Сонька принесла мне свои юбку, блузу и чепец. Как я и просила, наряды эти были не новыми, но выглядели скромными и опрятными. Просто заметно, что носили их долго. Рассмотрев меня придирчивым взглядом, девушка дополнила образ жилетом со шнуровкой спереди. Он оказался в тон с юбкой - радикально синий цвет с небольшими признаками выгорания на солнце.
Повертелась перед зеркалом. Хоть это и не то, к чему я привыкла, но зато меня теперь никто не отличит от простолюдинки!
Пока мы с Сонькой хлопотали с переодеванием, за окнами стемнело, и я, выпроводив фрейлину, заложила дверь кочергой.
В голове крутилась подлая мысль, что Сонька в этот самый момент болтает с другими фрейлинами или даже с пажами о странном поведении принцессы и ее планах. Отвесив негоднице мысленную оплеуху, я запретила себе думать об этом.
Некоторое время прислушивалась к тому, что происходило в ближайших к моей спальне помещениях.
Старшие фрейлины в будуаре подразнили Софью, издеваясь над её происхождением, что вызвало у меня поток возмущений. Сдержанных. Пока. Через коридор, ведущий к кухне, протопали башмаки помощника церемониймейстера, шедшего распорядиться об ужине. Потом проследовала колонна поварят с подносами и блюдами.
Дворец жил своей жизнью и весть о том, что наследница сегодня не намерена покидать своих покоев, наверняка донесена до ушей Её Величества. Сонька отлично выполнила свою миссию. Зря я сомневалась в ней.
Дожидаться наступления глухой ночи, когда все утихомирятся, мне сегодня не хотелось категорически. Вряд ли горожане охотно откроют дверь тому, кто их разбудит. А ещё менее вероятно, что они станут любезно отвечать на вопросы человека, нарушившего их сон. Поэтому, уловив паузу в хождениях между поварней и трапезной, я через гардеробную и щит копейщика выскользнула мимо двери кухни и сквозь дровяник прямо в сад. Ключ больше не скрежетал в замке, а петли калитки не скрипели - Уля, умница, всё смазала. А теперь - сапожный тупик и негодяй Савка.
***
Негодяй - он и есть негодяй. Нет, про цирюльника и его сыновей, вернувшихся после годового отсутствия, он и не думал отпираться, даже имена припомнил. Отца звать Степаном, а сыновей - Матвей и Слава. Он их давненько знает. Они старше и оба - известные забияки. Говоря об этом, Савватей даже поёживался, словно вспоминал полученные от них тумаки. А между тем, спокойненько под локоток, заговаривая зубы, завёл меня в комнату и усадил за стол, где вся его небольшая семья ужинала.
Мама, отец, маленькая сестра лет шести.... Все они были так добры и гостеприимны, что я даже расслабилась, едва не забыв о свой миссии. Но поужинать согласилась. Даже уговаривать не пришлось.
Во-первых, я была голодна.
Во-вторых, все очень аппетитно пахло.
В-третьих, - это не надоевший до колик творог с молоком.
Миска чечевицы и по ломтю рассыпчатого, с хорошей добавкой отрубей, хлеба. Отец семейства ласково мне улыбнулся, и отрезал кусок от половинки каравая. Матушка подала деревянную ложку и показала место рядом с собой.
Одним словом, тут я и поужинала. Просто, но уж что дали, то и съела. Хоть и черпали мы из одной миски. Не место и не время показывать свою приверженность этикету, тем более что я при исполнении секретной миссии.
А вот когда хозяин зевнул, я ускоренными темпами распрощалась. Если в этом доме после ужина укладываются спать, то почему в других должно быть иначе? Скорее, к цирюльнику. Пока там ещё не легли. Может быть.
***
- Уленька! Как хорошо, что ты вернулась! А я уже помощника своего за тобой собирался посылать! - вот какими словами встретили меня на пороге, над которым висели подсвеченные из окна деревянные ножницы - символ профессии живущего здесь человека. - Матвейке вдруг стало худо. Жар к нему вернулся, и лихоманка его трясёт, - с меня уже сняли плащ и ведут, освещая дорогу масляной лампой.
У постели над тазиком полили на руки и подали полотенце. Тут даже жарко от шандала, в котором пылает целый рядок свечных огарков - стараются сделать так, чтобы мне было хорошо видно. Да еще и аптечку подают Улину - так она называет свой саквояж, с которым крайне неохотно расстаётся.
Я растерянно переводила взгляд с отца на сына. Накатилась паника. Что я тут смогу сделать? Я же ничего не умею! Тетрадка? А что тетрадка? Там ничего подобного не описано!
