Ветрова Алёна : другие произведения.

Избранная Света

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Она - сирота. Ее родных убило Зло и теперь смысл ее жизни... Нет, не в мести. В борьбе. В борьбе против темных. Однажды она станет не просто странствующим борцом с Тьмой. Но смысл ее жизни от этого не изменится. "Вернуть Тьме как можно больше ее приспешников". Но, может, она не такая, как тысячи других светлых воинов. И может, она та, кто остановит эту войну?
  Деревня ничем не отличалась от сотен таких же деревень, которые мне довелось посетить за последние годы.
  Главная площадь, окруженная кирпичными домами тех селян, что побогаче, Храм Света с пристройками, один-два магазина с обветшалыми вывесками, таверна, кисло пахнущая третьесортным элем и упорядоченная россыпь деревянных хатинок.
  Все те же усталые лица, отводимые взгляды, начерченные в воздухе Символы Света, едва различимые слова Молитвы. Сгорбленные тяжелой работой старики, девицы с раскрасневшимися щеками, мужчины с огрубевшими руками, стайка ребятишек "незаметно" следующая за нами от самых Врат. Гомон любопытных, перешептывания за заборами, поклоны до земли от попавшихся на пути. Приветствующий нас Светарий селения с обвисшим животом, редеющими волосами и подобострастными поклонами. Все как всегда. Все в соответствии с Порядком.
  
  Когда-то, еще в бытность моих первых дорог, я горячо доказывала Наставнику, что все деревни - разные. Что они будто живые, и каждая имеет свою особую атмосферу, творимую людьми, свой характер, свою искорку Света. Что у каждой есть Душа - Храм Света, центр мыслей - главная площадь, глаза - охранки на Стене, и сердце - самая теплая хатинка. И что красота Света именно в непохожести одной деревни на другую, в особенностях, присущих только одному месту, в людях, которые есть только там...
  Наставник жестко приказывал мне замолчать, назначал дополнительный час тренировок, а перед едой заставлял пересказывать главень вторую Книги Света "Порядок есть высшее служение", и только потом мне доставалась уже остывшая тарелка похлебки. Но иногда, так редко, что скорее подтверждало правило, чем было чем-то иным, светущий Миртий не обрывал меня на полуслове, и я говорила, говорила, говорила... О деревне, где больше всего цветов, и о деревне, где больше всего шашамов в небе, о четком говоре Северных селений, и певучем говоре селений Дымчатых гор, об умелых руках кузнецов Хвостойки, и лучшем хлебе из деревни Лесничей, о теплой простоте Храмов Света в селениях, и холодной торжественности в городах. О песне ветров в Весенней долине, о волшебстве рассвета на Арамском перевале, о тягучем, уплотненном воздухе вблизи Вечных Гор, который, как иногда казалось, можно зачерпнуть руками... Так давно это было...
  - Сестра Аллианхея позаботиться о наших варранах, в той час как мы обсудим детали дела темного творимого в сей деревне - чуть громче обычного прозвучал голос моего Наставника, и непотребные мысли как ветром сдуло. Я чинно кивнула, избегая смотреть на светущего Миртия, и взяла поводья второго варрана. Светарий селения также чинно кивнул в ответ, жестом подзывая высокого, коренастого парня.
  - Арас Меленский проводит вас к гостеприимным хозяевам, удостоенных чести принимать столь важных гостей - подобострастно, как сотни раз до него, произнес Светарий этой деревни, а парень неуклюже поклонился, одергивая уже малую на него выходную тунику. Все как всегда. Все в соответствии с Порядком.
  - Свет в помощь - стандартно поблагодарила я, уже предвкушая горячую бадью, сытный ужин и мягкую постель, - все, чего мы были лишены за дни пути. Недавние мысли поражали своей нелепостью и откровенной ересью, зато теперь я лучше понимала, каким сложным учеником была для своего Наставника. Путь Борющихся с Тьмой труден и опасен, путь лишений и бесконечных дорог, путь, где лишней вздох, лишнее движение, лишняя мысль могли привести к катастрофическим последствиям. Но для меня это был путь, составлявший весь смысл жизни - избавить мир от как можно большего числа нечистых. А деревни... Деревни теперь вспоминались как места побед над тем или иным монстром. Хвостойки - там, где из колодца ночью вылизал упырь, Лесничая - превращение местного кладбища в стаю меченых, Асамитая - вурдулаки, Ларск - химера огненная, Озерное - четирехголовая гидра, Дарфень - утопленница с заунывно грустной песней, Тамаск - призванный демон, еле живы остались, Куран - мохнатый монстро, Заречное - чоно-волк... Чем же будет для нас эта деревня, как ее там... ?
  
  Наставник вошел в выделенную нам комнату уже после захода солнца, вымытый и сытый - Светаны деревень умели принимать гостей. Я же только вернулась со двора, где упражнялась с метательными кинжалами на радость всех деревенских мальчишек "тихо" подглядывавших за мной из-за забора. Мне только недавно выдали новые взамен тем, которые остались в пещере вурдулака в начале этого лета, и я никак не могла привыкнуть к балансировке. А использовать в бою оружие, в котором не уверен - только Тьме на руку играть.
  - Четыре жертвы: два охотника, дровосек и светана трав, все выпиты до суха - начал кратко вводить меня в курс дела светущий Миртий и замолчал, испытывающее глядя.
  - Кровосос, судя по местности, из болотных, значит, ладанки не берут, серебро и сталь надобно, отделить голову от тела - с готовностью подхватила я, с облегчением понимая, что мои кинжалы в этом деле не понадобятся. - Искать в темном, прохладном месте, где даже днем солнца не видно, скорее всего в районе болота, мошкары, как правило, неестественно мало, - ест их кровосос.
  - Верно говоришь - кивнул Наставник, все еще испытывающее глядя на меня. Я уверенно вернула взгляд - больше добавить было нечего. - Утром пойдешь сама, найдешь место, поставишь ловушку, а после захода солнца мы отправим нечестивца обратно во Тьму.
  - А если не один? - вспомнила я деревню Асамитую, где вурдулаков оказалось двое. Распирающую гордость от доверенной мне очередной разведки я оставила на потом. На утро.
  - Вот и выяснишь - сказал, как отрезал Наставник, занимая отведенную ему единственную кровать.
  - Да, светущий отец Миртий - почтительно отозвалась я, расстилая выделенный мне соломенный лежак. Я почти явственно ощутила, как Наставник поморщился. Он долго отучал меня произносить его полное светозвание, аргументируя тем, что приставка "отец" заставляет его чувствовать себя старым, а для Борющихся с Тьмой это непозволительно. Может и так, и поэтому я использовала полное обращение лишь когда намеренно хотела его задеть, а потом и вовсе перестала. А сегодня... даже не знаю. Я молча погасила все комнатные лампадки.
  - Мы ведь здесь уже были, верно? - все-таки спросила я, уже привычно запустив руку под подушку, поближе к спрятанному квилону.
  - Да, пару лет назад пол селения выкосила темная туманность - чуть помолчав, ответил Наставник. - Я и забыл уже. Все деревни похожи. А я засыпала и вспомнила: это деревня, где громче всего поют гаваки по утрам...
  
  
  Свет - Истина наша, Свет спасенье Наше,
  Из света исходим и в свет придем
  Тьмой не искусимся.
  
  Да осветятся дела наши праведные,
  Дела Светлые и миру нужные.
  Да прибудет Свет в житиях Наших,
  Во благости жить будем.
  
  Свет - Истина наша, Свет спасенье Наше,
  Деяниями славим, мыслями светим,
  Словом творим.
  
  Светлый в высоте нового дня.
  Аминь.
  
  На минуту в Храме повисла звенящая от напряжения тишина - все добавляли к Молитве свои светословы. Я, как и последние восемь лет, просила дать мне силы, что бы вернуть Тьме как можно больше темных, нечестивых и их приспешников. Ничто другое для меня значение не имело. Я знаю, многие просят счастья. Но что есть счастье как не служение Светлому? Моя жизнь - инструмент рук его, отданная без остатка, без жалоб и нареканий, без лишних мыслей, без лишних сантиментов. Я многое не понимала из того, что видела в селениях. Не то что бы не хотела, просто... Просто это не поможет мне одолеть темную туманность, или болотного ракашу, а лишь ляжет лишней мыслью, выскакивая в ненужные моменты. Так что политикс и общение с мирянами я оставляла Наставнику. Мне больше нравилось наблюдать. Знать больше, чем показывать виду. Так мы искали призвавших демонов, поддавшихся на чары химеры, услышавших песню утопленников, а также оборотней, перевертышей, одержимых тьмой. В теории они не могли и шагу ступить в Храм, но ступали, молились, здоровались с теми, чьего сына вчера убили.
  
  - Почему? Почему они могут входить? Почему их не испепеляет Свет? - докучала я Наставнику еще после первой нашей стычки с перевертышем. В ответ тот использовал свой уже хорошо знакомый мне взгляд "Еще хоть слово, и...", но на меня не действовали ни лишние часы тренировок, ни голодный отход ко сну, ни дополнительная "общественно-полезная" нагрузка в виде вскапывания огорода нашей очередной хозяйки. - Свету-у-ущий отец Миртий - использовала я свое последнее средство, совершенно справедливо ожидая взгляда "Слово было сказано". Но однажды он сдался. И именно тогда слово "настойчивость" стало для меня синонимом "победа".
  - Сила Храма, как и сила Стен - в усердии Молящихся, их праведности и светлости служения - начал он известными мне из Книги Света словами - Оно так, в Храмах Светынь известны случаи воспламенения нечистых, а под Куполами Света городов даже сильнейшие темные маги теряют свои силы.
  - Но... - вклинилась я, слишком явно ожидая продолжения. Тогда же я постигла и значение терпения, ибо мой наставник продолжил только через еще пару добавочных часов занятий, нескольких холодных ужинов и нарубанных на зиму дров для приютившей нас вдовы.
  - Но в деревенских Храмах меньше молящихся, нередко один светущий отец исполняет роль и Светария Храма, и молящегося, и целителя. Силы его слова просто не хватает. А Тьма... Тьма умеет искушать мирян.
  - Но ведь тогда и Стены не защищают! - пораженно ахнула я, воспитанная утверждениями, что за Стеной, как за пазухой Светлого.
  - Для этого и нужны Борющиеся с Тьмой - просто ответил светущий Миртий. После этого случая он стал больше обучать меня, передавая знания не только о нечистых, но и о Храмах и Стенах. А я... Я стала засыпать лишь с оружием под подушкой.
  
  Логово кровососа я нашла довольно быстро. Места всех нападений создавали радиус с единственным болотом, на котором мошкары не оказалось вовсе, из чего стало ясно, что кровосос довольно молодой - есть охота, ночью никто не ходит, а днем далеко зайти сам не может. Почему бы просто не убить его днем, пока он слаб или вовсе спит?
  Это был еще один из тех моих вопросов, ответ на которые я получала лишь благодаря моей победной настойчивости. Честь Борющегося с Тьмой, не всегда можно найти или выманить днем, охранная темная магия во время сна, ядовитые логова - все это принималось, понималось, виделось на практике, но не отвечало на вопрос. Ответ выходил за границы постулатов, старанно заучиваемых мной в бытность Послушницы первого посвящения.
  Ночью возрастала сила Тьмы, а значит и сила даваемая нею приспешником. И у поверженного нечистого вытягивалась темная энергия, что бы быть навечно запечатанной за крепкими Стенами Светынь.
  "Настанет день и Тьма исчезнет вовсе" - это знали все. А каким образом это случится, я узнала, впервые направляя Мощи Светлого на поверженного полевого беса.
  
  
  С кровососом мы справились быстро. Ему стоило только вылезти из болота и подойти к оставленной лоханке с кровью, любезно предоставленной местным скотоводом. Ловко брошенное мной копье пригвоздило нечистого к земле, и он странно выл, пока Наставник невозмутимо вытягивал из него темную силу.
  Покрытый болотной тиной, в полуистлевшей одежде, невысокого роста, он выглядел слабо и жалко, но все равно пытался освободится, даже что-то сказать. Но когти бесполезно рыхлили землю, а из горла вытекала лишь кровь с коричневой жижей, прерывая странный, тоскливый вой...
  Но все это глупости. У кровососов нет разума, только жажда крови. Словам и тоски взяться просто неоткуда.
  
  Мы выезжали рано, сразу после утренней молитвы. Куда мы едем дальше я уже давно не спрашивала. Очередная деревня, очередной нечистый, пыльная серость дорог, ночлег на твердой земле, квилион под одеялом - вдруг охранный купол даст сбой?
  - Почтенный светущий отец Миртий - Светарий деревни поджидал нас на выходе из Храма - Селение Юрское Восточных губерний Светоносного Королевства, да прибудет Свет с нами, благодарит вас за спасение жизней мирянских, во благо служения воплощенных на этой земле. Славость Светлого!
  - Славость Светлого! - подхватили уже окружившие нас благодарные миряне.
  - Как вы и предполагали, нечестивцу помогали. Арассу Кветскую поймали возле запасного лаза, когда она шла предупредить его о вас. Кто бы мог подумать, такая благочестивая арасса... - с сожалением покачал головой Светарий под дружные вздохи толпы.
  - Сын ее у зимку пропал, вот ить и тронулась она - грубовато пробасил местный скотовод, сжимая в руках парадную шляпу.
  - Это и был Павол! Это был он! - внезапно заверещала арасса Кветская, срываясь на рыдание. Толпа, потупив взгляды, расступилась, и мы смогли увидеть женщину в годах, прикованную цепями на помосте с символикой Света в центре площади. Порядок предписывал публичное низвержение тьмы, дабы другим не повадно было, до вынесения приговора. Намоленные кандалы обвивали ее запястья и лодыжки, оставляя нечестивице лишь небольшой пятачок для движений. - Торговец из Арамска на праздник окончания осени приехал. Павола к себе помичником узял. Приходит раз, а на шее платок кровавый. Упал, мамо, говорит. А на шееньке две дироньки, аки укусил кто. Потом и вовсе слег, бледный, от еды нос воротит, удень спит, ночию ворочается... - торопливо продолжала женщина, будто боялась, что Тьма ее проглотит раньше, чем она закончит.
  - Молчать, нечестивица, не спокушай словами своими грешными люд светлый! - несколько запоздало прогримел Светарий, спохватившись. - Светущий отец Даровений - повернулся он к местному Светарию Храма, целителю и молитвослову в одном лице - Запечатайте ей рот словом Света, покуда не состоится суд праведный.
  - Пробовал уже. Нет в ней силы темной, вот и Слово не диеть - тихо, так тихо, что услышали только мы и Светарий, поделился светущий отец. Мы замешкались. Приспешники Тьмы всегда обладали хотя бы малой толикой темной силы, ради которой, собственно, и шли на грех.
  - Благодарствуем мирян селения Юрского за столь теплый прием, и надеемся, что по службе сюда более не заявимся - первым опомнился мой Наставник. Самые смелые из толпы хмыкнули, оценив специфичный юмор Борющихся. Нашей.... Чего-то там. Но намек был понят и вскоре мы остались на площади одни.
  - Вершитель разберется - пресек все вопросы Светариев светущий Миртий - Я припишу в прошении, что опытный нужен, раз дело такое не совсем обычное.
  - А может вы сами, светущий отец? - с затаенной надеждой спросил Светарий деревни - Я знаю, ваш ранг позволяет вам...
  - Нет - твердо прервал его мой Наставник. Я закусила губу от досады. Вершители - лучшие из лучших. Те, кто деяниями и силой своей заслужили право Вершить судьбы тех, кто из мирян искусился Тьмой, ведь ведомо, что силу она черпает из их продавшихся душ. Борящиеся со Тьмой нередко имели дело с продавшимися нечестивцами, теми, кто помогал монстрам творить их темное дело.
  Даже одно из Правил гласило, что ежели преступление было совершено, и ясно что темных дело, а выманить или следов найти не можем, то искать приспешника надобно. А бывало и такое, что люди сами темными становились, - ведьмами, колдунами, некросами и прочими, уж точно не знаю разницы, не положено изучать было.
   Так было заведено: Борющиеся с Тьмой с порождениями имели дело, а Вершители - с породителями. Порядок приписывал совмещение только самым достойным. Не все Борющиеся с Тьмой имели ранг что бы вершением заниматься, и не всякий Вершитель изначально Борющимся был. Как и почему в Вершителей посвящали иль в ученики отдавали, - ведомо не было.
  "Самые светлые и достойные" - гласил Порядок. И моей затаенной мечтой было - служить Светлому полно и достойно, в равной мере избавляя мир как от порождений, так и от породителей и прочих темных. Извечный отказ Наставника от вершения был мне непонятен, часто даже возмущал - как можно не использовать в полной мере возможностью, Светлым данную?
  - Ну, тогда пусть путь ваш будет добр и праведен - смиренно произнес светущий отец, чертя в воздухе символ Светлого - Да прибудет с вами Свет.
  - Аминь - хором произнесли мы, беря своих коней под узды. Впереди нас ждала пыльная серость дорог, ночлег на твердой земле, очередная деревня и очередной нечистый. Все как всегда, все в соответствии с порядком.
  
  Как же я заблуждалась...
  
