Аннотация: Шевретта и Атос посвящают Оливена в свои планы. Шевретта поет испанский романс о графе Фернане Гонсалесе.
Глава 20. В которой вновь звучат испанские романсы.
-Наши волчата просто очаровательны! - воскликнула Шевретта, входя в гостиную - при ее появлении собеседники встали, - Садитесь и слушайте!
Оливен с поклоном придвинул даме кресло. Она уселась, и, взглянув на малого, как бы невзначай спросила:
-Что с тобой? На тебе лица нет.
-Ничего, госпожа, - пролепетал Оливен. Теперь несчастный боялся графиню - он успел выболтать Атосу столько всего, пока его жена навещала "личную гвардию"! Атос усмехнулся и провозгласил с иронической торжественностью:
-Прежде чем выслушать ваш рассказ о том, как вы почтили своим присутствием мою личную гвардию, позвольте представить вам, сударыня, нового участника нашего заговора, Оливена Эль Сордо! (El sordo - глухой. Исп.)
Оливен залился краской.
-"Глухой"? - переспросила графиня, - Оливен, у тебя уши болят?
-Имеющие глаза - увидят, - так же насмешливо продолжал Атос, - Имеющие уши - не услышат!
-О, граф! - взмолился Оливен, - Не позорьте меня перед вашей женой!
Бедняга представил, как будет вышучивать и дразнить его насмешливая госпожа.
- Я готов сквозь землю провалиться!
-Ты провалишься в подвал, Оливен, - смеясь, сказала Шевретта, - Как раз на затопленную водой территорию.
-Начинается, - вздохнул Оливен.
-Оливен Эль Сордо, - продолжал Атос, - Вчера подобно обезьяне карабкался по балкону и ВИДЕЛ наш разговор с Роже.
-И граф грозился, что отрежет тебе уши? Не бойся, Оливен, это шутка. Тебе пора бы привыкнуть к мушкетерскому юмору.
-Я давно привык к мушкетерскому юмору, - возразил Оливен, - Еще когда господин Д'Артаньян грозился язык отрезать.
Вдали раздался звон колокола. Собеседники взглянули на часы.
-Еще рано, - заметил Атос, - До моей встречи три часа. Мой добрый Гримо был немым, этот же ОГЛОХ. Не так ли, Эль Сордо?
-Я буду и слепым, и хромым, и немым, и кем угодно, если господа прикажут! - воскликнул Оливен, - Я сыграю любую роль не хуже пройдох со Двора Чудес, но не смейтесь над моими искренними чувствами.
-Графиня де Ла Фер, - уже серьезно сказал Атос, - Дайте поцеловать вашу руку Оливену.
Шевретта посмотрела на Атоса с недоумением.
"Ты с ума сошел? - спросила она взглядом, - Это же простой слуга". - "Делай, что я говорю. Так надо". - ответил ей повелительный взгляд мужа.
Такой чести она удостаивала только дворян. И не каждый дворянин мог похвастаться, что целовал руку этой дамы. Она растерянно протянула руку Оливену. Малый неоднократно видел этот ритуал со стороны, но ни перед одной женщиной не преклонял колено ( кроме Розы). И целовать ему доводилось только Розину ручонку (и то в каморке, наедине - молодым влюбленным так хотелось хоть чем-то походить на своих прекрасных господ). Но у Оливена получилось все как нельзя лучше, словно он всю жизнь только и занимался тем, что целовал руки дамам из высшего света.
-Это за Булонский лес, - сказал Атос тихо, - Ты же тоже входил в группу захвата. За свежие идеи и за многое другое.
И громко:
-Браво, Оливен! Со временем из тебя получится дамский угодник не хуже молодого Арамиса. А теперь мадам: мы внемлем каждому вашему слову.
-А о чем я хотела говорить? Вы меня сбили. А, волчата! Так вот, они придумали себе забавные клички: Ржавый Мушкетик, Горящий Фитиль, Пороховой бочонок...
-"Дырявый сапог, пробитая кираса, шпора без звездочки..." - продолжал осмелевший Оливен. - Это юмор господина Д'Артаньяна.
-Таких кличек я не могу припомнить, - смеясь, сказала Шевретта, - Но, когда я вошла, наши отважные молодые люди решили возобновить одну игру господ мушкетеров. Граф, наверно, помнит, как вы дрались без масок с боевыми шпагами и при первой царапине побежденный уступал место товарищу.
-Да, мы играли в эту опасную игру, - сказал Атос, - Как Тревиль ни ругался, ничего не мог с нами поделать. В конце концов плюнул и сделал вид, что ничего не знает о баталиях на ступеньках своей парадной лестницы.
-Как же вы не понимали, что, сопровождая короля с исцарапанными лицами...
-Лицами? - переспросил Атос, - Это запрещенный удар, а мы дрались по правилам. Кроме того, сударыня, ваш покорный слуга неплохо владел и продолжает владеть своей доброй шпагой. Она меня никогда не подводила.
