"Fuck!" - выругалась Катя и стукнула кулаком по столу. Компьютер снова завис. А Катя, как девушка приличная, считала, что лучше ругаться матом по-английски. Английский мат ей казался почему-то более культурным и музыкальным, чем русский.
Всю последнюю неделю у Кати ничего не клеилось. Не клеился симпатичный коллега, зараза такая, хотя Катя добросовестно выполняла заветы некоего глянцевого журнала: быстро "стреляла" в объект глазами, и, поймав его взгляд, застенчиво отводила свой. Расклеилось здоровье, хотя Катя уже начала обливаться по утрам ледяной водой для вечной молодости и укрепления иммунитета. Никаким клеем не склеивалась любимая фарфоровая фигурка ангела, давеча разбитая не менее любимым, но чересчур непоседливым племянником Антошкой. Одним словом, ни черта не клеилось всю неделю. По этому поводу Катя даже затаила на жизнь серьёзную обиду.
Плюнув на зависший fucking компьютер, она решила уйти с работы пораньше. Что-то налгав безотказному тюфяку-начальнику о преждевременно скончавшейся кошечке троюродной тёти, она благополучно выпорхнула из офиса.
Погода не радовала однообразием. Утром было довольно тепло, и Катя для понта не взяла с собой шапку. Теперь же поднялся сильный ветер, и роскошная грива девушки превратилась в нечто, напоминающее взлохмаченный парик, к тому же обильно припорошенный снегом. Обиженно сопя простуженным носом, Катя ехала домой. Одно радовало - волна отработавших сограждан должна была затопить метро только через час, поэтому расклеенной Кате удалось не только свободно просидеть все восемь станций, но и почитать любимого Достоевского, не опираясь книгой о чью-то часть тела.
Дома было холодно и пусто. "Надо завести кота, а то я свихнусь в этой тишине. Разозлюсь, свихнусь, застрелюсь..." Катя включила радио и прошла в ванную. В зеркале обнаружила пугало с остатками былой красоты: растрёпанные волосы, красные глаза и, что уже совсем невыносимо, сопливый нос. Вспомнив об аутотренинге, Катя важно загундосила: "Я хороша. Я очень хороша. Я бесподобно очаровательна". Плюнув с досады, она включила горячую воду и сердито высморкалась.
Что Кате в любую чёрную годину удавалось, так это кулинария. Потягивая собственноручно сваренный глинтвейн, она сидела на диване, закутанная в пушистый плед. Рядом притаился телефон. Катя уже пять минут смотрела на него уничтожающим взглядом. Зимой всё население страны впадает в моральную спячку. Телефон, в другое время трезвонящий практически без перерыва, зимой подло молчит. Катя нервно забарабанила пальцами по горячей чашке. Что-то надо делать. ЧТО?
Взгляд заскользил по домашней обстановке. По крайней мере, порядок. В простуженном состоянии Катя всегда становилась до собственного омерзения аккуратной. Старый ковёр. Выцветшие обои. Всё до боли знакомо и наскучило. Телевизор? Телевизор нагоняет тоску сильнее, чем что бы то ни было. Выкинуть надо эту адскую машину. Книжные полки - вот на чём отдыхает глаз. Нет, оба глаза! Позвонить бы сейчас кому-нибудь из этих авторов, поговорить за жизнь... А лучше пусть сюда приходят. Посидим, глинтвейну тяпнем.
" - Фёдор Михалыч, вот скажите, в чём смысл?
- Смысл, Катенька, в правде.
- А в чём правда, бра... тьфу, Фёдор Михалыч?
- Правда, Катенька, в любви.
- А в чём любовь?"
И так бесконечно. Катя потянулась и зажмурилась от удовольствия подобной перспективы. Ну почему нельзя позвонить тем, кому действительно хочется? Какого лешего они уже умерли? Слово "звонить" внезапно навеяло на Катин воспалённый мозг новую бредовую идею. Она задумалась, глядя в одну точку.