  
  - Удар. Прыжок. Удар. Блок. Удар. Бе-е-егом! - светущий Раднагор резко хлопнул в ладоши, знаменуя переход к длительной пробежке. Я подавила рвущийся наружу вздох, - в очередной раз оставаться без завтрака совершенно не хотелось. Мышцы недавно растянутой ноги натужно скрипнули, но я даже не поморщилась, - знала, что через два-три круга болеть будет все тело, так какая разница какая часть раньше?
  - Выше колени, выше! - продолжал свои истязания Раднагор, вне утренних тренировок оказавшийся очень даже добродушным и интересным собеседником. К моему полнейшему удивлению, интересным собеседником оказалась и я. Вначале очень стеснялась своего простолюдского говора, в котором намешались все наречья Светоносного Королевства, да и болтать была не привыкшей. Но искренний интерес Раднагора постепенно развязывал мой язык, оказавшийся на диво красноречивым. Меня слушали затаив дыхание, - таких, как я, наставляемых Борющихся с Тьмой, в Специальный отряд брали крайне редко, если не сказать почти никогда. Я не особо вникала "почему" и "зачем". Сменились условия, но цель оставалась одна - послать во Тьму как можно больше темных, нечестивых и их приспешников.
  - А теперь ползком! - на эту команду разгоряченное тело отреагировало мгновенно бухаясь на покрытую снегом землю - Не отставать, держать линию! Давайте, давайте! Соплякам темных не одолеть! - зычно мотивировал нас светущий, идя рядом строевым шагом.
  Я привычно расфокусировала взгляд, позволяя телу выполнять команды, не отвлекаясь на болевые ощущения, а голове позволяя быть занятой чем-то другим вместо "когда же это все закончиться" и "я так больше не могу". Этой маленькой хитростью я овладела когда Наставник заставлял меня часами сидеть на полусогнутых ногах, ожидая от меня признания своей неправоты. Но то ли у меня присутствовала мифическая сила воли, то ли светущие монахи недостаточно научили меня смирению, то еще какие непотребные мысли бродили у меня в голове в то время, но с каждым разом я становилась все более упорнее, тренируя тело и разум. Я просто растворялась в окружающем пространстве, позволяя мыслям течь, а телу - продлевать границу своего "могу".
  Этот мой маленький секрет позволил мне пройти через то, что Специальный отряд называл "посвящением", и к чему остальных готовили годами.
  - Встать! Бе-е-егом! - отдал следующую команду Раднагор. Кое-кто со стоном свалился обратно в снег. Еще один просто не смог встать. Но остальные показательно бодро потрусили по уже расчищенной нами же дорожке. Мне почему-то вспомнилось то утро, когда все изменилось, когда впереди оказалась не будничная пыльность дорог, а полная неизвестность.
  
  Из Юрского мы выезжали молча. Да и говорить особо было не о чем. Сдержанную похвалу я получила, как только кровосос затих, нарушений правил за мной замечено не было, случаю с арассой Кветской не позволено было занимать мои мысли, а куда мы движемся дальше мне давно уже было все равно.
  - Мы едем в Таосскую Светыню - словно просто так сказал Наставник, не отрывая взгляд от уходящей за горизонт дороги.
  - Ить? - только так и выразилось мое удивление. Таосская Светыня находилась вблизи границы Королевства, знали о ней только свету себя посвятившие, в мирских списках она не значилась, а удостоившихся светлой чести получить туда приглашение было так мало, что и слухам взяться неоткуда.
  - Она размером с небольшое княжество, объединяет в себе семь твердынь и десять селений. Раз в год там собираются все Светоносные Отцы. Раз в год туда свозят всех отступников, коих Вершители приговорили к житии в темнице. Раз в год проводиться набор в Специальные отряды. - Я резко вскинула голову. Наставник говорил непривычно горячо, но это не было вполне ожидаемое воодушевление, а затаенная горечь, смешанная с другими чувствами, мне пока не понятными. - Специальные отряды - отборные и вытренерованные войска, которые ведут сражение с Темным Королевством - уже спокойней продолжил светущий Миртий. - Таосская Светыня находиться вблизи границы с ним.
  - Темное Королевство - эхом повторила я. Корень всех бед и зол. Народ, посвятивший себя Тьме, - вот что говорили среди простолюдья. И еще они сказывали, что если Темное королевство повергнуть, то и Тьма отступит. Не всяк верил этим слухам, принимая их за досужие выдумки, коими тешили себя на старости лет селянские сплетницы, Светущие отцы не опровергали, но и не спешили подтверждать истину сих слов, и со временем Темное Королевство превратилось в легенду, миф. Верила я ли до сего дня в его существование? Не знаю, я мало интересовалась мирянскими сплетнями, а в Светынях такие вопросы не поднимались. До сего дня Королевство было эфемерным и недосягаемым, а я признавала лишь то, что с вероятностью могло помочь мне выполнять священную миссию: вернуть Тьме как можно больше темных, нечестивых и их приспешников.
  - Отец Георгий рекомендует тебя к вступлению в Специальный отряд - не глядя на меня произнес Наставник. - Последнее слово за мной - чуть помолчав, тихо добавил он. Я кивнула, внезапно ощутив прилив сил. Зачем избавлять мир по капле Зла за раз, ежели можно целое море высушить? - Послушай, просто послушай, одно твое слово, и я найду предлог, мы никуда не поедем -
  - Зачем? - я была в замешательстве
  Ты ведь умная девочка, Аллианхея, а я не особо пытался сломать твой живой ум - наставник говорил непривычно горячо - Тебе было легче закрыться, перестать чувствовать, но ведь ты понимаешь все. Помни, правда живет в тебе, и будет все тяжелее ее скрывать.
  - Правда у том, что Светлый заповедовал мир ото Тьмы очистить. Разве не так? - непонятно почему упорствовала я. Слезы наворачивались на глаза. Мысли путались. "Разве не так?" - набатом стучало в голове.
  - Так, все так. Ну, со Светлым в путь! - ровным, как и обычно, сказал Наставник. Больше мы не говорили.
  
  Этот разговор не выходил у меня из головы все эти месяцы, кои я провела в чертогах Таосской Светыни. Было что-то в нем... неправильное, непривычное, необычное, и еще столько других "не", что впору было признавать объемность моего словарного запаса. Все мое обучение в Твердыне, все мои тренировки с Наставником, все молебны и читания светоносных текстов, - всё было направлено на то, что бы отучить нас думать, а приучить действовать. "Темного думой не одолеть" - это присказку знавал каждый Борющийся. "Для того, что бы говорить с Светлым и мудрости от него принимать, - на то Отцы Светоносные есть. Давайте вспомним в укрепляющей молитве всех Отцов наших..." - некогда говорил еще в бытие нашим Наставником при Твердыне достопочтенный и светоносный отец Георгий. Да и сам Наставник нередко добавлял часы тренировок за "излишнюю задумчивость". Что я должна была понять?
  Бывало, я без сна могла пролежать до рассвета, раз за разом прокручивая события последних лет. Когда мне было десять, меня избрали в послушники при Западной Твердыне. Меня не рекомендовали, как большинство избранных. Избранных в пять лет забирали. Просто селение было маленьким, а Светоносные Отцы выдали указ об обязательном числе послушников на год жития в Твердыне.
  Честно говоря, не шибко послушным послушником я была. Все в пререкания лезла да шалости творила, по темной дороженьке шла. За месяц до окончания срока моего служения мое родное селение выкосила темень. Отец Георгий специально взял меня туда до прибытия очистительного отряда, - что бы я своими глазами увидела какое зло приносят темные силы. Растерзанные тела родителей и братьев мне до сих пор снятся в кошмарах. Вот тогда я и дала себе клятву и посвятила свою жизнь... Нет, не мести. Служению. Служению Светлому. Месть - темных удел. А мой удел... Освобождать мир от темени и их приспешников. И разве не в подтверждение истинности выбранного мной пути меня определили в Таосскую Светыню?...
  Гулкий звон колоколов заставил меня резко вынырнуть из воспоминаний. Этот звон не возвещал об повседневностях вроде принятия пиши, молитвы, отхода ко сну. Этот звон не был привычным. Этот звон я еще ни разу не слышала вне специальных занятий. Этот звон означал "темные в Твердыне"...
  
  Одевание по боевой тревоге у меня заняло 20 секунд вместо положенных 40. Сказывался опыт проведенных посреди поля ночей. Я первой выскочила из нашей казармы, уже на ходу вытаскивая окропленный святой водой меч из ножен. Я видела как темный вихрь, сметая всех и все на своем пути, стрелой пересек двор Светыни, и, не сбавляя скорости, мощным зарядом снес казалось бы нерушимые Врата. Звон колокола, стоны, яростные крики, грохот обвалившихся Врат, - все это слилось для меня в единый гомон и затихло. Я слышала только ЕГО. Свист рассекаемого ветра, тяжелое дыхание, скрип снега под ногами.
  Я одна из первых выбежала из полыхающих ворот, преследуя темный вихрь. Его уже не было видно, но я слышала. Слышала, как ломаются ветки на его пути, как отклоняются тяжелые лапы елей, роняя ворох снежинок. Слышала, как он замедлил свой ход, как пытается выровнять тяжелое дыхание, как срывается с его пальцев темная ворожба, пытаясь замести следы...
  - Сидай! - от волнения Раднагор перешел на родное простолюдинское наречие. Я резко обернулась. Командир отряда восседал на двухседлом гурре и протягивал мне одетую в доспехи руку. - Куды он побег?
  - Туды! - указала я рукой в сторону ельника. Коротко кивнув, Раднагор одним рывком усадил меня себе за спину и ударил пятками. Мы резко сорвались с места. Обернувшись, я увидела Специальный Отряд самого высшего уровня, который следовал за нами на полностью экипированных гуррах. А возле дымящихся Врат лежали в снегу те, кто выбежал вместе со мной.
  
  Мы догнали его быстро. Темный вихрь оказался человеком... Нет, не человеком. Приспешником Тьмы в человеческом обличье. Его искаженные Тьмой черты лица скрывал черный капюшон. Во всем его облике сквозила усталость. "Да, служение Тьме и темная ворожба отнимает много сил" - злорадно успела подумать я, прежде чем нечестивый внезапно резко вскинул руки. Я услышала крик Раднагора "Осторожно!", увидела его пружинистый прыжок с гурра, а затем почувствовала теплую волну, которая буквально вынесла меня из седла. Прежде чем удариться головой о стоящую позади ель, я увидела синее-синее небо, проступающее сквозь ветки деревьев...
  
  Голова болела так, словно раскалывалась на части. Впрочем, может так оно и было, - я явственно чувствовала теплый ручеек крови, затекавший в ворот рубахи с моего затылка. Сознание возвращалось медленно и неохотно. Болела голова, резко отзывались ребра, перед глазами плыло, а тошнотворный ком все сильнее подкатывал к горлу.
  С трудом сфокусировав взгляд и проморгав выступившие слезы, я посмотрела туда, где до моего падения стоял темный. Увиденное меня приободрило. Нет, темный стоял все на том же месте, но вокруг него, по уже выученной мной схеме, плотно сжималось кольцо светлых воинов Специального Отряда. Правда, их было меньше, чем на наших тренировках, но они и так неплохо справлялись. Я не к месту ощутила прилив гордости, который, правда, сразу сменился приливом тошноты. Захотелось прикрыть глаза, но я не стала. Вдруг мои раны смертельны, и тогда последнее, что я увижу, будет пленение нечестивца. Вот сейчас те, кто слева, отвлекут его внимание на себя чередой резких выпадов. Затем Ловчий... ага, это Раднагор, сместиться вправо и достанет Посох Светлого. Посох Светлого, - единственное, что могло остановить темного, да так, что бы он потом мог сообщить необходимые нам сведения. Он опутывал темную сущность нитями Светлого, заставлял Тьму отступить, а носителя Тьмы - . Про Посох я узнала только в Светыне. Как и про то, что владеть им имеют право только самые лучшие воины Света, те, кого отметил Светлый своим знаменем, тех кто прошли многочисленные Обряды и были благословлены самим Светущим отцом.
  - Во имя Светлого - прошептала я, понимая, что сейчас тот момент, когда Раднагор задействует Посох. Темный дернулся, словно услышал мои слова, и его меч описал блестящую дугу, после которой на снег упало двое светлых. Затем последовал резкий кувырок в образовавшуюся в кольце бреш, и заряд Посоха ярким лучом пришелся как раз на то место, где секунду назад стоял темный. Я похолодела. Для следующего заряда нужно было время. Время, которого не было у Раднагора и оставшихся светлых.
  Глубоко вздохнув, я расфокусировала взгляд. Давай, Аллианхея, давай! Ты сможешь встать, даже если это будет последним, что ты сделаешь в своей отданной Светлому жизни. Привычно расслабила тело, позволяя ему просто быть, а мыслям просто течь. И начала дышать. Медленный глубокий вдох, медленный выдох. Вдох, выдох. Этому я научилась, когда коготь прошелся по . Лекарь сказал что я не выживу, - слишком сильным было повреждение. Но Светлый дал мне второй шанс, приняв клятву безоговорочного ему служения. Наставник тогда долго ругался, - на мою нерасторопность, на пьяницу-лекаря, на мои попытки рассказать, как после десятого вдоха по телу разлилось тепло и рука Светлого прикоснулась к рваной ране в животе. Лекаря, кстати, через пару дней нашли в сточной канаве с бутылкой в руках. В пьяном бреду он кричал что-то про ведьм, пока Наставник не приказал отпустить душу несчастного к Светлым. На мою память это был единственный раз, когда он воспользовался своим правом Вершителя.
  
  В это время темный яростно отбивал атаку Раднагора и еще троих оставшихся воинов. Неожиданный выпад ногой, - и Раднагор отлетел в одну сторону, а Посох - в другую. Я медленно встала, подхватила валяющийся в снегу меч, и ковыляющим шагом направилась к дерущимся. Я рассчитывала стать той неожиданностью, которая отвлечет Темного, пока Раднагор доберется до Посоха. Меч был не мой, а потому немного тяжеловат, руки дрожали, голова кружилась, но я упорно продвигалась к цели. Нечестивый сделал два резких выпада, и еще двое воинов со стоном упали на землю. Раднагор пополз быстрее, прижимая к себе раненную руку.
  Не думая, не анализируя, не позволяя страху или инстинкту самосохранения завладеть мной, я вскинула меч и побежала на темного, в этот момент как раз отшвыривающего от себя последнего воина. Он явно не ожидал нападения с этой стороны, но все же успел обернуться. Меч скользящим движением прошелся по его правой руке, красные капли крови упали на белоснежную землю, и я с неуместным ликованием поняла, что задела его. Мое ликование было недолгим. Сильный удар отшвырнул меня к краю поляны. Воздух резкой болью вышел из легких, перед глазами поплыло, я почувствовала во рту медный привкус крови, и поняла что это конец. О, я не боялась умереть. Я всегда знала, что когда время придет, я встречу переход достойно, зная, как много темных послала за черту. Хотелось бы и этого темного прихватить, но во мне крепла надежда, что мой выпад и те несколько секунд, пока темный будет меня убивать, хватит Раднагору что бы активировать Посох. Я сфокусировала взгляд, стремясь окатить подходившего темного волной презрения и достойно встретить свой конец. И... И увидела синее-синее небо.
  
  И тут я поняла, что хочу жить. Я увидела взметнувшийся надо мной меч, и, собрав последние силы, с резким вдохом откатилась в сторону. Зацепившись за лежащую корягу, с меня слетел капюшон. Я резко рванула в сторону, словно почувствовав вихревой удар, который взметнул снег в том месте, где только что лежала. Схватив пригорошеню снега, я метнула ее наугад, стремясь урвать еще несколько драгоценных секунд жизни. И тут же перекатилась снова, ожидая следующего удара.
  
  Его не последовало.
  
  Я стремительно вскочила, покачнулась от выстрелившей в затылке боли, и попыталась сфокусировать плывущий взгляд. Холодный зимний ветер стянул с моих уже изрядно растрепанных волос кожаную ленту, и они мягкой волной рассыпались по плечам. Наставник заставлял меня стричься под мальчика, но в Таосской Светыне мне неожиданно позволили отрастить волосы. Мне всегда казалось, что это лишь до момента, пока мой Отряд не будет готов к более активным боевым действиям, нежели ежедневные тренировки. Так или иначе, я оценила мудрость Наставника, когда следующий порыв взметнул непокорные кудри, закрывая мне обзор. Я быстрым движением откинула волосы с лица, и встретилась глазами с глазами темного. Синими, как то небо, что зажгло во мне желание жить...
  
  Я почувствовала его удивление. Или это были мои чувства? Недоумение, растерянность, и еще целый ворох непонятных эмоций, которые захватили меня, пока я разглядывала стоящего напротив темного. У него были синие глаза, зачаровавшие меня с самого первого мгновения, сильный волевой подбородок, черные, как вороное крыло, волосы, едва доходящие ему до плеч. Но это вызвало мое удивление, а его лицо. Это было лицо светлого! Не было ни черных вздутых вен, ни полыхающих чернотой глаз, ни трупных пятен на оскверненной плоти, ни других признаков, которые были изображены на картинках наших книг, и многие из которых я имела возможность видеть вживую. Да, они не сразу проявлялись, и лицо страдало в последнюю очередь... Но в этом темном было столько силы, столько мощи, что его глаза просто не могли сохранить такой чистый, незамутненный синий цвет!
  
