Солнце быстро садилось, будто стремилось скорее покинуть небосвод и спрятаться за холмами, плотным кольцом окружившими небольшой, старинный городок, раскинувшийся у их подножия. Особняк, стоявший в гордом одиночестве на скале, казался невероятно одиноким, далёким от шумных улочек, забитых в это время года туристами и залитых музыкой, доносящейся из ресторанов. Однако дом сегодня не пустовал. Похожий на замок, выдержанный в слегка чопорном, викторианском стиле, сегодня он принимал гостей. Множество чёрных машин, отливающих лоском намытого металла, неспешно подбирались к главному входу по подъездной аллее. А дальше, как по накатанной: авто останавливалось, из неё выбирались новоприбывшие, и их транспорт тут же покидал подъезд, освобождая место точно такому же автомобилю. Гости, сплошь одетые в чёрное, поднимались по каменным ступеням, говорили несколько стандартных фраз встречавшему их хозяину дома, и всё также неспешно продолжали свой путь внутрь, в ярко освещённый всеми лампами дом.
На пороге, перед стеклянными дверьми, стоял юноша, похожий скорее на статую, чем на живого человека. Затянутый в безупречный чёрный костюм, сшитый явно по его точёной фигуре, он смотрел точно перед собой, будто бы не замечая проходивших мимо него людей. Невероятные, будто бы нечеловеческие глаза глубокого синего, почти сапфирового цвета, были упрямо устремлены в одну точку. Вытянувшись в одну струнку, расправив широкие плечи, он застыл на месте, сложив руки в замок. Он ни за что не устроил бы сегодня приём, если бы того не требовали правила.
-Гриф, мальчик мой! - юноша незаметно вздрогнул, к нему по каменным ступеням неспешно поднималась женщина, поддерживаемая под руку молодым парнишкой.
-Миссис Корстен, - устало отозвался юноша, превращаясь из изваяния в живого человека. Нацепив дежурную улыбку, так безоговорочно действовавшую на любую женщину, независимо от возраста, хозяин дома сделал несколько шагов навстречу гостье.
-Какое горе, мой милый мальчик, - хриплым, прокуренным голосом посетовала та. - Как ты держишься?
-Неплохо, - отозвался юноша, внутренне сжавшись. Не сказать, что он не привык к этой отвратительной светской игре, однако сегодня это как-то чересчур явно резало глаз. Резкие черты лица миссис Корстен нельзя было уже скрыть волшебными руками визажистов. Старческие морщины усугубили дело настолько, что теперь не помогли бы даже пластические операции. К тому же, сохранению молодости явно не способствовал образ жизни престарелой светской львицы. Но, надо отдать ей должное, свою роль она отыгрывала превосходно, пусть и чересчур явно демонстрируя неискренность.
-Бальтазар и Эллин были чудесными людьми, - в темноте послышался щелчок зажигалки, ловко подсунутой шустрым пареньком своей спутнице. На конце тонкой сигареты, вставленной в резной мундштук, загорелся оранжевый огонёк. В воздухе запахло едким дымом. Несмотря на свой возраст и явно испорченные лёгкие, старуха продолжала баловаться крепким табачком.
-Кевин, иди внутрь, - слегка капризно для её возраста, небрежно бросила миссис Корстен, махнув тощей рукой, затянутой в чёрную бархатную перчатку, по направлению стеклянных дверей. - Нам с мистером Грифом нужно перекинуться парой слов.
Мальчишка, явно недовольный вниманием, оказанным хозяину дома, понуро поплёлся внутрь. Гриф проводил его безразличным взглядом и снова повернулся к гостье. Сизый дым витал в воздухе, окружая её широкополую шляпку и пробираясь под короткую чёрную вуаль. Юноша с наслаждением втянул в себя горький запах - он с удовольствием составил бы компанию гостье.
-А Вы всё гонитесь за юнцами, - снисходительно заметил он, спускаясь по ступеням вниз, на ходу расстёгивая пуговицы пиджака и вынимая из внутреннего кармана портсигар.
-Время ко мне слишком несправедливо, - вздохнула старуха. - Приходится цепляться за крупицы, в попытке снова, хотя бы на мгновение, почувствовать себя девицей.
-Вот поэтому я и не переношу зеркала, - гостья рассмеялась тихим, хриплым смехом, слегка схожим с неслышным карканьем старой вороны.
