Размышления над биографией Шуберта
Как в нашей жизни мало
Душе мы оставляем.
Печалью всё застлало,
Но мы ей не внимаем.
А что останется у нас,
Когда по воле рока
Настанет смерти хладный час,
Последний из судьбы потока?
Спадут телесные одежды,
Замрут житейские надежды,
Окончен здешней жизни пир.
Каким тогда увидим мир?
Забудутся тогда пирушки,
Весёлые друзья - подружки.
Увидим образ настоящий,
Над всей Вселенною стоящий.
Что мы представим во вниманье,
Телесной жизни в оправданье?
Быть может, жалкую карьеру?
Но нет, от нас он просит Веру.
Иль будем мы гордиться,
Что жизни порождали.
Но ведь и нам родиться
Другие помогали.
Всего останется у нас
Лишь тот порыв всевышний,
Пронзивший душу в ранний час,
Любовью осенивший.
Останется тепло сердец,
С которыми на срок,
Одев кармический венец,
Нас сводит жизни рок.
И тяжесть грязных преступлений
Тогда увидим ярко.
От осознанья тех мгновений
Нам станет слишком жарко.
Теченье музыки смывает
Тупое безразличье,
И нашу душу открывает
В блистающем величье.
Лети душа за поднебесье,
В тот дом, где ждут всегда,
И возвращайся в песне.
Пройдёшь с ней сквозь года.
***
Любви полёт преодолеть не в силах,
Горит огонь, кровь разнося по жилам.
И в ритме бешеном стекаясь к голове,
Толкает мыслей караван ко мне.
Казалось ведь, что всё уже спокойно,
Любовь ушла, дышаться стало вольно.
Так нет, жар глаз мечтанье будит,
Душа надеется - он тоже любит.
Отброся глупые сомненья, к нему приду.
Не будет в сердце сожаленья, когда скажу:
"Из жизни выдели нам несколько часов,
От суеты мирской запрёмся на засов.
Открой передо мной свою ты душу,
Увижу я там свет иль тьму - не струшу."
Я вижу множество людей, но близких мало.
Когда б не свет любви, чтоб с нами стало?
Пускай она продлиться миг, неважно,
Закрыв глаза, в него ступлю отважно.
Когда читаю рубаи Хаяма
Когда читаю рубаи Хаяма,
Могу сказать вам не колеблясь прямо:
Пегас мой маленький стыдливо улетает,
Когда его конь огненный взмывает.
Созвучьем наших мыслей удивляюсь,
Пред лёгкостью звучанья преклоняюсь,
И знаю, что иначе быть не может -
Один источник света всем поможет.
Один пастух, сквозь время собирает,
Один огонь святой в сердцах пылает.
Всех нас единым устремленьем
Уносит вверх любви теченьем.
Когда б ни жил влюблённый человек,
Стихи и музыка одни из века в век.
Одна печаль о тленности земной,
Один ключ к счастью золотой.
Кого любил, и как - не будем разбираться,
Что проку нам в иллюзиях копаться.
Умрём, став искоркой мгновенной,
И лишь любовь блуждает во Вселенной.
***
Стихи пишу как будто под диктовку,
И в этом обрела ненужную сноровку.
Что людям нового сказать смогу,
Польстить ли другу, иль хвалу воздать врагу?
Стихи - порыв души, он никому не нужен,
Слетаются к тому, кто с сердцем дружен.
В них нет корысти, выгоды для блата,
Лишь песнь восходу в сумерках заката.
Зачем описываю много дней
Терзания и боль души моей?
Хочу себе я сквозь года сказать,
Что если будет в моём сердце благодать,
Обязана ей буду тем ночам бессонным,
Когда позволено мне душу очищать.
***
Милый друг, дорогой, мне хотелось бы знать,
На какой из дорог мне тебя повстречать.
Где ты ходишь сейчас, с кем ты делишь ночлег?
Укротить ли сумел жизни бешеный бег.
Что в душе у тебя, теплота и уют,
Или чёрные кошки на сердце скребут?
Заряжён ли твой разум высокой мечтой,
Или тёмные страсти бегут за тобой?
Интересно мне всё о тебе разузнать,
И причины того я могу рассказать.