  Он открыл рот, словно хотел что-то сказать, и я вся сжалась, ожидая смертоносного заклинания. О, Светлый, как все-таки я хочу жить!!! Я буквально захлебывалась в новых ощущениях, малодушно цепляясь за последние секунды жизни. Я чувствовала как нежно таят снежинки на моей щеке. Как играет зимний ветер моими отросшими кудрями. Как утопают ноги в восхитительном снеговом ковре. Даже вдыхаемый воздух, казалось, обрел свой вкус. Я хотела ЖИТЬ. Я хотела чувствовать. И хотела этого для себя.
  
  
  Темный, так и не проронив ни слова, покачал головой, и в его синих глазах мелькнули непонятные мне искорки. Я как завороженная смотрела на их пляску в ясно синих глазах. Если этим искоркам уготовано стать последним, что я увижу в этой жизни, то я готова радоваться и им. Он щелкнул пальцами, и я малодушно вскинула перед собой руки, словно могла остановить рвущееся ко мне заклинание. Я оказалась слаба. Я не смогла достойно принять уход во имя Светлого.
  Легкий удар, и меня бережно уложили на заснеженную землю, а сверху привалили снежной глыбой. Снег был мягким, он не вдавливал в землю, но в то же время не давал мне подняться. Бережно?! Мягким?! Это слова в применении к темным казались чуть ли не предательством.
  Я медленно провожала взглядом уходящего темного. Взмах рукой, - и сумевший встать светлый воин улетает к стоявшей на окраине ели. Я слышу хруст, и каким-то неведомым чувством понимаю, что это не ветки. А с того места, куда упал светлый, уже летит серебряная молния. Дар Светлого. Те, кто отдавали жизнь во имя Его, получали Дар. Казалось, молния неминуемо поразит темного, как на выложенных фресках в Светыне. Что он упадет, сраженный, и будет вопить аки. Но темный просто взмахнул рукой, и серебристая молния растворилась в воздухе.
  
  Тишина.
  
  Обессиленная, я со стоном опускаюсь на землю, и мягкий снег, словно мамины руки, нежно обволакивают меня. Краем глаза я замечаю неестественный блеск. На расстоянии пары локтей лежит Посох Светлого. Не думая, не анализируя, я делаю отчаянный рывок. Снег, словно не ожидая от меня такой прыти, настигает меня лишь когда я хватаюсь за рукоять Посоха. Яркая вспышка, волна дрожи по всему телу, мой вскрик, и на этот раз темнота настигает меня полностью.
  
  Глава 2.
  
  
  Пробуждение сопровождалось болью. Болела каждая клеточка тела, мышцы словно свело судоргой, и, сосредоточившись на расслаблении тела, я не сразу уловила непривычное ощущение. Пустота. Отягощающее чувство потери. Как будто что-то внутри меня было оторвано и выброшено.
  
  Я не желала открывать глаза, боясь в самом деле увидеть зияющую дыру где-то в районе солнечного сплетения. Если бы это и впрямь было смертельно, Наставник бы уже разбудил меня и заставил читать "Свет да очищи душу мою"... Стоп!
  
  Память яркой вспышкой прорезала мою и без того страдающую голову, и я резко распахнула глаза. И тут же закрыла, едва не застонав от накатившей тошноты от прыгающих перед глазами черных точек. Вспышки памяти завертелись перед глазами с небывалой быстротой. Таосская Светыня. Утренняя зарядка. Звоны тревоги. Темный! Погоня, падение, боль, холод, синее небо... Раднагор! Кажется, я застонала. Захотелось сделать несколько вдохов - выдохов чтобы смягчить разрывающую внутри и снаружи боль, но я тут же вспомнила данное мной обещание Наставнику отак более не делать... особенно в твердынях.
  - Очнулась - ласково прозвучал женский голос. С усилием сфокусировав плывущий взгляд я боковым зрением выхватила полноватую фигуру. Целительница Святара. Добрая лекарка к которой не стеснялись ходить даже самые стойкие воины. Если что было серьезное - она лечила быстро и качественно. А вот хворь от лени и дурь всякую незначительную распознавала сразу и немедля "лечила" дополнительным нарядом на кухне или тасканием воды впрок или еще какими хозяйскими работами.
  - Радна... Раднагор - прохрипела я.
  - Да усьо в порядке с твоим Раднагором - ласково засмеялась Святара - Он тоже, как очнулася, так про тебя первую и спросил, голубки вы мои подбитые. - Если бы у меня были силы покраснеть, я бы покраснела. А так я молча закрыла глаза и погрузилась в восстанавливающую дрему. И только на краешке сознания бился не заданный вопрос про темного.
  
  Глава 2.
  Отчет мне призначили держать через два дня, когда я окрепла настолько, что смогла ходить. Непривычное ощущение пустоты ушло. Я снова ощущала себя цельной. Да и ранения всегда заживали на мне быстро. Аки на собаке, - любил шутить Наставник. От его то после укусу скорпиандры пришлось неделю отхаживать, а я уже через три дня смогла к тренировкам приступить.
  
  Меня вели по незнакомым мне ранее коридорам Светыны. Светлые и просторные, они неуловимым сходством навевали воспоминания о той, первой Твердыне, в чертогах которой я провела пять лет своего послушницкого життя. Все еще нетвердо вышагивая по синему ковру, я словно перенеслась в то далекое время, когда за каждое не то слово сказанное моим "ртом поганым" получала лишние хозяйские заботы или наказание розгами. Шрамы, кстати, наперекор всем и всему, зажили не оставив ни следа.
  
  Святарные охранители распахнули передо мной огромную дверь и, расступившись, пропустили меня в светлое помещение с высокими потолками. Одну стену, во всю длину от пола до верха занимало окно, искусно расписанное ликами Светлого и деяниями Его. Остальные стены были увешаны не менее искусно вышитыми гобеленами. Спиной к окну за громоздким дубовым столом сидело трое в белых одеяниях. Недалеко от них, за отдельным столом, восседал Пишущий. Двоих я знала, - Светарий и высоко-почетный светущий отец Святонир.
  - Сестра Аллианхея молитвами Светлого вы восстановились - по-отечески мягко произнес светущий отец Святонир. Остальные двое просто кивнули. Пишущий начал скрипеть пером.
  - Хвала Светлому - я сложила руки в подобающем жесте почтения и склонила голову.
  - Вы так преданно отдавали свою жизнь в руки Его, что Он не оставил вас без Света Его - продолжил светущий отец.
  - На все воля Светлого - повторила я почтение. Однак внутри все встрепенулось. Как перепелка, взлетающая с куста при угрожающих шорохах. Коридор пробудил не только воспоминания, но и ощущения. И теперь они кричали "опасность". Этот третий неизвестный
  - Расскажите нам, сестра, обо всем произошедшем. Как вы понимаете, это довольно необычный... инцидент, и мы опрашиваем всех, что бы составить полную картину - все также ласково объяснил суть сегодняшней встречи Светарий. Это должно было меня успокоить. Но не успокоило. "У тебя хорошая интуиция. Верь ей" - иногда говорил мне Наставник. Я послушно кивнула и начала свой рассказ.
  - А за ворота вы выбежали одновременно со всеми? - уточняет светущий отец. Я выбежала одной из первых. Но они все мертвы. Можно ли канонами Светлого объяснить светущим отцам мой необычный иммунитет?
  - Я была так сосредоточена на погоне, что и не упомню, ваше сиятельство - потупила свой взор я - Было много черного дыма, глядеть было тяжко... - вспомнила я, и светлейшие кивнули. Черный дым взлетел после первых выбежавших. Уточнять, что он был за мной, а не впереди, я не стала.
  - И ты видела куда направился темный - задал второй скользкий вопрос светущий отец Святонир.
  - Темное пятно мелькнуло, птичка взлетела, ось я и обратила внимание на это направление - выдала я заранее продуманный ответ.
  - Тем не менее вы повели отряд в том направлении.
  - Нас обучали тактике погони, достопочтенный светущий отец. Я знала, что отряды рассредоточатся и выберут себе разные направления.
  Молчание. Короткий кивок. Я продолжаю свой сказ. Они не перебивали довольно долго. Я же старалась говорить как можно более емко и четко, упоминая все детали. Но как ни замедляй шаг, края обрыва все равно достигнешь. И вот я стою над пропастью и собираюсь шагнуть дальше. Ступлю ли на твердую землю или рухну вниз подобно мешку с камнями?
  - Я увидела Посох Светлого. Собрала последние силы, схватила его, направила на темного и потеряла сознание. Очнулась в лазарете - вот и последняя точка. Молчание. Я почти физически чувствовала сгущающееся напряжение. И удивились сама себе. Еще пару дней назад мной владело бы смирение. Теперь же, - уверенность и готовность к битве. К битве за себя. Вот такие непотребные мысли владели мной в этой недолгой паузе. И потому я совершенно не была готова к тому, что последовало за ней.
  - Избранная Светом... - произнес третий светущий отец, который так и не представился. Я удивленно хлопнула глазами, мигом растеряв всю воинственность и уверенность. Это он обо мне? Но как же... отчего же...
  Избранная Светом, - пророчество о "чистой и непорочной, светлой, как самый ясный день деве", которая (конечно же, пройдя множество испытаний, и искушений), сможет "восстановить свет и справедливость этого мира". Я смиренно стою, пока троица тихонько переговаривается. Но внутри у меня поднимается целая буря. Буря протеста. Буря смятения. Буря надежды. Я. Могу. Остановить. Войну. Перед глазами мелькают лица, - грустные, заплаканные лица близких родственников жертв темных, и еще лица, более родные. А еще перед глазами мелькает синее небо. Как напоминание. Только напоминание о чем?
  
  
  Обо всем, что происходило за закрытыми дверями, мне было велено молчать. Мол, светущим не пристало обнародовать столь важную весть, предварительно не убедившись в ее верности. То есть, - в моей Избранности. Я смиренно кивала, внутри испытывая небывалое облегчение. Как-то не по себе мне было. Я хорошо помнила благочестивое ликование, которое охватило меня, когда мне впервые рассказавали Пророчество об Избранной, а я представляла что это обо мне. Я помнила А ведь еще предстояли эти самые испытания... Меня заверили, что искусственно создавать их не будут, - сила Избранной в честности, - но вот немного ускорить колесо времени, это да.
  И вот я спускаюсь по крутым ступенькам, ведущим в самое ограниченное для посещений место в Твердыне, - в тюремное подземелье. Меня сопровождало двое светлых воинов, - из тех, кто носит высокие знаки отличия и говорит мало. Один из них пришел в лазарет и сказал веское "пошли". Куда пошли, зачем, что меня ждет? Спрашивать, ровно как и отказываться, не имело смысла. С каждой ступенькой моя "избранность" грела меня все меньше. В времена давние простой люд при подозрении в сговоре с темными силами, спускал в воду с камнем на шее. Ежели всплывет, - тьмы приспешник, нет, - упокоительную в Храме поставят за светлую душу. Долго светарии поясняли что да как.
  А вдруг проверка на Избранность из тех времен?
  Было холодно и страшно. А еще скреблось то самое "не по душе" чувство. Наверно, не с таким настроем пристало Избранной на свое первое испытание идти. А с каким пристало? И с чего я вдруг решила, будто на испытание меня ведут?
  
  И еще много каких мыслей вертелось голове, но когда мы вошли в освещенное факелами помещение, выветрились все. До единой.
  
  Потому что посреди помещения на длинных ржавых цепях висел человек. Вернее, то, что когда-то было человеком. Молодым человеком с ясно-синими глазами... Живого места на нем не было. Тело представляло из себя кровавое месиво, впихнутое в изрезанные черные штаны. Я сдавлено охнула и потрясенно застыла, не в силах ни слова молвить, ни с места сойти.
  
   Кнут со свистом разрезал спершийся воздух. Шипы вонзились в спину несчастного, вгрызаясь в уже непокрытое кожей мясо. Пленный дернулся, но не издал ни звука. Кнут рванулся обратно, вырывая куски плоти и орошая новой порцией крови уже потемневший пол. Вздрогнули даже мои бывалые сопровождающие. Что уж говорить обо мне?
  - Мразь темная - сплюнул тюремщик, замахиваясь еще раз.
  - Прекратите! - закричала я, двигаясь наперерез траектории кнута. Мыслей, а особенно мыслей разумных, в голове не осталось. Ни единой. Выветрились все еще только мы в помещение зашли. Мысли сменились целым ворохом кипящих чувств. Они бурлили и взрывались, как поверхность воды в момент кипения. Названий для них я не знала. Но они требовали выхода, вынося меня на центр освещенной комнаты.
  В первое время Наставник за такие приступы "пустой головы" иной раз оставлял меня без ужина, а то и лишним часом тренировок награждал. Но это было давно. Еще во времена первых дорог. А потом... потом думать привыкла. Вначале думать, а потом - делать. Еще лучше - просто приказам следовать. А чувства свои непотребные так вообще на очи Светлого не показывать.
  
  Кнут, царапнув каменный пол, прошелся в нескольких локтях от меня.
  - А эт, шо, дозновательница? - недовольно пробурчал мужик с кнутом, обращаясь к кому-то за моей спиной. Я обернулась. В дальнем, неосвещенном углу, на деревянном табурете восседал Вершитель. Я знала его. Отец Ларсан с месяц назад приходил к нам в отряд, - просвещать новоизбранных о светлой миссии Вершителей.
  - Сестра Аллианхея, светел день - поприветствовал меня Вершитель.
  - Почтение Светлого, светоносный отец - ответила я заученными словами, потому как мыслей в голове все еще не было. Тело само склонилось в поклоне. Вдолбленные часами наказаний привычки не раз спасали мою грешную душу.
  - Грязное дело энто, да неприятное - отец кивнул в сторону висящего - но Светлому угодное - и махнул рукой тюремщику, мол, продолжай.
  - "и молвил Светлый устами светоносного Микателя - пусть верящие Мне живут в любви и согласии. И ни делом, ни словом, ни мыслью не навредят другому человеку" - процитировала я, и не подумав двинуться с места.
  - Человеку - многозначительно повторил отец Ларсан. Вершители, право же, вовсе не были любителями поговорить. Когда перед толпой приговор оглашали, - это да, пламенные и высокие речи толкали. Но вне оглашений мало говорили, кратко и по делу. Люд простой верил, что, мол, Силу берегут. Силу Слова.
  - В глазах черноты нет, кровь красная, на теле ни отметки, ни плесени темной - мой взгляд скользнул по пленнику. Как бы истерзано тело не было, такого не скроешь - Человек он. - Вершитель устало посмотрел на меня, и мелькнула непрошенная (одна-единственная!) мысль, - а сколько он уже здесь? Сидит в уголке, изредка задавая вопросы, и равнодушно взирая на каждый удар кнута по живому телу.
  - Темный он. И знает многое. Сведения о Темном Королевстве нужны - был ответ.
  - Но человек! А в Книге Света заповедано "Все люди - искорки Света" - не сдавалась я.
  - Но он приспешник Тьмы.
  - Но человек! По образу и подобию Светлого рожденный.
  - Отринулся он от Света, продал душу Тьме...
  - Тело не тронуто. Попробуйте душу вернуть!
  - Это невозможно! - Вершитель, казалось, даже опешила от такого предложения.
  - Но вы ведь даже не пытались! Верните, и он сам все расскажет, даже без... этого - я рукой обвела заляпанное кровью помещение.
  - Мала ты еще. Жизни не видала - отец Ларсан как-то странно посмотрел на меня. Я хотела что-то сказать в ответ, но тут... Вернулись мысли. Все. Разом. Роем закружились в моей доселе пустой голове. О, Светлый, что я творю! Спорю с Вершителем! Тем, кто несет Слово Светлого, говорит от имени Его, жизнь свою посвятил справедливости и судеб вершению... - На светлом человеке Посох Светлого бы не сработал - веско "добил" меня Вершитель. Я не могла и слова сказать против. Да и силу темного видела в действии. Честный человек таким не владеет. - Идти мне пора. Время на споры потратили - отец Ларсан так укоризненно посмотрел на меня, что я опять почувствовала себя нерадивой послушницей - Посох Светлого на столе - он указал на другой темный угол - Дотронься им до темного и читай - сказал и... направился к выходу.
  - От, ыть, неблагодарная. Два днявы без устали рукой махаю, шоб ей легше Посохом орудовать, а она спорить удумала. Эх, молодежь пошла, эх, молодежь - бормотал тюремщик, складывая кнуты в черный мешок. Затем взял свою кровавую поклажу... и тоже ушел. Светлые воины покинули помещение еще в самом начале. Вот и осталась я одна... вместе с темным, молчаливо покачивающимся на ржавых кандалах.
  
  Они нападали по стандартной схеме. Безликие удары, безликая смерть. Праведный огонь в глазах, но не живой. Фанатичные марионетки безжалостного кукловода. Они сделали свой выбор...
  
