Понимание термина свобода столь необходимо в юридической практике, как один из инструментов помогающих перевоспитания правонарушителей. Термин свобода имеет множество самых разнообразных значений, порой одно из них может противоречить другому. Свобода имеет как непосредственное физическое представление, так и отвлеченно- философское. На основании этого деления можно, приблизительно, определить несколько основных типов свободы. В первую очередь это конечно внутренняя, душевная и физическая свобода человека. Возможность быть влитым в общество, не чувствуя себя лишним. Проблемы, связанные с определением данных терминов находят широкое отражение в науке. В принципе каждый человек может определить для себя, что такое физическая свобода. Но существует ряд проблем в понимание состояния внутренней свободы человека. Как определить, свободен человек или нет, когда наступает тот момент, когда человек становиться свободным внешне и внутренне. Данная проблема имеет солидные исторические корни. Основы изучения данной проблемы можно найти в творчестве многих авторов. Хотелось бы отметить один момент. В данной работе основной упор будет сделан на работы литераторов, как наиболее не ангажированные, выстроенные на внутреннем понимание, ощущении данной проблемы.
Для более детального разбора понимания термина свобода, в первую очередь необходимо определить, что же собой представляет свобода для конкретного индивида. То есть определить ее сущность. Как сказал К. Маркс: "... сущность человека не есть абстракт, присущий отдельному индивиду. В своей действительности она есть совокупность всех общественных отношений". (К. Маркс, Ф. Энгельс. Соч. Т. 3. С. 3). На основе этого понимания и будет происходить детальный разбор термина "свобода". И одним из первых авторов, выступающего рупором общечеловеческого понимания "свободы", будет Стефан Цвейг. Так в начале века Стефан Цвейг отмечал одну из основных проблем "свободы" как явления.
"Мы могли жить более космополитично, весь мир был открыт нам. Мы могли путешествовать без паспортов и виз, куда нам заблагорассудиться, никто не экзаменовал нас на убеждения, происхождение, расу, религию. Мы на практике - я отнюдь не отрицаю этого - имели несравненно больше индивидуальной свободы и не только ее ценили, но и пользовались ею. Но, как хорошо однажды заметил Фридрих Хеббель: " То у нас нет вина, то бокала". Редко одному поколению дано и то и другое; если мораль предоставляет человеку свободу, то его притесняет государство.
Если государство оставляет ему свободу, то его пытается закабалить мораль"
(Стефан Цвейг " .." )
Здесь Стефаном Цвейгом показан один из важнейших регуляторов внутренней свободы - мораль. Она выступает как один из универсальных регуляторов человеческого понимания свободы. Мораль выступает нравственными границами свободы, определяя тот предел, когда возможное человеческое поведение не будет оскорблять чувства других людей. Но вновь обратимся к Цвейгу, он, отмечая важную роль морали, предостерегает от чрезмерного упования на её ведущую роль. "Если мораль предоставляет человеку свободу, то его притесняет государство". А значит право, как воплощение воли государства так же является ограничителем внутренней свободы человека, и по пытки правового ограничения внутренней свободы человека будут вызывать ответные реакции, глубинного механизма само восстановления.
Но если не терпимость, правосознание, мораль, традиции, то, что же делает людей внутренне свободными? Мы так привыкли повторять прописные истины о свободе, что начинаем терять смысл этого понятия. Неизбежное в разговорной речи упрощение привело к абсолютизации, экстернизации. Свобода сделалась какой-то вещью, товаром, который есть в одном магазине, и которого нет в другом. В лучшем случае мы отделяем внешнюю свободу как институцию от свободы внутренней - свободы выбора.
Что же такое свобода? Что это, позволяющие людям быть выше и сильнее обыденности? Казалось бы, нет ни чего проще, чем ответить на эти вопросы. А попробуйте спросить себя, и вы поймете, как трудно правильно и объективно на них ответить. Мы можем точно лишь сказать, что свобода это отсутствие ограничений. Но полная свобода от ограничений - анархия, бессмысленная и беспощадная война всех против всех Томаса Гобса. Так значит должны быть какие-то ограничения? Здесь мы сталкиваемся с противоречием. Свобода- отсутствие ограничений, требующие определенные рамки. Абсурд! Но человек существо многогранное и многозначительное, в котором умещаются множество вещей, кажущихся на первый взгляд абсурдом. Основными сдерживающими силами человеческой несвободы являются социальные ограничители, наша зависимость от общества освобождение от оков общества начинается с внутреннего освобождения, достижения внутреннего состояния свободы. Для тех, кто несвободен внутренне, кто хочет убедить себя, что выбора нет, существует масса самооправданий, которые всегда звучат разумнее и гуманнее доводов свободы. Одно из них способно успокоить даже совесть палача: "Если не я, то кто-нибудь другой все равно это сделает. Лучше я, потому что тот, другой, может быть жесточе". По этому достижение внутренней свободы сложный процесс. И в тот момент, когда человек освобождается от воздействия социальных ограничителей, он приобретает одну из наивысших степеней свободы. Но одновременно с этим происходит ряд трансформаций в характере и самоощущениях человека. Эту трансформацию очень хорошо показал Солженицын в своем произведении "В круге первом".
