словам, "тебе бы очень хороша подошла". Что ж, к сожалению, она мне не подходит, и я всё никак не могу найти время, чтобы её сбрить. Для вылазки в горы я надел свою старую поношенную шубу и две пары штанов и тёплую шапку точь-в-точь прямо как у Мила, но только не настолько затасканную. Большего для описания и не требуется, если вы видели средне типичного человека в очках, значит, вы видели всех средне типичных людей в очках, каким я и являюсь.
В нашей команде журналистов мне приходилось быть запасным, тем кто сидит на скамье и ждёт свистка тренера. Я пишу статьи, за которые не берётся Мил или подправляю его собственные, когда он захвачен хмельным бесом. В основном мне приходиться писать на темы, которые нахожу во время прогулок по городу или за городом. Никаких сенсаций, в основном будни жителей небольшого города в горах в Швейцарии.
- Давайте сделаем привал, ребят, - предложил Мил запыхавшийся от подъёма по крутому откосу.
- Но мы ведь почти пришли, зачем тормозить? - я знал, что если мы сейчас остановимся, то я упаду в сугроб и буду лежать пока до нас не доберётся бригада спасателей.
- Потому что мне надо в кусты, ненадолго, - тихо сказал Мил и взял сумку с вещами на этот самый случай.
- В такой-то холод? - Чак засмеялся, но Мил не обращал на него внимания. - Ладно, я как раз собирался проверить линзы у своего фотоаппарата, - он пожал плечами принимая предложение друга и продолжая улыбаться, как гиена на цирковом шоу.
Мил ушёл за деревья. Чтобы не скучать, я предложил, достать наш радиоприёмник и послушать, разлетелась ли новость об упавшем самолёте. Этот радиоприёмник является собственностью нашей газеты и мне выдали его из-за того, что им больше никто не пользуется. А я взял его с собой потому как радио в здешней глуши несомненно бы нашлось применение. Хотя если учесть, что из-за частых снегопадов здешняя сотовая связь ничего не ловит, то надеяться на какой-то радиоприёмник глупое занятие. Но к счастью после минуты переключения с одной непойманной волны на другую я смог попасть на один новостной радиоканал.
- Ух, ты, я не знал, что эта штука работает, - удивился Чак работоспособности радиоприёмника.
- Мы достаточно высоко, а снежная буря уже, кажется, почти прошла, так что в этом нет ничего удивительного, - пояснил я.
- Я думал, что в этой штуке и батареек-то нету.
Я прекратил настраивать приемник, как только смог услышать знакомый мне голос, доносящийся из колонок.
- Да этот чёрт.... буран мешает нам подъехать к подножию горы... труп на бензоколонке не улучшает ситуац... - через помехи мы с Чаком слышали разговор репортёра с главой полиции Брауном Вэнтоном. Они говорили помимо того, что о нашей упавшей сенсации так ещё о каком-то неизвестном трупе. Ситуация становилась всё менее радужной. От сенсации стало попахивать смертью.
- Боже этот ублюдок говорит о каком-то трупе на бензоколонке? - завопил сильно разгневанный Чак, - А мы в горах сидим с ложной информацией от какого-то нарика об упавшем самолёте и пытаемся не замёрзнуть насмерть? Что за несправедливость?
- Пока мы тут сидим и ждём Мила, возможно, и у нас появится труп, о котором можно будет потом написать. Плюс, падающий самолёт в горах намного лучше, чем труп на бензоколонке, - попытался я потушить его жаркий пыл. Хотя мне все эти разговоры о мертвецах совсем не нравились. Лучше уж про погоду писать, честное слово.
- Да это не важно. - гнул своё Чак, - Я злюсь по причине того, что мы отравились в холодные горы вместо тёплой и уютной бензоколонки.
- Хватит уже ныть. Дай послушать, что там говорят, - я слышал со стороны свой нервный голос. На меня кроме холода нагнал страху и другой страшный монстр, нападающий внезапно и без слов приветствия.
Выставив звук на максимум, мы услышали хриплый голос главы полиции:
- Всё началось с того, что мы отправились к подножию горы вместе с группой спасателей после получения информации о том, что в этих самых горах упал самолёт и там срочно требуется медицинская помощь пилоту, - говорил шеф полиции громко, чётко и ясно, словно бы это он работник новостей и сейчас зачитывает обычную новостную заметку. Хрипота в голосе напоминала мне о безжизненном склоне горы и ревущий в нём ветер, - Но сильный буран занёс всю дорогу, и нам пришлось вызвать бригаду чтобы убрать снежную преграду.
- И что же случилось потом? - спросил незнакомый мне голос из радиоприёмника, но по мнению Чака это похоже на голос голубого ведущего с шестого канала.
- Потом мы услышали крики со стороны бензоколонки и, подъехав туда нашли расчлененный труп в туалете за бензоколонкой.
- Какой кошмар, - наигранным ужасом сказал ведущий с шестого канала.
- И не говорите. Какие-то "Десять негритят" Агаты Кристи. Но, - Шеф полиции выдержал эффектную паузу и добавил: - Следователи, сделавшие анализ места преступления, предположили, что смерть была вызвана обнаружен в крови трупа наркотического средства. Передозировка, одним словом.
- Но вы сказали, что он расчленён. Как-то не вяжется с версией о передозировки, - продолжал задавать вопросы ведущий.
- Верно, труп был расчленён. Но, по словам следователей это произошло намного позже. Вероятно, в туалет просто зашёл медведь, о чём свидетельствуют огромные следы лап животного в снегу перед входом, а парнишка, находившийся в туалете, просто забыл, закрыть входную дверь. У жертвы пробили грудную клетку. Не хватает органов, видимо медведь решил устроить в туалете званый ужин. - Шеф полиции прокажался, прочищая горло и указывая ведущему, что стоит сменить тему разговора. - Большее я сказать не могу, но чем скорее расчистят эту чёртову дорогу, тем быстрее мы доберёмся до полицейского участка и сможем провести более точный анализ и поделиться с вами.
- И когда расчистят дорогу?
- Думаю в ближайшие десять-двадцать минут. А пока спасатели направляются в горы, мы разберёмся с мертвецом. И прекращайте меня уже спрашивать обо всём. Уходите вон! - слишком приставучие репортёры достали чересчур разговорчивого Брауна, и он вышел из себя и выгнал их c места репортажа.
- Слушай Райан, а не тот же это самый наркоман, что дал сегодня Крысе информацию о ракете?