  Шестое чувство ловит движение вне схемы. Уставшее от перехода тело не успевает вовремя среагировать. С пальцев срывается оглушающий удар, опрокидывая неожиданного соперника навзничь. Малой еще совсем... Но свой выбор уже сделал.
  Неожиданный рывок, неожиданный промах. Пальцы рвет еще одна заготовка. Вихервой удар возвращается вместе с пригорошеней снега. Слабо, но ощутимо. Да как же это так?
  Девушка? Ветер играет неровно подстриженными прядями каштановых волос, заостренные, чуть кошачие черты лица, и глаза... Ярко-голубые глаза, в которых пульсирует жизнь. Может... А вдруг... И что сказать? Нет, надо спешить. Нет времени, нет возможности.
  Отголосок древней черной магии. Боль. Темнота.
  
  
  Что это? Что это было? Я видела... себя! Только со стороны, словно чужими глазами... Глазами темного! Я оторопело отшатнулась. Посох Светлого выпал из враз ослабевших пальцев. И я встретилась взглядом с синими глазами, чистыми, как то небо над головой...
  Но так не может быть! Никто не может сохранить такой ясный взгляд, после всего... всего этого. Он открыл окровавленный рот, словно пытаясь что-то сказать. Как тогда, в лесу, за минуту до моего отчаянного рывка... За минуту до его пленения.
  - О, сестра Аллианхея, я вижу вы уже испробовали Посох в деле - нас прервал голос светоносного отца. Не найдясь с ответом, я склонила голову в почтении. - И что вам удалось прочитать?
  - Ничего конкретного. Все очень запутанно. Было похоже на битву в лесу, только чужими глазами - я говорила осторожно, перед каждым словом внимательно считывая реакцию отца на предыдущее. Позабытая давняя привычка. Да что со мной твориться?
  - Обычно первый видят только темноту - светоносный отец выглядел довольным - Но от Избранной и не ожидалось другого результата. Я буквально кожей ощутила острый взгляд, которым наградил меня темный из под опущенных ресниц.
  - Благодарю, Светоносный отец, это честь для меня - все же удалось выдавить из себя.
  - Я знаю, сестра, это трудный путь - Светоносный взглянул на меня со смесью сожаления, гордости и затаенной надежды - Тебе предстоит многому научиться, и научиться быстро. То, чему других обучали годами, тебе надобно изучить за пару дней... А то и часов.
  - Служение Светлому, - высшая благость - я почтительно склонила голову. - Я готова к трудностям на этом пути.
  - Благодарю, сестра. Итак, Посох Светлого... - Светоносный задумчиво пошевелил пальцами. Один из сопровождающих тотчас кинулся к лежащему на полу Посоху - Обычно знакомство с ним Воины начинают с истории появления и сказов о героях, им владевших. Но эту часть мы пока пропустим - Светарий любовно погладил поднятый для него Посох и протянул мне - Вначале Посох был один, но со временем Светоносные получили благословение на воссоздание подобных. Их создавали здесь, в Таосской Светыне. Темные прознали об этом и напали, не желая воинов своих. Конечно же, ведь Владеющие могли стать началом их конца! - Светарий скорбно покачал головой и кинул возмущенный взгляд на неподвижно висящего темного - Во время Темной Битвы Светарии, создававшие их, были убиты темными и ушли к Светлому, вместе с переданными им знаниями. Поэтому Владеющих готовят с особой тщательностью. Их мало, но на их счету сотни плененных темных. Действие Посоха просто - через него Свет Владеющего подчиняет Тьму в темном. Поэтому Владеющими становятся не только самые мужественные и сильные, но и самые светлые воины. Это - высшая честь, сестра Аллианхея!
  - Служить Светлому - высшая честь - привычно согласилась я, складывая руки в извечном жесте служения. Вопросы жужжащим роем заполонили мои мысли и от неправедного поведения меня спасали лишь годы выучки.
  - Но пленение темных - это лишь часть миссии Ловчих - воодушевленно продолжал Светарий - Через Посох Ловчий может проникнуть в мысли темного! Видеть мир его глазами! И передавать эти знания Видящим. Ты, понимаешь, Избранная, всю светлость миссии, на тебя возложенной! - Светарий, сверкая глазами, протянул мне Посох, по всей видимости изображая картину из Дарования Светлым Книги Света первому Светоносному. Я, почтительно склонившись, приняла Посох.
  - Во имя Светлого, я готова сделать все, что потребуется - напевно произнесла я, хотя голова раскалывалась от заполонивших ее вопросов.
  - Мы уже отправили голубей к Владеющему третьего ранга. Он на выездном вышколе новых Ловчих, Свет им в помощь. Он научит тебя, как получить нужные ответы от этого темного. А пока тренируй свой Свет - и с этим наставлением Светарий, предварительно благословив меня, вышел из темницы, оставив опять один на один с синеглазым темным...
  Я почувствовала его удивление. Или это были мои чувства? Снежинки, кружась, падали с неба в известном только им танце. Ветер плавно перебирал мои отросшие кудри. Темный стоял на том же месте, - спокойный, величественный, опасный.
  
  - Тебя зовут Аллианхея, верно? - произнес он. Я опешила. Не этого ожидаешь от темного, только что уложившего "цвет светлых воинов".
  - Не люблю это имя - неожиданно для самой себя ответила я. В ответ темный лишь хмыкнул, плавно опускаясь на поваленную сосну. Стоп! Откуда посеред поляны ?
  - Меня зовут Кристарн - тем временем продолжил темный.
  - Кристарн - словно завороженная повторила я, а потом поняла - не его это имя. Ну что ж, тогда - А меня Эллианой можешь звать.
  - Почему именно Эллианой? - приподнял свою черную бровь Кристарн.
  - Так называют небо - попыталась объяснить я - Elli"annah - свелый меня побери, что это за язык?
  - Тебе нравиться небо, Эллиан? - спросил он, почему-то укоротив изначальное имя. Но мне так понравилось больше.
  - Да. Оно... свободное, понимаешь? Синее. Чистое. И солнце там всегда видно. И закаты, и рассветы... Деревни как на ладони. И дороги все видно - торопливо говорила я, словно боясь не успеть. Успеть куда? Успеть зачем? Успеть до чего? - Я хочу отыскать свою.
  - Деревню? Дорогу? - ему на самом деле было интересно.
  - Дорогу - едва слышно прошептала я и отвернулась. Потому что в руках вдруг появился Посох. Я направила его на темного. Хотела ли я этого? Да, конечно, это ведь Светлому дело угодное! С Посоха сорвалась молния. Я зажмурилась. А когда открыла глаза, то оказалась в темнице. Темный был без сознания.
  
  - Это против всех Правил! Это идет вразрез с Порядком! - рычал Ловчий, сверля меня неприязненным взглядом. - Девченка не должна была и близко подходить к темному!
  - Она - Избранная, и это ее первое испытание - стоял на своем Светарий, бросая на меня утешительные взгляды.
  - Да этих Избранных как вшей на собаке. И что, каждой теперь Посох в руки и к темному в голову? А если бы он ее подчинил? Об этом, вы, Светарий, не подумали? - Ловчий перевел сверлящий взгляд на светлого отца.
  - Ее проверили после нахождения в темнице. Она светла и чиста - спокойно ответил на этот выпад Светарий - И всем известно, что первые разы контакт не происходит. Но она видела последние минуты до пленения его глазами.
  - Да? - Ловчий перевел взгляд на меня. Теперь к неприязни добавился интерес - И что же ты видела, сестра Аллианхея?
  - Я видела происходящее на поляне его глазами, Ловчий - почтительно ответила я.
  - А второй раз?
  - То же самое, только более ясно - я соврала. Еще раз. И Светлый не испепелил меня на месте. И не пришли по мою грешную душу Светлые Всадники. Я стояла под сводом Храма и лгала в глаза светлому отцу. Зачем? Почему? Ради чего? Столько вопросов...
  - Мда, интересный случай - Ловчий окинул меня внимательных взглядом - Чего ж ты Посох то схватила, а?
  - Что бы темный не ушел, пресветлый Ловчий - твердо встретила его взгляд я - Правду говоря, не думала я особо. Увидела, схватила, направила... А оно вон как получилось. - Еще один внимательный взгляд. Напряженная пауза.
  - Ну что ж, Избранная - вконец хмыкнул Ловчий - пошли в темницу, поглядим на твоего темного. Меня, кстати, отцом Давидом кличут.
  
  Я чувствовала его боль. Как врезаются в кожу стальные наконечники кнута. Как струйками сбегает по телу теплая кровь. Как отчаянно сжимаются мышцы в преддверии удара. Как клацают зубы, сдерживая рвущийся из горла крик. Кричать нельзя. Крик - это потеря энергии. Терпеть. Отвлечься. Перед глазами поплыло. Лес, звезды, горы, лица, - все это сплелось в многоцветное пятно. И небо... чистое синее небо...
  - Аллианхея! - отец Давид успел подхватить меня. Посох выпал из ослабевших пальцев. Вместо него мне сунули железную кружку с холодной водой. Я выпила все до капли.
  - Простите... что подвела вас - сумела вымолвить я и хотела продолжить, хотела рассказать... но Ловчий перебил меня нетерпеливым жестом.
  - Пустое. Это сильный темный. Хорошо свои мысли защищает. Ничего. Лоро с ним поработает до вечера, и утром он станет более сговорчивым - я непонимающе посмотрела на отца Давида. Лоро лишь хмыкнул и продолжил свою работу кнутом. Меня вдруг затошнило. Пот, кровь, нечистоты, затхлость подземелья, тлеющие палочки с ладаном...
  - Прошу простить меня, светлый отец - еле выговорила я. И сбежала. Впервые в жизни я бежала от своей священной миссии, - вернуть Тьме как можно больше темных, нечестивых и их приспешников. Спину жгло, слезы застилали глаза, а перед внутренним взором снова и снова представало синее небо. В его воспоминаниях оно было... иным.
  
  - Вот оно что. Ты - Ловчая, значит. - Раднагор тепло улыбнулся. Ему единому разрешил рассказать отец Давид. Об Избранности - молчать. А о Посохе говорить можно. Раднагор был Ловчим, правда, всего первого ранга, а именно замещающим, но он мог понять, ведь уже тоже проходил этот путь. - А я первые разы вообще ничего не видел. Думал и не увижу. Готовят быть Ловчими многих, треть новобранцев в Специальные Отряды, только от Светлого благословение получают единицы.
  - Чего так? - я знала этот факт, теперь хотела знать - почему.
  - Не видят многие. Тех, кто и словить не сможет, даже к обучению не подпускают, - другие роли есть. А из тех, кто словил, пройти в мысли темного лишь единицы могут. Тяжко это. Да и Тьма не дремлет, - искушает. Шепчет обещания. Кому жизни вечной, кому богатства несметного, кому любови неземной... - Раднагор накрыл своей рукой мою. Я встрепенулась. Непривычно это было. Непривычно тепло, непривычно приятно. Румянец заалел на моих щеках, и лишь взрывающие голову вопросы вернули меня к насущему.
  - А ты? Что обещали тебе?
  - Мне еще ничего. Я же только первые ранг получил, мне только пару раз ловить доручали - Раднагор усмехнулся и покачал головой. - Это сильные темные искушать могут. А те, кто послабее, - тех просто читаешь, аки книгу открытую.
  - Читаешь?
  - Ну да. Берешь Посох и задаешь вопрос, только он конкретным быть должен, иначе не тот результат будет - Раднагор принялся озвучивать уже ранее сказанные мне отцом Давидом вещи, но я терпеливо молчала, позволяя светарию говорить - И мелькают картинки. Ты их смотришь и рассказываешь Видящим. А они уже все связывают воедино. А что видела ты?
  - Нашу битву на поляне - пожала плечами я.
  - С первого раза? - зажглись интересом глаза Ловчего.
  - С первого раза - подтвердила я.
  - А потом? - Раднагор придвинулся ко мне еще ближе.
  - Второй раз яснее. А в третий раз он блок поставил... - замялась я. Может, сказать?
  - Да, блок - это больно - скривился в ответ Ловчий - Я помню первый раз полднявы провалялся после этого. Да и потом все как в тумане было. Думали ведьма слабой была, а она возьми и учуди... или это я еще совсем неученый был. Били ее долго после этого, а все равно все расплывалось. Так или иначе она высохла, так ничего и не сказав.
  - А когда блок ставили, что ты чувствовал? - внезапно спрашиваю я.
  - Да как все. Словно в голову вонзаются тысячи иголок - Раднагора аж передернуло от воспоминаний - А почему ты спрашиваешь? Разве у тебя иначе было? - его глаза зажглись неподдельным интересом.
  - Тоже иголки - поспешно ответила я - Просто думала что у всех разняться ощущения... А высохла - это ты о чем? - увела разговор от небезопасной темы.
  - Нуу.. Посох тянет мысли вместе с силами. Чем слабее темный, тем меньше прочитать с него можно - охотно пустился в объяснения Раднагор - Так что слабых на два-три раза хватает, а потом все. Поэтому к дознанию их готовят...
  - Истязают - почему-то вставила я. Ловчий бросил на меня утешающий взгляд. Я прочла там понимание.
  - Это Светлому дело угодное. Сопротивление меньше становиться, больше прочитать можно... А этот темный, глядишь, сильный! Сколько его уже? Три дня готовят, а он все равно блок ставит... - он что-то говорил и дальше, - рассказывал о своих темных, вспоминал истории, которые рассказывали им. Я слушала внимательно. Я пыталась понять. Пыталась проникнуться святостью возложенной на меня миссии. Но перед глазами то и дело восставала картина истерзанного человеческого тела и пронзительный взгляд синих глаз...
  
  В этот раз на поваленной сосне мы сидели вдвоем. Темный тяжело опирался на мохнатую ветку. Выглядел он...усталым. Под глазами ясно просматривались темные круги, а движения стали тягучими, словно каждое давалось темному с трудом.
  - А, небесная девочка, ты вернулась - Кристарн приоткрыл один глаз, и тут же закрыл его. Я чувствовала, как силы рваным потоком покидают его.
  - Мне нужны ответы - неведомая сила опять заставила меня говорить правду.
  - Спрашивай - кивнул темный и я даже опешила. Вот так просто? А как же стены, препятствия, огнедышащие драконы и прочие испытания, которые подстерегали Ловчего на пути к ответу?
  - Почему ты не убил меня тогда, на поляне? - это был не тот вопрос, который раз за разом заставлял меня повторять отец Давид.
  - Ты знаешь - он неожиданно улыбнулся. Так скалятся хищники перед прыжком - Я не поднимаю руку на женщину, пусть даже она - обидные слова хлестнули, как плеть. Он открыл глаза. Синева была теперь холодной и колючей.
  - Что, дело только в этом? - переспросила я, не в силах поверить. Какое дело темному какого я пола? Светлые никогда не делали различий. "Перед ликом Светлого все равны" - твердили нам еще со времен послушничества. "Различия телесные ничтожны перед единением духовным" - вторая непреложная истина. Он не ответил. Колючий взгляд синих глаз прошелся по мне, словно жгучий кнут.
  - Сейчас я вдребезги разобью твою жизнь, Ловчая - темный невесело усмехнулся - Хотя, она и так вся в трещинах, верно? - его взгляд потеплел. Сочувствие? Неужели на дне его холодных глаз плескалось столь позабытое для меня чувство?
  - Верно - вынужденно ответила я, отводя взгляд. Мне не хотелось отвечать... как, впрочем, не хотелось отвечать и ему. Но мы все равно говорили.
  - Ты красива, Эллиан - он произнес это глухо, словно неохотно. Я застыла. Я не понимала. Почему эти слова могут разбить мою жизнь? Что они вообще означают? Почему их говорит он? Столько вопросов... Вопросов... Вопросы отца Давида!
  В моей руке появился Посох. Я направила его на темного. Набалдашник теперь упирался в руку Кристарна. Хотела ли я этого? Да, конечно, это ведь Светлому дело угодное! Или нет... Я запуталась. С Посоха сорвалась молния. Мир перевернулся. Я открыла глаза и увидела нахмуренное лицо Ловчего.
  - Ты начала читать? - спросил он, протягивая мне кружку холодной воды. Я вцепилась в нее, как в охранный амулет. Мысли путались. Новые вопросы кружили голову. Трещины стали глубже. Я устала. Светлый, как же я устала!
  - Я не задала вопрос - выдохнула я. Против ожидаемого, взгляд отца Давида потеплел.
  - Способная ты, но не готовая. Силы схватить темного хватило, проникнуть в мысли хватило, а на правильный вопрос духом не собралась - он покачал головой - Да, задачку ты мне подкинула, сестра Аллианхея. Ловчих годами готовят к первому захвату. Не зря, как видишь - он указал рукой на безжизненно висящего темного. Я видела. И пристыжено кивнула. Силы темного были на исходе, а нужные сведений мы так и не получили. А все потому что . Чувство вины затопило окончательно. Мной владели мысли и чувства грешные и непотребные. А Ловчий тем временем продолжал.
  - Ответы этого темного важны, очень. Эка видаль, - проникнуть в Твердыню и уйти почти. Он из Высших, тут и дознания не требуется. То, что поймать его удалось - рука Светлого тебя направляла, не иначе. Эт ты не гляди, что он беспомощный сейчас. Это кандалы освященные сдерживают, да кнут свою работу делает. Его еще надолго хватит. Теперь дело за иным, - тебя подготовить. Ты ведь не двинулась никуда с поляны, верно?
  - Верно - угрюмо кивнула я.
  - И о чем вы беседовали? - будничим тоном поинтересовался Ловчий, но по мне словно кнут прошелся. "Опасность!" - кричала интуиция.
  - Здоровались. Имена раздавали. Битву обсуждали. Смутно все очень, обрывками. Словно в тумане - последнее я добавила со слов Раднагора. - А в конце у руках моих Посох появляется.
  - Духа в тебе мало, вот он и уводит разговоры от темы - отец Давид окинул темного более внимательным взглядом - И зовут то его как?
  - Кристарн - поспешила с ответом я. И так чувствовала себя грязной от того, что утаивала столь многое. Чувство предательства жгло грудь. Но, сглатывая подкатывающие к горлу комки, я не могла ответить себе на вопрос - зачем. И от того чувствовала себе более грешной.
  Ладно - чуть помолчав, сказал Ловчий.
  