-Глупости, - очаровательно улыбнулся хозяин дома, вернув зажигалку и портсигар на их законное место и вынимая сигарету изо рта, чтобы выдохнуть едкий дым. - Вы и сейчас прекрасны.
Гриф галантно подал женщине руку, явно разомлевшую от последних слов. Грациозно вложив иссохшую, костлявую ладонь в сильную руку, старуха неспешно спустилась вниз.
-Несносный мальчишка, - пожурила она спутника, снова прерываясь на глубокую затяжку. - Но я осталась не для того, чтобы кокетничать с Вами.
-Я догадался, - серьёзно отозвался хозяин дома, сворачивая на узкую дорожку, усыпанную гравием.
-Я знаю, что ты не собирался устраивать весь этот балаган, - миссис Корстен многозначительно кивнула в сторону сияющих окон особняка. Свет оттуда жёлтыми пятнами лежал на земле. Опираясь на руку Грифа женщина осторожно ступала бархатными туфлями по тропинке.
-После него будет такое количество разговоров и сплетен, что заранее можно накладывать на себя руки, - раздражённо отозвался хозяин дома.
-А без него их будет ещё больше, - в голосе старухи послышалось неподдельное тепло.
-Не хочу пятнать их память бессмысленными сборищами, - поморщился Гриф.
-Их память ничто не запятнает, - просто сказала миссис Корстен. - Теперь всё зависит только от того, как поведёшь себя ты в управлении... своими людьми.
-Они сегодня все здесь. Подготовленные к любому форс-мажору. Я хочу просто поскорее покончить с этим "концертом". Никто из прибывших и не подозревает, как сильно я хочу вытолкать взашей каждого. Лично.
-Горячая кровь играет в жилах, - слегка усмехнулась спутница. - Этот вечер пройдёт. Как и всё плохое. Тебе нужно думать не о нём, а что будет завтра утром. Твой отец оставил неплохое наследство.
-К чёрту и этот дом, и...
-Боже ты мой, да я же не о деньгах говорю, - разозлилась миссис Корстен. - Что ты будешь делать с людьми Бальтазара?
-Не знаю. Отец не готовил меня к такому исходу событий.
-К этому не готовят, милый. Но нам всем необходимо знать, что будет дальше? Договор в силе, или ты предпримешь какие-то реформы? Понимаешь, мэр обеспокоен ситуацией, сложившейся в городе.
-Я слышал, - коротко прервал её юноша. - Но у меня нет ни времени, ни желания заниматься этим. Дайте мне хотя бы неделю.
-Хорошо, - терпеливо вздохнула старуха. - Но, ни днём больше, Гриф. Ты же понимаешь, что нельзя откладывать подобные вещи в долгий ящик. Могут возникнуть некоторые проблемы...
-Уж не угрожаете ли Вы мне полицией, миссис Корстен? - весело поинтересовался спутник, в чьих синих глазах сверкнула неподдельная ярость.
-Не я, дорогой мой, - мутные серо-голубые глаза серьёзно взглянули на него из-под полей шляпы, - не я.
Гриф выдохнул густой дым, чувствуя неприятное головокружение. Кажется, бессонные ночи всё же дают о себе знать. Но как заснуть, когда ты в один миг стал вдруг чуть ли не центром Вселенной?
-Идём в дом, - мягко произнесла старуха, потянув юношу за собой.
Яркий свет казался невыносимым после приятной тьмы сада. Миссис Корстен ободряюще похлопала Грифа по плечу и скользнула в заполненный зал, где её уже ждал напыщенный мальчишка, сжимая в руках тонконогие бокалы, наполненные шампанским. Хозяин дома собрал в кулак последние силы, застегнул узкий пиджак и смело вошёл в гостиную.
Сплошной чёрный цвет, будто стая ворон обосновалась в доме. Гриф проходил мимо, чувствуя на себе внимательные взгляды. Разговоры прекратились, оставив вместо себя звенящую тишину, нарушавшуюся изредка взволнованным перешёптыванием.
Речь. Нужно было выйти вперёд и произнести какие-то слова. У небольшого возвышения, сделанного в конце зала специально для этой минуты, уже выстроилось в ряд несколько парней, не уступавших внешним видом самому Грифу. Разве что в каждом их движении и жесте не сквозила та аристократичная грация, которой обладал хозяин особняка.