- Видимо тот самый. Город у нас небольшой, а полиция знает почти всех здешних наркоманов, извращенцев и убийц. А ты как думаешь, Мил?! - крикнул я в сторону деревьев.
Но ответа не последовало. Вместо этого мне в лицо подул сильный ветер и чуть не сбил с носа очки.
- Мил, ты там закончил свои дела? - забеспокоился Чак. Но ответа не последовало.
Чак попытался привстать, чтобы увидеть причины затянувшегося молчания Мила. Но вместо этого он погрузился всем телом в сугроб. Я убрал радиоприёмник в рюкзак и поднялся с земли, надо заметить без происшествий. Перед ещё одной попыткой окликнуть Мила, я попытался вытащить Чака из сугроба.
- Тяни сильнее, девчонка. - запыхаясь и тужась смеялся над моими потугами Чак.
- А ты бы снял сначала сумку, а потом предъявлял претензии.
После того как я сумел поднять Чака, то попытался перекричать накинувшуюся на нас вьюгу:
- Я думаю, он пошёл дальше без нас!
- Это на него похоже! - в голосе Чака слышалась неуверенность и страх.
И мы вдвоём отправились в путь. Я шёл впереди, а Чак сзади. Со спины мне хорошо было слышно, как он стучит зубами от ужасающего холода. Этот забродивший мороз в купе с сильным ветром представлял из себя неплохой коктейль, который несомненно утолит жажду погоды. Сильные и стройные деревья покрылись инеем. А ветер с ужасающей силой покачивал их из стороны в сторону как воздушный шарик, который вот-вот развяжется и улетит в небо. Близилось утро, но рассвета из-за горизонта не видно, а здесь в лесу стояла непроглядная тьма, освещаемая слабым сиянием луны. Но чем ближе мы подходили к месту крушения, тем больше лес окутывался в жёлтые и красные цвета. Мир вокруг нас так и норовил прокричать: Стоп! Будь мы умнее, то давно бы дали заднюю, но исчезновение друга и сенсация, летящая в след за шариком в небеса не давали нам сойти с дороги. Раз начали следует и закончить.
Всё то-время, что мы шли по намеченному светом пути Чак раз десять провалился в сугробы. Его затягивало в снежный мир. Что-то желало его съесть. Осталось несколько метров до зоны пожара, как вдруг за моей спиной раздался жуткий крик похожий на собачий лай огрызающейся собаки. Резко повернувшись, я увидел, как Чак пытается держаться за кору дерева, пока сам углубляется в белые глубины снежного ада. Рыском подбежав к другу поближе, я увидел, что его тело висит в воздухе, а под ним огромная пасть темной пещеры.
- Господи, я же упаду Райан, сделай же что-нибудь! - Чак кричал и дергался, пытаясь, удержаться и не свалится в свою новоявленную могилу. Я схватил его за левую руку, пока правая рука всё ещё держалась за ствол дерева. Его сумка свалилась вниз. И только по прошествии довольно длительного промежутка времени мы услышали дребезжание разбиваемых бутылок на дне этой бездонной пропасти.
Я вытягивал Чака изо всех сил, но ветер сбивал меня с ног, мешая и вырывая из моих рук друга и вручая его в распростёртые лапы смерти. Мог ли таким же образом исчезнуть и мой товарищ Мил?
Рука Чак потихоньку выскальзывала из моей. Я сам стал бояться падения в неизведанные тёмные дали. Нас ждала одна смерть на троих.
- Дай мне и свою правую руку, иначе я не смогу ничего сделать! - Кричал я пытаясь совладать с жуткой дрожью в голосе.
- Не отпускай меня! Я дам её, но чёрт возьми, я ещё хочу пожить, - После этого он отпустил корень дерева, а я ухватился за его правую руку и потащил на себя будто как свора гончих несущих за собой санки со своим хозяином. Мои очки улетели в пропасть. Мы оба свалились в снег подальше от ямы. За очки я уже не беспокоился, ибо смог спасти себя и моего друга. Большего счастья и страха одновременно я в жизни не испытывал.
- Я и не думал, что буду радоваться этому чертовски холодному снегу, - Говорил он, тяжело дыша и останавливаясь на паузу после каждого слова.
- Тебе надо было смотреть, куда ты идёшь, - отругал я друга, а после добавил с нескрываемым напряжением в голосе: - Как думаешь, Мил мог вот так же упасть в дыру в снегу?
- Тогда бы мы услышали его крик, - Сказал Чак после чего встал и, отряхнувшись от снега, протянул и мне руку помощи. - Хватит тут лежать, нам надо идти, искать Мила и проверить новость об упавшем самолётике.
Воспользовавшись помощью Чака, я встал и поднял сумку, которую выронил пока бежал спасать друга. Я застыл в ужасе боясь проронить хотя бы слово.
- В чём дело Райан?
- Эта сумка, - сказал я, покачивая предмет у меня в руке, - Она не моя.
- Если она не твоя-то, чья же?
- По-моему это сумка Мила. Видно он по спешке взял с собой мою, - Ответив на вопрос Чака, я решил удостовериться в этом, открыв её.
Внутри лежала запакованная еда: мясо и овощи, запихнутые в эти маленькие коробочки, напоминающие что-то вроде тюбиков с едой для космонавтов. Так же там было три бутылки с минеральной водой. Рядом с ней лежали, в крупном количестве, листы исписанной карандашом бумаги. А на дне покоилось что-то очень крупное.
Я опустил сумку на землю и попытался достать неопознанный объект. Чак напуганный затянувшимся молчанием, задал мне риторический вопрос:
- Так это его сумка?
- Похоже на то, - ответил я, вспоминая, что в моей лежали: аптечка, потасканная и потрёпанная, но так ни разу и не использованная и несколько консервных банок на случай если мы в походе проголодаемся, - Но похоже он врал нам насчёт пишущей машинки.
- В смысле? Не уж то он, как и я взял выпивку в дорогу? - судя по радостному голосу Чак очень надеялся услышать от меня подтверждение своей догадки.
- Выпивку он не взял, - Расстроил я своего товарища, - Но вот этот предмет будет намного интереснее.
Я достал из сумки небольшую круглую вещь чёрного цвета. Похоже на шарик, который если потрясти расскажет тебе твою судьбу. Свет огня отливался на его поверхности в мириады слабых похожих на светлячков лучиков.
- Это ещё что за штука? - Чак выглядел чертовски недовольным, - Это что шар для боулинга? Мил, что смеётся над нами?