  Никогда еще я не молилась столь горячо. Даже когда давала перед ликом Светом свою священную клятву, - вернуть Тьме как можно больше темных, нечестивых и их приспешников. А он оказалось как. Я искусилась. Сошла с дороги светлой, не устояв перед искушениями темными. Мне следовало честно признаться светущему отцу и достойно принять наказание. Всяко было лучше, чем предавать Слово Его и Веру Его.
  На эту утреннюю Молитву я шла как на казнь. Еще вчера во время молебни я чувствовала неприятное жжение по всему телу. Огненные мурашки поднимались по хребту, спускались в мои грешные руки и жгли так, словно уголь в руках держала. Светлый предупреждал. Я не вняла. Я не сказала. Не очистила душу от греха и непотребства, не сдала себя на Суд Его Светлый, не покаялась в делах своих неправедных... Лгала и изворачивалась, темным под стать. Продала душу Тьме, даже не заметив. Как правильно в Книге Света говориться "И придет Тьма. И станет рядом. И шепот ее будет схож с шепотом Духа Светлого. И искусит она. Токмо дела твои неправедные и скажут кем ты стал. Покайся прежде чем Тьма возьмет душу твою! А ежели на успеешь, то отдай во имя Светлого жизнь твою, и душа спасена будет...". Не покаялась. Не заметила искушающей удавки Тьмы, которую сама и затянула на своей шее. И поделом мне. Вверяю тебе, Светлый, душу свою и жизнь свою. Без упрека, без остатка, без нареканий...
  
  Свет - Истина наша, Свет спасенье Наше,
  Из света исходим и в свет придем
  Тьмой не искусимся.
  
  Да осветятся дела наши праведные,
  Дела Светлые и миру нужные.
  Да прибудет Свет в житиях Наших,
  Во благости жить будем.
  
  Свет - Истина наша, Свет спасенье Наше,
  Деяниями славим, мыслями светим,
  Словом творим.
  
  Светлый в высоте нового дня.
  Аминь.
  
  В Храме повисла звенящая от напряжения тишина. Я буквально кожей ощущала Свет, льющийся от купола. Ладони жгло как и вчера, ступни тоже пылали, словно на жаровне, спина пульсировала... Голова, наоборот, была ясной и чистой. Мысли плыли плавным потоком - первые деревни, гаваки, что громче всего поют по утрам, хатинка матроны Ласки, которая дала мне рецепт настойки от болей во время красных дней, рассвет над Дымчатыми горами, стайка шашамов в небе, тепло от печи помощника кузнеца, который ковал мне кинжал, а вместе с кинжалом подарил цветок... Я чувствовала как растворяюсь, сгораю в умиротворяющей пламени Света Его. Прими, Светлый, дочь свою непутевую...
  Резкая боль, словно кнутом по телу. Стальные наконечники вгрызлись в бедро и рванулись обратно, вырывая куски плоти. Кровь теплой струйкой потекла к босым ступням... Но я же была в сапогах!
  - Аллианхея, с тобой все в порядке? - голос Раднагора послышался где-то на задворках сознания - Сестра Аллианхея? - позвал он меня еще раз, быстро исправив свою оплошность. Я открыла глаза. Мы стояли посреди бурлящей толпы, двигавшейся на выход из Храма. Утренняя Молитва была окончена. - Уже с десяток минут как - подтвердил светущий. - Ты стояла, словно светилась, а потом побледнела.
  - Да, слабость накатила, сейчас пройдет - я улыбнулась пересохшими губами. Я была жива. Светлый даровал мне жизнь, отданную ему в руки. Не смотря на мои прегрешения, мысли непотребные, слова лживые, деяния неправедные. Я была Избранной, и это было мое первое испытание. Мне следовало самостоятельно справиться с Тьмой, поселившейся в моей душе.
  
  Все было точно также. Падающий снег, поляна, поваленная сосна. Только в этот раз у меня была решимость. Я точно знала, какую границу прочертило обвалившееся дерево.
  - Эллиан!
  Меня не остановил его окрик. Я даже не повернула голову. Глупое имя, и не мое вовсе. А потом просто запрыгнула на ствол и шагнула в открывающуюся пустоту. Вот так, темный. Ты больше не будешь искушать меня своими медовыми речами. Твоя небесная девочка выросла... Арх, вопрос! Я должна была задать вопрос...
  
  - Это не война, а убийство младенцев - перед моими глазами возник окровавленный меч, который тут же был протерт повидавшей виды тряпкой.
  - Это их выбор, Тар - жестко ответил Кристарн, продолжая протирать свой меч.
  - На них наложили печать подчинения. Они верят всему, что говорят эти выжившие из ума старцы! - в поле моего зрения возник высокий светловолосый юноша с заостренными ушами. Таких сожгли на кострах еще до моего рождения.
  - Тарольд, не мне рассказывать как действует подчинение. Они поверили потому что хотели поверить - меч блеснул в лучах закатного солнца, а потом с лязгом вошел в висящие на бедре ножны.
  - Они посылают необученных новобранцев, потому что основные силы брошены на штурм Дэарии - в этот раз Кристарн повернулся к собеседнику, и краем глаза я увидела недавнее поле битвы...
  - А мы из-за этих сопляков вынуждены ошиваться здесь - пробасил кто-то слева - Вот уж кого-кого, а дураков всегда хватать будет. И не в подчинении дело. Таина, да не лей ты из резерва! Царапина, да и только. Береги силы.
  Мы на очереди, верно? - тихо спросил тот, кого называли Тарольдом. Кристарн не ответил. Его глазами я видела темнеющее небо, - надвигалась буря.
  
  - Так и знала, что найду тебя здесь! - звонкий девичий голос раздался совсем рядом. Во мне поднялась волна тепла и радости. Или это были не мои чувства? - Ох, красота то какая! - я не видела того, чем восторгалась эта девчушка. Я смотрела на нее. Простенькое зеленое платице, неровно заплетенные косы, уже замазанный чем-то фартушок, протертая коленка. На смешливом личике читался неподдельный восторг. Маленькие ручки ловили последние лучики заходящего солнца. Сколько ей было? Десять, одиннадцать? В этом возрасте меня забрали в Послушницы...
  - Тэя, ну когда ты уже успела - и столько тепла, столько нежности в этой фразе! Кристарн протянул руку к пораненной коленке. Ладонь нагрелась. На моих глазах ранка вначале потемнела, а потом стала медленно исчезать.
  - Ой, щекотно, Крис, щекотно! - захохотала девчушка, цепляясь ручками за шею. Теперь ее лицо было совсем близко. Кристарн поднялся, поудобнее перехватывая Тэю.
  - Ох, да ты потяжелела - прокряхтел он, делая вид, будто не удерживает ее. Счастливый детский смех вновь огласил открытую площадку. Солнце спряталось совсем. - Ужинать пришла меня звать?
  Да! - она засмеялась опять - Тириада опять ворчит, что ты не ешь совсем. Так дело не пойдет, Кристарн! - она попыталась придать своему голосу более строгие нотки, а потом тихо спросила - Это потому что мама с папой больше не вернуться, верно? Ты тоже скучаешь по ним, сидя за этим большим столом. - У меня, вернее у Кристарна, перехватило дыхание.
  
  Взгляд устремлен поверх сидящих. Высокий свод оканчивался прозрачным куполом, в котором отчетливо виделась синева бескрайнего неба.
  - Дэария пала. Фейерия пала. Высокий Град пал. Гномье Королевство обрушено. Край Ликанов пал. Сильвания пала - мрачно раздавалось в звенящей тишине. Я чувствовала усталое оцепенение. Ни на что другое просто не осталось сил. - Аркадия заключила союз. Тиара заключила союз. Мистраль заключил союз. Вестания заключила союз - стоящий в кругу человек продолжал монотонно зачитывать строки с пергамента. Внезапно стало темно. Кристарн закрыл глаза. На смену оцепенению пришла решимость.
  Перед глазами появился чистый лист пергамента. В загорелых руках оказался чернильный стилус. Черным по белому заскользили слова. Цифры. Фигуры.
  -Минута молчания по погибшим! - возвестил тот же голос. Кристарн поднялся вместе со всеми. На мгновение его взгляд задержался на человеке в кругу. Только он не был человеком.
  
  
  Про венчание Кристарна и девушки
  Про заключение у Гартиона.
  Из омута чужих воспоминаний меня вывела звонкая пощечина. Я охнула одновременно с темным - в этот самый момент кнут в очередной раз прошелся по его спине.
  - Что ты видела? - отец Давид наклонился ко мне. - Ты видела портал? - Я хотела ответить, честно. Я Избранная, я остановлю эту войну!... Но в глазах Ловчего светился тот же фанатичный блеск, что и у отца Гартиона из воспоминаний Кристарна. Когда-то я восхищалась эти светом. Благородный огонь истинной веры! Теперь же было противно.
  - Я не скажу - сказала тихо, но твердо
  - Ах ты поганка! - невесть откуда в руках отца Давида появился кнут. В этот раз удары были настоящими. Я чувствовала, как рвут кожу шипы, как теплой струйкой сбегает кровь, как липнет к телу намокшая одежда. Перед глазами поплыло. Я сделала глубокий вдох... и отключила тело. Теперь боль от ударов отошла на второй план. Мысли заметались. Ладони горели. Тело сотрясала крупная дрожь, - то ли от переизбытка чужих чувств, то ли от позабытых ударов плетью...
  ґґґПочему я опять на поляне? "Тебя не должно здесь быть" - прошелестело в голове. Я резко повернулась. Темный сидел на том же месте, и удивление на его лице было отражением моего. Где-то далеко-далеко в мое тело вгрызлись стальные прутья. Я охнула, падая на колени. Плеть нашла неподвижно тело еще раз, на сей раз сдирая только-только зарубцевавшуюся кожу. Хрустнуло ребро... какое уже по счету? Кровь теплой струйкой побежала к босым ногам... Босым?
  - Неправильная, как я же ты неправильная! - в сердцах крикнул темный, подбегая ко мне. Сильные руки обхватили меня за плечи, словно закрывая от наносимых ударов. Стало чуточку легче - Давай, Эллиан, возвращайся в свое тело.
  - Не хочу - совсем по-детски всхлипнула я - Там плохо и больно.
  - В моем, что, лучше? - хмыкнул Кристарн. Я помотала головой. В его было в сто крат хуже. Плеть еще раз прошлась по спине.
  - Меня будут заставлять.
  - Заставлять что?
  - Думать как они.
  - Подчинять, это называется подчинять - тихо ответил Кристарн. Я старательно закивала. "Они верят, потому что хотят верить" - вспомнилось мне.
  - Но я не хочу - фраза опять получилась по-детски жалобной. Словно я опять была маленькой девочкой, которую светлейшие в длинных рясах заставляют повторять бессмысленные слова неправильных молитв. А потом я увидела остатки моего селения. И поклялась отомстить. А для этого нужно было стать как они.
  И что ты тогда сделала? - его мягкий голос обвалакивал, и если бы не пульсирующая боль.
  Я подчинилась - захныкала.
  А до этого?
  Я решила что у меня будет место в голове, до которого они не доберуться - внезапно вспомнилось мне. Темный окинул меня странным взглядом, в котором напополам с сочуствием плескалось... уважение? Но тут мир померк.
  Глава Следующая.
   До сего дня в городе я была всего пару раз. С Наставником мы по окраинах Королевства ездили. А деревеньки там небольшие. Разве что возле Дымчатых гор селения разрослись, - многие приезжали в горных шахтах работать, счастья своего искать. А что есть высшее счастье, нежели служение Светлому? Мыслями своими, деяниями своими, устремлениями и помыслами?
  Я - Избранная. Суть жизни моей - вернуть Тьме как можно больше темных, нечестивых и их приспешников. Неделю назад прошло мое первое испытание, - испытание Тьмой. Я выстояла, хотя и не без помощи светущих отцов. Отец Давид лично изгонял завладевшую мной тьму после общения с темным. Шрамы на спине уже зажили, только чесались сильно. Я же была полна решимости прекратить эту Светлому неугодную войну.
  - Светел день, надеюсь, дорога была светлой - благочестивым поклоном поприветствовал меня Светарий.
  - Благодарю, Светлый освещал наш путь - я приветственно склонила голову. Отец Ларсан просто прикрыл глаза.
  - Уже все готово, как и прошено было - Светарий просто лучился благочестием - Но если вы хотите отдохнуть с дороги...
  - Не стоит. Мы готовы - я решительно прервала его медленную речь. Мы ранее уговорились, что дознание проведем вечером по приезду, а вершение, - утром на рассвете перед Молитвой. А потом обратно в Твердыню. Меня ждал неоконченный разговор с темным... Только в этот раз я буду крепче духом, и Слово мое будет священно. Потому как отец Ларсан посвящал меня в Вершители.
  "Вершение - удел самых светлых и чистых, ибо Слово их священно, и вершают они от Имени Его, во Славу Его, в душе Свет Его храня. Вершают по чести, по совести, по справедливости. Ложь за версту чуют, и не ошибаются никогда. Свет в их душе отторгает Тьму всякую. Впуская Тьму в душу свою, они очищают тьму, прибавляя ее к Свету..."
  Вот что говорилось в Книге Света. Вот что я вдохновлено цитировала Наставнику, не в силах понять, отчего он не вершает, хотя ранг его позволяя. Вершители, - лучше из лучших. Отец Ларсан занимался Вершением уже более тридцати лет. Принять посвящение у него, - честь. Вершители, - самые светлые и достойный. Вершители Словом своим могут из Тьмы делать Свет.
  Я повторяла все это снова и снова на протяжении всего дознания. Я молилась. Я цитировала Книгу Свету. Я вспоминала слова отца . Я - Избранная. Я особенная, ибо мне доступны и способности Ловчего, и сила Вершителя, и что это только начало Пути. Пути, который приведет к падению Темного Королевства. И исчезнет Тьма с шара земного. И окутает нас Благодать Светлого. И настанет время Вершения. И спуститься к праведникам Светлый. И назовет Имя Свое. И наступит Время Его. И будет он Править во веки веков, Светом земли наполняя...
  Ей было двадцать два. Ее волосы напоминали отблески рассвета в Дымчатых горах в начале осени. Золотисто-рыжие. Они окутывали ее, словно щит, оттеняя веснушки на молодом лице. Ни плесени, ни тьмы, ни увядания. Зеленые глаза были чистыми, только на самом дне плескалось очень знакомое мне чувство, - затаенная печаль. Столь глубокая, что не пропадает даже во время улыбки. Только вот она не улыбалась. Она смотрела на разворачивающейся перед ней процесс, как смотрят городские ценители театров на заезжих циркачей. Ее обвиняли в грехах столь страшных, что не понятно было, как она успела их совершить за столь короткий век. Да и в городе она была всего ничего, - четыре года. И за четыре года сумела настроить против себя почти всех женщин лекарни, где работала, и Храма, в который ходила. Они приходили и приходили. Кто-то говорил охотно, кто-то отводил взгляд, кто-то сухо перечислял факты, а кто-то устраивал целое представление, чуть ли не в лицах рассказывая о том, как колдунья накладывала чары на колодцы, уводила чужих мужей, заговаривала на несчастья детей, резала петухов, и ежемесячно пила теплую кровь недавно зарезанной козы... Я не знаю, что было правдой, а что нет, ведь Вершителем был отец Ларсан, он и должен был чувствовать. Одно знала точно, - нет в ней Тьмы. Да, в ней чувствовалась некая сила, подобная той, что я ощущала от сильных духом отцов, но она была естественной, как и веснушки на ее впалых щеках. Когда она взяла слово, я поняла, - не видать мне посвящения. Она была чиста перед Светлым, как роса на рассвете.
  Но у отца Ларсана было другое мнение...
  - Она ведь не совершала того, что о ней наговаривают - осторожно начала я. Мы с отцом остались в храме одни, - перед тем как отправляться спать, надо было вынести вершение. И по Правилом вершение должно было быть моим.
  - Не всего - согласился со мной отец. Я воодушевилась. Словно камень с плеч упал. - Но силой лечила - одна арасса долго и обстоятельно рассказывала, как хворал ее сын, а после излечился. Молила еще духа темного из его тела прогнать, ежели такого колдунья вселила. Мол, пусть хворенький будет, да духом чист.
  - Силой Светлого? - все также осторожно высказала свое предположение я. Слишком ярким было воспоминание о позоре, мною пережитом во время первого нашего разговора. Тьма уже тогда плескалась во мне, - ишь, удумала с Вершителем спорить!
  - Послушницей не была - сказал, как отрезал, отец Ларсан.
  - И с Тьмою не связывалась - словно невзначай задумчиво произнесла я. Вершитель бросил на меня внимательный взгляд. Словно насквозь видел. Стало стыдно и я поспешила признаться:
  - Вершение светлое удумала вынести.
  - Колдунья. На костер - был твердый ответ. И глянул на меня так, что я сразу поняла, - лучше не спорить. Не мне, не той, чью душу недавно вырывали из лап тьмы, не той, которая почти растеряла свой свет, копаясь в черноте души темного... Но если не я, то кто? Если не Избранная, то кто встанет на защиту тех, в ком свет горит наравне с тьмой?
  - Она чиста - это была констатация факта.
  - Но не невинна.
  - В душе свет горит - не сдалась я, хотя щеки ярко заалели после фразы Вершителя.
  - Не замужем - тут же напомнил мне отец Ларсан.
  - В Книге Света за нечистоту телесную порицание положено, а не костер - щеки алели, но я не сдавалась.
  - С чужим мужем ложе делила - тут же осведомил меня Вершитель.
  - Но не ворожбой она его завлекала - крепла во мне уверенность в невиновности девушки.
  - Не сейчас, так в другой раз - отец Ларсан сделал небольшую паузу, а потом огорошил - Она красива.
  "Ты красива, Эллиан"
  Мир завертелся перед моими глазами, и от неожиданности я потеряла равновесие. Деревянная скамья оказалась как нельзя кстати. Я ухнула на нее, пытаясь собраться с мыслями..
  "Сейчас я скажу то, что разобьет твою жизнь вдребезги"
  "Ты красива, Эллиан"
  "Красива..."
  - И что это означает? - я услышала свой голос словно со стороны.
  - Что и впредь искушать мужей праведных будет. Сеять раздор в семьях крепких. Искра в ней сильна. Сила есть. Что будет, если на бок Тьмы перейдет? - теперь спрашивал он.
  - А если не перейдет? - прошептала я пересохшими губами. И встретилась взглядом с задумчивым взором отца Ларсана. В них было все, - мудрость его длинных лет, тысячи вынесенных вершений, тысячи историй о загубленных жизнях. В них было осуждение, - я не видела дальше своего носа. В них было непонимание, - как я не вижу очевидного? В них была сталь, - будет или костер, или...
  - Или что? - я бросила вызов. Арх, кто тянул меня за язык? Я бросила вызов одному из сильнейших Вершителей! Он не ответил. Но глянул так, словно перед ним стояла та, в чьей душе поселилась Тьма. Я с трудом выдержала этот всевидящий взгляд. Перед глазами опять поплыло. Дрожащими руками я ухватилась за край лавки, что бы не упасть.
  - Вершение огласишь завтра - отец Ларсан, бросив последний жгучий взгляд на меня, направился к выходу из Храма. Возле самых дверей обернулся и бросил негромко:
  - Не подведи нас, Избранная. Ее сила нужна тебе в борьбе с темным.
  И вышел. А я осталась. Оглушенная, ничего не понимающая, растерянная, смущенная... Какая-то мысль, даже не мысль, - догадка, билась на задворках сознания, но смятенный разум не готов был ее принять. Зато сумел вместить в себя другую мысль. Смелую, отчаянную, правильную. Не дав себе одуматься, я вскочила со скамьи, и решительно направилась к выходу. Наставник бы уже давно наказание за "пустую голову". Только, к сожалению, не было его тут.
  