-Дамы и господа, - он занял место на подиуме, сжимая в длинных пальцах хрустальный бокал. - Сегодня мы собрались здесь в связи с внезапной бедой, поразившей мою семью. Бальтазар и Эллин, столько лет служившие на благо нашему городу, несколько дней назад разбились в чудовищной автокатастрофе. Сегодня я прошу всех вас почтить память моих родителей...
Казалось силы, позволяющие голосу раздаваться над заполненным залом, вдруг иссякли на полуслове. Синие глаза оратора расширились от удивления, заметив что-то не относящееся ни к одному гостю, уставившись поверх голов куда-то дальше. По толпе прошёлся непонимающий ропот, похожий на шум прибоя. Гости крутили головами, пытаясь разглядеть, что же заставило Грифа прерваться. Наконец, люди разошлись, образовав некое подобие коридора от входных дверей к подиуму, на котором всё ещё находился хозяин дома. Напротив, в высоком дверном проёме, стояла невысокая, хрупкая девушка с длинными, чёрными волосами, завитыми в крупные локоны. Короткое чёрное платье подчёркивало её хрупкую фигуру. Но, несмотря на кажущуюся беззащитность, гостья держалась прямо, слегка воинственно вскинув голову и устремив взгляд сапфировых глаз на застывшего в конце зала оратора. Убедившись, что проход свободен, девушка, сжимая в тонких пальцах ручку дорожного саквояжа и лёгкий бежевый плащ, быстро направилась к подиуму. В полной тишине лишь звонко раздавался стук тонких каблуков её чёрных тупоносых туфель. Поравнявшись с шеренгой удивлённо переглядывающихся парней, стоявших рядом с застывшим на постаменте Грифом, она поставила ручную кладь на пол у своей ноги и вытянулась в струнку рядом с остальными. Создавалось ощущение, что всё так и задумано, просто последняя составляющая вечера слегка запоздала. Гриф, ставший снова удивительно похожим на статую, внезапно ожил и быстро закончил начатую речь, в конце осушив бокал шампанского одним глотком.
Вновь послышались голоса, слившиеся в один, звучный шёпот. Гости вскидывали в воздух руки с полупустыми бокалами, опустошая их содержимое одним глотком вслед за странным обрядом. Гриф нервно облизнул губы - он всё бы отдал сейчас за отличный односолодовый виски, - этот шипящий компот никоим образом не действовал на воспалённый разум. Но хуже всего было даже не то, что в главной зале их дома - его дома - собралась лучшая часть города. Даже не сама причина этого сборища. Хуже всего была та, кто стоял совсем рядом, вытянувшись по струнке смирно, словно так и должно было быть. Несколько дней назад он мечтал, чтобы девушка оказалась здесь. Теперь, на смену этому желанию пришло странное раздражение.
-Держи, босс, - перед глазами возникло знакомое лицо лучшего друга. Такой же подтянутый, плечистый и статный, как и остальные. В тёмных, почти чёрных глазах юноши застыло беспокойство, а губы, растянутые в дежурной улыбке, казалось, сейчас лопнут от напряжения. Гриф внезапно чётко осознал, насколько им всем сейчас трудно.
-Спасибо, - он быстро перехватил обтянутую коричневой кожей фляжку и жадно глотнул горячительного напитка. Джин. Не виски, но всё лучше, чем то пойло, которое галантно разносили меж гостей официанты.
-Ты же знаешь, что одно твоё слово...
-И вы всех отсюда вышвырнете, - закончил Гриф, впервые, кажется, искренне усмехнувшись. - Всё в порядке, Ворон. Это просто нужно пережить.
-Ты знал, что она приедет? - в нескольких метрах от них, вцепившись пальцами в тонконогий бокал, стояла та, кого они меньше всего ждали. Впрочем, даже не смотря на отсутствие собеседников и сотни заинтересованных глаз, девушка держалась достойно. И Гриф знал, что обязан спасти её от сплетен и язвительных замечаний. Но почему-то медлил. Что он должен сказать? Какие слова говорят близким людям после долгой разлуки?
-Я уж было подумала, ты решил меня игнорировать, - иронично заметила девушка, когда Гриф приблизился.
-Ты не предупредила...
-Я думала, что могу вернуться домой в любое время дня и ночи, - перебила его она, отставляя бокал в сторону. - Впрочем, я не ожидала, что вы устроите из всеобщего горя цирк и балаган.