Предмет оказался гладким, настолько, что выскользнул у меня из рук и не успей я его поймать, то он укатился бы вниз со склона. У него имелись три ямочки, которые не совпадали по размерам с кончиками пальцев. Слишком узкие отверстия, что значит - нам попал в руки не шар для боулинга.
Как бы мы тщательно ни крутили и не рассматривали этот странный предмет яснее его природа и предназначение не становились.
- Видимо пока не найдём Мила нам не понять для чего эта штука была создана, - подытожил я.
Чак молчал. Я посмотрел на него с таким же интересом с каким смотрел на предмет затесавшийся в сумку Мила. Лицо моего друга пугало, оно не выражало ничего человеческого. Не было не страха, не радости, не раздражения, не обиды. Даже стук зубов от холодного касания мороза прекратился.
- Чак с тобой всё в порядке? - как только я задал этот вопрос он поменялся в лице. Всё словно бы вернулось в обычное состояние. Те же страха и ярость перед стоящими у нас на пути преградами.
- Я думаю нам надо спешить к месту крушения, а то Мил заждался, - с этими словами я убедился в том, что друг мой лишь на мгновение потерял контакт со своим разумом. Может от страха и пережитого ужаса мне его отчуждённость показалась. Всякое же бывает.
Чак прав. Если Мила нет в лесу, и он не упал в горные пещеры, то значит, поднялся к месту крушения, и дожидается нас там. Я решил оставить сумку у ямы для того чтобы добавить нам скорости. Но оставил себе загадочный шар. Я чувствую, что он мне ещё пригодится.
-Ну, тогда пошли, - сказал я Чаку, и мы начали свой путь сквозь сугробы ещё осторожнее, нежели прежде.
***
Наконец мы добрались до нашего пункта назначения. С того места, где мы провели неприятное мгновение повисев над пропастью и крепко обхватив всем телом нить наших жизней, оставалось пройти метров сто не больше. Иди и оборачиваясь каждые десять метров, я не замечал у подножия горы никаких световых точек, обозначающих фары машин спасателей. Хотя с моим минусовым зрением и без очков, я должен радоваться хотя бы тому, что вижу силуэты и друга, протаптывающего мне путь до вершины холма.
В центре небольшой снежной площади горел костёр. Но никаких обломков разбитого самолёта, их встретил только яркий свет пламени, что сторожил гору от тьмы и дожидался прибытия рыцаря в ярких жёлтых доспехах. Луна проигрывала костру по части мощи сияния. Тот был настолько ярким, что мне пришлось прикрыть глаза ладонью, чтобы хоть как-то от него укрыться.
И тут я заметил силуэт за костром. Мог ли это оказаться раненый пилот самолёта? С трудом верилось в такую неправдоподобную версию, уже стало ясно что нет даже малейшего намёка на падение или взрыв. Просто кучка подожженных дров и гигантское пламя, поднимающееся до тёмного прозрачного небосвода.
Я вздрогнул. Тень за костром начала двигаться и пошла в наше с Чаком направление. Без очков и из-за сильного пламени мне не удавалось точно определить личность незнакомой фигуры. Чак, стоявший ближе к костру, мог уловить больше деталей или даже узнать человека. Но казалось, что он смотрит сквозь него, на пламя костра. В нём горело желание дотянуться до желанного огня и впустить в себя тепло.
Неизвестный встал напротив меня и Чака. Даже с моим плохим зрением с такого расстояния я узнал в незнакомце Мила.
- Мил, дружище! - закричал я от восторга, - Боже, как я рад. Скажи, почему ты не предупредил нас о том, что решил сходить сюда в гордом одиночестве?
Он продолжал стоять и смотреть на Чака не выражая на лице никаких эмоций. Тот в свою очередь, молча смотрел на него сражённый гневом и обидой. В глазах Чака я видел пламя. А в глазах Мила пустоту. Сам же я чувствовал неуверенность и смятение и непреодолимый страх перед своими лучшими друзьями. Здешнюю обстановку попробовала остудить вьюга, своим холодным северным нравом. Ветер поднялся сильный и яростный, не чета тому, что встречал нас на подножии горы. Бушевал так, словно на его пути встало непреодолимое препятствие, которое любой ценой следовало сокрушить.
Я дрожал и ничего не мог с этим поделать. Стужа на вершине горы совсем доконала меня. Но хуже только наплевательское отношение к погоде Чака и Мила. Они не шелохнулись и продолжали изображать жуткие каменные изваяния.
- Ребят это уже совсем не смешно, - сказал я, пытаясь преодолеть страх и дрожь не только в теле, но и в голосе, - Скажите же мне хоть что-нибудь, чёрт возьми! - Я перестал надеяться на то, что мои слова сумеют произвести на них, хоть какой-то эффект. Внезапно, Мил повернул ко мне голову и произнёс:
- Райан, тебе лучше уйти отсюда пока ещё есть такая возможность. Всё что здесь произойдёт не предназначено для твоих глаз, - голос роботизированный. Говорил без запинки и без чувств. Я уже перестал верить в реальность моих друзей.
Вьюга превратилась в нестерпимый буран. Я уже не говорил, а кричал так, чтобы меня услышали все обитатели чёртовой горы:
- Что значит не для моих глаз?! Что вы собираетесь делать? Чак, скажи же ты что-нибудь. Кажется, этот холод совсем отморозил Милу голову, и он сам не понимает, что говорит.
Мои стенания выудили Чака из полного оцепенения. Он так же, как и Мил повернул ко мне голову. В отличие от Мила на его лице чётко вырисовывались определённые эмоции. Из-за снежного бурана я слабо различал их, но точно видел, среди прочих безумную улыбку. Возможно ли, что он принял мои слова за шутку?
- Эй, Мил! - голос Чака обуял яростный тон. Звучал как сорвавшийся с цепи бульдог, накидывающийся на свою жертву, - Пусть Райан останется. Отпускать человека в такую поганую погоду опасное дело.
- Чак прошу тебя, - умолял Мил спокойным голосом. Маска робота не могла держаться на нём вечно. - Это наша с тобой проблема. Не стоит впутывать его сюда.
- А мне кажется, стоит! После всего, что здесь произойдёт он будет знать слишком много. Незачем оставлять его в живых. Собственно, как и тебя Мил,- Чак начал смеяться. Смех помешанного пугал меня даже больше чем его слова о нашей с Милом гибели. Я от поразившего меня ужаса выронил в снег чёрный шар и чуть сам не упал от жуткой дрожи в ногах. Чак решил воплотить в жизнь ту злополучную сенсацию ради которой мы и лезли на гору.
