Посвящается 125-летию со дня рождения Бориса Яковлевича Эльберта (1890-1963) - первого заведующего кафедрой микробиологии, вирусологии, иммунологии БГМУ.

7 января (25 декабря по старому стилю) исполнилось125 лет со дня рождения Бориса Яковлевича Эльберта. Такую дату нельзя оставить незамеченной, потому что Эльберт Б.Я. является славной вехой в истории нашего университета и важным фигурантом в развитии медицинской микробиологии и системы медицинского образования в СССР, о которой нельзя забывать.

Его жизнь прошла в трудах, в ней много было радостных и созидательных моментов, но было и время испытаний, волнений, сомнений, были периоды небезопасные для жизни, было и то, что "замалчивалось" в связи с грифом "секретно". Как сталь закаляется в огне, так и в сложностях выковываются великие и масштабные люди.

Перечитывая факты из его официальной биографии, публикации о "расстрельных" делах микробиологов в 30 - 40х годах, о разработках бактериологического оружия в 30-е годы в СССР, понимаешь, что его любовь к микробиологии была одновременно и проклятием, и спасением. Его жизнь развивалась, словно, по законом триллера.

И совершенно обескураживающей кажется брошенная нашей кафедре в ходе подготовки конференции в честь 125-летия Б.Я. Эльберта фраза: "Таких как Эльберт много! На многих кафедрах есть "великие"! И что с того?".

И вот здесь необходимо расставить все точки: а действительно ли много таких, как Эльберт в нашем университете, или возьмем масштабнее - в Беларуси? Давайте попробуем разобраться...

Куда только не забрасывала судьба Б.Я. Эльберта- и в Киев, и Покровский монастырь в Суздале, и в г. Бишкек (Кыргызстан), и в Ростов-на-Дону, и где бы он ни появлялся, везде вырастали кафедры микробиологии, исследовательские институты бактериологии и эпидемиологии, развивались нужные для страны научные исследования. Кто может предъявить такой итог жизни? Немногие...

Но, пожалуй, самым важным его научным достижением является разработка вакцины против туляремии и совершенствование способов ее введения. Несмотря на существование в мире и других средств специфической профилактики туляремии, вакцина Эльберта-Гайского является одной из самых эффективных, она обеспечивает стойкий иммунитет и позволяет достигать заметных успехов в борьбе с туляремией в очагах инфекции. В некоторых западных руководствах по инфекционным заболеваниям в разделах, посвященных профилактике туляремии, можно встретить запись - живая аттенуированная вакцина Эльберта-Гайского.

Другие вакцины, применяемые в практике профилактики туляремии, были разработаны в США. Сначала это была убитая фенолом вакцина (Foshay Vaccine), используемая с 1950 по 1959 годы, которая на поверку оказалась не такой уж эффективной, после вакцинации ею сохранялась вероятность развития тифоидной и ульцерогландулярной форм туляремии. Из-за несовершенства первой вакцины на смену ей в 1959 году пришла аттенуированная вакцина, получившая название LVS, ее применяли в научно-исследовательском институте инфекционных болезней армии США (Fort Detrick, Frederick, Maryland) для профилактической вакцинации персонала лабораторий с высоким риском заражения туляремией. Эта вакцина обладала более выраженными протективными свойствами и эффективнее предотвращала развитие тифоидной формы туляремии, но все же низкий риск заболевания ульцеро-гландулярной туляремией сохранялся.

Но живая аттенуированная вакцина Эльберта и Гайского была получена двадцатью годами ранее - еще в 1931-1933 годах, в период 1935-1937 гг. была утеряна, в 1939 году снова восстановлена, а в 1946 году два ученых за ее разработку получили Сталинскую премию второй степени с материальным вознаграждением в 100000 рублей. Таким образом, Б.Я. Эльберт оказался среди тех немногих избранных, кто получил Сталинскую (Государственную) премию в области медицины, и до начала 70-х годов он был единственным медиком в БССР, удостоенным такой награды. В брежневские времена начала действовать разнарядка распределения наград по республикам СССР, и число лауреатов Государственной премии в БССР стало быстро преумножаться. И опять можно сказать, что таких как Эльберт у нас немного, он - первый...