-Ты же понимаешь, что без этого нельзя.
-А хочу ли я понимать? - девушка вскинула на него глубокие, сапфировые глаза. На миг Грифу показалось, что она сейчас расплачется, однако этого не произошло.
-Сапсан...
-Надеюсь, через пару часов они уберутся прочь, - каждое слово прозвучало ясно и чётко, словно она стремилась поставить этой фразой жирную точку на всём, что произошло.
Она пробралась сквозь толпу в пустынный холл. За закрытыми дверьми залы гудела толпа. Здесь же, отгороженная от светского мира деревянными створками, девушка впервые смогла выдохнуть. Внутри сформировался огромный комок, мешающий нормальному функционированию дыхательной системы. Он сидел в горле - и ничего нельзя было сделать. Самым же отвратительным оставалось полнейшее отсутствие слёз, будто их выкачали все до единой.
Сапсан сделала несколько робких шагов по направлению к парадной лестнице. Мраморные ступени, как всегда, покрыты мягким бордовым кофром. Широкие перила холодят пальцы, если к ним прикасаться. В детстве они с Грифом и Вороном любили скатываться по ним вниз, когда горничная звала обедать. В этом доме было столько счастья, что, казалось, он буквально искрится им.
А потом они выросли. И стали глупее. По крайней мере, она. Отринув всё то, что так трепетно навязывал ей отец, Сапсан решила попытаться стать самой обычной. Это не удалось - только поняла она слишком поздно. А теперь, добро пожаловать, самостоятельная жизнь в опустевшем отчем доме. Как хочешь - так и выкручивайся.
Девушка закрыла глаза и опустилась на верхнюю ступеньку, не добравшись до второго этажа каких-то две или три. Маленьким чёрным комком, прижав к груди свой плащ и мягкий дорожный саквояж, она беззвучно всхлипывала, захлёбываясь сухими слезами.
-Эй?
Девушка вскинула голову, пытаясь определить, откуда идёт звук. Чуть ниже, затянутый в идеальный, явно дорогой, чёрный костюм, стоял некто неизвестный. Длинные волосы были с неповторимой небрежностью зачёсаны назад, янтарные глаза смотрели пристально и, что её сразу поразило, без какого-либо сочувствия или участия. Будто бы он пришёл не выразить соболезнования, а согнать её с неположенного места, как соседского котёнка. Сапсан никогда не видела его прежде, но что-то подсказывало - он здесь свой.
-Тебе что-нибудь нужно? - просто поинтересовался незнакомец, заметно расслабляясь, когда убедился, что девушка не плачет.
-Разве что проводить меня? - попросила Сапсан. Парень прищурился, будто бы оценивая, действительно ли той нужна помощь, и, приняв решение, быстро поднялся наверх. Взяв в одну руку саквояж и плащ, другую он протянул девушке. В каждом движении проскальзывала странная небрежность, будто он спешил поскорее отделаться от неё.
-Тебя, кажется, зовут... - попыталась узнать Сапсан, когда, вложив крохотную руку в его ладонь, была одним ловким движением поднята на ноги.
-Ты не знаешь, как меня зовут, - перебил девушку незнакомец.
-Но, очевидно, хочу узнать. Насколько я поняла, в моём доме ты не обычный гость.
-Коршун.
Она внимательно вгляделась в спокойное, ничего не выражающее лицо, скрытое полумраком коридора. Нужно будет обязательно сменить эти тусклые бра на что-то яркое, иначе ощущение склепа никогда её не покинет. Коршун, тем временем, остановился напротив тёмной дубовой двери с резной металлической ручкой. Одно это ярко говорило о том, что девушка может не называть своего имени.
-Откуда ты знаешь?
-Очаровательные глаза, - он криво улыбнулся, словно подчёркивая этим своё превосходство, и, вернув вещи хозяйке, чуть заметно склонил голову в прощальном жесте. - Спокойной ночи, мисс.
Сапсан проводила взглядом стройную фигуру, быстро скрывшуюся в сумраке коридора, и нажала на ручку двери. Та бесшумно открылась, впуская хозяйку внутрь. Здесь ничего не изменилось, разве что запах нежилого помещения заполнил всё вокруг.
