Ганова Алиса : другие произведения.

Ведьмина печать. Ловушка для оборотня

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Оценка: 7.28*5  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Наскучили унылые будни и вечно храпящий муж под боком? Хотите перемен и ярких впечатлений? Осторожно с желаниями, они могут совпасть с планами иномирской ведьмы! Она исполнит ваши чаяния, выберет вам пару, и отказ не принимается. Кто он? Кого присудила судьба-злодейка? Оказалось, вы - мечта оборотня-изгнанника и вынуждены следовать за ним по всей империи, чтобы получить свободу, но платой станет его рабство. Дерзайте!
   Глава 1
  
  Сквозь дождевую пелену и туман, кисейными клубами застилавший раскисшую грязь, не видно пальцев вытянутой руки.
  
  Куда бежать, я даже не представляла, а подумать, собраться с мыслями не давал цепенящий ужас. За спиной хрустнула ветка, и послышалось громкое сопение.
  
  "Почти догнал! Скорее!" - но усталое тело не слушались, а ноги то и дело увязали в чавкающей, жадной жиже, замедлявшей и без того нерасторопный бег. Я задыхалась от спешки, удушливой тропической духоты и паники.
  
  В сумраке ветви нещадно стегали по лицу, царапали кожу, рвали подол, но страх притуплял боль. Увернувшись от толстого сука, не заметила кочку и, споткнувшись, упала. Но, даже барахтаясь в грязи, я ползла.
  
  Настойчивый, тяжелый запах настиг первым, а потом выскользнувшая из-за плеча тень заслонила скудный лунный свет.
  
  "Поздно!"
  
  Тень двинулась ко мне. Я дернулась, чем вызвала лишь злую ухмылку. Тяжелый сапог больно опустился на спину и начал давить, вдавливая в грязь до хрипоты, до потемнения в глазах, но решив, что это слишком просто, убрал ногу, схватил за босую, покрытую ссадинами и грязью лодыжку и потащил обратно.
  
  Я надеялась, что убежала достаточно далеко, а оказалось, заплутала и ходила кругами.
  
  Однако его ярость было так сильна, что он остановился на полпути и замахнулся...
  
  "Нет!" - от испуга я зажмурилась.
  
  Он с острасткой дернул за волосы и потянул вверх, заставляя покорно встать на носочки и вытянуться стрункой.
  
  "Грязная тварь!" - жестко произнесли губы.
  
  Мгновение, еще пощечина, и я падаю, а он наваливается большим, тяжелым телом. Жадно, с нетерпением шарит руками по мне, срывает остатки перепачканных лохмотьев, безжалостно царапает кожу на спине и бедрах.
  
  Я пытаюсь вырваться, уползти, но он накручивает мои волосы на ладонь, задирает голову и упирается внушительным, горячим членом в мои ягодицы.
  
  Домогательства все настойчивее и грубее. Исступление захватывает его, и он злится, что я все еще пытаюсь сопротивляться.
  
  - Нет! Нет! - всхлипывая, шепчу я, ощущая, как мужская плоть нагло, бесцеремонно преодолевает преграды и проникает ближе к лону. - Нет!
  
  Я не хочу, но от того, как сильно его захватывает желание, сбивается от похоти дыхание, злорадно подмечаю:
  
  "Ты хочешь меня! Я будоражу твою кровь, заставляя ее кипеть!" - и меня охватывает мстительная радость и восторг.
  
  Он громко дышит в ухо, проводит влажным языком по мочке, шее, и меня охватывает волна сладкой истомы. Затем кусает за плечо, нетерпеливо сжимает ягодицы и, не желая более сдерживаться, грубо разводит мои ноги. Я нехотя уступаю.
  
  В животе разгорается жар. Едва сдерживаюсь, когда его сильные пальцы коснулись моих бедер, огладили живот, спустились ниже. Я жажду скорее принять его возбужденную плоть, которой он нетерпеливо вжимается в меня.
  
  "Ну, же!"
  
  Сначала один его палец проникает в разгоряченное, сокровенное место, и я подаюсь ему на встречу. Затем два пальца, и я нетерпеливо начинаю двигаться, стоном давая понять, что не хочу больше ждать. И тогда он одним рывком вторгается в меня, но я не успеваю ощутить грубого, почти животного толчка, из-за резкого удара...
  