Но любопытство далеко заводит, и оно задет вопрос: "Почему такую высокую награду как Сталинскую премию в 1946 году дали за разработку вакцины против туляремии?" И если начинаешь искать ответ и анализировать все факты, то они неуклонно ведут к разработке бактериологического оружия...

Туляремия - природно-очаговое заболевание, не такое фатальное как чума, по всей видимости, оно не может приобретать такой глобальный характер как лихорадка Эбола, холера и другие особо-опасные инфекции. Почему вдруг туляремия стала такой важной инфекцией в послевоенное время, что за борьбу с ней дали Сталинскую премию? Почему разработки вакцины в США и испытания ее протективных свойств осуществляли в военном НИИ инфекционных заболеваний? Почему в США считали важным проводить исследования туляремии, разрабатывать средства защиты от нее и вакцинировать персонал, который почему-то заболевал во время исследований и не просто локальной формой, а генерализованной... Неужели такая слабенькая система биобезопасности в военно-медицинском институте в США?

А что если предположить, что в США знали о существовании в СССР бактериологического оружия на основе туляремии и знали, что СССР в отчаянной ситуации применял это оружие, и что в процессе его применения создается аэрозоль, который и обеспечивает интродукцию возбудителя в живые существа и развитие преимущественно легочной формы заболевания, а дальше инфекция уже передается естественными путями. Тогда становится понятным, почему такое внимание в США уделяли разработке вакцины против туляремии ...

Выходит, что в вопросе разработки вакцины Эльбертом и Гайским не все так тривиально, как кажется с первого взгляда. Разработка вакцины - это лишь надводная часть айсберга, которую можно обсуждать без грифа секретности, но есть и подводная часть вопроса, которая оставалась долгое время тайной за семью печатями, но завеса секретности в наше время уже приподнята и многое в биографии Эльберта становится более понятным...

Выходит, что в годы ссылки в Бюро особого назначения Особого отдела ОГПУ (БОН ОО ОГПУ) в 1932-1937 гг. Б.Я. Эльберт участвовал в работе по созданию оборонительного бактериологического оружия - вакцины, которая получила высокую государственную оценку, работы же по созданию наступательного оружия - остались закрытыми. Даже члены семьи, которые находились вместе с Эльбертом в Суздале, не знали, какими исследованиями он занимался в Покровском монастыре.

А дальше начинается самое интересное... Что же происходило до, во время, и после Покровского монастыря в Суздале?

В СССР, окруженном врагами, должны были задуматься о разработке оружия для защиты интересов молодого государства, и потому уже во второй половине 1926 года появляется врачебно-исследовательская лаборатория в Институте химической обороны (ИХО) в Москве, относящаяся к Военно-химическому управлению (ВОХИМУ) РККА.

К маю 1926 года лаборатория получила устойчивый и очень вирулентный штамм сибирской язвы, испытания которого проводили сначала на мелких животных, а потом на крупных, начали планировать производство спор сибирской язвы в "опытном (малом) масштабе". К 1929 году в этой лаборатории также велись работы по выделению ботулотоксина, и в этом были достигнуты значительные успехи: 1см3 жидкого токсина был способен убить 10 миллионов морских свинок. Для улучшения транслокации возбудителя сибирской язвы через кожу начали применять рецептуры с фенолом.

До руководства страны дошла дезинформация о выполненных в 1930 году в Германии полигонных испытаниях бактериологических средств - спор сибирской язвы и бактерий сапа. Видимо поэтому исследования в области разработки бактериологического оружия решили форсировать и расширить. С 1931 года в Тобольске (Тюменская область) был налажен выпуск биомассы сибирской язвы на промышленной основе. Проводить работы в Москве было небезопасно, особенно очевидным это стало после заражения и гибели лаборанта в московской лаборатории, и потому было принято решение вынести исследования за пределы столицы. Так в начале 1930 года была создана специальная Военная вакцинно-сывороточная лаборатория (ВВСЛ) во Власихе недалеко от станции Перхушково (Московская область). Уже в 1931 году у новой лаборатории появились и достижения - сыворотка для борьбы с заболеванием газовой гангреной, средство для борьбы с туляремией.

