Холодные ступени подъездной лестницы с каждым шагом становились немного выше. Живот увесистой гирей тянул вниз, мешая перейти на бег. Остановившись на пролёте, Ева прислушалась.
Тишина.
"Они ещё на улице. Время есть.".
Поднявшись на два этажа, она постучала в дверь.
В ответ на лихорадочную синкопу выглянул крепкий увалень, похожий на сосновое полено. Липкий, едва ли не смолой капающий, взгляд опустился с заплаканного лица девушки на её живот. Глаза полена округлились от ужаса.
- С ума сошла? - он выскочил в подъезд, трусливо прикрыв за собой дверь, - Какого хрена, Ева?
- Они узнали про ребёнка, - снова брызнули слёзы, - Спрячь меня, пожалуйста!
- Ты шутишь?!
Ева вздрогнула.
- Но мы же...
- Чёртова эгоистка! - зашипел он, озираясь, - Ребёнок без согласования? Ты, блядь, серьёзно вообще? Мы же говорили об этом!
- Пожалуйста...
- Зачем? - он подошел к ней в упор, сверля маленькими глазками, - О чём вы думали, идиоты?
- Просто спрячь, большего я не прошу. Мне некуда идти.
- Не могу. У меня семья.
Ева затряслась, пытаясь справиться с истерическим штормом.
- Я полицейский. Забыла? Ты сейчас буквально роешь мне могилу, - полено обвинительно ткнуло в неё пальцем, - И вообще, какой ребёнок?! Оглянись, дура. Ты понимаешь, что вокруг происходит, мамаша?
Закрыв лицо руками, "мамаша" ревела, качая головой в такт, отрицая то ли слова увальня, то ли саму ситуацию. Полено посмотрело на неё, нахмурив крону бровей.
- Уходи.
- Прошу... - Ева взял его за руку.
- Уходи! - крикнул он, одёргиваясь, - Раньше думать надо было! И не только о себе. Сдайся - может, сроком отделаешься. Для тебя это лучший выход.
Здоровяк зашёл в квартиру, громко хлопнув дверью. Эхо насмешливо смаковало щелчок замка. В довершение этой безысходной какофонии внизу проскрипела подъездная дверь и затопали тяжелые ботинки. Ева побежала выше. Поочередно барабаня в каждую квартиру, она металась по лестничной клетке.
Никого.
Следующий этаж.
Стук.
"Пожалуйста, кто-нибудь!".
Одна из дверей приоткрылась. В щель через архаичную замочную цепочку выглянула напуганная девушка.
- Спрячьте меня, прошу, - дребезжащим плачем умоляла Ева, повиснув на двери, - Они хотят забрать моего малыша.
Хозяйка сочувствующе посмотрела на живот гостьи.
- Простите, - она показала маленький свёрток, который держала на руках, - Не могу рисковать своей девочкой.
Ева уткнулась лбом в холодную сталь двери и застонала. Преследователи уже отсчитывали ступеньки где-то рядом.
- Сдайтесь, не глупите. - Прошептала юная мама, заискивающе улыбаясь, - Мы согласованного-то еле прокармливаем. В бегах вам точно не выжить. Подумайте о ребёнке.
Дверь закрылась почти без хлопка. Мягко, но настойчиво. Виноватым шелестом отозвался замок.
Ева села на пол, обняв живот. Шаги приближались.
"Неужели вот так всё и закончится?".
Тихо скрипом отозвалась дверь соседней квартиры. Оттуда высунулась трясущаяся голова старушки, укутанная в шаль.
Не до конца осознавая свою удачу, Ева с трудом встала и зашла в квартиру, закрыв за собой тяжёлую дверь. Зловещий топот пронёсся мимо и утёк вверх по лестнице.
Ева судорожно выдохнула.
Бабушка внимательно оглядела свою гостью:
- Живая?
Та кивнула, продолжая обнимать живот.
- Мой руки, доченька, а я чаю пока сделаю.
Сполоснув опухшее лицо холодной водой, Ева прошла на кухню. Старушка уже налила чай и выудила откуда-то вазу с заветренными конфетами.
- Садись, моя хорошая, - бабушка поманила трясущейся рукой, приглашая за стол, - Не стесняйся.
- Спасибо вам! Я уже думала, что всё... - Ева всхлипнула. Слёзы безысходности сменились слезами облегчения.
- Тише, дочка, тише. Вот, попей чайку, - бабушка пододвинула чашку поближе, - Не слушай никого. Ты умница! Храбрая умница!
Сладкий, горячий напиток привёл Еву в чувство. Задумчиво поглаживая живот, она пробормотала:
- Что я наделала? Он же не заслужил всего этого.
- Да мало ли, чего там за окном творится, глупая. - Старушка небрежно махнула куда-то в сторону, - Деточки-то - они же цветы жизни. Знала бы ты, какое счастье - внуков нянчить. Понимаешь, что хоть что-то после тебя останется. А что времена голодные и тёмные - это ничего! Дал бог зайку - даст и лужайку, так мы раньше говорили. Да и часики-то тикают, не забывай. Ты пей, пей.
Ева пила чай и молча смотрела на старушку, которая вдруг как-то изменилась: хрупкие плечи под шалью больше не вздрагивали, голос стал увереннее, взгляд холоднее.
Вдруг кухня поплыла, а руки затряслись. Ева выронила чашку.
- Это ничего, доченька. Отдохни, - улыбнулась старушка.
В глазах потемнело. Ева упала.
Очнулась она привязанной бечёвкой к проржавевшему радиатору. Старуха стояла у холодильника и аккуратно переставляла красные пыльные банки. Услышав шорох, хозяйка обернулась.
- Проснулась?
Ева задрожала.
- Пожалуйста, не сдавайте меня. Умоляю, просто отпустите.
- Зачем сдавать, глупенькая? - в глазах старухи сверкнуло что-то хищное. Она кряхтя открыла шкаф и достала оттуда топор, - Времена-то нынче голодные.