Так, спокойно. Дыши глубже, Нел. Все в порядке. Давай, ты можешь! А в тетради и не такое было!
Немного успокоилась. Взглянула на покрытого капельками пота парня, и прикрыла глаза. Итак, здесь поработала Ульяна. Недавно. Ведь сказал же Степан: "Вернулась". Стало быть - только что ушла. И не могла она покинуть раненого в угрожающем состоянии. То есть повышенная температура в его состоянии должна быть. Значит, рана инфицирована, и гнойный процесс в ней не прекратился.
Моё дело - успокоить родителей и брата, тоже замотанного в повязки и хромающего. Как? Явно источником беспокойства у старшего Матвея является что-то на спине, вернее - правее правой лопатки. Не помню, как эта мышца называется, но она двигает руку, и если раненый ею шевелил, то, мог и нарушить что-то.
- Что Вы ему давали после моего ухода? - спросила я и посмотрела на матушку.
- Покормила его. Очень он яичницу любит. Вот я и сделала.
- Прямо на сковородке подали, и он потом хлебушком вымакал? - миллион раз видела, как простолюдины едят это блюдо.
Да что тут говорить, живя в избушке, я тоже так делала, поэтому живо представила себе эту сцену. И, если Матвей придерживал правой рукой сковородку, а она выскользнула, вполне мог рефлекторно её подхватить и сделать резкое движение, разбередив начавшую успокаиваться рану.
Прямо об этом спросила, и присутствующие во всём сознались. Да, так всё и произошло.
И что мне теперь с этим делать? Конечно, после чтения Улькиных тетрадок, я кое-что могу, но не так много, как нужно, и... мне страшно. Вдруг я с удивлением поняла, что сейчас у постели больного находятся два главных действующих лица. Я, и Костлявая. Потому, что парню действительно плохо.
Размотала бинты и чуть не упала в обморок, когда мне навстречу открылся беззубый рот зияющей раны. И я сразу поняла, в чём дело. От резкого движения выпала турунда - жгутик, вложенный сюда для дренажа. Это, чтобы рана могла очищаться от всякой гадости, которая в ней образуется, пока не завершился воспалительный процесс. Гной скопился и поднялась температура. Уж о лечении ран я читала внимательно. Также, поняла и причину выпадения этого льняного фитилька. Его вытащила повязка, сместившаяся от резкого движения.
Покопалась в саквояже, нашла инструменты и другие нужные для перевязки причиндалы, и восстановила все, припоминая, как это начертано Улькиной рукой на её страшненьких картинках. Матвею явно стало легче. Жар сделался меньше, и я успокоилась, поняв, что не напортачила.
Сказать по правде, приступать к расспросам о папеньке мне после этого показалось неудобным. Приметила уже шрамы от старых неважно заросших ран, следы кандалов на ногах и рубцы от плети на спине. И несколько значительно более свежих следов опасностей, подстерегавших братьев на пути к отчему дому. Зайду в другой раз, только бы с сестрой здесь не встретиться.
Распрощалась.
***
Город пустынен после полуночи. Тёмные окна не освещают его грязных выщербленных мостовых, но привыкшие к темноте глаза позволяют мне не спотыкаться на каждом шагу, каким-то чудом находя место, куда можно безопасно поставить ногу. Не пропустили они и тёмную фигуру, надвинувшуюся справа. Учат принцесс драться, так что рефлексы сработали. Я увернулась и со словами: "Попалась, цыпочка!", - огромный человек проскочил мимо, успев чем-то заехать мне в ухо.
Кузнец. Что-то подсказало мне это. Уже развернулся, и крепкие руки сейчас сомкнутся на моей шее.
В качестве врачевательницы я не слишком хорошо знаю анатомию, но как тренированный боец превосходно помню и болевые точки, и зоны отключки, и места, которые нетрудно "осушить". И кинжал уже в руке. И его рукоятка попадает под бицепс левой руки злодея как раз туда, куда надо. Конечность мгновенно опадает, словно плеть, но ещё до этого носком башмачка я угодила этому болвану спереди по ноге ниже колена. Этот удар называется "подлом". Очень больно. Почти до потери сознания. Вот этот подлом и валит злоумышленника набок. Правда в неповреждённой правой его грабле остался зажат чепец, капюшон и хороший клок моих волос.