  - Бля...! - Анка проснулась злая, как ведьма. Неудовлетворенная ведьма. Влажная ладонь Сергея спросонья легла на лицо. Она-то и разбудила, лишив радости даже во сне.
  
  - Сволочь! - задыхаясь от ярости, выдавила Юлиана и, откинув одеяло, вскочила с кровать. - Ни наяву, ни во сне. Ни себе, ни людям!
  
  На полночной пустой кухне сделала кофе, добавила коньяка, глотнула. Немного отпустило, но все равно - настроение было не то.
  
   "А ведь раньше такой не была!" - с грустью подумала она, и от осознания, до чего докатилась, захотелось плакать.
  
  Выпив чашку крепкого кофе, две рюмки коньяка и, заев все это горьким шоколадом, пирожным и еще по мелочи, вернулась в спальню.
  
  Муж храпел, раскинув руки, на широкой кровати. Обрюзгший, с животом, старше почти на двадцать лет...
  
  Достала из шкафа гостевое одеяло, закуталась в него плотнее, как в кокон, повернулась к супругу спиной и попыталась заснуть. Но от расстройства и обиды сон не шел, зато нахлынули воспоминания, как ее угораздило выйти замуж за Сергея Львовича Хованского.
  
  Как? А вот так! Юная, хорошенькая студентка столичного вуза не устояла перед ухаживаниями не молодого, но солидного преподавателя. Вялые отношения длились долго, потому что Юлиана не особенно-то и горела желанием иметь великовозрастного поклонника, потому как не была обделена вниманием ровесников, однако благосклонно принимала цветы и подарки, которыми ее щедро одаривал Сергей Львович. Но по глупости наделав долгов из-за несчастной любви (и совсем не к Хованскому), вынуждена была пойти на поклон и мило улыбаться декану. Да-да, своему будущему мужу. Благодаря его помощь, проблемы быстро разрешились. Отношения завертелись, закружились, и Анка быстро привыкла к заботе и трепетному отношению, но одного не смогла предусмотреть - сниженного либидо супруга.
  
  - Зато, Анечка, не кобель! - утешала мама, но ей от этого было не легче.
  
  Это только после свадьбы, когда муж начал все чаще ссылаться на усталость, головную боль и всевозможные мелочи и отлынивать от супружеского долга, она стала догадываться, что дело не чисто. А случайно найдя в дальнем углу блистер Импазы, убедилась окончательно, что отныне поститься придется всю жизнь. И это ей - любительнице страстного секса, предпочитавшей большой размер!
  
  Как ни странно, но мама была против развода.
  
  - Анечка, потерпи! Зато он заботливый, состоятельный и любящий!
  
  - Ну, мам! Я не могу так жить!
  
  - Нечего от распущенности беситься! Валерьяночки попей. Где еще такого мужа найдешь? Вот родится ребеночек, лучше два, а с нынешней медициной проблем не будет, потом и подумаешь. Может, и не до того тебе станет.
  
  Оставшись без поддержки родных, Анка призадумалась, а затем спокойная, почти беззаботная жизнь в достатке быстро смела остатки сопротивления.
  
  Надо сказать, что из-за изъяна муж отличался повышенной ревнивостью, поэтому о компенсации на стороне речи не могло идти, да и воспитана она так была, что адюльтер в принципе был неприемлем. Вот и оставалось, как пить успокоительное, заедать тоску сладким и жаловаться подругам, у которых хоть и был достаток скромнее, зато интимная жизнь проходила не в пример веселее, разнообразнее и чаще.
  
  - Анька, ну ты и отъелась, прям модель сайз плюс! - укусила Ленка.
  
  - У меня жизнь сладкая, не завидуй, - огрызалась она, понимая, что заедая сладким неудовлетворение, счастливее не становится.
  
  - Оно и видно. Лицо-то у тебя постное! Слушай, если так невмоготу, ушла бы, пока молодая и детей нет.
  
  - Я к спокойствию привыкла, достатку. А другой еще, возможно, гулять будет, - пожимала она в ответ плечами.
  