-Я буду ревновать! Но вернемся к личной гвардии. Увидев это безобразие, я велела немедленно прекратить бой. Я запретила им это вашим именем, граф. Я была неправа?
-Они не объяснили, что не нанесут запрещенный удар друг другу во время этой игры?
-Пытались объяснить, но я их и слушать не стала. Я сослалась не то, что время тренировок прошло, наверху могут появиться неожиданные посетители. Убежденные моими доводами, волчата прекратили бой и показали свою... резиденцию. Жанно, он же Горящий Фитиль, спел прелестный романс о Фернандо Гонсалесе.
Она велела Оливену подать лютню и пропела:
-"Говорит король дон Санчо:
Перейдет ли войско вброд.
Королевское - сумеет,
Графское - не перейдет!" - и провела рукой по струнам.
-Все как раз наоборот! - вставил Оливен. Атос улыбнулся и сделал ему знак не перебивать.
"Короля обрызгал всадник
И водою и песком.
Закричал король: "Вы дерзкий
Рыцарь в платье щегольском!
Если бы не перемирье,
Обезглавил бы я вас..." - тут струны задрожали.
-Вот как романс! А дальше? - спросил Оливен, испуганно взглянув на графа.
-Личная гвардия сегодня все утро спорила, обсуждая эту проблему. Они были готовы даже у господина Фуке украсть коней. В конце концов, наши волчата вспомнили о лошадином барышнике, что дает лошадей под залог.
-Неплохая идея, - согласился граф, - Это поможет сэкономить средства. Молодцы, корсары! И верно, какой смысл покупать лошадей, когда у нас свои есть, но мы не можем ими воспользоваться.
-Не будет ли нескромностью с моей стороны полюбопытствовать, что случилось с тем графом? - робко спросил Оливен.
-С каким графом? - спросил Атос.
-Про которого пела госпожа.
-А, Фернан Гонсалес! Успокойся, голову ему не отрубили. Испанский романс закончился торжеством кастильского графа над леонским королем. Но то было в десятом веке. И волчата решили сделать испанский романс своей боевой песней.
-Вы ее так хорошо помните, госпожа, - удивился Оливен.
-Потому что во время моего изгнания в Испании мне очень часто пел этот романс граф де Санта-Крус, - объяснила Шевретта.
-Почему же мы раньше ее не слышали?
-"Фернан Гонсалес" из сборника испанских романсов. Волчата читали эту книгу и случайно набрели на гордого кастильца. А почему ты раньше ее не слышал, Оливен... В той старой книге были другие романсы, более соответствующие настроению твоего господина. Ну, хотя бы это... (Она опять ухватила лютню).
-"Не надо, сеньор, не надо
Не надо смущать меня,
Уйду в монастырь, навеки
Верность ему храня..."
"Не можете вы, сеньора,
Исполнить замысел свой,
Ведь это ваш муж любимый
Пред вами стоит живой..."
Романс "Разлука". Господин граф помнит этот романс? "Ведь это ваш муж любимый пред вами стоит живой".
-И романс помню, и книгу помню, - сдержанно сказал Атос, - Но пора отпустить Оливена.
-Кофе! - напомнила Шевретта.
-Да, кофе! Оливен, можно достать кофе?
-Сколько угодно, господин граф!
-Это контрабанда? У кого ты покупаешь кофе?
-У сына Бофора, - сказал Оливен.
Господа переглянулись.
-У того... который родился во времена Фронды.
-Вы знакомы?
-Да, сударь. Этот парень для меня что угодно достанет. Ведь тот корабль, что вез кофе для короля, арабы выпустили из порта. А груз... груз растащили... Как-то так. Уже по прибытии сюда. Кто-то на этом нажился, но я знаю только то, что Франсуа, хоть и мальчишка еще, кофе достает. Он же сын Рыночного Короля, а его мать торгует на Центральном Рынке. И бабушка тоже.
-Как ты вошел в доверие к Рыночному Принцу?
Оливен снял с шеи медаль на узенькой ленточке.
-Вот, - показал он, - Такие медали продают уже полмесяца. И у Рыночного Принца такая же. Медный круг с римской девяткой и католическим крестом. Девятый Крестовый Поход герцога де Бофора!
-Бизнес, - пробормотала графиня.
-Бизнес, - вздохнул Атос и вернул медаль Оливену, - Значит, кофе будет?
-Вам много надо?
-Несколько мешков.
-Черт возьми. Это трудно, но... Сделаем! Я могу идти?
-Знаю, конечно, - сказал Оливен. - Алексис Лепти, и живет он вместе с Фрике-адвокатом в вашей квартире на улице Феру.
-Разве Фрике не живет с матерью, старой служанкой Бруселя? Вот боевая женщина!
-Фрике стал адвокатом. И там, на улице Феру, его контора. Там он и решает все дела. А барышник Алексис был его первым клиентом, когда от лошадников хотели отобрать помещение. Фрике выиграл процесс, они подружились. Сошлись они на любви к лошадям.
-Да, лошадей Фрике любит с самого юного возраста, - усмехнулась графиня, - Даже слишком!