Больно! Но я холодна и расчетлива. Поднимаю с мостовой удачно подвернувшийся под руку кирпич и наношу четко рассчитанный удар по голове, пока этот злыдень корчится от болевого шока. Затих. Уфф! Забрать свои тряпки и бежать! Четко слышен топот приближающейся стражи и свет факела уже пляшет на стене дома. Встречаться с кем бы то ни было мне сегодня ни к чему.
***
После ночных блужданий спать утром хотелось страшно. Но, ничего не поделаешь, жизнь во дворце это нескончаемая череда ритуалов. Сначала - завтрак в постель, а потом надо бежать к маменьке. Она выглядит уже совсем хорошо и ей безумно надоело питаться творогом и сыром. Вот об этом и пришлось с ней поговорить. Ведь она уверена, что это я придумала такую диету. И осталось нам, а вместе с ней и всем придворным, ещё три недели есть только молочное.
А тут и сонливость прошла. И я сообразила: надо дать знать Ульяне о моих подвигах у постели больного. Отправила Софью к дверям цирюлника с письмом к сестре. Простушка Софья действительно знакома со знахаркой Ульяной и легко её узнает. Она сама мне так сказала.
Ульяна
Необходимость сменить повязки сыновьям Степана заставила меня идти в город, хотя делать это с таким лицом... ну, Вы меня понимаете. Платок я пристроила так, что походила скорее на старушку, чем на юную девушку. Каково же было моё удивление, когда у дверей цирюльни, откуда я выходила, меня окликнула благородная дама, причём по имени.
Софья, внучка старой Марты, моей постоянной клиентки, протянула конверт и шепнула: "От Её Высочества. Подождать ответа?"
- Да, подожди, - я развернула послание. Вот это номер! Ай да сестрица! А я понять не могла, о каком моём возвращении токовала матушка пациентов!
Мы с Софьей прошли в харчевню, что находилась в этом же квартале, и я с огромным облегчением, отписала Нелл благодарный ответ и попросила её перевязывать юношей раз в сутки. Ну и на инструкции не поступилась. Бинты, конечно приготовят родные раненых, а снадобья я передала вместе с посланницей. В роли медицинской сестры Её Высочество оказалась вполне состоятельной - переделанная ею повязка оказалась вполне добротной. А, главное, ей действительно нужно потолковать с пациентами доверительно. Ну просто - одно к одному. То есть это действительно удачное стечение обстоятельств, упускать которые ни кому не рекомендуется.
И мне не придётся покидать пациента, который действительно нуждается в постоянном уходе.
Надо было видеть, с каким гордым видом Софья отправилась обратно. Ну, ещё бы. Выполнила конфиденциальное поручение своей госпожи. Это не просто не служанка, и даже не фрейлина. Это рангом повыше будет. Кажется - наперсницей называется такая женщина. То есть, считай, подругой.
Я чуть качнула головой, улыбаясь и радуясь за девушку. Что Соня хотела - то и получила. Даже несмотря на недовольство и ворчание бабушки, да и другие фрейлины Нелки вряд ли питаюсь к ней любовь.... Никогда бы не подумала, что в Софье столько силы духа!
Продолжая мысленно восхищаться Сонькой, я направилась в сторону дома. Пациент там один, надо проверить. Вдруг, что случилось? Да и есть у меня одно важное дело....
***
- Мотя, Моть! - позвала я, постучав в дверь сторожки, где жил егерь.
Это был совсем крошечный домик - в одну маленькую комнату, которая служила одновременно и кухней, и прихожей, и спальней.
Сделанный из брёвен, уже потемневших от времени, с небольшим окошечком и полностью заросший травой, он был идеальным убежищем - лишь несколько человек из всей столицы были способны найти эту сторожку. Мотька хорошо позаботился о своей безопасности. Чужой человек никогда не доберётся до его дома.
Дверь скрипнула, и в щелке показалось бородатое лицо егеря. Внимательно оглядев меня с ног до головы и что-то тихо пробормотав себе под нос, Мотька раскрыл дверь шире и отошел с порога, пропуская в свою обитель.
- Опять медвежий жир кончился? - ворчливо спросил он, направившись к единственному шкафу в маленькой комнатушке.
Я покраснела. А что поделаешь, медвежий жир - компонент, необходимый для многих лекарств, в основном, правда, мазей.... Но стоит он... не то, чтобы очень дорого, но мне точно не по карману! А Мотька всегда соглашался помочь, в обмен, конечно же, на бесплатную медицинскую помощь в любое время дня и ночи.
- Вообще-то... - смущенно пробормотала я. - Я к тебе по другому делу.
Мотька недоуменно повернулся ко мне, прикрывая дверцу шкафа.
- Да? - удивленно произнес он. - Ну что ж, садись, поговорим.