  - Я знала, что ты придешь - Весения встретила меня грустной улыбкой. На миг я застыла. Как она могла знать? - Я вижу то, что только должно произойти - девушка вскочила со своей скамьи и шагнула ближе к железным прутьям темницы. Ее зеленые глаза встретились с моими. Липкий страх пополз по спине - девушка говорила правду. Но в ней не было тьмы!
  - Тогда почему ты здесь? - мой голос дрогнул. Она ведь могла увидеть, что станет с ней завтра!
  - Потому что это правильно - в ее глазах плескалась вековая печаль. Она была старше меня всего на пару лет, но я вдруг почувствовала себя маленькой девочкой рядом с повидавшей несколько жизней старухой. - Давай по порядку, у нас мало времени, Эллиан...
  - Эллиан? - я застыла.
  - Тебя так могут называть в будущем - она усмехнулась - И суженый у тебя будет, хочешь, на имя смогу погадать? - Глаза на мгновение вспыхнули ярким огоньком, но потом опять потухли - Завтра вершение будет темным - сказала она то, что я меньше всего ожидала услышать.
  - Но...
  - Это судьба - грустно перебила меня Весения - Что бывает, когда сходятся две дороги?
  - Они идут врознь.
  - Или...
  - Или сливаются в одну - я все еще не понимала. А когда поняла, слезы сами брызнули из глаз. Передо мной сидела девушка одного со мной возраста, но затаенная печаль в ее глазах делала из нее столетнюю старуху.
  Ее рассказ отличался от сухого перечисления фактов, которые были написаны в ее деле.
  - Сиротой я была. Отец сгинул до рождения. Мать последовала за ним во время родов. Меня бабка воспитовала. Когда мне было десять, в наше селение пришла туманность. Когда раздались первые крики, бабка моя выбежала из хатинки. А я осталась молиться Светлому. Пришла соседка. Вручила котомку с едой. Наказала быстро одеваться и бежать отсюда. Оказалось, бабка моя стала прямо перед туманностью, да остановила ее Словом своим. Ее сожгли на утро следующее... Меня на нашли на дороге бродячие циркачи. Сжалились. Довезли до города. А там в приют отдали - Весения говорила только суть. Но за каждым словом, за каждым вздохом, стояла целая история. История, которая теперь была и моей тоже - В пятнадцать начала просыпаться моя сила. Только не была эта сила темной. Уже тогда я знала про Избранную... Я пошла к местному Светарию - мое сердце сжалось от того, с какой болью были произнесены эти слова. Меня замутило. Я не хотела, что бы она продолжала, не хотела...
  - Весения! - мой шепот не остановил ее слова. Слова, которые вдребезги разбивали все мое представление о светлом и темном.
  - Он сказал, что сила во мне - темная. Что демон-искуситель вселился в мое тело, и единственный способ его изгнать... - девушка всхлипнула. Я всхлипнула вместе с ней. - Он говорил что я красива. Перед тем, как отпустить, он всякий раз шептал про мою колдовскую красоту, про то, что я околдовала его своими чарами, и что нам стоит продолжать изгонять демона... Еще раз и еще раз. Еще раз и еще раз. А я просто хотела быть нужной, понимаешь Эллиан? Избранная, она так нужна этому миру, так нужна...
  Я плакала вместе с ней. Я вместе с ней раз за разом проживала самый страшный кошмар в жизни любой девушки. Наверно, именно с ней я впервые почувствовала свою принадлежность к женскому полу. Я увидела в себе ту, которую увидел во мне темный...
  - На третьем месяце я потеряла ребенка - ее голос звучал глухо - Я так ненавидела его, ненавидела себя... Через пару месяцев мне исполнилось восемнадцать, и я уехала. Взяла первое попавшееся распределение из приюта, - в лекарню в этом граде, и уехала. Через год я познакомилась с ним - легкая улыбка тронула ее искусанные губы - Я просто хотела жить. Любить. Быть любимой. Он ухаживал за мной. Не смотрел настороженно, как другие. И в его взгляде не было того блеска, с каким смотрели на меня многие мужчины. Его глаза... понимаешь, Эллиан, в этих глазах я словно видела частичку своей души - и я внезапно поняла, о чем она говорит - Он говорил со мной мягко, словно с раненной ланью. Наверно, такой я и была. Мы могли говорить часами! А потом... потом он научил меня любить. Я купалась в его объятьях, и это было так непохоже на все, что было со мной раньше... - глаза Весении зажглись мягким светом - Но его болезнь не отступала. Наоборот. С каждым днем его силы иссякали, и вскоре он не мог даже вставать с кровати...
  Я уже знала, что было дальше. Она стала изучать воздействие трав. Нашла травницу в соседнем селении, выпросила рецепт... Стала изучать Силу внутри себя. Его жена обвинила ее в колдовстве. К ее словам вначале не прислушивались особо. В лекарне и не такое говорили от горя разум потерявшие. Но он действительно выздоровел. И действительно смотрел на свою целительницу как на самое ценное, что есть в его жизни... Он погиб, пытаясь вырвать ее из рук пришедших Воинов Света. Только
  - Пришел градоправитель. Сказал, что может не давать ход этому делу. Сказал, что я красива... - из горла девушки вырвался истерический смешок - Я отказалась. Понимаешь, Эллиан, я не смогла больше. Я внезапно увидела мою жизнь. И жизнь моего будущего ребенка. Жизнь страданий, гонений, принуждений, проклятий...
  - Я могу тебя оправдать, могу вынести светлое вершение! - я с мольбой посмотрела на девушку напротив. Грустно усмехнувшись, она покачала головой.
  - Выпустив силу, я стала видеть будущее. Для меня все равно его нет. И твое вершение никакой роли в этом не играет. Наоборот, я рада, что это будешь ты. Ты... живая, хоть и служишь этим святошам - последнее она сказала, словно выплюнула. Я не могла ее винить. В данный момент я сама чувствовала к себе презрение.
  - Жизнь, - это череда выборов, которые тебе приходиться совершать. Твои решения привели тебя сюда. Как и мои - меня - она внезапно заговорила мягко, словно с дитям. Я почувствовала ее Силу. И эта сила не была темной. Она была тягучей и плавной, свежей, как горный ручей, искрящейся, словно звезды на небе... Живой...
  - Я не могу решать. На все Воля Светлого - покачала головой. Разве не это прописано в Книге Света? Разве не это твердят все светлые отцы? Разве не Светлый чертит дорогу, по которой нам нужно идти, не сворачивая, ибо Тьма ждет за поворотом?
  - Ты на развилке. Два решения - Весения пропустила мимо мои слова - Одно приведет тебя к костру, другое - к возможности называть себя Эллиан. Не вижу больше, не научилась далеко за развилки заглядывать - девушка с сожалением посмотрела на меня, искренне желая помочь. Смешок вырвался из саднящего горла. Мне? Помочь? Той, что завтра приговорит ее к костру? - Могу сказать лишь, что твое будущее очень во многом зависит от твоего выбора. Духом ты сильна, вот и выбирать можешь - в ней заговорила Сила. Та, что была старше и мудрее. Та, что видела больше, чем видели глаза юной девушки - Выбирай не разумом, выбирай сердцем. Суди по действиям, а не по словам. Знай свои истины, а не чужие. И... Эллиан? - это опять был юный голос Весении.
  - Да - я все еще находилась под впечатлением от Силы. С Даром рожденные, - вот как таких называли. Когда-то. Еще до моего рождения.
  - То будущее, которое можешь выбрать ты... Мне оно нравиться - глаза девушки заволокла мечтательная дымка - Я рада, что моя дорога отныне сплетена с твоей.
  "Я рада, что моя дорога отныне сплетена с твоей"
  Эти слова набатом звучали в моей голове, пока я шла к бывшей комнате Весении. Небо прочертили первые лучики рассвета. Скоро мне надобно огласить Вершение. Скоро...
  А пока я быстрым шагом шла по разбитым камням мостовой, с удивлением рассматривая город вокруг. Дэарград. Название было смутно знакомым, хотя я была уверена, что никогда ранее здесь не была. И не только потому, что мы с Наставником обычно не бывали в городах. В некоторых мне все же довелось побывать. Дэарград словно состоял из двух половин. Одна из них была новой. Новые дома, красивые вывески, ровная кладка на мостовой, величественный Храм... Но стоило перейти реку, город становился до неузнавания другим. Более древним, что ли. То и дело среди россыпи новых домов встречались мрачные строения, словно иллюстрации к учебникам по темным. Кладка на дороге была неровной, местами новой, а местами казалось что это не камни вовсе, а застывшая черная глина. И этот запах... Так пахли оставленные селения, которые нам с Наставником доводилось проезжать. Так пахла проклятая земля. Земля, на которой много лет случилось нечто ужасное...
  "Сейчас я скажу то, что разобьет твою жизнь"...
  Как и говорила девушка, ее окно не было закрыто. Мягко спрыгнув с подоконника, я огляделась. По комнате словно прошелся злой ветер, - все перевернуто, выпотрошено, разбросано... Это дознователи искали подтверждения. Не нашли. Третья половица справа от двери... Вилкой поддела деревяшку, которая с трудом, но поддалась. Что я творила? Почему не побежала к отцу Ларсану сразу после признания девушки? Почему пошла сюда? Зачем рискую всем, - своей клятвой Светлому, путем Избранной, светом в душе моей, - ради девушки, которую впервые вижу?
  "Я рада, что моя дорога отныне сплетена с твоей"
  
  - Свет - Истина наша. Светлому служение наше. Да прибудет сегодня Свет с Всенией Войтнич, двадцати двух лет от роду, урожденной селения Юрского, в черной ворожбе обвиняемой. Помянем свет в душе Весении и начнем Вершение! - все, Слова сказаны. Все в соответствии с Порядком. Вершение началось. Отец Ларсан кивает, подтверждая Силу в моих словах.
  - Я невиновна в тех деяниях, что мне предписывают. Чиста я и перед Светлым - Весения была спокойна. Она даже порывалась улыбнуться, но, наверно почувствовав, что я этого не выдержу, сгасила улыбку.
  - Оглашаю Вершение - мой голос наливался Силой - Вершение темное!
  Толпа одобряюще загудела. Я едва не скривилась. Столько людей встало в такую рань, что бы посмотреть на то, как будет огонь сжигать плоть совсем юной девушки... Вот только не будет она кричать. Ее уход будет светлым, как и ее душа.
  - Покайся перед ликом Светлым, очисти свою душу, признай нечистивость твою, да будет тебе прощение, и свет войдет в твою душу - продолжила я вершение - Свет - Истина наша, Свет спасенье Наше, Из света исходим и в свет придем. Тьмой не искусимся - продолжала я слова Молитвы, которую охотно подхватила толпа. Весению подвели к помосту. Привязали к столбу. Как только светущие отошли, на помост взошла я. Вершителям полагалось длинное белое одеяние, расшитое золотистым орнаментом, и высокий треугольный колпак, острие которого всегда было направлено вверх, - к Светлому. В лучах восходящего солнца это должно было смотреться величественно. В руках у меня была Цепь Вершения. Весения безропотно подставила шею. Тяжелая цепь со скрежетом скользнула вниз, поблескивая на солнце. Девушка была в черном, и золотая цепь явственно выделялась на темном балахоне.
  - Светлый в высоте нового дня. Аминь - окончив молитву, я начертила перед девушкой символ Света. Неловко взмахнула рукой, зацепилась носком за неровные доски помоста, покачнулась... И тут же выровнялась, встречая благодарный свет зеленых глаз. Душа утонула в стыде. Я хотела отвести взгляд, но не стала. Глаза Весении медленно закрылись. Блаженная улыбка скользнула по сомкнутым губам. Она что-то шепнула... Наверно, имя того, с кем мечтала соединиться после... Я поспешила сойти с помоста.
  - Да начнется Вершение! - возвестила я, делая знак помощникам зажечь костер.
  - Свет - Истина наша, Свет спасенье Наше, Из света исходим и в свет придем. Тьмой не искусимся - люди в толпе знали Порядок. Знала его и я, подхватывая Молитву вместе с ними. Чем больше мой голос наливался Силой, тем ярче горел огонь. Взметнулся столп пламени - Светлый принял душу Весении Войтнич. Но не было привычных криков, не было стенаний, проклятий, слез. Не было всего того, чего так жаждали пришедшие на площадь горожане. Потому что Весения вернулась в Светлому в тот момент, когда я сошла с помоста. Тихо и безболезненно. Порошок из торн-травы знал свое дело.
  "Я рада, что моя дорога отныне сплетена с твоей"
  