- Райан, что-то ты слишком пугливый. Ты думаешь будто я всерьёз собираюсь тебя убить? Это же шутка. Не стоит воспринимать всерьёз такие глупости, - бросавя в меня заверения о том, что разговор наш принял несерьёзный оборот легче мне на душе не становилось. Врал, как дышал, не менялся в лице и смеялся, так словно рассказал самую смешную шутка на планете.
- Так что не бойся, я не убью тебя, - продолжал успокаивать меня Чак. Но подойдя ко мне поближе, так чтобы я отчётливее увидел полную желчи и боли улыбку, добавил, - По крайней мере, не раньше, чем я убью старичка Мила.
Это не Чак, а кто-то другой. Может гиена или бульдог, но не мой закадычный друг, с которым мы пили пиво в баре, шутили, веселились и поднимались за новостью в гору.
Мил всё стоял у костра. Возможно, они с Чаком задумали устроить драку. Они всё время не находили друг с другом общий язык. Но сейчас это больше походило на войну, нежели чем на шуточную схватку.
-Отойди от него! - кричал Мил, - Давай покончим с этим раз и навсегда.
Чак повернул голову и снова уставился на Мила. Не отводя от него взгляда, он схватил меня за руку и, держа её крепко, словно бы клешнями, ответил ему:
- Хорошо. Давно пора было это сделать.
Чак швырнул меня в дерево. Это случилось так неожиданно, что я не успел среагировать должным образом. Он поднял меня и бросил, так словно бы я, ничего не весил. Жуткая боль прошла по моему телу начиная свой путь со спины, на которую и прошёлся удар. В ушах стоял не прекращающийся звон и, кажется, я сломал рёбра. Мои старания встать на ноги не увенчались успехом. Изнутри меня пожирала нестерпимая животная боль. Я смог только приподнять голову, чтобы во всей красе увидеть происходящую у костра бойню.
Но буран заволок местность непроницаемым белым туманом. Он окружил то место, где находились Чак и Мил, словно отметил арену для гладиаторских боёв. Бушевало нечто вроде торнадо. А пламя от костра так и не потухло. И сквозь мглу я видел тени моих друзей. По крайней мере, то что раньше походило на них.
Чак принялся преображаться. Его одежда порвалась в клочья и разлетелась по округе как конфетти. Тело стало набирать массу и подниматься к небу. Раньше он был под метр восемьдесят и ему не на что было жаловаться. Но сейчас каким-то не понятным образом он сравнялся с медведем. И только на тени схожесть с этим грозным лесным зверем не заканчивалась. Руки Чака удлинились и превратились в гигантские лапы невиданного зверя с длинными когтями, которые при должной сноровке могли разрезать человека пополам. Ноги прошли тот же путь что и руки.
Но все эти изменения не шли, ни в какое сравнение с преображением его лица. Кривой нос Чака выпрямился, исчезла горбинка, а ноздри расширились. Уши заметно уменьшились. А вся голова стала более массивной и громоздкой. Его глаза светились в темноте ярко красным цветом. А пасть. О боже. Я не мог смотреть туда. Это кошмар наяву.
Любопытство брало вверх над переходящим границу нормальности сознанием. И как я не старался смотреть в другую сторону, взгляд всегда возвращался на то же самое место.
Чак открыл свою гигантскую пасть и оттуда на снег стала длинными слизкими каплями литься слюна. Я видел громадные клыки, торчащие сверху и снизу. Они напоминали мне бивни слона или мамонта. Но зря я сравнил этого монстра с медведем. Бывший когда-то Чаком он облысел на всё тело. А так же держал спину и голову высоко поднятыми, что ещё больше увеличиваясь его в размерах для соперника. Но, без сомнения, он был опасен и кровожаден, как и любой другой хищник.
Всё это преображение повергло меня в шок. Дышать получалось часто и бесконтрольно. Я чувствовал, что сердце выпрыгнет из груди. Оно сжалось внутри и будто бы готовилось к прыжку веры. Страх пересилил боль.
Теперь мой взгляд устремился на Мила. В его теле тоже произошли изменения, но не настолько кардинальные как у Чака. Вместо того чтобы превращаться в монстра он разверзся ярким светом, от которого я чуть не ослеп. Как только сияние ослабло я увидел, что Мил стал стройным и сильным как древний грек. Широкоплечий атлет со стройным животом. Тот жир, который он заработал на поедании мяса испарился магическим образом. Второй незнакомец, которого я встретил в горах. Из-за бурана и яркого свечения я не видел лица человека, но мог догадаться, что оно тоже претерпело значительные изменения. Зимняя одежда Лжемила сменилась на летнюю. На правой груди блестел значок схожий с тем, что носит шериф из вестернов.
В руках он держал похожий на пистолет предмет. Очень длинный и широкий ствол. Вместо затвора странная трубка, ведущая к кобуре. Она мигала тёмно-зелёным цветом.
Лжемил направил своё оружие на монстра бывшего когда-то Чаком. Тот в свою очередь направил на него свою гигантскую пасть и завыл, что есть мочи. Возможно, таким образом он намекал противнику, что пасть заполненная острыми клыками не хуже любого огнестрельного оружия.
Всё продолжая лежать в снегу, я думал над тем, что здесь происходит: "Может это страшный сон? Или галлюцинация?" Я не был уверен ни в том ни в другом варианте. Но точно знал, что мне следовало делать дальше: бежать отсюда сломя голову, как можно быстрее.
Стараясь всеми силами забыть о существовании боли, я попытался встать. Приподнимая своё грузное тело, я старался задержать его в воздухе подольше и не свалится в снег. Но попытки оказались тщетными. Я понял, что таким способом выбраться невозможно.
И я пополз, как червяк, сквозь снег, проталкивая его назад. Не слишком трудная работа. Я нашёл сходство с плаванием в замёрзшем водоёме. Слева от меня шла битва, на которую я старался не обращать внимания. Моя психика требовала небольшого перекура.
Вдруг на дороге к свободе что-то возникло, встало клином в колёсах. Это оказался тот чёрный шар, что я достал из сумки Мила и выбросил на волю в надежде больше никогда не найти. Не отвлекаясь на мелочи, я продолжил ползти к краю пригорки. За этот неопределённый промежуток времени мне удалось продумал свой план спасения. Как только я доберусь до холма, сразу же скачусь вниз. И плевать что будет дальше, лишь бы убраться подальше от этого проклятого места с его дикой погодой и бесами в чужих головах.
