Принятие на вооружение или снабжение нового образца вооружения и военной техники – процедура хлопотная и нудная. Одно дело, когда разработка идёт с нуля, или модернизируются существующий образец. Совсем другое, когда кто-то сделал что-то, как говорят «в инициативном порядке», и пытается это «что-то» пропихнуть в силовые ведомства.
Как-то попытались французы впарить нашему МВД свой броневичок. Обычный бронеавтомобиль, устаревшей конструкции. Через посольство вышли на руководство МВД, а то всё скинуло на единственную в министерстве контору, определяющую техническую политику во всём ведомстве. Что за контора, не так важно. Важно то, что наши согласились провести испытания броневичка на соответствие российским гостам и выдать заключение – бум брать или не бум. Разумеется, все испытания за счёт «пропиханцев».
Один из этапов испытаний – тест на морозоустойчивость. Решили погонять броневичок где-то в Республике Марий-Эл. На полигоне внутренних войск.
Приехали два француза. Мужики лет под тридцать пять – сорок. Патрик и Оливье. Ясен пень, по-русски ни бум-бум. Патрик достаточно хорошо знает английский. Оливье – только французский.
Из нас троих мой тёзка знает английский прекрасно, Кирюха – так себе, ну а я – ещё хуже. Отправились в солнечную Марий-Эл. Броневичок уже на месте.
Декабрь месяц, хорошо. Правда, вместо ожидаемых минус пятьдесят всего лишь двадцать. С таким же успехом кататься можно и в Московской области. Но сказало начальство, бурундук – птичка, ищите перья и никаких зверьков! Попёрлись, куда сказали.
Два дня откатались. Броневичок на «холодную» заводился с трудом. Кое-где на целине застревал. После покатушек решили хорошо посидеть. По дороге домой набрали «горючего». Решили не заморачиваться. Десять пузырей «водки», чтоб два раза не бегать.
Дело было где-то в конце декабря. Скоро Новый год.
По первой, за успешные испытания. Французы пьют не хуже наших. Оливье очень понравился «оливье», простите за каламбур. Поинтересовался, что за вкусный салат.
– Это «оливье», как и ты, – объяснили ему через Патрика.
– Не понял?
– Чего ты не понял? Ты - Оливье, и салат называется «оливье».
Все посмеялись.
Когда пир был в самом разгаре, и все уже достаточно тёпленькие, Патрик вдруг спрашивает:
– Who is that? – в смысле, мол, «чё это за перец?», и указывает куда-то мне за спину.
Я сижу на диване и за мной только стена. Поднимаю голову. На стене плакат с изображением Деда Мороза и актуальной надписью «С Новым Годом!».
Как объяснить французу, кто такой символ нашего Нового Года? Стали дружно вспоминать, как по-английски будет «Дед Мороз». Понятное дело, элементарная фраза «Рашен Санта-Клаус» мимо не пролетала. Даже в отдалении не маячила.
Процесс пошёл. Итак, дед. «Грандфазер». Всё просто. Но вот как будет «мороз»?
Чего только не перебрали. Варианты были разные. Все не вспомню, но встречались и «фрост дед», и «фризд», и «колд». Ни как не могли прийти к общему знаменателю.
И тут Кирюха выдал. Как, сам потом признавался, уже по трезвяку, такое сгенерировать мог только пьяный мозг русского мента.
– Во, пацаны. «Сабзироу грэндфазер»!
Мы его дружно поддержали.
– Сабзироу? – у Патрика были такие глаза, словно у рыбака, выловившего в местной речушке взамен привычного ерша или окунька тигровую акулу.
– Ну да! Ов корз! Андерстенд?
Тот сглотнул. Ему налили ещё.
– Не заморачивайся, братуха! Донт ворри, би хеппи!
Патрик залпом выпил и перевёл напарнику. У того глаза стали такие же.
Хорошо на плакате снегурки не было. Её-то как объяснить?