При протекании этого процесса происходит одновременное нивелирование основных понятий составляющих механизм социального разграничения понимания человеком Добра и Зла. Это стирание граней может происходить в двух направлениях. Одно из них наиболее заметное и бросающихся в глаза. При данном процессе происходит стирание граней между пониманием добра и зла, за счет расширения пограничных - серых областей. Основная трансформация происходит в понимание термина "справедливость". Люди перестают разрешать для себя вопрос, как это оценят окружающие. Им становиться важно лишь одно, хорошо ли будет ему или нет. Люди, находящиеся в таком состояние, составляют очень большую социальную прослойку, основными характерными признаками которой можно считать: наличие длинных сроков заключения, при полном отсутствии родственников на "воле". Но не только преступники входят в эту категорию. В современной России этой болезнью заражены и простые законопослушные граждане. Это можно продемонстрировать простым примером, задайте себе вопрос - "как вы отнесетесь к молодому беспризорнику, укравшему яблоко с прилавка?". Для большинства, этот мальчик не совершил ни чего плохого. Но он же совершил кражу?!. Пусть маленькую, пусть незначительную, но все же кражу. А безнаказанность в малом порождает безответственность в большом. То есть в сознание многих людей проживших в нашей стране период становления капитализма, произошла именно эта трансформация. Мы перестали определять и искать Добро, допустив расширенное толкование права на совершение злонамеренных деяний. Большинство стало Раскольниковыми, считая себя "право имеющими". Второй вид трансформации приводит к совершенно противоположным результатам. При протекании данного процесса происходит стирание граней между пониманием добра и зла, за счет расширения понятия добра. Серые области (полуправда, полузло) исчезаю совсем или приобретают аморфный характер. Эти люди становиться носителями идей "сверхдобра". Свое понимание данной категории они пытаются донести до каждого, кто попадается им на пути. Чтобы обрести данное состояние эти Люди должны обладать определенными морально-волевыми характеристиками. Их внутренней состояние можно описать примером из книги В. Буковского "И возвращается ветер".
Люди этого типа сравни медведю, попавшему в ловушку. Медведь, чуя приманку, лезет на ствол и встречает на пути колоду. По своей медвежьей натуре он даже не пытается эту колоду обойти, а отодвигает ее в сторонку и лезет дальше. Колода, качнувшись в сторону, бьет медведя в бок. Мишка ярится, толкает колоду сильнее, та, естественно, бьет его еще сильнее, медведь - еще сильнее, колода - еще сильнее. Наконец, колода бьет его с такой силой, что оглушает и сшибает его с дерева.
Так и люди данного типа; не видя иных путей, кроме прямого, и иной свободы, кроме наивысшей - идут вперед, порой толкая себя, а иногда не только себя, на самые ужасные преступления; до водя дело, начатое ими, до конца, хотя конец этого дела может означать смерть для них.Здесь уместно привести цитату Страхова, посвященную , Раскольникову.
"... Раскольников есть истинно русский человек именно в том, что дошел до конца, до края той дороги, на которую его завел заблудший ум. Эта черта русских людей, черта чрезвычайной серьезности, как бы религиозности, с которою они предаются своим идеям, есть причина многих наших бед. Мы любим отдаваться цельно, без уступок, без остановок на полдороге; мы не хитрим и не лукавим сами с собою, а потому и не терпим мировых сделок между своею мыслью и действительностью. Можно надеяться, что это драгоценное, великое свойство русской души когда-нибудь проявится в истинно прекрасных делах и характерах. Теперь же, при нравственной смуте, господствующей в одних частях нашего общества, при пустоте, господствующей в других, наше свойство доходить во всем до краю -- так или иначе -- портит жизнь и даже губит людей...".
(Н. Н. Страхов: "Преступление и наказание" ("Отечественные записки", 1867 г.))