А почему бы и нет? Так хочется с кем-то поговорить, исключая всех друзей и родственников! С кем-то новым и неиспорченным.
Катя взяла с полки "Бесприданницу" Островского, вернулась на диван и устроилась поудобнее. Наугад набрала номер. Взвинченный женский голос почти крикнул: "Алло!" Катя прочла в трубку первую фразу из роли Ларисы:
- "До свидания, Вася!"
Трубка ошалело молчала. Через пять секунд послышались цинично-короткие гудки. Этого Катя и ожидала. Это была правильная реакция. Наугад набрала другой номер. Долгие гудки. "Ну давай, снимай". В трубке послышался интеллигентный пожилой голос. "Наверное, профессор..." - подумала Катя и выдала:
- "Я сейчас всё за Волгу смотрела: как там хорошо, на той стороне! Поедемте скорей в деревню!"
"Профессор" некоторое время помолчал. После чего ответил сочувствующим голосом:
- Деточка, вы репетируете роль Бесприданницы? Или у вас стряслось что-то?
Лариса, то есть Катя, чуть не выронила трубку от восторга. Она даже выпрямилась в знак уважения к невидимому собеседнику, но из игры решила не выходить:
- "Ничего, так, - пустяки какие-то. Меня так и манит за Волгу, в лес... Уедемте, уедемте отсюда!"
Дядечка усмехнулся:
- Милая, с удовольствием бы с вами побеседовал, если бы вы сделали милость и вышли из образа. Я психолог по профессии, и, возможно, смогу вам помочь, а так я ничего не понимаю.
Катя подавила смех и продолжила:
- "Что значит "так"? Вы не понимаете, что в ваших словах обида, так, что ли?"
- Простите, лапушка, слишком поздний час... До свидания.
Катя разочарованно вздохнула. Ей ужасно понравился добрый дядя психолог. Однако она вошла во вкус, поэтому не без энтузиазма набрала следующий номер. В трубке послышался немного усталый, очень приятный молодой баритон. Катя даже смутилась, но не в её правилах было отказываться от намеченных целей.
- Алло!
- Говорите!
- Что, так и будем молчать?
Катя глубоко вздохнула и томно промолвила на выдохе:
- "Разве вы не видите, что положение моё очень серьёзно? Каждое слово, которое я сама говорю и которое я слышу, я чувствую. Я сделалась очень чутка и впечатлительна".
Затаившаяся трубка несколько растерянно переспросила:
- С-серьёзно?
- "Что вам угодно?"
- Девушка, это вы позвонили. - Очевидно, голос уже оправился от шока по-нашему.
- "Ах нет, оставьте".
- Не хотите говорить? Вы пьяны? Мы знакомы?
- "Не спрашивайте, не нужно!" - Катя, окончательно вошедшая в роль, печально улеглась на диван.
- А чего же вы звоните? - Голос, между тем, почему-то развеселился.
- "Сами по себе вы что-нибудь значите: вы хороший, честный человек, но от сравнения с Сергеем Сергеичем вы теряете всё".
Трубка немного растерялась от столь сурового обвинения.
- Сергей Сергеич? Что, бросил тебя?
"Экий добросердечный народ у нас. Тоже сочувствует!" - в свою очередь развеселилась Катя.
- "Возможно ли такое ослепление... Сергей Сергеич... это идеал мужчины. Вы понимаете, что такое идеал? Быть может, я ошибаюсь, я ещё молода, не знаю людей; но это мнение изменить во мне нельзя, оно умрёт со мною!"
- Ну... э-э-э... а я-то чем могу помочь вам, милая девушка?
- "Вы не ревновать ли? Нет, уж вы эти глупости оставьте. Это пошло, я не выношу этого, я вам заранее говорю. Не бойтесь, я не люблю и не полюблю никого".
- Так ты меня любишь? - прыснула трубка. - Так бы сразу и сказала! Колись, кто ты? Люба? Марина? Извини, я правда не могу вспомнить...
Катя лихорадочно перелистала пьесу в поисках подходящего ответа.
