Обнаружил Игнат у себя талант. Подивился сперва, что с ним делать? Талант - не богатство, ничего не купишь, не корова и не хоромы - не продашь. Задумался, ходил всё, ходил вокруг него, рядил, примеривался. А талант велик, могуч, стоит посередь двора как гора. Разве ж руками обхватишь такой, унесёшь ли? Хотел было Игнат его в дом перетащить, да куда там! Не подъёмен! Думал, в сарай - не влезает! Путался, путался он со своим талантом и день, и ночь. Потом словно очнулся, а жены-то нет, бросила она его. Глянул на двор - бардак бардаком, поглядел в огород, а тот - запущенный, и всюду убытки одни. Плюнул с досады Игнат, разозлился на свой талант да решил жить, будто его и нет вовсе. И принялся за работу. Трудится, на талант внимания не обращает. А тот нет-нет да высунется, нет-нет, да и покажет силу свою. Но Игнат лишь отмахивается, дело своё хозяйское делает. И, надо ж, зажил как человек. И жена к нему вернулась, и посевы дали урожай, и торговля удалась.
Но однажды ночью нагрянул талант бурей страшной, окаянной. И вскочил Игнат с теплой постели, и бросил жену свою раскрасавицу, и, забыв про всё на свете, кинулся к столу и сел писать. И ночь строчил, и день, и другой, перья сточил, гору бумаг переписал, и создал Великую Вещь.
- Вот сейчас продам эту Вещь, и заживём мы с тобой, Ксюшенька, лучше, чем в сказке! - кричал Игнат, собираясь в город. Надел рубаху праздничную, подпоясался кушаком и отправился Великую Вещь издателям предлагать. Пошел к одному - не приняли, заглянул к другому-третьему - никто не берет. Помыкался Игнат в городе,так ни с чем и вернулся. Ксюшенька этот позор не вынесла и, хлопнув дверью, снова ушла. Закручинился Игнат. Э-эх, вся жизнь испорчена, никакого проку от этого таланта нет. И надумал Игнат талант свой проиграть. Слыхивал, что можно так от него избавиться. И пошёл кутить на всю катушку, веселиться-играть-куражиться. Проигрался в пух и прах. И скотину свою проиграл, и дом, и рубаху праздничную. А таланту хоть бы хны! Никуда не пропал!
Вышел Игнат на дорогу, и не знает, куда ж ему идти. А талант рядом вертится, в глаза заглядывает, щекочет, слезу выбивает, сердце заставляет трепыхаться.
- Что ж ты прибился-то ко мне, горемычный? - горько спросил Игнат у него. - Видишь, тяжко мне, непутёвому, с тобой не сдюжить, глянь ты на меня, я ж, маленький, плечи худые, голосишко тоненький, куда ж мне с тобой справиться?
- А ты его верни, - прозвучал чей-то совет за спиной Игната. Он обернулся. Позади стояла сухенькая старушонка, лицо морщинистое-морщинистое - глаз не видать, ручонки, что веточки, тоненькие, волосы седые, лохматые.
- А кому я его верну? - озадачился Игнат, подходя к старухе.
- Тому, кто дал, - она указала вверх кривым пальцем.
Игнат взглянул на вечернее небо.
- Хм... ты совсем, старуха, из ума выжила, - усмехнулся Игнат и стал отворачиваться.
Старушонка уцепилась за Игнатову руку.
- За кладбищем есть старая дорога, - быстро зашептала она, - пойдешь по ней в полночь, через двенадцать шагов откроются ворота в Занебесье... А там уж не медли, будет у тебя только двенадцать минут. Успеешь вернуть - возьмут, не успеешь - всё, там и останешься.
Игнат ошеломлённо разглядывал ведьму. И были у неё глаза чёрные, как предстоящая полночь.
Осторожно ступал Игнат по дороге, заросшей травой. Каменья выкатывались из-под ног и с глухим стуком пропадали на темной обочине. Стебли путались под ногами. Но Игнат шёл, считал шаги. Восемь...девять... А талант, как пес верный, бежал рядом. Десять...одиннадцать... И такой он был жалкий, свой, родной, что ныло сердце у Игната, что слёзы готовы были хлынуть. Двенадцать... И всколыхнулась тьма, звякнул засов, скрипнули петли, дунул в лицо Игнату тёплый ветер, тьма будто рассеялась, и увидал Игнат резные ворота дубовые, дорогу белокаменную да терем в зыбком мареве. Подошел Игнат к хоромам, встал у порога. А талант щенком у ноги прижался.
- Вернуть, вернуть, - испуганно затараторил Игнат, озираясь. Но обладателя голоса не увидел.
- Что возвращаешь? - прогремел вопрос.
- Талант хочу вернуть...
- Что ж так?
- Не пригоден...
- Чем же?
И выложил Игнат всю историю свою, боль наболевшую.
- Сладу с ним нет, всё высовывается, когда не надо, всё требует время, души, а у меня и силушек нет с ним возиться... Одни траты на него, убыль одна...
- Да, видать, по ошибке тебя наградили... - задумчиво пробасил невидимый собеседник.
Игнат нетерпеливо ждал его решения. Но тут зашуршал талант, закрутился вихрем, затикал часами, закуковал кукушкой, и хлопнул Игнат себя по лбу, понял он вдруг, что двенадцать минут истекают. И бросился он к воротам, к дубовым, крепким. Вот-вот и затворятся они навеки вечные. Совсем тоненькая щель между дверцами осталась. И взвился талант конем ретивым, и вскочил Игнат ему на спину, и прыгнул скакун, что есть мочи, да и перемахнул ворота высокие, дубовые.
И мчался талант по дороге тёмной вдоль оград кладбищенских, в чистое поле вывез он хозяина своего и свалил его на траву сырую. А тут и светать стало. И увидел Игнат рассвет таким, каким прежде не видывал, и капли росы золотые собрал в ладонь и умыл лицо своё, и услыхал заливистое пение пташек ранних. И так ясно, так хорошо на душе Игната стало. Распахнул он рубаху свою последнюю, словно сердце открыл,поднялся и поклонился силе неодолимой, что шире поля, выше неба, верховней смерти.