Я услышал свист у себя над головой. Повернувшись, я заметил прожженную дыру в дереве. Видимо битва протекала очень хорошо. Но мыслями я уже был далеко.
Страх постепенно стал улетучиваться, но его пустующее место в мгновение ока заняла боль. Я не выдержал и закричал. Когда пытался повернуться в сторону почувствовал жгучую боль в левой ноге. Выдержав сильный приступ тошноты, я взглянул на полученное ранение.
Кость торчала наружу. Белый и красный цвет сливались воедино на снегу. Меня вновь чуть не стошнило. Я закрыл глаза, чтобы не смотреть на кошмарную рану и начал аккуратно ползти к краю холма.
До моих ушей доносились крики и стоны Чака. За моей спиной бурлило сражение не на жизнь, а на смерть. Прислушиваясь к действу, я пытался понять, кто побеждает, а кому в скором времени будет суждено проиграть. На две ровные половинки шум бурана разрезал звук похожий на свист. Видимо так звучит оружие Мила. Чак разразился жутким смехом, от которого земля под телом прошлась в жуткой тряске, словно она смеялась вслед за ним. И поставил точку в этом музыкальном представлении крик полный агонии. Мил попал под удар. Не дожидаясь конца боя я, привстав и оттолкнувшись от земли, покатился с крутого холма.
Но внезапно я повис над землёй. Не мог различить ничего перед собой, чувствовал жуткий холод и кажется моё лицо ушло глубоко в сугроб до подбородка. Что-то схватило меня за ногу. Оно очень резко потянуло меня вверх. К несчастью я догадывался, кому это захотелось со мной поиграться.
Зловонное дыхание из пасти Чака врезалось мне в глаза и потекли слёзы. Я мог рассмотреть его получше, но не хотел. Всё что нужно я уже видел и ничего нового мне вид дикого друга не даст. К зловонию прибавился отчётливый запах напоминающий гнилое мясо. По сути, если взглянуть на нынешний образ Чака, то ничего другого в голову и не приходит.
- Куда собрался, Райан? - спокойным тоном обратился он к моей персоне, - Не уж то решил бросить меня здесь в горах? Один на один с этим жутким дубаком? Как же это на тебя похоже. Всё время думаешь только о себе.
Он сжал мою ногу так сильно, что казалось, что она вот, вот лопнет. Я стонал от нестерпимой боли. Тут же заметил, как по моей ноге приближаясь к лицу течёт маленькая струйка крови. Это не хорошо. Если меня вырвет или не дай бог я отключусь, то пиши пропало. Но страх сковывал мой разум, как боль сковывала моё тело. Трепыхаясь на ветру, как тряпичная кукла я пытался выбраться из цепких лап монстра. Бесполезно, никакого толку. Я знал лишь один способ вырваться. Но страх заморозил подступающие к горлу слова, смешавшиеся с желчью желудка. Собрав всю волю в кулак, я вопросил, обращаясь монстру:
- Что ты такое? Что ты сделал с Чаком?
- Я и есть Чак! - с громким тягучим рёвом возмутилось существо, - Но только я сменил кожу. Я хочу рассказать тебе всё в мельчайших и мерзких деталях. Но не могу. Я спешу. А ты меня и так сильно задержал.
- Ааааах, чёрт возьми! - кричал я. Он так сжал мою ногу, что я чуть не потерял сознание от боли, - Что тебе нужно от меня, мразь?
- Грубовато, но предположим, я не слышал твоего оскорбления. - он вонзил в мою ногу свои острые как бритва когти, - Мне нужно уйти отсюда, как можно дальше.
- Так уходи. Тебя никто не держит. Но оставь меня.
- Нет. Я должен убить тебя. Я не хочу оставлять никого в живых после всего, что я сделал. - в его словах не слишком отчётливо, но всё же слышались нотки скорби.
- Сделал что? Убивать тебе, как я вижу, не впервой... - я начал задыхаться. Он схватил меня за горло. Но правую ногу он не опустил, видимо, собираясь разорвать меня на части.
- Ну, пора прощаться, Райан. Был рад знакомству, - последние слова Чака, после того, как я их услышал то понял, что у меня нет никаких шансов выжить.
Всё должно иметь смысл. Взять, к примеру, жизнь и смерть. Две вроде бы разные вещи. Одна даёт тебе все, что нужно: знание, опыт, любовь, друзей. Другая в свою очередь, всё это забирает. Но по отдельности их рассматривать глупо. Очевидно же, что жизнь и смерть существуют. Но тогда непонятно почему. А ответ найдется, только если человек будет смотреть на них как на единый кусочек мозаики созданной вселенной. Придёться всмотреться в начало и конец. Но глаза открываются лишь на пороге смерти. А я не верю в жизнь после неё. Поэтому считаю, что всё это не имеет смысла.
Я никогда не думал, что дойду до того, что стану размышлять о смерти. Я всегда старался обходить её владения стороной. Прятаться от неё. Но она умело играет в прятки и жила жизнью профессиональной ищейки. Она бродит в округ и натыкается на все места, в которых я прячусь. Игра в кошки-мышки могла продолжаться вечно, но всему приходит конец. И поэтому она пришла ко мне.
Смотря на Чака в ожидании конца, я заметил за его головой еле уловимое движение. Мил стоял сзади, покачиваясь из стороны в сторону. Всё его тело покрывали рванные кровавые раны. Всё лицо алое и одновременно с этим бледное. Он чуть приподнял голову и руки поднялись в след за ней. В них что-то блеснуло и растворилось в сумраке ночи. Но я успел узнать тот чёрный шар, что оставил в снегу. Неизвестно для чего он изначально понадобился Милу, но в данной ситуации он идеально подходил на роль оружия.
Удар стал неожиданностью для Чака. Размахнувшись, как следует, Мил врезал чёрным шаром по его здоровой голове. Я видел, как по сторонам разлетелись куски мяса и жидкость цвета зари, что так и не расцвела на сером горизонте в прекрасный небесный цветок. Глухой крик эхом разлетелся по округе. Мне думалось, что Мил нашёл неплохой способ навсегда убрать ухмылку с лица чудища бывшего когда-то Чаком.
И вот он отпустил моё горло, но, к несчастью, всё ещё держал в крепкой хватке мою больную ногу. Но пробыл у него в гостях я недолго. С неприятным для моих ушей звуком нога разорвалась на куски. Видимо его пронзил такой силы приступ боли, что он не выдержав сжал мою ногу со всей силы.