Просто сердце открылось, чтоб выведать это,
Просто тягостно мне наступившее лето.
Просто нового ветра я чую движенье.
Пусть сметёт ураган старой лжи построенья.
Радуга
Когда в высотах солнышко сияет,
Ни облачка по небу не плывёт,
Предчую ураган, что пыль сметает,
И в ветхие строенья с силой бьет.
Иные слепо радуются лету,
Сухому мареву сегодняшнего дня,
В затишье не поверю солнца свету,
Встречать готовлюсь всполохи огня.
Возрадуюсь небесному гневленью -
Пронзают молнии гнилые испаренья.
Пою хвалу природы очищению,
Приветствуя небесных вод теченье.
Когда стихия грозно отбушует,
А тучи уж не застят небосвод,
Лучистое сиянье образует
На небе радости дугообразный свод.
Любой плениться свежей красотою,
Порадуется красочной игре.
Но радуге - дуге, чтоб стать такою,
Пришлось очиститься в пылающем огне.
Так и себе прописываю средство,
Чтоб смыть с души печальное наследство:
Доверься ветру свежих перемен,
Огню любви, не знавшему измен,
Прими поток, заливший след вчерашний,
И будет радуга сиять над духа пашней.
Виденье о коне
Я вижу резвого коня с походкой нервной,
Трясёт главою, грива расплелась.
Цвет белый с золотым отливом, во Вселенной
Коня такого не видала отродясь.
Встаёт он на дыбы и ржёт не прекращая,
Кусает удила и вверх стремиться.
Наездника лохматого и тёмного пугая,
Взлететь на небо хочет словно птица.
Он всадника давно на землю скинул,
Но тот костлявыми руками сжал поводья.
Конь мечется, твердит: "Хоть бы ты сгинул!
Живут же на Земле ещё отродья!"
Жестокий бой не кончен, и хозяин,
В отчаянной попытке подтянулся,
Свирепой ревностью и злобой управляем,
Уже седла высокого коснулся.
Конь на секунду впал, как будто в сон,
И, осознав серьёзность положенья,
Взмолил к Всевышнему, кладя ему поклон.
Святого Ангела просил для вызволенья.
Спросил Господь: "Твердо ль твоё решенье?"
И конь в ответ заржал, все силы собирая,
Вложив всю мощь в отчаянное рвенье.
Упал наездник тёмный, грязной лужей тая.
А Ангел, сотканный из света пелены,
Копьём своим цепь мрака разрубая,
В седло взлетел и мчится из страны,
Где лужа тёмная зловонье источает.
Тот конь теперь, как птица полетел.
Крылами обрастя, смелее в даль беги!
Я Ангела молю: "Раз это твой удел,
Его возвышенность и резвость сбереги".
***
Сижу с похмелия, с больною головой,
И размышляю над задачей непростой.
Мне говорят: "Ты впей, всё пройдёт.
Сердечным мукам потеряешь счёт"
Но разум недоверчивый считает,
Что глуп, кто пламя спиртом заливает.
Любовь - огонь, вулкан горячий,
Любой простак увидит зрячий,
Что капля каждая, что в жерло попадает,
Одно кипенье страсти порождает.
Сгорит вино немедленно и без следа.
Лишь облачком хмельным уйдёт вода.
Останешься без силы и с недомоганьем,
Когда законы мира обошёл вниманьем.
Звёздочка
Любой, живущий здесь, вопросом задаётся:
Что от судьбы зловредной ждать придётся?
Печаль и боль преодолев тяжёлых дней,
Идёшь к астрологам и магам всех мастей.
Там гороскоп составят, карты кинут,
С учёным видом брови сдвинут.
Кто лживо, кто правдиво, предрекут,
Как дни твои по волнам рока потекут.
Сама я много лет грешу желаньем
Осмыслить будущее звёздным знаньем.
Но сколько ты не знал бы о судьбе,
Переживание её достанется тебе.
Сказали о несчастьях. Что же из того?
Прими смиренно, терпеливо и легко.
Узнал о счастье и везенье бесконечном -
Молись, не расслабляйся сном беспечным.
Всё в жизни потому лишь нам дается,
Что счёт небесной канцелярией ведётся:
Как нищеты и горя ношу тянешь.