Девушка включила торшер, осветивший белым светом кусок комнаты. Морская гамма, воспоминания о Греции, свежем бризе и тёплом солнце. Сапсан всегда чувствовала себя здесь так, словно находилась в ином мире. Но сейчас это воспоминание лишь вяло шевельнулось где-то за рёбрами, - неужели даже этого не вернуть?
Потратив час на то, чтобы хоть как-то привести себя в порядок, девушка переоделась в пижаму и юркнула в холодную постель, зарывшись в подушки и одеяла. Морально настроившись на тяжёлые мысли, она внезапно поймала себя на том, что думает вовсе не о шуме внизу или гибели родителей. Непостижимым образом это сдвинулось на второй план, явив перед закрытыми глазами лишь кривую ухмылочку.
Кто он? Что здесь делает? Как давно появился? Почему никто ничего ей не сказал? И почему он, в отличие от всех, кого Сапсан встретила за последние дни, даже не пытается выразить ей соболезнования? Больше того, ведёт себя так словно хозяин в доме он, а не она. Никакого уважения.
****
Солнце неспешно поднималось из-за горизонта, освещая своими лучами пики карликовых елей, сосен и пихт, которыми был аккуратно усажена часть сада за домом. Вечно тёмное помещение кабинета на какие-то мгновения утра становилось приветливым, дружелюбным и светлым. И это безумно напоминало детство. Кажется, вот сейчас зайдёт отец, усядется в любимое кресло, а он выбежит с гиканьем ему навстречу, даже не догадываясь, что эта многолетняя выходка уже давно превратилась в ритуал. Неважно, какую книгу сегодня будет читать папин голос. Ему всё равно. Куда важнее сами минуты, проведённые с ним до того, как проснётся сестра. А ведь она всегда была его любимицей. Правда, отец справлялся со всем так умело, что старший сын никогда не ревновал.
На мгновение всё действительно становится реальностью. А потом накатывает настоящее, подминая под себя прошлое, разрушая построенные в детстве надежды и планы. Ничего уже не будет как прежде. Ни ритуала, ни книг, ни счастливых мгновений.
Стакан с виски с неприятным грохотом обрушивается на тёмное дерево подоконника. Лёд внутри настолько ощутимо холодный, что даже гремит с характерным звуком. Пора завязывать, с привычкой пить по утрам. Но так хоть немного исчезает напряжение, сдавливающее голову стальными тисками. И хочется уже не глоток скотча, а бутылку - до дна. Только мысль о том, что ничего не изменится, не покидает. Просто к вечеру разболится голова и начнётся похмелье. Но монстры никуда не денутся, они также будут сладко вгрызаться в сочную мякоть души.
Вначале внезапный отъезд сестры. Потому что в крови бушуют подростковые гормоны и максимализм. Потому что хочется доказать всему миру, какая она самостоятельная. Затем Клэр - лучшее, что было и будет в его жизни. Её смерть выбила почву из-под ног, заставила упасть на колени, болотистая жижа тоски лишь слегка запятнала руки. А сейчас, кажется, всё станет совсем плохо. Он уже по шею во всём этом. Нужно жадно глотать воздух, пока ещё возможно. Всего один вечер. Вот они, улыбающиеся, стоят на пороге, а через пару часов: "Сэр, машина Вашего отца найдена на юго-западном шоссе. Мне очень жаль - выживших нет".
Гриф шумно выдохнул носом воздух, ослабил галстучную петлю ещё сильнее, но, даже разденься он догола, это не помогло бы избавиться от камня, которым придавили грудь. Когда он последний раз спал? Когда последний раз ел? Что вообще происходит?
Всё проходит. В это нужно лишь поверить. Однажды он уже услышал ужасную весть о гибели Клэр. В ту ночь лишь присутствие отца и верного друга - Ворона - спасли его от непоправимых вещей. Что делать сейчас - Гриф не имел ни малейшего представления. Алкоголь кружил голову, никоим образом не успокаивая разбушевавшиеся мысли.
Сапсан. Пожалуй, он догадывался, что она вернётся. Неизвестно, какой благодетель отослал её письмо, но сестра здесь, а как на это реагировать - одному Богу ведомо. Он хотел бы чувствовать хоть какое-то облегчение, но присутствие девушки скорее порождало ряд вопросов и ставило в тупик всякий раз, когда Гриф пытался заглянуть вперёд.
-Все ушли, - дверь в кабинет тихо приоткрылась, пропуская внутрь измученного Ворона. Друг явно еле держался на ногах, и Гриф отчётливо видел каких сил ему стоит изображать из себя стойкого солдатика.