Начальник ВОХИМУ Я.М.Фишман инициировал создание в Суздале "биологической шарашки" для работы преимущественно c чумой и холерой, которая начала функционировать в 1930 - 1931 годах и не замедлила принести "нужный" результат: уже в 1934 году состоялось одно из первых испытаний разработок БОН (позже БИХИ) на военно-химическом полигоне Шиханы (Саратовская область). Для наполнения секретных лабораторий высоко квалифицированными специалистами в конце 20-х годов и в 30-е годы начинаются аресты ученых-микробиологовв Москве и Ленинграде, Одессе, Харькове и Саратове, Горьком и Алма-Ате. Всего за решетку попало около пятидесяти ученых. Есть версия, согласно которой аресты по срочно сфальсифицированным делам начались после отказов Степана Васильевича Коршуна, Осипа Григорьевича Биргера, автора первого советского практикума по микробиологии, и некоторых других ученых этого профиля, от официального предложения участвовать в разработке средств ведения бактериологической войны. Аресты начались с С.В. Коршуна (бывший директор Московского бактериологического института им. И.И. Мечникова и действующий на момент ареста директор Харьковского бактериологического института), который первым "создал антисоветские группы в институте им. Мечникова, в Саратовском микробиологическом институте и в других институтах СССР (надзорное производство Военной коллегии Верховного Суда Љ4-н - 242/59 по делу С.В. Коршуна). Почти одновременно с ним "взяли" директора НИИ микробиологии и эпидемиологии при Академии наук Украины М.И. Штуцера и помощника заведующего эпидемиологическим отделом московского института им. Мечникова Ф.Г. Бернгофа, В.А. Новосельского, бывшего директора Мечниковского института, профессора Ленинградского института экспериментальной медицины А.А. Владимирова, профессора П.Ф. Беликова, преподававшего эпидемиологию в Горьковском мединституте, и его коллеги из Алма-Аты профессора П.С. Розена и многих других. В начале 30-х годов "взяли" Алевтину Вольферц, Дмитрия Голова и Сергея Суворова. Именно эти ученые в Саратовском институте "Микроб" в середине 20-х гг. первыми обнаружили возбудителя туляремии на территории СССР и установили зоонозную природу заболевания. Арестованных обвиняли в чем угодно - в шпионаже, вредительстве, саботаже, но подлинную причину ареста от них скрывали. Однако по уголовно-политическим деламсо столь серьезным по тем временамобвинением судебная коллегия ОГПУ не вынесла ни одного расстрельного приговора. Ученые нужны были государству для реализации секретного замысла.

Конечным пунктом назначения для многих из ученых-микробиологов стала секретная лаборатория БОН в Покровском монастыре в Суздале. Из Саратова в Суздаль также привезли ведущих специалистов по чуме профессора С.М.Никанорова (директор Саратовского микробиологического института) и заведующего противочумной лаборатории Н.А.Гайского (1984-1947), которого признали виновным в преступлениях, предусмотренных ст.58-11 УК РСФСР, и приговорили к 5 годам лагерей. Здесь же оказался и специалист по тифу М.М.Файбич. Вместе с учеными эвакуировали и их библиотеки.