- "Я ждала вас долго, но уж давно перестала ждать".
- Ну и зря... - Парню всё ещё было весело. - Мой тебе совет - не отчаивайся, пока я однозначно не вспомню, кто ты.
- "Не надеялась дождаться. Вы скрылись так неожиданно, и ни одного письма".
Трубка замолчала. Видимо, юношу удручило это обстоятельство. Надо же, скрылся, как подонок!
- Слушай, я правда не помню... Может, ты просто прикалываешься?
- "Я так и думала".
- Да подожди, не обижайся. - Трубка задумалась. - Может, я бухой был тогда... Хотя у меня нет привычки "нажираться" до такой степени. Назови своё имя.
- "Зачем вам знать это?"
- Как з... зачем? Может, вспомню, что тебе обещал, и не звал ли тебя замуж. - Голос испуганно дрогнул.
- "На ваш вопрос я вам не отвечу, можете думать обо мне что вам угодно".
- Ммм... Тебе не понравится то, что я сейчас думаю. - Голос явно разочаровался.
- "Вы ничего не знаете", - запальчиво прочла Катя, надеясь, что молодой человек всё-таки не повесит трубку.
- Что я не знаю? - Голос напрягся. - Так... Только не говори, что ждёшь моего ребёнка. Слушай, - внезапно обрадовался парень, - а может, ты меня с Маликовым спутала? У нас номера только последней цифрой отличаются. Может, ты оголтелая фанатка?
- "Ах, как вы смеете так обижать меня? Разве вы знаете, что я после вас полюбила кого-нибудь? Вы уверены в этом?"
- Д-да нет, - стушевалась трубка. - А жаль... Что же делать с тобой, а?
- "Значит, пусть женщина плачет, страдает, только бы любила вас?"
- Нет, мне всё-таки кажется, что ты глумишься.
- "Да почему?"
- Да потому что не так уж часто мне звонят девушки с сексуальными голосами и претензиями, да ещё и признаются в любви!
- "Кабы любовь была равная с обеих сторон, так слёз-то бы не было. Бывает это когда-нибудь?"
- Ну... хм... Бывает. Да с чего ты взяла, что я тебя не люблю? - вдруг решилась трубка. - Может, люблю всей душой! Просто не помню...
- "Я сказала вам то, что не должна была говорить; я надеюсь, что вы не употребите во зло моей откровенности".
- Что ты... О, приколистка, я придумал! Раз уж ты так хочешь поиграть в загадочность, скинь мне фото по "мылу". У меня на лица память лучше, чем на голоса. Может, вспомню? - В трубке задрожала надежда.
Кате идея понравилась. Она переместилась к компьютеру и, стараясь не выйти из образа, печально промолвила:
- Диктуйте по буквам...
Не прощаясь, она повесила трубку, подключилась к сети и отослала незнакомому собеседнику своё лучшее фото. Девушка на фото, в данный момент казавшаяся Кате совершенно чужим, посторонним человеком, белозубо улыбалась в объектив, стоя в короткой юбке и водолазке на разводном мосту над Невой. Элегантная такая, самодовольная девушка. В очередной раз плюнув с досады, Катя отправилась спать.
Утро субботнего дня началось неплохо. Простуда, кажется, начала сдавать свои позиции. Для закрепления эффекта Катя выпила ударную дозу свежевыжатых апельсинов. Привычно уселась перед компьютером, чтобы проверить почту. Вчерашние телефонные приколы казались сном. Тем не менее, в почте обнаружилось послание от некоего Виктора. Послание содержало такой текст: "Катя... Тебя зовут Катя, судя по имени в названии почтового ящика. Ты, знаешь ли, красавица, но я абсолютно и бесповоротно уверен, что мы никогда не встречались. Подозреваю, что у тебя неплохое чувство юмора. Однако жаль было бы больше никогда не услышать твоего голоса. Взгляни на прилепленное фото, и если не испугаешься, дай мне об этом знать. С надеждой, Виктор".
