Аннотация: Их у меня теперь двое. Двое... теней? Так, наверное, лучше назвать. Потому что слово "призрак" не подходит ни одному из них - ни тому, который мертв, ни тому, который жив...
Их у меня теперь двое. Двое... теней? Так, наверное, лучше назвать. Потому что слово "призрак" не подходит ни одному из них - ни тому, который мертв, потому что ну не может Ульрих, веселый, с солнечными глазами Ульрих, иметь хоть какое-то отношение к миру мертвых созданий, ни тому, который жив - хотя он-то как раз напоминает мне призрака, но... Но звать живого названием, относящимся только к умершим - я слишком суеверна и стараюсь не упоминать всуе Вечную леди. Так что пусть будут "тени". Хотя... Хотя какая из Ульриха тень? К нему вообще плохо приложимы подобные понятия. Ко второму - без проблем, та еще тень, в черной одежде и с черными глазами. Черный человек из моей жизни. Факт в том, что их теперь у меня двое. Раньше было по-другому.
Раньше... Раньше человек с белыми глазами сказал мне:
- Представь, где стоят твои друзья и где враги, и скажи мне.
Это был очередной психотерапевтический сеанс, и я представляла. Ульрих за спиной, Серж где-то там за плечом, рядом, далеко за спиной сестра, Черный человек выглядывает из-за левого плеча. Где-то по бокам все остальные - друзья и приятели - не "свои", но - те, с которыми я имею дружественные, дружеские, либо же приятельские отношения. Их там конечно совсем немного. Остальных - просто нет. Как нет и врагов. Врагов у меня действительно нет. Когда-то я могла назвать врагом товарища Ч, но... Но столько воды утекло с тех пор, и я, наверное, в чем-то ему благодарна - я тогда держалась хоть сколько-то на ненависти к нему. А потом пришло время, когда я стала понимать, что "нет постоянных врагов - есть лишь постоянные интересы". Одним словом - союзники и противники, и не надо удивляться, если одни сменят вдруг других. Враг - слишком личное слово, слишком личная связь. Незачем. Друзья... Друзья были - я не политик, в конце концов, чтобы продолжать цитату про постоянных врагов фразой про то, что "нет и постоянных друзей". Я совсем не политик. Друзей, правда, мало. Ульрих, Серж. Оба - за спиной. Если что - есть куда падать. С Сержем, правда, стали отдаляться в последнее время, но... Но - Серж он всегда таким был - погруженным в работу. Ну и Черный человек - не друг, не враг, а так... Призрак моей странной жизни.
Сейчас я вспоминаю это "представь, где стоят твои друзья и где враги", на секунду закрываю глаза. Мир впереди пуст, как и всегда, лишь огненная дорога вьется впереди. За спиной - Ульрих - теплый, яркий, обычный, руки на моих плечах. Ульрих, мне так тебя не хватает... Но он стоит за спиной и, слава Богу, что он там стоит. Он столько раз отводил от меня смерть и приводил ко мне жизнь - где ж ему еще быть? Мне только не хватает звонков и объятий, привычного "целую, обнимаю" в трубку, привычного "приве-ет", именно так, растягивая второй слог. Мне не хватает его улыбки.
За спиной Ульрих - и больше никого.
Серж... С Сержем всё закончилось, кажется, на той его фразе:
- Вы с ним как мы с тобой? - речь шла об Ульрихе, похороны были завтра и Серж спрашивал, спала ли я и с ним. Без моего ответа продолжает:
- Если "да", то к жене его, наверное, не стоит подходить, побудь с коллегами... - Серж говорит что-то еще, смотрит на меня своими выцветшими голубыми глазами, и я понимаю, что это - всё. Потому что для меня нет никакой разницы - кто с кем спал и когда - для меня "свои" - всегда полностью "свои" и их семьи для меня столь же дорогие мне люди, оказать помощь которым - естественно как дышать. Вне зависимости... от всего. Потому что - ну, если Ульрих их любил - как я могу им не помочь? Если кого-то любит Серж - неужели откажу я им в помощи в трудный момент? И я как-то по наивности своей думала, что Серж это понимает. И это - всё. Маленькая трещинка в отношениях. В народе говорят - "кошка пробежала". Вроде всё тоже, но... Но я больше никогда не почувствую Сержа за моей спиной. Не почувствую, что меня поймают, если буду падать. И даже рассчитывать на это не буду. Сержа нет в моей картине мира - он, конечно, есть где-то там, и может даже позвонит, и дай Бог ему всего... Но я понимаю, что между нами закончились "свои". Сестра - тоже где-то там. С ней всё хорошо, мы близки - просто она не та, кого можно поставить за спину. Потому что я вижу, что ее хрупкие плечи и так слишком гнуться под тяжестью семейных забот. Из-за левого плеча выглядывает Черный человек. Он почти призрак, он полупрозрачен, но - там где никого кроме Ульриха не осталось - он всё еще есть. Вроде как есть. Но... Если бы я только не знала, насколько ему всё равно. Если бы только... Но ему всё равно и я беру ластик и стираю призрак Черного человека, как неудачный карандашный набросок. Пространство мигает, становясь то черным, то ярко-белым, завивается в петли огненная дорога впереди, Ульрих стоит у меня за спиной. А мне хочется, так хочется, чтоб Черный человек тряс меня за плечи, лишь бы я всё-таки очнулась. Лишь бы разбудить, привести в чувство, напомнить, что в мире есть что-то еще и кто-то еще. Не будет, знаю. Он всё еще выглядывает из-за левого плеча, полупрозрачный, как неудачный карандашный набросок, сколько я его не стираю.
Их у меня теперь всего двое и одного, кажется, нет. И это я не об Ульрихе. И всплывает старая присказка:
- Тебя нет. И меня нет. Я только мерещусь этому миру.