Б.Я. Эльберт разделил участь известных ученых-микробиологов, он также как и они был репрессирован и обвинен в участии в антисоветском заговоре в 1930-1931 годах. В момент ареста он был директором санитарно-бактериологического института, известен работами по сыпному тифу и изучению свойств вакцины БЦЖ, которую ему присылали из института Пастера во Франции. Возможно, его работы по изучению вакцины могли привлечь к нему внимание, а научные связи с Францией создать предлог для обвинения в подрывной деятельности. Сложно предположить, как осуществлялась его отправка в Покровский монастырь. Был ли это внезапный арест, допросы без суда, боль от унизительных обвинений, необходимость подписать "признание" об участии его и других коллег из близкого окружения в заговоре, пребывание в изоляторе, а потом отправка в Покровский монастырь? Или же это был мягкий сценарий? Эльберта вызвали в ОГПУ, дали несколько дней на сборы с семьей, сказали о необходимости проведения важных работ для страны, о совершенной секретности этого задания партии... А потом были сфабрикованы формальные дела для конспирации проводимых разработок бактериологического оружия... Вряд ли кто-то теперь ответит на этот вопрос. Но очевидным остается тот факт, что отказаться от участия в проведении исследований он не мог, это было все равно, что подписать себе смертный приговор. То, что в Покровский монастырь Борис Яковлевич попал с семьей, говорит об особом статусе ученых-заключенных. Если читать воспоминания о годах заключения академика Дмитрия Сергеевича Лихачева "Письма о добром. Мысли о жизни", то такими привилегиями, как жить с семьей, не пользовались заключенные. В 1939 году с Б.Я. Эльберта была снята "статья" и он был реабилитирован.

Переезд в 1934 году в Покровский монастырь в Суздале описывает Е.И. Демиховский, который был назначен заместителем директора Бактериологического института РККА, частью которого стала лаборатория в Суздале (книга С.А. Рыженко и Е.В. Демиховской "Кухня дьявола: вчера и сегодня): "Я вынужден был немедленно выехать в Суздаль и вместе с семьей поселился на территории древнего монастыря, расположенного в 350 км от Москвы. Здесь были оборудованы лаборатории, где работали крупнейшие советские ученые... Это были микробиологи, эпидемиологи, ветеринары, патологи, авторы известных оригинальных монографий, докладчики на Всесоюзных съездах. Вот их фамилии в алфавитном порядке: Башенин, Бернгоф, Биргер, Вольферц, Вышелесский, Гайский, Движков, Дунаев, Никаноров, Саватеев, Штуцер, Эльберт...".

Для Е.И. Демиховского это был "срочный переезд", к тому же это произошло в 1934 году, когда уже были очевидны достижения в области работы с возбудителями особо опасных инфекций. Эльберт же был репрессирован в 1931 году, и тогда механизм отправки в Покровский монастырь мог быть иным.

Основанный в 1364 году Покровский монастырь имел по понятиям 1930-х годов большие размеры, мощнейшую ограду, добротные по тем временам помещения и с 1923 года не действовал. Согласно одной из записей в рабочем дневнике директора Суздальского музея А.Д. Варганова, где-то в июле 1931 г. после перехода Монастыря в подчинение ОГПУ в нем был произведен полный ремонт построек. В монастыре все было "остеклено, учинено, белено". В 1932 году в БОНЕ начали работать 19 ученых-заключенных, во главе которых был поставлен специалист по тифу М.М.Файбич. "Ученые трудились в отдельных лабораториях, расположенных в небольших избах на территории монастыря. Монастырь был окружен высокими каменными стенами и древними башнями. У ворот монастыря стояли часовые, знавшие как арестованных, так и членов их семей, и пропускавшие тех и других внутрь монастыря и за его пределы". Ворота монастыря были обиты слоем войлока, пропитанного формалином и лизолом. В Зачатьевской церкви стояли клетки с мартышками, морскими свинками и банки с лабораторными крысами. БОН был тесно связан с политизолятором, размещавшимся в Спасо-Евфимиевом монастыре, где содержались многочисленные "враги советской власти", которые были источником "материала" для опытов, не требовавшим каких-либо разрешений. Охрана и Суздальского и Спасо-Евфимиева монастырей была общей". Е.И.Паршина приводит сведения, что она участвовала в "ответственном" задании - заражении одного из "кроликов" из числа заключенных холерой, причем опыт тот оказался "удачным".