Егерь указал на скамейку около небольшого - на одного человека - стола.
Да и вообще все в доме Мотьки было на одного. Узкая печка, предназначенная одновременно и для готовки, и для сна, стол, на котором едва ли могли уместиться три тарелки, повезло, что стула оказалось два: тот, на который Мотька усадил меня, был новенький, недавно вырезанный из причудливого узловатого корневища, отполированный и явно предназначенный на продажу.
На стенах домика висели шкуры разных зверей, начиная от медведей и заканчивая кроликами, оленьи рога, на полу стояло чучело леопарда - странное животное в "кружочек", подарок от брата Мотьки, привезенный с юга.
- Вижу, ты попала в передрягу! - заметил Мотька, не любивший долгого молчания.
Я рефлекторно коснулась чуть заплывшего глаза, разбитой губы.... Хорошо хоть отделалась синяками, да ссадинами - заживут быстро, чего не скажешь о моем "клиенте". Все оказалось хуже, чем я предполагала вчера...
- Что случилось? - вновь не дождавшись ответа, заговорил Мотька.
- Можно попросить тебя об одолжении? - набравшись храбрости, взглянула егерю в глаза.
Только бы согласился, только бы согласился....
***
Я вернулась домой ближе к вечеру. Уставшая, полностью измотанная, с новыми ушибами, но... довольная.
После долгого упрашивания Мотька все же согласился дать мне несколько уроков самообороны. Проворчав весь день о бестолковости своей "ученицы" и выкрутив мне руки, он все же обронил несколько слов похвалы. Чем я необычайно гордилась. А еще сказал приходить завтра, продолжить тренировку. Обещал, что сделает мне кистень и покажет, как им пользоваться.
Больной мой все еще был без сознания. Жар чуть спал, а вот рана продолжала гноиться. Видимо, на том ноже была грязь.
Я осторожно промыла рану, намазала мазью на основе подорожника и нескольких других трав, достала чистые бинты.
Внезапно "гость" распахнул глаза и, схватив меня за руку, прохрипел:
- Пить,... пожалуйста...
Я быстро принесла больному стакан давно приготовленного лукового отвара и помогла ему чуть приподняться на кровати.
- Тише, тише, - успокаивающе гладила я его по голове, когда мужчина едва не подавился. Слишком быстро и жадно пьет. Но то, что очнулся - хорошо.
Половину стакана больной пролил себе на густую, чуть ли не до самых глаз, бороду, пришлось побегать еще. Воды мужчине нужно очень много: поможет очистить организм.
Утолив жажду, он вновь откинулся на подушки, но засыпать не спешил.
- Кто ты? - слабым, но сиплым голосом спросил он. - И где я?
- Не волнуйся, - улыбнулась я, перевязывая ему рану. - Меня зовут Ульяна, я лекарь. Ты в моем доме.
- Долго я был без сознания? - прикрыв глаза, продолжил мужчина расспрос.
- Чуть больше суток, - пояснила я, закрепляя бинт. - Резаная рана на правом боку, неглубокая. Быстро поправишься, не волнуйся.
- Кажется, я обязан тебе жизнью! - слабо улыбнулся тот. - Спасибо.
- Мы в расчете! - хмыкнула я, накрывая его одеялом. - В конце концов, ты спас меня от маньяка.
- Дон, меня зовут Дон... - пробормотал мужчина, погружаясь в сон.
- Что ж, спасибо тебе, Дон! - тихонько сказала я, гася свечу у кровати. Интересно, как он будет выглядеть, когда с лица сойдут синяки и припухлости? Просто чудо, что нос у него не повреждён - глаза заплыли, а всё, что вокруг них напоминает волосатую отбивную. Надо будет пересчитать человеку зубы, когда он сможет более-менее открыть рот. Удивлюсь, если окажется, что после встречи с кузнецом они все на месте. По крайней мере, видя, во что превратились губы - прогноз неутешительный.
Но, судя по всему, мой пациент молод, и есть надежда, что всё пройдет. Особенно, после восстановительного бальзама. Это очень сложное снадобье, готовить которое я начала ещё вчера.
Через часок понюхаю его рану. Не приведи Господи, если оттуда донесётся запах лука. Это значило бы, что кишки повреждены и тогда всё может закончиться печально. Но нет, не должно быть. Я хорошо осмотрела разрез. Он недостаточно глубок для этого.
А потом залеплю парню всю поверхность лица капустными листьями, смазанными целительной мазью и с неделю от его вида меня будет мороз по коже продирать. Зато кожа восстановится как следует.