Я почувствовал тоже, что и он. Из левой ноги торчала кость, правой уже не существовало, а я сам катился вниз со склона горы, пусть я раньше и пытался таким образом сбежать, но только с меньшими потерями для своего здоровья. Сейчас это походило на прыжок самоубийцы.
От полученных ран и головокружения меня выворачивало наизнанку. Я крутился в воздухе словно юла, пущенная на небеса ангелом смерти. Мне казалось, что я один из множества винтиков адской машины. На земле меня уже ничего не держало кроме страха, теплившейся, но быстро испаряющейся из груди жизни и впивающимся в мозг клопам боли и страдания. Из ноги не переставала хлестать кровь. Она вела моё тело в пучины ада, оставляя на снегу тёмный шлейф из пунцовой жидкости по которому меня без проблем найдут бесята с трезубцами.
Тело моё то летело над землёй, то прыгало по ней будто заведённая пружина. Я позволил себе расслабить все мышцы, чтобы спуск оказался быстрым и менее болезненным. Но я совсем забыл о яме, в которую чуть не угодил Чак. Она оказалась последним препятствием, которое я должен был преодолеть, чтобы выбраться отсюда живым.
Невероятным везением можно назвать тот факт, что я не упал в яму, вовремя схватившись руками за вылезавший из снега корень дерева. Повиснув над бездной, я старался не опустить корень из моих оледеневших рук. Моя нога никак не могла найти опору. Впрочем, ощущал я обе, но знал, что обладаю только одной и та другая лишь моя фантомная боль.
Сознание уходило от меня и с каждой секундой терялось чувство нормального восприятия действительности. Будто я уже и не на земле, а где-то выше. Повис над весами Анубиса и жду приговора божественных судей. Нужно было выйти из этого состояния полусна, чтобы не свалится в пропасть. И с силой ударив по кости торчащей из ноги, я почувствовал невероятно сильную боль, которая принесла море адреналина в тело. После приобретения новых сил я начал карабкаться вверх, осторожно перебирая тяжёлыми как грузы руками.
Когда я смог грудью ощутить под собой весомую землю, то без лишнего промедления погрузился всем телом в снежные пучины. Холод очищал моё сознание от порчи и грязных больных мыслей о смерти. Кровь лилась, а я думал о том, что забыл закрыть в ванной кран и скоро затоплю соседей снизу. Этого не случилось, если бы Мил не позвал нас. Этот ублюдок обо всём знал. Жаль, что даже сейчас я ничего не знаю о произошедшем.
Я лёг на спину. На западной стороне небосвода я увидел слабый проблеск света. Видно утро, наконец, официально наступило. Потихоньку начал закрывать глаза. Всё моё тело требовало отдыха, но разум почему-то кричал и пытался вытащить меня из этой последней ловушки расставленной холодом, той тварью живущей на вершине горы.
По телу пробежал мороз. Но я совсем не замёрз. Просто мне суждено умереть. Спасатели не шли ко мне на подмогу. Стоило забыть о их существовании, как о Чаке и Миле. Как о Крысе. Как о трупе на бензоколонке и об ужасных превращениях друзей. Стоило закрыть веки и весь мир погружался в пучину мрака и беспамятства. Может быть сон это что избавит меня от страданий. И наконец-то я погрузился в забытье.
***
Голова болела, и я ощущал, как стучат жилки на висках. Не похоже на то, чтобы я умер. Или может в раю людям в наказание дано чувствовать земную боль? Я решил это проверить, открыв глаза. С большим трудом, но они поддались мне.
Я взглянул на место, в котором находился. Лежал на больничной койке, а рядом с ней стояла капельница.
"Я попал в больницу? Может все, что было в горах, являлось галлюцинацией от переохлаждения?"
Приподняв одеяло, я взглянул на ноги. Только одна нога, закутанная в гипс. На месте второй страшный на вид обрубок, в котором тяжело признать мою бывшую правую ногу. Доказательство того что я зря думал об произошедшем, как о сценки из моего воображения. Ко мне кто-то подошёл, как только заметил, что я проснулся и нахожусь в своём уме.
Передо мной стоял человек в халате с седыми, как засыпанная снегом дорога, волосами и с очками в очень толстой оправе. Его потрёпанное жизнью лицо говорило о том, что он очень много лет потратил на служебные обязанности. Глазами он уже видел все мои проблемы и давно поставил диагноз, но молчал, как истинный джентльмен, дожидаясь меня. Это директор больницы, профессиональный хирург, а так же по заместительству мой старый друг Гин Фавр.
- Давно не виделись, Райан,- поздоровался он со мной тихим и спокойным голосом.
- Год, если быть точным. Не мог бы ты дать мне... - не успел я договорить, как он передал мне в руки, мои старые очки, с потрескавшийся линзой, которые я вручил ему, перед одной важной хирургической операцией, год тому назад. В тот день он забыл очки дома, а слепому сложную операцию не доверят. От хирурга к главе госпиталя, неплохое повышение, но он это несомненно заслужил.
Я надел очки. Теперь я различить детали интерьера, цвета, лицо Гина.
- Теперь они и тебе понадобились.
- Что со мной произошло? - я посмотрел на него будто он мог дать мне ответ на все вопросы мироздания.
- А ты сам ничего не знаешь и не помнишь?
- Знаю, но мнение специалиста не повредит.
- Ладно, - он взял висевший на перилах кровати бланк, описывающий состояния больного, - Левая нога находится в ужасном состоянии: повреждены несколько сухожилий и берцовая кость. Насчёт состояния правой ноги ты и так всё прекрасно знаешь. Ну и были сломаны несколько ребер в придачу, но к твоему счастью, не было никаких серьёзных травм или повреждений жизненно важных органов. - он вернул бланк на место, - Когда тебя нашли, то казалось, что твоя жизнь уже отдана на попечение богу. Я думаю, ты должен благодарить судьбу за то, что ты ещё жив. Но мне, как лечащему врачу, хотелось бы знать, как тебя угораздило так сломать своё тело?
- В горах. Всё случилось там.
- На тебя напал медведь или что?
- Если бы, - Я немного подумал прежде чем решил рассказать ему обо всём что со мной случилось этой ночью. Но сам не мог себя заставить поверить в реальность случившегося. Монстры и превращения - какой-то кошмар, а может и соседский мальчишка разбил соседское окно реальности, - Я не знаю, что там было, но я уверен в том, то, что я видел, не совсем реально.