Режим заключения, жизни и быта ученых был "либеральным". В городе на частных квартирах находились члены их семей - жены с детьми. Сами же ученые жили в монашеских кельях, но могли покидать монастырь и навещать в дневное время родных, но на ночь обязательно должны были возвращаться в монастырь. По всей видимости, в более поздний период существования БОН в 1935-1937 гг, когда он был преобразован в Биотехнический институт, ученые получили возможность жить с семьями на квартирах по городу. Впоследствии лаборатория в Суздале была ликвидирована и часть сотрудников уехала в Свердловск, остальные - на остров Городомля (озеро Селигер), где сформировали институт, занимавшийся работами с возбудителями особо-опасных инфекций.

Проведенные Б.Я.Эльбертом и Н.А.Гайским обстоятельные изучение исследования туляремийной инфекции и механизмов иммунитета при ней, а также изменчивости туляремийного микроба закончились в 1934-36 гг. получением вакцинного штамма "Москва" и успешным испытанием его на 34 добровольцах. Кроме того, они получили боевой штамм возбудителя туляремии, который судя по воспоминаниям К.Б.Алибекова, участвовавшего в разработках бактериологического оружия в послевоенное время, обладал высокой вирулентностью и хранимостью. Б.Я. Эльберт покинул Суздаль в 1937 году и был направлен в г. Бишкек, где он возглавил организуемый Киргизский микробиологический институт (1937 - 1945), в 1939 стал основателем Киргизского мединститута (1939-1940 гг.), и пробыв в должности ректора один год, стал заведующим кафедрой микробиологии, вирусологии, иммунологии (1940-1945 гг). Н.А.Гайский же с 1937 года возглавлял Ашхабадскую противочумную станцию, а с 1939 года стал заместителем директора Иркутского НИИ, где продолжил работы по туляремийной вакцине. Покидая Суздаль, ученые все свои записи и пробирки с вакциной сдали тюремщикам.

А вот у других обитателей "биологической шарашки" судьба была более драматичной. Некоторые были переведены в другие лагеря, часть сотрудников была расстреляна. "С.В.Суворов провел в застенках ОГПУ и был освобожден в 1955 году. С.М.Никанорова расстреляли в Суздале за отрицательные высказывания о научной ценности некоторых проводившихся там исследований. Энтузиаст своей профессии Д. Голов, который переболел всеми болезнями, которые изучал, разделил участь своего бывшего директора С.М.Никанорова. После "шарашки" и лагерей А.Вольферц вернулась обратно в институт, однако прожила недолго - туберкулез, которым она заразилась в лагере, свел ее в могилу в возрасте 46 лет".

Печальная участь постигла и тех, кто руководил работами по созданию оружия. Начальник ВОХИМУ Я.М.Фишман был арестован в 5 июля 1937 по делу военно-эсеровского центра, почти три года находился под следствием, 29 мая 1940 года Военная коллегия Верховного Суда СССР приговорила его к 10 годам исправиительно-трудовых лагерей. В заключении работал по специальности в Особом Техническом Бюро, группа под его руководством разработала новую модель противогаза. И.М.Великанов, первый начальник Военной вакцинно-сывороточной лаборатории во Власихе, впоследствии первый начальник Биотехнического института РККА, был арестован 5 июля 1937 года как "японский шпион" и через 9 месяцев расстрелян в Бутырской тюрьме. Эта участь постигла и его жену, сотрудницу этого же института.

Первая версия оружия на основе бактерии туляремии была создана к 1941 г.