-Спасибо.
-Тебе нужно лечь.
-Я в порядке. Посижу ещё немного и лягу.
-Гриф, уже шесть утра. Ты глушишь вторую бутылку виски в гордом одиночестве, это без учёта тех бокалов шампанского, что уже бурлят в тебе. Хватит, иди в постель.
-Я в порядке.
Ворон лишь закатил глаза и нервно передёрнул плечами - спорить было бесполезно. Они все сейчас работали на каком-то загадочном запасе дополнительной энергии. Гибель главаря ударила по каждому сердцу, но какого было сейчас его собственным детям - Ворон представить не мог. Гриф будто бы глубже спрятался в свою раковину, выпустив наружу длинные иглы.
-Ты знал, что Сапсан вернётся? - осторожно поинтересовался друг.
-Даже предположить не мог, - глухо отозвался собеседник. - Понятия не имею, кто сообщил ей.
-Мне показалось, вы совершенно не ладите.
-Я не могу избавиться от ощущения, что за прошедшее время она стала мне чужой.
-Она твоя сестра. Нужно хотя бы попытаться восстановить прежние отношения.
-Я сомневаюсь, что она вообще здесь останется, - Гриф хрипло рассмеялся и потянулся за новой порцией виски, однако многозначительный взгляд Ворона подсказал ему, что делать этого не стоит.
-Не думаю, что она вообще бы приехала, если бы стремилась скорее расстаться с этим домом, - высказался он, переставляя массивный хрустальный графин подальше от друга.
-Ты видел этот задранный до небес нос?
-Ты совершенно не помнишь своей сестры? - усмехнулся Ворон. - Она никогда не признает поражения. Это обычная защитная реакция в духе Сапсан. Всё, что вам нужно - диалог. Неужели в сложившихся обстоятельствах ты позволишь судьбе раскидать остатки твоей семьи по всему миру? Я всегда буду с тобой. Но она - она твоя кровь.
-Мне кажется, я просто боюсь говорить с ней, - признался Гриф, уставившись на кусочки льда, медленно тающие в бокале. - Боюсь того, что мы можем друг другу сказать. Боюсь заглядывать в будущее, боюсь строить планы. И потом, когда она была далеко - на мне не было никакой дополнительной ответственности.
-Когда она была далеко - у тебя не было никого, кто знал бы тебя также хорошо, как твои родители. Полно, Гриф. Это не тот человек, присутствия которого стоит опасаться.
Ворон потрепал друга по плечу, затем мягко, но настойчиво забрал из его длинных пальцев согретый теплом ладоней бокал, отставил его в сторону и, поддерживая теряющее равновесие тело, сопроводил его к дивану.
-Ты сможешь дойти до спальни или оставить тебя здесь?
-Здесь, - устало выдохнул друг, отворачиваясь к обитой кожей спинке.
-Спи, - Ворон укрыл его пиджаком и тихо покинул кабинет.
Главная лестница была залита утренним солнечным светом. В лучах, пробивающихся сквозь высокие окна, мелкими блёстками клубилась пыль. Подъездная дорожка у фасада, наконец, опустела. Где-то в столовой и зале слуги разбирали мусор и грязную посуду - в воздухе изредка раздавался звон стекла и шуршание метёлок по паркету. Ворон на несколько секунд замер на верхней ступеньке, наслаждаясь звуками, такого привычного домашнего уюта. Если закрыть глаза и вычеркнуть из памяти последние события - можно представить, словно всего пару часов назад закончился важный приём или бал. Орлан пожелал гостям приятных снов и, подхватив под руку прекрасную жену, отправился наверх. А Ворон, привыкший ложиться позже всех, впитывает в себя окружающий мир, внезапно потерявший свой напускной лоск, и снова ставший самым обычным, миром его детства, миром его спокойствия и защищённости.
Он открыл глаза, и на миг из тёмно-вишнёвых, они стали ярко-бордовыми, поймав солнечного зайчика. Всего на один миг всё здесь было как прежде: без ссор, смертей и горя. А потом страница перевернулась, возвращая юношу в реальность, напоминая ему о том, что закончился не бал, а похороны, и что никогда больше он не услышит голоса главаря, одним своим тембром вселяющего в души уверенность в завтрашнем дне.