- Даже если это и так, всё что с тобой произошло не повод думать об этом как о каком-то сновидении. Но только не говори мне, что во всех твоих бедах виноват йети, - он улыбнулся. Так же поступил и я. Улыбка после долго сна не хуже утренней чашки горячего тёмного кофе.
- Я был не один. Со мной всё это время были Чак и Мил, - на мгновение я задумался. Если Чак и Мил тоже в больнице значит всё что произошло на вершине горы - вымысел. Если нет, то мне прямая дорога к психиатру.
В палату без стука вошли три человека. Двое из них встали напротив двери, а третий подошёл ко мне и к доктору Гину. Это шеф полиции Браун Вентон. Рослый мужчина лет тридцати пяти с очень густыми усами и не подходящим к снежной среде загорелым лицом.
- Привет, Райан. Здравствуйте, доктор Гин. Вижу, пациент жив и здоров. - Браун как обычно использовал свою классическую наигранную улыбку, которой он пользуется во время интервью с прессой.
- Пациент идёт на поправку. Он потерял много крови и всё что ему сейчас нужно так это здоровый сон и отдых.
- Это очень хорошо, - шеф полиции Браун перевёл взгляд с доктора на меня, - У меня к тебе есть пара вопросов, Райан. Сможешь на них ответить?
- Что вы хотите выпытать у бедного меня, измученного и израненного человека, мистер Браун?
- Всего лишь имя и внешность человека, который сделал с тобой это зверство. - прямой вопрос привела меня в замешательство. В моей голове яркими красками заиграло изображение гигантского монстра, оторвавшего мне ногу. Но лучше не ухудшать ситуацию своими болезненными воспоминаниями. Я решил рассказать о происшедшем, при этом не упоминая о монстре, что вместе с бураном чуть не довёл меня до ворот рая и ада:
- Я отправился с Чаком и Милом в горы.
- Что вы там забыли? - спросил Браун насторожено.
- Искали упавший самолёт.
- Ясно. Стоит, конечно, тебя отругать за столь глупый и опасный для здоровья проступок, но тебе и та уже досталось. Ладно, продолжай, пожалуйста.
- Когда мы поднимались на приличную высоту, то Мил остановился чтобы сходить в туалет за дерево, а мы с Чаком стали слушать радио дожидаясь возвращения друга. По радио вы говорили с репортером о трупе на бензоколонке. - Браун медленно стал кивать головой, видимо вспоминая об этом. Я же продолжал объяснять, - Сразу после этого мы потеряли Мила из виду. Он так и не вернулся. Нам с Чаком пришлось подниматься наверх одним. Он чуть не упал в пещеру, которую укрывал снег. К счастью я смог его спасти. Немного отдохнув, мы продолжили подниматься на склон, где должен был находиться самолёт. Там было... - я замялся, задумавшись над словами, что стоило сказать. Я и друзья поступают самым глупым образом поднимаясь в лютый мороз в горы, и вот я в итоге распинаться о монстрах лёжа в больничной койке. Такой образ не внушает доверия ни полиции ни мне самому, - А что было потом я не помню.
- Интересная история,- cказал Браун, всем своим видом показывая, что не верит, будто я ничего не помню. Он почесал усы и сказал, - Жаль, что ты ничего не помнишь. По сути, ты единственный выживший и тот, кто мог увидеть этого убийцу в живую. Нам в расследовании сильно бы помогли твои показания.
- А как же Чак и Мил? - я надеялся услышать, что они живы и здоровы, но только ничего не помнят из произошедшего н находятся в этой больнице в соседней палате. Но все страхи вырвались из цепи подсознания и стали кружить как ведьмы на мётлах над моей головой. Голос полицейского слышался мне резким и далёким, будто работающая в ночи бензопила.
- Мы не нашли их, но у нас есть информация, которая может помочь тебе вспомнить куда они могли исчезнуть.
- Говорите, - сказал я с дышащим мне в затылок нетерпением.
- В городе мы нашли труп парня по имени Нод Хойслер.
- Нод Хойслер? - я задумался. Мне знакомо это имя и фамилия, но я не знаю, где слышал их раньше.
Пока я размышлял о друзьях и Ноде Хойлсере, Браун спросил у доктора можно ли тут курить и, получив отрицательный ответ, достал из кармана сигару со спичками. После недолгого перекура и пререкания доктора об непослушании, он решил раскрыть личность загадочного трупа с бензоколонки:
- Нодом Хойслером является парень, которого все в городе звали не иначе как Крыса. Он был самым болтливым человеком, которого только знал мир. Ублюдок умел распускать ненужные слухи. Но история о самолёте стала его последней байкой.
- Почему вы думаете, что это его история? - поинтересовался я.
- Потому что, - он снова закурил сигару и, выдохнув серую кромку дымчатого кольца, закончил, - Потому что так сказал твой друг Мил.
- Он, до того, как отправится в горы, говорил с Крысой, а потом позвонил спасателям, и видимо вам, - гнев бурлил во мне. Слова полицейского были равносильны обвинению Мила в убийстве. Хотя странно, что после случившегося я пытаюсь его оправдать.
- Да, Мил звонил спасателям насчёт упавшего самолета, но это произошло за десять минут до его звонка нам. У нас была возможность проверить информацию, - пока Браун говорил, Гин, понимая, что разговор перестал походить на беседу больного с посетителем, вышел из палаты, - Но самое интересное впереди. Знаешь, откуда сделал звонок Мил?
- Из дома твоей мамы? - я попытался за счёт шутки скрыть гнев в своём голосе.
- Нет. - Браун не оценил юмор. - Из дома Крысы.
- Да что вы несёте? Почему вы думаете, что убийцей является Мил?
- Не помню, чтобы я говорил такое о Миле. Но, да у нас есть достаточно оснований для такого обвинения. И послушай, пожалуйста, мою версию событий. Я пришёл сюда чтобы рассказать тебе, что произошло за последние дни в городе.
- Вы должны понимать, что мне больно слушать обвинения в адрес друзей. Моё тело в ужасном состоянии и ничто его не вернёт в прежний вид. Я испытываю жуткую головную боль, и мне очень хочется спать, - я заметил на лице Брауна что-то отдалённо напоминающее сожаление. Либо он понимал мою боль, либо он уже устал меня слушать и очень хотел побыстрее свалить из пропахшей болезнями больничной палаты, - Но я всё равно очень хочу послушать вашу версию случившегося и понять, что, же по правде произошло в ту ночь со мной на той грёбанной горе.