Официальная биография Б.Я. Эльберта гласит, что "из-за роста заболеваемости туляремией" он был переброшен из Бишкека в Ростов в 1945 году, где был назначен зав. кафедрой микробиологии в Ростовском медицинском университете и консультантом в противочумном институте... Почему вдруг в Ростовской области выросла заболеваемость туляремией? Если посмотреть на карту РФ и карту боевых действий во время Великой отечественной войны, то становится очевидным, что Ростовская область находится на подступах к Сталинграду (Волгограду) и на ее территории разворачивались одни из ключевых сражений Великой отечественной войны, происходили основные перегруппировки войск противника, который был еще очень силен... Сталинградское сражение являлось одним из краеугольных моментов войны, победа в Сталинградской битве решала позитивно вопрос об открытии второго фронта союзниками, город носил название вождя "всех веков и народов". На карту было поставлено слишком многое, выигрывать нужно было любой ценой. Для победы все средства были хороши. Накануне Сталинградского сражения над городом даже кружил самолет с останками Тамерлана, которые сражу же после сталинградского променада, возможно воодушевившего солдат-масульман, были возвращены на место захоронения. Одним из научных, а не "мистических", способов, дающим возможность приблизить так необходимую победу, могло стать применение биологического оружия.

Факт применения биологического оружия в 1942 году против фашистских войск под Сталинградом подтверждается в книге Льва Фёдорова "Советское биологическое оружие: история, экология, политика". И как свидетельствуют материалы, опубликованные в этом источнике, на первых порах успех от применения бактериологического оружия был ошеломляющ: не дойдя до Волги, Паулюс вынужден был сделать паузу в своем стремительном броске к Сталинграду.

Несмотря на существование оружия на основе и других более вирулентных возбудителей, под Салинградом было принято решение о применении туляремийного оружия. Смертность от туляремии не так высока и составляет всего 5%, тем не менее, заболевание приводит к длительной потери боеспособности. Возможно, верховное руководство рассматривало вариант применения оружия на основе сибирской язвы, но ее споры могут сохраняться в почве десятилетиями и столетиями, что создает длительную угрозу населению. Ведь война не могла быть бесконечной. И все-таки была выбрана туляремия...

Следовательно, Эльберт во времена пребывания в Покровском монастыре действительно участвовал в разработке бактериологического наступательного оружия на основе туляремии, а так же создавал оборонительное бактериологическое оружие - вакцину... Во время разработки вакцины в Покровском монастыре в Суздале для аттенуации возбудителя учеными был использован такой же подход, как и при разработке вакцины БЦЖ - многократное пассирование возбудителя на желчных средах, здесь помог Эльберту его опыт работы по изучению свойств БЦЖ вакцины, присылаемой из института Пастера во Франции. Но после того, как ученые покинули монастырь и сдали свои разработки и лабораторные журналы, вакцинный штамм "Москва" был утрачен, а уже в 1939 году вакцина была вновь восстановлена... Тогда где велись разработки по повторному получению вакцинного штамма, если Эльберт в это время был уже в Бишкеке? Кафедральная легенда гласит, что Гайский вывез вакцинный штамм из Покровского монастыря, пропитав им фильтровальную бумагу и высушив бактерии. Вот таким образом, благодаря предусмотрительности ученых вакцинный штамм был сохранен и легко восстановлен в 1939 году, когда в нем возникла необходимость. Еще одна кафедральная легенда гласит, что Эльберт ездил по полям сражения и вакцинировал солдат. Но в военное время он находился в Бишкеке, следовательно, маловероятно, что войска во время боевых действий предшествовавших Сталинградской битве вакцинировали. Было не до того... Но если оружие применяли, то в Советской армии должна была тоже увеличиться заболеваемость туляремий. И действительно в книге Льва Фёдорова "Советское биологическое оружие: история, экология, политика" приводятся данные о том, что через неделю после начала эпидемии она от немецких войск перекинулась туда, где находились советские войска и мирные жители. "Чтобы справиться с неожиданно нагрянувшей бедой, командование Красной Армии перебросило в район боев 10 передвижных госпиталей. Организационно сделать это было нетрудно, поскольку участник работ по созданию биологического оружия на основе бактерии туляремии генерал Е.И.Смирнов состоял в то время в должности начальника Главного Военно-медицинского управления. Искусственный характер вспышки туляремии 1942 г. очевиден. Данные статистики указывают, что общее число заболевших туляремией в среднем составляло около 10 тысяч человек на весь Советский Союз (именно такое число заболевших было в СССР и в 1941, и в 1943 годах) и лишь в 1942 г. оно возросло в 10 раз, до примерно 100000 человек. Важно и то, что 70 процентов пострадавших заболели пневмонической формой туляремии, а она могла появиться только искусственно".