  Глава 3.
  Когда я вернулась с посвящением в Вершители, по Твердыне поползли слухи. Одолела темного, стала Ловчей, посвящена в Вершители... Меня стали замечать. Ко мне начали присматриваться. Стайка послушниц, служивших на кухне, при моем появлении начинали краснеть и заикаться. Девушки, отвечавшие за порядок в самой крепости, старались лишний раз сходить за ведром к колодцу около того места, где проходили наши тренировки. Сотоварищи из Отряда смотрели на меня преданными щенячьими глазами... Даже светущие отцы при моем появлении почтительно замолкали, иногда даже сторонясь, что бы уступить дорогу. Из безликой мыши я превратилась в объект поклонения.
  - Избранная... - то и дело неслось мне вслед.
  И лишь Раднагор сохранил ко мне прежнее свое отношение. С ним я и проводила большую часть своего свободного времени. А его было немного. Помимо ежедневных тренировок с Отрядом я занималась с отцом Давидом и отцом Ларсаном. И если занятия с последним проходили в молчании, - я училась чувствовать Силу внутри, то отец Давид., казалось, задался целью впихнуть в меня весь многолетний курс Ловчих.
  - Ты что, хочешь, что бы тебя опять Тьма забрала? - гремел он, когда я в очередной раз путалась в рунах. Оказалось, после того, как Посох втягивал в себя силу темного, им можно было пользоваться, как оружием. На учениях, которые проходили в соседней Твердыне, отец Давид тренировал несколько отрядов Ловчих, чьи Посохи были заряжены и готовы к встрече с порождениями Тьмы. Наша же Твердыня была предназначена для тренировки новобранцев. Еще один из твердынь Таосской Светыни отвечала за подготовку Вершителей. Но по обмолвкам отца Ларсана я поняла, что это не были те Вершители, что ездили по городам и селениям. Эти Вершители учились пользоваться Словом не только для вершения.
  Еще одна твердыня собрала за своими стенами всех Воинов Света.
  - Да, они существуют, сам их видел - подтвердил Раднагор. Мы сидели на скамейке у дальнего колодца. Дело близилось к вечеру. Отец Давид еще утром выехал к своим Ловчим, наказав мне выучить наизусть целую книгу непонятных слов. Раднагор, сжалившись, увел меня из библиотеки, мотивируя тем, что отдохнув, мне легче пойдет учеба. Я не противилась. - Помнишь, ты рассказывала про Мощи Светлого? Ну, кристалл, в котором тьма переходит в Свет и который каждый год сдавать надобно? - я кивнула - Эти кристаллы сияют в их доспехах! Я не поняла сразу, но когда ты нарисовала... - Раднагор тепло улыбнулся. Рисовала я действительно неплохо. В одну из зим мы с Наставником задержались на месяц в одном из селении в горах. Вначале ловили горных ракаш, потом обнаружили каменную горгулью, а потом дорогу замело, ну мы и остались. Жили в хатинке бывшего циркача. Так он нам такие картины показывал! Это был мой второй год Борющейся с Тьмой. Слово за слово, и вот я уже сидела за столом, держа в руке простенький карандаш, и рисовала, рисовала, рисовала... Как давно это было...
  - Замысел Светлого неисповедим - ответила я, впрочем, не очень уверенно. Но, как обычно, Раднагор не заметил (или не хотел замечать) моих метаний. Резво вскочив, он обернулся, наклонился ближе, руками упираясь в скамью по боками от меня.
  - Аллианхея... Как думаешь, у Светлого есть замысел относительно нас? - спросил он, проникновенно заглядывая в мои глаза. Еще с неделю назад я бы не поняла, о чем он толкует. Еще с две недели назад я бы вдохновлено ответила про возврат Тьме как можно больше темных, нечестивых и их приспешников. Но теперь... Теперь я понимала о чем он говорит. Разговор с Весенией пробудил во мне то, что долгие годы подавлялось мной в угоду моей мисси. Но теперь я знала отчего в его присутствии у меня раньше вспыхивали щеки, почему мой взгляд задерживался на нем дольше, а его прикосновения были такими теплыми и мягкими...
  - Не знаю - прошептала я. Кто потянулся первым? Лишь Светлый знает. Но когда встретились наши губы, я поняла Весению. Сладость его губ, хриплый стон, тепло его сильного тела... Это было самое настоящее волшебство. Теплое забытье укутало меня, словно в кокон, растворяя в этом поцелуе все мои беды и тревоги.
  Он отстранился со звоном колоколов, возвещающих о вечерней Молитве. В его восхитительных карих глаза светилась любовь...
  
  Темный смотрел на меня, не мигая. Выглядел он значительно хуже, чем в прошлый раз. Кожа бледная, щеки запали, глаза потускнели, губы потрескались, а волосы висят безжизненными патлами. Сосна выглядела не лучше. Она почернела и прогнила, а некогда зеленые иголки на ветвях превратились в безжизненную черную россыпь на снегу.
  - Покажи мне Портал в Темную Твердыню - твердо сказала я. Как и тогда, на поляне, он открыл рот, словно собираясь что-то сказать...
  Вот теперь все было правильно. Замелькали картинки. Беззвучные, безэмоциональные, похожие на выцветшие фрески в старинном Храме. Я не видела людей, - только безликие фигуры. Читать оказалось просто. Я листала страницы, переводя увиденное в заученные стараниями отца Давида формулировки. Тьма больше не искушала меня. Дочитав до конца, я подняла Посох.
  - Ты увидела? - отец Давид подал уже знакомую мне кружку. Я с наслаждением приняла освященную воду. Между глотками кивнула. - Да, ты действительно Избранная - в его глазах стояла гордость. - Идем, проведу тебя к Видящим!
  Я читала его еще трижды. В третий раз уже даже не было поляны. Вопрос был все тот же, - и каждый раз, читая, я запоминала все больше деталей. Отец Давид хвалил меня, не переставая. Про мою Избранность уже не шептались, - кланялись до пола, чертя в воздухе символ Света. От тренировок отстранили, - теперь у меня было особое положение, и, что греха таить, мне это нравилось. Светущий отец занялся моим образование всерьез. Меня должны были представить Светоносным Отцам, и ни мне, ни отцу Святониру не хотелось ударить в грязь лицом. С Раднагором мы виделись теперь реже, но эти встречи... Стоило только вспомнить, как щеки вспыхивали, как маков цвет. Некоторое время я терзалась, ведь в Книге Света сказано было, что чистыми должны и помысли, и тело оставаться. Тем более я же Избранная! Раднагор искренне рассмеялся, стоило мне высказать свои терзания вслух.
  - Я получил благословение отца - доверительно сообщил мне он. И рассказал то, что узнать я должна была только при своем третьем посвящении. О том, что есть особые отношения между мужем и женой. И коли живут они по Правилам, то ничего постыдного или грязного в этом нет. Но так как среди Служителей Света узы семейные не скреплялись, то на это надобно было получить благословление отца. Почему после третьего посвящения девушек в Вершителях, Борющихся с Тьмой и других походных Служениях так мало? В Таосской Святыне есть твердыня, в которой обитали роженицы. Первым родившимся в ней было столько же, сколько и сейчас Раднагору. Они составляли костяк Войска Светлого.
  - Но я же Избранная... Мне бороться следует, а не рожать - я осторожно выскользнула из объятий Раднагора. Может, кого из Послушников эта сторона жизни до третьего посвящения и обходила стороной. Но я семь лет провела в чужих хатинках и повидала многое. Правда, тогда все виделось несколько в ином свете. Да и у животных это происходит иначе, чем у людей.
  - Ты не понесешь от поцелуев - Раднагор смотрел на меня с веселой нежностью. - А на что-то большее благословения у нас нет - добавил он, распахивая свои объятья. Я успокоилась и вернулась в его сильные руки. Успокоилась ли? Весения что-то говорила о месте, куда ее хотел отправить Светарий, когда узнал, что в ней его ребенок. Она заглянула в будущее... и прервала беременность. Светарий, кстати, умер до ее отъезда. С сердцем плохо стало.
  "Я рада, что моя дорога отныне сплетена с твоей"
  
  После пятого раза я точно знала, где находится Портал. Темный уже еле дышал, находясь на грани между жизнью и вечным забытьем. Его знания теперь были для меня открытой книгой, страницы которой уже не сдерживались железной волей хозяина. И все равно он умудрился сделать так, что бы затерять ответ среди незначительных деталей. Но и меня не зря столько гонял Ловчий. Секрет был раскрыт. Завтра туда пошлют несколько отрядов Светлых Воинов, и тогда...
  - Прочитала? - отец Давид, как всегда, был рядом - Аллианхея, темный уже на грани, спешить нужно - говорил он, пока я жадно пила воду. - Используй руны, что я показал тебе в прошлый раз. Ежели найдешь верную страницу...
  - То что тогда? - хрипло спросила я, делая вид, будто устала и хочу разговором оправдать себе небольшую передышку.
  - Светлые Войска вырежут мразь темную, что там обитает - его глаза зажглись хорошо знакомым мне фанатичным блеском. Меня опять замутило. Почему то вспомнилась красивая девчушка в зеленом платице. Такая же юная, как и Весения - Ты, кстати, пойдешь с ними - продолжал отец Давид - Не воевать, не ловить и не вершить - поспешил он ответить на рвущийся с губ вопрос - Избирать девиц, которых еще можно вернуть к Свету.
  - Как вернуть? - мои глаза расширились, сердце забилось быстрее. Я вспомнила свой первый разговор с отцом Ларсаном в этой темнице...
  - Знамо дело, когда Свет во Тьму входит, Тьма отступает - и вместе с фанатичным блеском в его глазах зажглось еще что-то. Закрывая ладонью рот, я бросилась вон из темницы. На ступеньках меня вырвало. Перед глазами плыло. Мысли путались. Я не хотела верить, не хотела знать, не хотела думать... Где-то вдалеке громыхал голос отца Давида приказывающем Лоро сделать так, что бы темный протянул еще часок.
  Меня поднял пришедший на окрик Ловчего Раднагор. Бережно отнес в лекарню к Святаре. Отец Давид появился следом и попытался втолковать целительнице, что меня нужно поднять на ноги в течении часа. Та, к моему великому счастью, и слушать его не желала. Наоборот, выговаривала Ловчего словно нашкодившего послушника! Мол, так и так, чего Избранную нашу не жалеет? Чего заставляет работать до потери сознания? И так целыми днями девочка готовиться, отдыху не знает, спит по три часа, ест через раз, в библиотеке пропадая... Да ничего не будет тому темному! Он еще о-го-го, всех нас переживет. Сильный та крепкий духом, жаль что Тьме душу продал. А девочке покой дайте. Да, да, душа ее мудра и светла, все такое, да только тело девичье, хрупкое... Я усмехнулась. Знала бы она, кого только я не упокоила благодаря "хрупкости" этого тела! А когда все ушли, принялась дышать. Медленный глубокий вдох, медленный выдох. Вдох, выдох. Вдох, выдох...
  Во сне он выглядел таким же изнеможенным, как и при работе с Посохом. Я разочарованно вздохнула. Во сне мне хотелось видеть его иным.
  - Эллиан? - он поднял на меня удивленный взгляд.
  - Здравствуй, Кристарн - я исполнила свое тайное желание, - назвала темного по имени. Это ведь сон, верно? Мой сон. Поэтому я подошла ближе.
  Ты не сказала - усталая фраза повисла между нами. Такая простая и такая сложная одновременно. Столько всего в этих трех словах... И одновременно целая пропасть.
  Я не считаю это правильным - только во сне я могла быть честной. Только во сне я могла так близко подойти к темному. Только во сне я могла поднять руку и несмело, задержав дыхание, провести ладонью по его щеке. Он вздрогнул, но не отстранился. В темной синеве его уставших глаз что-то вспыхнуло и осталось гореть ровным пламенем.
  Неправильная, какая же ты неправильная... - только и сказал он, накрывая своей ладонью мою, так и оставшуюся на его щеке.
  Но мне все равно придется сказать, понимаешь? - у меня опять прорезался жалобный голосок маленькой девочки.
  Я могу понять, но не принять - ответил он с горечью. Правда. Мы всегда могли говорить только правду.
  На следующее утро после Молитвы прибыл Светоносный отец. И вместо темницы меня повели в выделенный ему кабинет. Им оказался тот самый, в котором я держала ответ после пленения темного. Когда это было? Месяц уже прошел. А казалось, целая жизнь промелькнула. Обстановка была знакомой - окно от пола до верха, ликом Светлого расписанное, гобелены на стенах, дубовый стол с высоким резным креслом... И все же что-то изменилось. Оглянувшись еще раз я поняла, - изменилась не комната, изменилась я сама.
  - Сестра Аллианхея, светел день - Светоносный отец начертил в воздухе символ Света и жестом пригласил меня сесть. Я по привычке ответила низким поклоном и самыми благочестивыми словами:
  - Светлая честь для меня быть Вам представленной. Да прибудет Светлый с Вами во Славу Его. Да воцариться Царство Его на земле нашей грешной. И будете Вы возле Руки Его. И честь для меня одарить светом Вашу руку.
  - Благодарю тебя, сестра Аллианхея - в его глубоком, теплом голосе послышалась улыбка. Я подняла голову. Да, Светоносный отец улыбался. - Не думала ли ты, что вскоре такие слова будут уже тебе говорить? - он жестом повторил свое приглашение сесть.
  - Не думала - честно ответила я, присаживаясь.
  - Светла, чиста, скромна... Ты воистину чудесна, адель Избранная - я кивнула, принимая его слова. Отец Святонир объяснил мне, что до тех пор, пока все Светоносные отцы не проведут ритуал Подтверждения, я буду "адель", что в переводе с святого языка древности означает "вероятная".
  - Служение Светлому честь для меня.
  - Да, твои деяния говорят сами за себя... Пленить темного, за столько короткое время получить посвящение в Вершители и Ловчие, почти узнать где Портал... - его удивительные глаза смотрели на меня с отеческой гордостью. Внезапно душу затопил стыд. Я вспомнила, что знаю где Портал, что могу провести Светлые Войска в Темную Твердыню, и тогда...
  - Тебя что-то гложит, дитя мое - он смотрел на меня так, как когда то смотрел отец... "Ну, что случилось, моя хорошая? Расскажи, расскажи, легче ведь станет, а я подумаю чем тебе помочь..."
  - Девушка, которая была моим первым вершением...
  - Весения Войтнич.
  - Да, да Весения! - он читал мое дело! И не просто читал, удосужился запомнить имена! Душу затопила теплая благодарность. Он такой светлый, такой добрый. Он поймет, обязательно поймет! - Ее... ее принуждал Светарий. Но почему? Ей было всего пятнадцать, а он... Он не должен был поступать так! Он же поклялся... Поклялся служить Свету... Творить деяния светлые во Имя Его. И в Храм вхож был, и Молитвы служил, и на ежегодное празднество ездил. А она не хотела, понимаете? Не хотела, а он, все равно он... - слова вырывались из меня буйным потоком вперемешку с рыданиями.
  - И так тоже бывает, дочь моя - перед глазами появился белый платок с золотистой вышивкой. Дрожащими руками я взяла протянутую святыню и принялась утирать размазанные по щекам сопли. Все это время Светоносный смотрел на меня с ласковой улыбкой - Я пошлю Вершителей в тот град, будь уверена, он не уйдет от своего вершения.
  - Он... он умер уже - я стыдливо высморкалась в белое великолепие.
  - Значит, Светлый сам призвал его душу к ответу.
  - Но Храм, молитвы, Празднование... - мне нужны были ответы. Сейчас Светоносный все объяснит, и мою душу перестанут терзать сомнения. Ведь действительно. Все имеет свое объяснение. Я просто не так поняла, не те выводы сделала... Я же просто послушница еще, даже третье посвящение не принявшая... Кто я такая, что бы судить о замысле Его? Адель Избранная? Да, таки да, но Путь мой только начат...
  - Тьма умеет искушать даже лучших из нас - в его глазах стояла вековая печаль - Мы - подобие его, но все же обычные лю ди. Тьма шепчет, искушает, обещает... Есть и те, кто посвятил себя Свету, но пригрел в душе частичку Тьмы... Столь малую, что никто внимания и не обратит! Столь малую, что спрятаться может. И ждать. Ждать своего часа. Иногда, как у того Светария, она проявляет себя в малом, но часто. А иногда... Впрочем, лучше всяких слов увиденное будет. Пойдем, сестра Аллианхея, я покажу тебе того, из-за которого мой приезд состоялся ранее условленного...
  
