Метаморфозы.


Что ты видишь, коллега, стоя по колено в болотной жиже? 
Ночи длинных ножей? Дни бессмысленных новостроек?
С каждым годом бедней добыча в золотоносной жиле, 
А запах пота подмышками стал удивительно стоек.

В череде бесконечных метаний чело бороздят морщины: 
Эта - плоды мечтаний, та - тайного след порока,
А это - шрамы от бритвы, которой бреют щетину, 
Ту, что могла бы стать седой бородой пророка.

В квартирах и парках, на площадях и пляжах 
Утомленные парки прядут однообразную пряжу, 
В сумеречных переходах метрополитенных линий 
Пересекаешь прицелы стерегущих добычу эриний.

Златокудрая Эос с похмелья лезет в ландшафты, 
Где пенные афродиты продаются поштучно,
Где матом красят арго развязные алконавты,
А хитрые одиссеи гоношатся по рынкам кучно.

Единственный глаз циклопа давно уже выбит в драчке, 
От воя сирен не залепишь уши, как воском, жвачкой, 
Медуза Горгона рожает змеенышей от Персея, 
Шаловливый Эрот болен СПИДом, его триппером лечит Медея.

Неопрятного вида гераклы, выросшие на таблетках, 
Записывают на видео сто девяностый подвиг,
Любитель травки, кентавр, покуривает сигаретку, 
И только один Харон не в курсе течений моды.

Теченье Стикса неспешно, но лодка к берегу чалит 
За новой партией тех, кому уже все простилось. 
Харон из-под ладони смотрит вокруг с печалью: 
"О, Греция, 
ты ни чуточки не изменилась..."