Далее туляремия "прижилась" в ростовской области, и в послевоенное время необходимо было ликвидировать очаги, вот это и было возложено на Эльберта, для чего он и был переброшен в Ростов в 1945 году, а уже в 1946 году получил Сталинскую премию за разработку вакцины...

Судьба Эльберта уникальна - участвовать в разработке бактериологического оружия - это редкость, а еще такого, которое применялось и сыграло роль в победе страны в кровопролитной, тяжелой войне, и в тот момент, когда страна ходила по краю пропасти, и исход войны был непредсказуем...а потом еще участвовать в ликвидации очагов туляремии... Неужели таких как Б.Я. Эльберт много у нас в медицинском университете? Много таких в Беларуси? На постсоветском пространстве?

В честь 125-летия со дня рождения Б.Я. Эльберта усилиями БГМУ и РНПЦ эпидемиологии и микробиологии была проведена Республиканская конференция "90 лет в авангарде микробиологической науки Республики Беларусь". Проводилась она при участии учреждений, где работал Б.Я. Эльберт - кафедры микробиологии "Белорусского государственного университета", которая считает Б.Я.Эльберта своим основателем, кафедры микробиологии и вирусологии УО "Ростовский государственный медицинский университет", Россия, кафедры микробиологии, вирусологии, иммунологии УО "Кыргызская государственная медицинская академия им. И.К. Ахунбаева", г. Бишкек, Кыргызстан, кафедры микробиологии и эпидемиологии УО "Национальная медицинская академия последипломного образования им. П.Л. Шупика", г.Киев, Украина. В рамках конференции функционировали три секции, происходил обмен опытом между специалистами Беларуси, России, Кыргызстана, Украины. И Борис Яковлевич Эльберт был важным связующим звеном между всеми, кому это имя было знакомо и дорого. По итогам работы конференции издан сборник материалов конференции.

Коллектив кафедры микробиологии, вирусологии, иммунологии искренне и единодушно выражает признательность ректору БГМУ, Сикорскому Анатолию Викторовичу, за то, что он решительно поддержал идею чествования 125-летия Б.Я. Эльберта, не усомнился в важности сохранения традиции памяти выдающихся ученых-медиков нашего университета и выделил финансирование на проведение конференции и издание сборника.

В статье цитируются следующие работы:

Поповский М. "Предательство" // "Знание-Сила". Июль 1995 г.

Вячеслав Звягинцев За что ученых-микробиологов арестовали и свезли в монастырь/ электронный источник// http://pravo.ru/process/view/26353/

Федоров Л. А. Советское биологическое оружие: история, экология, политика. М.: МСоЭС, 2005. - 302 с. ISBN 5-88587-243-0

Burke D.S. Immunization against Tularemia: Analysis of the Effectiveness of Live Francisella tularensis Vaccine in Prevention of Laboratory-Acquired Tularemia// THE JOURNAL OF INFECTIOUS DISEASES. - 1977. - VOL. 135, NO. I.

Кузнецова Я. В. Динамика цен и заработной платы в нижнем поволжье в условиях gродовольственного кризиса 1946-1947 годов// Вести. Волгогр. гос. ун-та. - 2012. - Сер. 4, Љ 1 (21). - C. 59 - 66.

Петина Н.Н., Вахтанов С.Н. История Покровского монастыря. 1917- 1939 гг. Информация. - //Архив ВСМЗ.
Пастернак А., Рубникович О. Тайна "Покровского монастыря". Кто и когда начал разработку бактериологического оружия в СССР? - // "Независимая газета". 17 ноября 1992 г.