Аннотация: История о том, как я употреблял то, чего употреблять не стоит.
Мои джинсы поменяли цвет почти сразу после того, как мы зашли в метро. Это был знак. Началось. Нас было около восьми подростков, немного бешеными глазами осматривающих мир. За последние пол часа в мире появилось огромное количество новых звуков и красок. Но самые интересные изменения произошли со мной, с моими чувствами. Я мог выделить из общей массы один предмет или звук. Мог заполнить им всё сознание, устранив остальные. Мог досконально его изучить, разложить на составляющие, понять природу вещей и так далее. Для меня наступил момент, когда в мире больше не осталось тайн. Если бы кто-нибудь спросил меня о том, где край вселенной, или, о том, что будет с человечеством через двести лет, я бы рассмеялся ему в лицо. Неужели он не знает таких элементарных вещей?! Это была Шамбала. Она оказалась не где-то в Сибири, а там, где в данный момент был я. В этом состоянии абсолютной радости я совсем забыл о своих руках. А зря. Оказалось, что они давно живут своей жизнью и даже не подозревают, что у них есть хозяин. Я потихоньку стал наблюдать за ними. Вот, одна повернулась ладошкой вверх, а другая вниз. Потом наоборот. Потом они стали осторожно ощупывать друг друга. Возможно они знакомились, может играли или занимались сексом. Короткая пауза. Левая залезла в карман куртки и достала сигарету. Значит занимались сексом. Чокнуться можно: одна моя рука оттрахала другую прямо в вагоне метро. Правая рука забрала сигарету себе. Вдруг, видимо почувствовав опасность, они разбежались по карманам. Откуда-то я знал, что в ближайшее время они оттуда не выйдут.
Это был один из первых моих трипов. А может и первый. Ели мы всегда компанией около десяти человек. А съев, обычно шли в метро. Там было тепло, много разных цветов, постоянное движение и полно смешных людей. Короче, идеальное место.
После серой Ладожской мы выехали на красно-рыжую Новочеркасскую. По опыту я знал, что следующей будет бело-бронзовая Площадь Александра Невского. Но самой потрясающей станцией была Спортивная. Её архитектор явно знал толк в хороших галлюциногенах. Двухэтажная станция различных цветов, со множеством скамеек и укромных закутков, она идеально подходила пол моё состояние. Друзья куда-то делись, и я остался в этом дивном месте один. На стене было нечто, обозначенное как ода спорту. Я попытался прочесть, но очень скоро бросил это занятие. Дело в том, что я понимал, что значит каждая буква, каждое слово, но смысл всего произведения мне не давался. Часы на стене сообщали, что мой билет в рай действителен ещё около трёх часов. Я решил выйти наверх покурить. Не то, что бы мне хотелось курить, мне вообще ничего не хотелось, только радоваться. Просто я подумал: почему бы мне не покурить?
Надомной была ранняя весна. Удивительно красивая ранняя весна. За последние два часа она превратилась из времени серой грязи во время голубого неба. Я сел на ближайшую лавочку и с огромным удовольствием выкурил две сигареты подряд. Каким-то образом я понял, что пора ехать домой. Ехать в метро одному было страшновато, но не пешком же идти? Я сел в самый угол вагона и сделал вид, что сплю. Внутренние стороны моих век превратились в экран стереокинотеатра. Показывали какой-то научно-популярный фильм про человеческий мозг. Вместо ведущего были три больших алюминиевых кота в белых халатах. Они хором объясняли зрителям, что мысли человека выглядят, как грибница, и развиваются сразу во всех направлениях. Обычно человек контролирует только одно из них, а об остальных даже не подозревает. Но существуют специальные вещества, после приёма которых можно контролировать все направления в какой-нибудь одной плоскости. А при частом употреблении этих веществ, и все направления в пространстве одновременно. После этого были показаны документальные кадры мыслей одного из котов сделанные им же самим при помощи скрытой камеры. Мне эти мысли напомнили не грибницу, а грозовые разряды. С той лишь разницей, что молнии после вспышки не исчезали, а оставались светиться и накладывались одна на другую. Потом коты стали спорить между собой о чём-то, чего я не понял. Вдруг один из них повернулся к зрителям и хорошо поставленным голосом сообщил, что следующая станция Проспект Большевиков. На этом кино закончилось и зрители потянулись к выходу.
На улице продолжала развиваться весна. Люди без кожи жевали резинки, и я видел, как двигаются мышцы у них на лице. Светофор светился какими-то непонятными цветами, но люди без кожи видимо знали, когда надо идти, а когда стоять, и я присоединился толпе. Идти было довольно трудно. Возможно это было каким-то образом связано с тем, что асфальт стал жидким, и я шёл по колено в нём, как в воде. Я старался не придавать этому значения, и довольно скоро очутился у дверей своей квартиры. Длинный ключ в моей руке извивался, как червяк и после непродолжительного сопротивления всё-таки заполз в замочную скважину. С квартирой явно было что-то не так. Дело даже не в том, что стены плавно переходили в потолок, образуя некое подобие купола. И даже не в том, что кроме меня в ней было ещё полно людей, которые довольно искусно прятались за моей спиной, и я их не видел, но знал о том, что они есть. Это всё мелочи. Главная перемена заключалась в том, что каждый предмет был связан с остальными тонкими нитями света. То есть в квартире не было отдельно стола или магнитофона. Было нечто называющееся квартирой и составляющее единое целое. Я же был частью этого целого и тоже был связан такими же нитями со всем, что меня окружало, даже с теми предметами, которые были в других комнатах. Нити были управляемыми, и если бы я захотел, то смог бы находясь в комнате взять с их помощью какую-нибудь кружку с кухни. Но такого желания у меня не было, как и любых других. Так что я просто сел на кровать и стал смотреть на обновлённый вид моего жилища и иногда ощупывать что-нибудь своими нитями. Этому занятию я и посвятил последние пару часов моего путишествия.