- Скажи мне как давно ты знаком с Чаком и Милом?
- С Милом я знаком три года, а с Чаком два. Мил, когда я с ним познакомился, подрабатывал на новостном канале. Я пришёл в студию взять интервью у ведущего и спросить о его измене жене с голубым парнем, который, кажется, ведёт репортажи на шестом канале. Меня после вопроса чуть не избила охрана, но меня спас Мил.
- Как же он тебе помог? - Браун явно был заинтересован моей историей и слушал её во всём внимании.
- Угрожал, заболтал и побил. Не думаю, что тут нужны подробности, но от того случая у меня остался шрам на левой руке.
К нам в палату вернулся доктор Гин и сказал, что на все разговоры у нас осталось пять минут, потом ему придётся выпроводить полицейских к выходу.
- А как насчёт Чака? - спросил Браун и незаметно от доктора Гина попытался закурить ещё одну сигару.
- Мил познакомил меня с ним в баре. Говорил, что лучше фотографа не видел, а нам в газету требовался хороший фотограф. Ну а за то, что мы в итоге взяли его на работу он почти всегда платит за нашу выпивку.
- А что ты знаешь об прошлом своих компаньонов?
- Вообще-то я редко их об этом спрашивал, знаю, что до этого Чак был фотографом в Майами. - холодок пробежал по моему телу как какая-нибудь скаковая лошадь на забеге. Может это был сквозняк, но моё чутьё говорило об обратном. Я начал думать об их мотивах дружбы со мной? Я же рассказывал им всё, про свою жизнь, а они мне о своей ничего. К чему эти тайны?
- А вот я навёл справки о них. Мне всегда нравилось знать всё обо всех. Так только и можно держать город под контролем.
- Выкладывай уже все, что знаешь, не томи.
- Чак не когда не был в Майами. Я звонил туда, но ничего о нём не смог найти. А газета, которую он всем показывал, как доказательство того что он из Майами - подделка. - он решил сделать небольшую паузу в разговоре, чтобы понаблюдать за моей реакцией, но я просто лежал и слушал его. Я никогда и не верил, что Чак из Майами, но он так о нём рассказывал будто всю жизнь провёл в его краях, - А после того как он появился в городе начали происходить эти зверские убийства с расчленением. Мы не думаем, что это мог быть Чак, но и отрицать возможности не можем особенно после того как узнали ещё кое-что интересное.
- Мистер Браун я ценю вашу щедрость в потоке нескончаемой информации, которую вы решили излить на меня, но не могли бы вы предоставить более весомые доказательства, что мои друзья убийцы? - я снова почувствовал боль проходящую по всему телу потоком горячей лавы. Видимо новости сработали на меня как раздражитель на кожу. Только вместо чесотки боль. Один из моих друзей в самом деле убийца? Это мысль засела у меня в голове вместе с болью. Они ещё не скоро меня покинут.
- Крыса хороший информатор. Вы пользовались им, а он пользовался вами. И уверен вы знали о его проблемах с наркотиками. - я кивнул мистеру Брауну в знак согласия. - Два года назад кроме новых трупов в городе стали появляться и новые препараты. В наш город поступил новый сорт наркотического средства. Мы долгое время не могли достать человека, что ответственен за распространения этой заразы. Никто из покупателей не смог точно сказать, как выглядел тот человек. Но два дня назад с нами решил сотрудничать кое-кто кто обещал выдать нам личность продавца. Хотя с учётом того, как много товара прошло через его руки, то его стоит величать не иначе как наркобарон.
- У вас появился информатор? Только не говорите, что это был Крыса.
- Именно он, - впервые за этот долгий разговор Браун улыбнулся мне, - Он должен был сегодня сообщить нам о большой поставке наркотиков, но, лишившись информатора, мы лишились следа к подозреваемому.
- Я что-то давно не видел настолько усердно работающего полицейского.
- Мне обещали, что если я найду поставщика наркотического средства, то меня повысят в должности. Ну, а теперь я перейду к сути. Мил и Чак должны быть связанны с продажей наркотика. Возможно, один из них и является этим самым наркобароном. Но чтобы это доказать нам нужен свидетель, хотя бы один.
- Вам нужен я? Но что я могу сделать я ведь даже не...- я не успел закончить, как меня резко перебил Браун.
- Я знаю, что ты можешь вспомнить, кто это с тобой сделал. По правде говоря, мы не можем утверждать, что они оба виновны, но один из них точно убийца. Тот, кто отрубил тебе ногу в лесу. Тот, кто убил Крысу.
- Это был зверь! Со мной это сделал не человек, - я закричал, навзрыд слыша свой голос эхом у себя в голове.
- Ты уверен? Я лично в этом сильно сомневаюсь.
- Я сам видел монстра, который напал на меня. Возможно, галлюцинация или что-то еще, но не человек. На такие люди не способны.
- А ты уверен, что видел и слышал монстра, а не нечто иное? Могло же найтись что-то такое, что не казалось тебе нормальным в поведении монстра? - вопросы Брауна казались мне странными и очень раздражающими. Как будто он знал и видел все, что со мной произошло, но отмалчивался до последнего желая услышать правду напрямую через меня.
- Он говорил со мной. Да, самое странное это, то что я слышал голос монстра. - я сменил гнев на удивление.
- Они могли ввести тебе тот новый наркотический препарат. Ты знаешь о нём что-нибудь?
- Нет ничего, - я замялся. Полицейский нашёл для меня неплохое оправдание для моих введений в горах, - Я впервые слышу, что бы тут распространялся новый сорт наркотика. Из этого вышла бы неплохая сенсация.
- Люди дали ему название "arrancando el techo". С испанского это переводится как "срывающий крышу". Я слышал, что он был разработан в Бразилии, как неплохой заменитель ЛСД. Но только у него есть одна интересная особенность, - Браун снова сделал эффектную паузу, как тогда по радио, - При высоких дозах препарата у людей возможны дикие видения. Но они могут не почувствовать и не понять, что те настигли их, потому как тело будет вести себя спокойно, а вот мозг будет сильно буянить. Ты будешь и находиться в здравом уме и думать, что ты спятил. В общем, есть мысль, что твои друзья решили избавиться от Крысы, как только узнали о приближающейся угрозе от полиции. А от тебя, так как ты мог догадаться об том, кто они на самом деле.