Аннотация: Пепвый рассказ из цикла историй о неизвестной войне.
Серега с Аскаром уходили вдвоем. Нести тело Петровича не имело смыла. Все что собрали, похоронили еще на перевале. Оттащили повыше, не к самому седлу, конечно. Нашли место, собрали камней и похоронили. Так делали всегда, если уходить надо было на своих двоих. В последние месяцы в Москве что-то изменилось, и все заброски делались только в долины, а борта не присылали вообще. Им виднее... Особо не объясняли, но получалось, что если кого-то киргизы возьмут, или если борт засветят, то будет скандал. Правда, всем уже было наплевать. После двух лет этого бреда, пропало даже понимание происходящего. Сначала была ясность, был приказ, цель. Киргизы гнали свои караваны по Алаю с регулярностью литерных поездов. И караваны эти уничтожались также методично. Но что-то изменилось. В этот раз было вообще приказано караван не трогать, пропустить на перевал, себя не обозначать, а только поставить маяки. А как, бля, себя не обозначит, если ты на фирне, и даже закопаться некуда? Петровича заметил какой-то урюк, и понеслось... Петрович мужик был нормальный. Жаль не дожил. Аскар киргиз, хоть и московский, прожил там с детства, но что-то мусульманское в нем есть. Он, когда Петровича зарывали, калаша ему в пуховку завернул. У них так принято, у мусульман.
- Аскар, осталась мастырка?
- Одна только. А жрать совсем нечего. Может на потом?
- Давай, на хер, потом может и не быть!
- Как скажешь, сержант...
Аскар достал беломорину, набитую дешевым хамзабадским планом, которым они запаслись еще на подходе к району. При пеших забросках всегда удавалось прихватить.
- Давай ты, Серега, я не хочу пока. Оставишь на пятак...
- Угу.
Серега затянулся сладким, вонючим дымом. Дерьмо этот хамзабадский план, Чуйский
намного лучше, но где его взять в этой дыре. А без мастырки выдержать тяжело. Жрать всегда охота, а когда над караваном, то просто страшно. Не бывает не страшно. Вроде второй год уже эти командировки, а каждый раз все одно. Как начинается - в животе холод, ноги ватные. Потом проходит, конечно. Но нужно сразу, иначе как Петровича...
- Слушай, Аскар, а ведь ночевать придется здесь. Снег сейчас будет.
- Озеро хорошо. Умыться можно. Давай здесь.
Снегопад был недолгим. Когда стало смеркаться, все кончилось. Аскар откопал выход.
- Серега, пошли к озеру.
Озерко на трех километрах было необычным. Само небольшое, обычное моренное озеро, но цвет камней какой-то золотистый. За озерком - гора. Снегопад и закат создали сказочный пейзаж. Серега смотрел долго, не мог оторваться. Он знал эти горы еще с других времен, с института. Но такого странного заката на озере не видел.
- Серега! Ты жить будешь! И я буду! Хорошо жить будем!
- Ты чего, Аскар?
- Аллах улыбается - смотри!
- Чего? Да пошел ты! Как улыбается?
Аскар показал на склон за озерком. Свежий снег, выпавший на склон, лег пятнами. Игра света, снег, скалы - все сложилось в картинку. На Серегу смотрел со склона человек и улыбался. Сереге стало не по себе.
- Серега! Это Аллах нам улыбается, понимаешь?
- Это тебе он может улыбаться. Мне не будет. Да и тебе тоже. Не гони!
- Старики говорят, что Аллах так улыбается. Раз в сто лет. Настоящему джигиту. Мы с тобой, Серега, жить будем! Дома будем! Богатые будем!
- Ну улыбается и хер с ним... Может и правда...
А до Москвы оставалось совсем немного. Нужно только уйти живым из района, добраться то Мергелана и сесть в поезд. Но это удавалось одной группе из трех. Киргизы за эти годы хорошо поняли, кто пасет их караваны с черняшкой. Правда Аллах улыбается только раз в сто лет. Так говорят старики.