Возможно стал ты зол, и всех тиранишь.
Как испытание благополучием идёт?
Бывает, что оно тяжеле всех невзгод:
В одежду безразличия оденется душа
И серо дни влачится будут не спеша.
Пенять на рок бесстрастный глупо,
Но и нельзя ему повиноваться тупо.
Мечту высокую взлелеяв на груди,
За этой звёздочкой бесстрашно в путь иди.
Тогда, что б ты не делал на земле,
Лучи небесные она пошлёт тебе.
В тоске её сияние любовью отзовётся.
В благополучьи - совестью проснётся.
А в обречённости последних дней
Ты мягко улыбнёшься только её.
Она тебя поднимет сообразно вере,
И на яву осуществится в полной мере.
Вдохновенье
Бывает в жизни у меня порой мгновенье,
Когда теченье времени меняет направленье,
Уходит быстрою спиралью вглубь,
Тогда я вижу мира Огненного суть.
Тот краток миг, чтоб описать словами.
Пространство света наполняется кругами,
Из головы все мысли вялые уходят,
И ощущение вневременья приходит.
Пред этим мигом сердце жалко ноет,
Как будто мир его не здешний беспокоит.
Молчит, затихнув, суетливый рот,
От головы до пят проноситься озноб.
Так яркой молнией проходит озаренье,
Чудесной птицей подлетает вдохновенье.
Простая мысль бьёт молнией в висок,
Возвышенному дару подведя итог.
Как много их уже промчалось.
Их суть не помню, ощущение осталось
От стройности Вселенной построенья,
Возможности Природы изученья.
И если люди все могли бы погрузиться
В волшебный мир, заставив сердце биться,
От чувства соразмерности везде,
То не теряли б радости нигде.
О поэзии
Ко мне от близких поступили предложенья:
Собрать мои в брошюру сочиненья,
И отпустить по миру прогуляться,
Чтоб и в других домах могли они читаться.
Не ведают, что даже их прикосновенья
Приносят сердцу болевые ощущенья.
Когда священник исповедь услышит в храме,
То грешник кается и обливается слезами.
Стихи - исповедание пред множеством людей,
И грешнице - душе от этого больней.
Один в стихах созвучье мыслей ищет,
Второй глазами наискось просвищет.
Один увидит страсть, что канет в Лете,
Второй - пожар души оставит в туалете.
Поэтов я не видела с удачною судьбою.
Легко ранимые покончили с собою -
Сердец мучения не проходили сроки.
Другие, зубы сжав, остались одиноки.
Поэтом вдохновенным может стать любой,
Как только жизнь согреется высокою мечтой,
Но сердце с этих пор - открытое окно.
Стеною эгоизма не защищено.
Поэты вольные - родители плохие,
Любовь излили на листы сухие.
Детей животной лаской не обдали,
Лишь идеальную картину мира дали.
И детям сложно будет отыскать
В житейском вареве людей себе под стать.
Святого праведника Боже защищает,
Бронёю Веры сердце закрывает.
Поэт, ещё не свят, но и уже не тёмный,
В сомнениях проводит час бессонный...
И после этаких разумных размышлений
Решила больше не писать стихотворений.
Однако сердце уж давно открыто миру,
С его биением зову я снова Лиру.
***
Бреду по выезженной души пустыне,
Палитры яркие померкли в мире ныне.
Ногою скучно ковыряю камушки сомнений,
Пыль поднимая грустных сожалений.
Где мира красота? Куда она девалась?
Лишь светлое воспоминание осталось
От дней, сгоревших в пламени любви,
От чувства счастья разгоравшийся зари.
Ты тоже, друг, теперь печальный бродишь,
И радость прежнюю в минутах не находишь.
Её ты жадно пил, не ведая причины,
Сменяя Солнца жар на дым лучины.
Испуганным котёнком сердце сжалось,
Когда в него отчаянье прокралось,
И холодом рассудка побеждён
Любовной муки той прекрасный сон.
Но в мире грустном всё же Солнце светит,
И сердце на тепло когда-нибудь ответит,
Оправится от боли и печали.
Увижу снова в ярком свете дали.