Катя неуверенно открыла файл с фотографией, ожидая увидеть как минимум крокодила со следами сексуальной озабоченности на лице. Фотография её ожиданий не оправдала. На ней был запечатлён не в меру милый молодой человек с потрясающе глубоким взглядом. Катя ахнула и мысленно расхохоталась над своим бесчувственным коллегой, до сих пор не знающим, какое сокровище только что уплыло из его рук. Под сокровищем почти выздоровевшая Катя, конечно же, подразумевала себя.
Насладившись видом Виктора, девушка бросилась к журнальному столику, на котором вчера дальновидно записывала набранные наугад номера. Сразу же набрала третий номер, на ходу размышляя, продолжать ли игру. Решила, что не стоит.
- Алло! - ласково прозвучал уже знакомый баритон.
- Витя, привет! Извини, что вчера прикалывалась. Это, в общем, не в моём стиле.
- Очаровательница! - ни с того ни с сего воскликнул Виктор.
- Да? Ну, мерси... Ты тоже ничего. - Катя смущённо улыбнулась.
- Ведь я - не дерево; потерять такое сокровище, как вы, разве легко?
У Кати буквально отвисла челюсть. Как? Откуда? Внезапная догадка её добила. "Ах он... очарователь!"
- Так ты... понял всё?
- Я должен презирать себя, - душераздирающе горько изрёк Виктор.
- Да ладно... Чего уж там. Мог ведь вообще трубку бросить.
- Зачем я бежал от вас? На что променял вас?
- Ах ты так? - улыбнулась Катя. - Будешь в мою игру играть?
- Погодите, погодите винить меня! Я ещё не совсем опошлился, не совсем огрубел; во мне врождённого торгашества нет; благородные чувства ещё шевелятся в душе моей.
- Не сомневаюсь. Слушай, давай нормально поговорим!
- Я брошу все расчёты, и уж никакая сила не вырвет вас у меня; разве вместе с моею жизнью.
- Гм... Вить, я уже поняла, что мы с одного огорода картошка. Чего ты хочешь добиться?
- Видеть вас, слушать вас...
Катя засмеялась.
- Ну так приезжай, хороняка. Рискну дать тебе свой адрес! Прямо сейчас, ok?
- Слушать ваш очаровательный голос... Что?! - вдруг сбился он с роли. - Приехать? Можно?
- Ну да! Только учти, что у меня дверь в дверь живёт друг детства - мент по профессии. Так что без злых намерений. И чтоб фотке соответствовал.
Виктор расхохотался.
- Да я сама честность, ёлы-палы! Всё колюще-режущее оставлю дома. Говори адрес.
Через три часа Катя и Виктор сидели на кухне, пили кофе, ели невероятно вкусные сырники со сметаной, и с удовлетворением друг друга рассматривали. Они уже успели обсудить несколько примечательных фактов, среди которых были такие: оба родились под знаком Близнецов, оба увлекаются русской классикой, оба учатся на последнем курсе экономического факультета. Только Катя работает программистом, а Виктор - менеджером салона связи.
- А я вчера перед сном размышлял, что за странная девица мне позвонила... - вещал Виктор. - И вдруг как пронзило - "Бесприданница". Это в основном из-за Сергея Сергеича вспомнилось.
- Да, не надо было мне упоминать имён, - согласилась Катя.
- Знаешь, - Виктор даже посерьёзнел, - я всегда мечтал встретить девушку не только красивую, но и с чувством юмора. Это редкость.
Катя понимающе улыбнулась.
- А я мечтала о молодом человеке не только умном, но и сообразительном. Тоже редкость.
А потом Виктор и Катя случайно поцеловались, сидя на диване в гостиной. Так получилось. Витя извинился за свою несдержанность, а Катя уверила его, что это она виновата... После чего они оба не сдержались и поцеловались снова.
Телефон таинственно лежал неподалёку, всем своим видом говоря о том, что любовь не всегда приходит к нам обычным путём. Иногда она идёт по проводам.