  Опять темница, только на сей раз другая. Сухая, чистая, светлая...
  - К моему приезду готовились - тихонько, что бы услышала только я, хмыкнул Светоносный. Я вспомнила темницу, в которой держали темного. Отличия были разительными. Кстати, как там он?...
  - Пойми, Аллианхея, мы, посвятившие свою жизнь Ему, все же остаемся людьми. Есть в нас и слабости, и горести, и сомнения... Ты верно знаешь, о чем я толкую.
  - Знаю - опустив глаза, прошептала я. Светоносный говорил, словно видел меня насквозь... Словно все мои мысли, - благие и нечестивые, - были открыты его взору. И что темные тайны, потихоньку копившиеся в моей душе, уже не были лишь моими тайнами... Он видел меня всю, и принимал. Такой, какая я есть. Со своими слабостями, горестями, сомнениями и точившими душу секретами. Как же захотелось ему сказать! И увидеть свет одобрения в его очах! Почувствовать себя нужной, - ведь с моей помощью падет Темное Королевство!
  - Говори, дочь моя, я приму любой твой секрет - ах, какой он добрый и понимающий! Не даром Светлый избрал именно его, наделил его Силой Своей и Словом Своим. Но и меня он выбрал не зря! Я докажу, что я верна Ему, нужна ему, но прежде, прежде...
  - Отец Ларсан говорил, что темных к Свету вернуть нельзя, а отец Давид вчера сказал, что девиц темных можно - сказала я, чувствуя себя маленькой ябедой. По сути я такой и была. Маленькой послушницей, только-только вставшей на свой Путь...
  - Ты ведь не проходила еще Третье посвящение - сказал Светоносный и я сразу возжелала как можно быстрее пройти это посвящение, что бы... Что бы что?
  - Мне немного известно об... этом - его глаза требовали от меня ответа, и я сказала правду. Вот точивший меня маленький секрет. - Простите меня, Светоносный! - не обращая внимания на сопровождавших нас воинов, я кинулась в ноги отцу Астрею, надеясь вымолить для души своей грешной прощения.
  - Встань дочь моя, вины твоей здесь нет - Теплые руки опустились мне на плечи и надавали, призывая встать. - Третье посвящение ты должна была принять еще несколько лет назад... Я кивнула. В тот год нам пришлось задержаться из-за того, что я, оступившись, сорвалась с горной тропы . А на следующий захворал Наставник. А потом... Потом он сказал, что я не готова еще. Вот так. Помню, я не обиделась сильно. Не зря же мне постоянно дополнительные тренировки назначает. А потом я и думать забыла. Не к чему было забивать себе голову тем, что не надобно было для упокоения тварей темных. Посвящения все принимали в разное время, - по готовности. Готовность определяли Наставники и Светарии - В момент слияния мужчина может зародить в женщине искорку света... Увы, эта искра не коснется души, ежели она уже продана Тьме. Зато передается ребенку. И тогда он рождается светлым и чистым, искупая грехи матери Служением своим - от облегчения перед глазами опять поплыло. Ах, нет, это были слезы. Слезы радости. Светлый оставил возможность искупления дочерям своим! Меня пронзило острое желание поскорее освободить души несчастных. Вот сейчас я расскажу Светоносному про Портал, он пошлет туда Войска Светлые, и те исполнят мою заветную мечту, - сотрут с лица земли Темное Королевство.
  - Я рад, что твой Наставник поступил именно таким образом - тем временем продолжал Светоносный - Ты красива, сестра Аллианхея. Скорее всего тебя бы определили в Ладающие и мы бы еще долго не осознавали Силу твою... - я не поняла смысла его слов. Да, я когда-то слышала про Ладающих, про силу, которую они дарят отцам светлым... Но сейчас меня волновало совершенно иное. Кажется, я что-то сказала. Поблагодарила за честь оказанную. О, благословен Наставник, заставлявший меня выговаривать слова светлые денно и нощно, что теперь они слетали с моего языка даже голову не затронув!
  "Сейчас я вдребезги разобью твою жизнь, Ловчая. Хотя, она и так вся в трещинах, верно?" - Синие глаза ворвались в сумятицу моих мыслей, вытесняя все остальное.
  "Он сказал, что сила во мне - темная. Что демон-искуситель вселился в мое тело, и единственный способ его изгнать..."
  Теперь в моей голове звучал голос Весении.
   "Он говорил что я красива. Перед тем, как отпустить, он всякий раз шептал про мою колдовскую красоту, про то, что я околдовала его своими чарами, и что нам стоит продолжать изгонять демона... Еще раз и еще раз. Еще раз и еще раз..."
  "Ты красива, Эллиан"
  "Ты такая красивая, Аллианхея" - это был уже Раднагор.
  "Знамо дело, когда Свет во Тьму входит, Тьма отступает" - в глазах отца Давида светилась похоть, - я наконец вспомнила это слово.
  " А я просто хотела быть нужной, понимаешь? Избранная, она так нужна этому миру, так нужна..."
  "здесь фраза девушки из воспоминаний Кристарна"
  "Ты красива, Эллиан"
  - Ты еще что-то хотела сказать, сестра Аллианхея? - ласково спросил отец , пока воины отпирали последнюю дверь.
  - Нет, Светоносный отец. Душа моя нашла покой... - И опять перевернулась, стоило только мне глянуть на того, кто стоял по ту сторону железных прутьев.
  Глава 4.
  В Книге Света написано было, что путь жизни нашей предопределяет Светлый и Воля Его. Что начертано все без нас, и нам только следует идти по Пути, к Тьме не сворачивая.
  "Его Светлый ведет..." - так говорили про удачливого человека, у которого все складывалось хорошо. И дело спорилось, и хатинка разрасталась, и жена ласковая под боком, и детишек веселый смех, и дружный круг мужчин за одним столом в таверне.
  Раз или два, я задавалась вопросом, - а что бы было, если бы не закончили строить несколько новых Твердынь в тот год? Если бы Светоносные не издали Указ набрать из селений послушников на два год жития в Твердыне, - и Ученье светлое принимать, и по хозяйству помогать?
  В тот год нашли первые пророчества об Избранной Светом и Воинах Ее. Отец Грегорий ездил по селениям лично, отбирал послушников для своей Твердыны. Уж очень ему хотелось выбрать лучших, что бы по возращению в селения они смогли нести Слово Светлого, а в идеале принять второе посвящение, да в Твердыне остаться. Он был Видящим, и вскоре должен был принять пост Светария в нововыстроенной Западной Твердыне. Вот и решил проехаться по вверенным ему селениям. Так и заехал в наше.
  До этого Указа в Послушники забирали в возрасте пяти лет. Каждый год Светоносные принимали решение о количестве, которое должна была набрать каждая Твердыня. Остальные принимали первое посвящение от Светария своего Храма. Редко, очень редко кто-то из мирян принимал второе посвящение. В основном сироты. Девушки поступали на обучение Хранительниц, Целительниц. Парней брали воинами, что Твердыни охраняют. А третье посвящение мирянам даровали, когда они в семейный союз вступали. Так и жили... Так жила бы и я.
  Может, я бы и мечтала о другой жизни, если бы не знала точно, - останься я с родными, уже бы была возле Светлого. Когда мне было двенадцать, мое селение выкосила туманность. Мало кто уцелел... А кто уцелел, не рад был, что живой остался. Я видела это в их глазах. В них отражалась моя боль.
  Через месяц я должна была вернуться к своим... Только не было уже куда возвращаться.
  Отец Грегорий утешал меня, говоря, что теперь я смогу принять второе посвящение и стать Видящей. Остаться в Западной Твердыне, посвятить свою жизнь Светлому. С последним я была согласна. С тем, что мой путь среди Видящих - нет.
  Помню, что нарочно провалила все испытания, кроме испытания Борющихся. Через два года тренировок меня забрал Наставник. Я не была лучшей, но и последней в списке не была. Лучших определяли служить в Твердыне, последних в списке, - при градах и больших селениях. Дороги доставались середнячкам. И я стала середнячком.
  Тогда мне казалось, будто Светлый направляет меня на нужный Ему путь. Теперь же я знала, - это был мой выбор. Смешно вспоминать и страшно одновременно. Видящий видел мой путь среди его послушников, а я сделала так, что бы не было иного выхода, чем отдать меня в Твердыню Борющихся. Я легко могла стать лучшей, но намеренно оставалась в средине списка.
  Теперь я понимала горячность Наставника в тот, последний наш разговор. Неправильный, непривычный, необычный... Этим разговор он пытался дать мне возможность выбирать самой. Так я оказалась в этой Твердыне.
  Я могла не брать Посох, но взяла. Я могла не скрывать подробности от святых отцов, но скрыла. Я могла не разговаривать с темным, но говорила. Я могла не приходить к Весении, но пришла. Я могла сказать про Портал, но промолчала.
  "Знай свою истину, а не чужую"...
  Моя истина была в том, что жизнь моя оказалась чередой выборов, которые я совершала в разное время.
  И теперь, с гулко стучащим сердцем в груди, я отсчитывала минуты, оставшиеся до проявлений последствий моего сегодняшнего выбора. Я знала, что это неправильно. Я знала, что этот поступок темным камнем ляжет в моей душе. Я смирилась с тем, что каждая жертва, совершенная им, теперь будет и на моей совести.
  Но я не могла поступить иначе. Нет, могла, конечно же. Просто не хотела.
  Завтра я расскажу про Портал. Это, я знала, будет моим искуплением. Тысячи жизней темных за жизнь одного? Кто я такая, что бы принимать подобные решения?
  Но это было мое решение. Мое, и только мое.
  Как же я заблуждалась...
  Гулкий звон колоколов заставил сердце забиться еще сильней. Началось! Вечернюю Молитву тут же прервали. Часть Светлых Воинов бросились к Светоносному, - защищать. Еще с десяток окружили меня и Светария. Остальные выбежали из Храма и ринулись к казарме. Во время Молтвы оружие дозволялось иметь при себе только светущим воинам третьего ранга. В данный момент они все стояли на защите Светоносного и меня... Прошло несколько томительных минут, и колокол зазвенел во второй раз. Специальные Отряды отправляли в погоню. В моей душе вихрем пронеслось облечение. Получилось, таки получилось...
  - Докладываю - командир воинов Твердыни подошел к нам и склонил голову. Светущий и Светоносный разом повернулись к нему, ожидая продолжения - Оборотень сбежал. Выгнул железные прутья, оглушил стражей, посрывал двери с петель - сразу видно, опытный воин. Ни лишних слов, ни суждений, только факты. Наверно, мне стоило себя поздравить. Первое в жизни осознанное решение прошло так, как и было задумано... - Ворвался в темницу к темному. Сбежали оба - мое ошарашенное выражение лица точь-в-точь повторяло выражение лиц Светущего и Светоносного. Последний, правда, быстро взял себя в руки.
  - Погоню выслали? Светлый им в помощь. После, - приведите ко мне тех, кто оборотня ловил. С ним уже работал дознователь? А Ловчий? Ведите и Ловчего...
  
  
  Первый год Послушничества по моей спине проходились кнутом чуть ли не каждый день. Я не соглашалась с Правилам. Спорила с светущими отцами. Нарушала Порядок. Отчаянно хотела домой... Воздаяние Светлого, - вот чем на самом деле была для меня смерть родных. Но это было потом. А тогда я лежала на своей кровати в общем зале и старалась плакать как можно тише, чтобы не будить остальных.
  - Как тебя зовут? - в поле зрения возникло размывающееся лицо конопатого мальчишки. Он был на несколько лет старше меня, и этой ночью была его очередь дежурить в комнате для "низших". Так называли тех, кого взяли в Послушники только в этом году.
  - Не твое дело - буркнула я, переворачиваясь на другой бок. В Твердыне меня нарекли Аллианхеей, что в Книге Света значилось как "смиренна раба твоя", и это имя мне категорически не нравилось.
  - Ну, судя по твоей спине, тебя зовут Аллианхея - раздалось сзади. Я вспыхнула. Ночная рубашка нещадно терлась о свежие рубцы, поэтому после отбоя я тихонько ее снимала, подставляя истерзанную спину живительному воздуху. "Так быстрее заживет" - смеялась мама, снимая бинты с очередной раз разбитой коленки. -
  - Это не мое имя - я со злостью натянула одеяло до самых ушей. Вот прицепился...
  - Да? А как же тебя зовут? - искренне удивился странный мальчик. Сердце сжалось в новом приступе боли...
  - Ха, ха. Так я тебе и сказала. Враз побежишь светущим отцам докладывать - такое уже бывало. После этого не только били, но и ужина лишали.
  - Да не больно то надо - внезапно обиделся старший - Подумаешь, какая-то соплячка...
  - Это кто тут соплячка? - мгновенно взвилась я. У меня было два старших брата. И как от них я такого не терпела, так и от этого конопатого не стану!
  Нас наказали обоих. И ужина лишили, да. А еще завтрака, обеда и прогулки за стены Твердыни. Не то что бы мы расстроились... Мы были заняты нашей маленькой войной. Когда она переросла во что-то иное? Как получилось так, что я забыла почти всех, кто тогда учился со мной в Твердыне, но его я узнала даже после стольких лет?
  Его звали Эван и он научил меня дышать.
  Его самого забрали в Послушники еще совсем маленьким, и он не знал другой жизни вне стен Твердыни. До того Указа только так в Послушники и набирали. Мы подружились. Внимая его советам, я стала вести себя более тихо и смиренно. Светущие отцы вздохнули с облегчением и не мешали нашим уединениям у старого колодца. Я же нашла другой выход моей кипучей энергии, - рассказывала Эвану про жизнь вне этих стен. Он говорил мало, больше слушал да задавал вопросы. Что такое санки? Из чего они сделаны? А почему дома на деревьях строить надо? Зачем стрелять горохом по соседским курам? А на кладбище зачем по ночам ходить?
  Взамен он учил меня маленьким хитростям, которые сильно помогали во время очередной порки. Вдох-выдох, вдох-выдох...
  
  Он сделал вид, что не узнал меня. Или не узнал на самом деле? Но поймав столь знакомый взгляд серых глаз, я поняла, - узнал... Узнал и молчит. Молчит, что бы защитить меня. Как делал это не раз тогда, в Западной Твердыне. Только вот защитить от чего?
  - Брат Эвандэлл. Мать умерла при родах, отец неизвестен. Рожден во грехе. Отправлен был Видящими в Послушники, что бы очистить душу свою и матери. Второе посвящение принял Воином. После третьего попал в Специальный Отряд. Искусился тьмой, и, превратившись в монстра, перебил почти половину своего Отряда и сбежал - зачитывал вслух с пергамента Светоносный - Классификация темности: оборотень.
  - Не путайте, святой отец - раздался спокойный голос - Оборотни - это те, кого стал таким от укуса. Они оборачиваются каждую луну и зачастую теряют в волчьем облике разум. Я ликан. Я был рожден таким - Эван перевел взгляд на меня. В его глазах читался вызов. "Ты говорила, что мы друзья! Докажи это. Поверь!"
  - Не смей говорить с ним, тварь! - тут же около клетки появился воин с плетью - Что, мало всыпали, предатель? А ну молчать! На колени, на колени перед Светоносным!
  - Почему он не смолчал? - вопрос Светоносного был предназначен Вершителю, который ранее незамеченный мной восседал рядом.
  - Вырвался - был краткий ответ. - Сильный темный.
  - Кого-то Тьма искушает богатством, кого-то славой, кого-то властью, кого-то жизнь вечной, а кого-то силой... - в глазах Светоносного, обращенного на корчившегося на полу Эвана, светилась вековая печаль. Мои мысли потянулись вслед его мелодичному голосу. Да, Тьма искушает даже лучших из нас... Даже тех, кто казался самым светлым, самым чистым... Опять захотелось рассказать про Портал. Можно ведь будет покончить с Тьмой! - И тогда ложь срывается с языка легко и просто. А вот у преданных Светлому все иначе,, сестра Аллианхея. Правда есть высшая благость, говориться в Книге Света. А слову темных верить нельзя, лживые это слова да искушающие. Приведите Ловчего! - это он уже стражам, а потом продолжает говорить мне - Я просто хотел, адель Избранная, что бы ты глазами своими увидела того, кого полностью Тьма поглотила, а он с младенчества среди Света находился. А сколько есть тех, кто ее у сердца носит, а мы и увидеть не можем?
  Перед глазами стоял конопатный мальчик. Самый светлый, самый добрый, самый чистый... "Я был рожден таким"
  Я кивала. Что-то отвечала. У меня хорошо получались общие фразы. Я твердо встретила испытующий взгляд Светоносного. В голове зрело решение. Мое решение.
  Дальше все было просто. Не зря меня шесть лет гонял Наставник. Моя комната находилась на втором этаже. Спуститься вниз, цепляясь за неровные выступы камней было не сложнее, чем взбираться к гнезду горного ракаши. Ходить бесшумно мне всегда удавалось лучше остальных. Даже Наставник иногда хвалил за это. Порошок из торн-травы в малых количествах просто усыплял. Так я, никем не замеченная, спустилась вниз, к темнице Эвана. Тяжелые двери открывались мягко и без скрипа, - да, к приезду Светоносного подготовились хорошо.
  - Эллиан? - я едва не выронила бутылочку.
  - Как ты меня назвал? - пораженно спросила я.
  - Не знаю, Аллианхея - Эван растерянно заморгал. Его серые глаза светились в темноте. - Я теперь... чувствую. Не знаю, как это объяснить... Это похоже на то, как мы дышали, но...
  - Замолчи! - прошипела я. Я не хотела слышать ни слова из того, что он пытался мне сказать. Во рту появился противный вкус. Вкус предательства. - Это колдовское зелье. Оно дарует силу. Выпьешь до начала Утренней Молитвы. И учти, - в следующий раз верну тебя к Тьме и рука не дрогнет, понял? - вместо ответа он забрал из моих дрожащих рук заветную бутылку. Она мне досталась от Весении вместе с описание чудодейственных сил зелья внутри.
  - Ммм, а что мне мешает выпить его сейчас? - в его голосе появились совершенно не знакомые мне нотки. Я похолодела.
  - Тогда и верну тебя сейчас - я постаралась сказать это как можно спокойней, хотя сердце билось в груди как у попавшей в силки птицы. Эван только хмыкнул в ответ.
  - Мы оба изменились, верно? - раздалось в напряженной тишине. На сей раз я промолчала. Это был вопрос, не требующий ответа. Все также молча развернулась и пошла в сторону к лестнице. Скоро закончиться действие торн-травы...
  - Альи - сердце сжалось. Так меня не называл никто, кроме него - Один вопрос, - ты уйдешь со мной? - Я резко обернулась. Серебристый свет его глаз горел надеждой.
  Это была самая долгая минута в моей жизни. Сердце стучало, как сумасшедшее, а разум пытался взвесить все варианты. Раньше я бы молилась Светлому, мол, все в Руках Его. Но теперь то я знала, - мою жизнь определяет мой выбор.
  "Ты на развилке. Два решения. Одно приведет тебя к костру, другое - к возможности называть себя Эллиан" - стучали в голове слова Весении.
  - Нет - прозвучало твердое в тишине. И, больше для себя, нежели для него, я добавила - Я хочу остановить Войну...
  Интересно, куда я выбрала дорогу? Так или иначе, это было мое решение.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"