  - Ну, как знаешь, - отступала подруга. - Но, честно, я не смогла бы так жить!
  
  - Вот и мне тяжко. Еще мама давит. Да и страшно, каким второй муж будет?
  
  - Слушай, Ань, у меня знакомая гадалка есть. Бухает правда, но когда трезва, вот как гадает! - подруга вытянула большой палец. - Мне все рассказала!
  
  - Ой, ну давай уж адрес, как-нибудь загляну.
  
  - Только ехать надо в пригород. Твой-то пустит?
  
  - С мамой поеду.
  
  - Тебе двадцать восемь, и то мужа слушаешься, то маму!
  
  - А тебе двадцать семь, ты вольная птица, но пашешь, как вол!
  
  - Ну, да, иной раз доползу до дома, сил нет. После такого готова на все, лишь бы отдохнуть и дух перевести, - неожиданно призналась Ленка.
  
  - Ладно, не хандри, прорвемся!
  
  Посидев еще немного, Анка допила чай, созвонилась с мужем и сбежала, забыв листок с адресом на Ленкиной тумбочке.
  
  
  В смурую погоду настроение портилось, и Юлиана начинала хандрить. Но на улице оказалось не так уж и плохо. Чтобы развеяться, решилась пройтись, благо, что до дома было недалеко.
  
  Уже стемнело, зажглись фонари, кружил снег.
  
   Размышляя о своем, дошла до магазинчика, купила любимые конфеты и, предвкушая, как будет с ними пить горячий кофе, свернула в арку.
  
  Гулкий стук каблуков по влажному бетону показался ей необычайно громким, чеканным. Словно опомнившись, Юлиана вынырнула из раздумий и оглянулась по сторонам.
  
  Стены подъездной арки из-за причудливой игры света и теней выглядели необычно, будто подсвеченные разноцветными гирляндами, хотя радом не было ни яркой вывески, ни ламп. Удивившись такому явлению, она обернулась.
  
  В пелене снега, огораживающей ее от улицы, была только она одна. Страшно не было, лишь странное ощущение безмятежности и ожидания чуда, как в детстве, когда падал первый снег.
  
  Налюбовавшись кружащими и переливающимся на свету снежинками, необычным природным эффектом, развернулась и пошла дальше, к яркому свету от светившего фонаря у подъезда.
  
  Но уже через несколько шагов поняла, что-то не то. Арка стала длиннее и будто бы уже!
  
  Замеревшая от дурного предчувствия Анка дернулась было бежать обратно, но порыв резкого ветра грубо подтолкнул в спину, и стало совсем страшно! Заголосив от страха, она побежала к свету, а когда выскользнула на улицу, поняла, что находится не у дома, а в каком-то невообразимом, фантастическом пролеске.
  
  Высоченные иссиня-черные стволы, подобные бамбуку, покрытые сиренево-лиловыми листьями, смыкались над головой. Чудные деревья были настолько высокими, что Юлиана почувствовала себя козявкой-букашкой, прячущейся в желтовато-зеленой траве. Странное скрежетание, шорохи, громкое шуршание раздавалось вокруг, поражая еще больше, не говоря уже о резком запахе прелой листвы. Вид был настолько необычным, что поверить в его существование было просто невозможно.
  
  - Мама! - ошалевшая Анка машинально прижала к груди упаковку с конфетами. Чтобы не упасть, опустилась на землю, которая оказалась теплой, и подняла голову. В небе садилось совершенно белое солнце в розово-молочные облака.
  
  - Есть кто?! - шепотом позвала она, превозмогая страх. Но никто не откликнулся.
  
  Юлиана до последнего надеясь, что сейчас или вот сейчас откроет глаза и окажется у своего подъезда, но, как ни хлопала ресницами, галлюцинация не исчезала.
  
  - Отравилась! - решила она, ощупывая горячий лоб. Полушубок был давно расстегнут, но скидывать не стала, так как в нем чувствовала себя более защищенной.
  
  Непривычно огромное солнце опускалось все ниже, и пролесок начал утопать в сизом полумраке. Появилась назойливая мошкара, зудевшая у уха и так и норовившая вкусить ее крови, но она все еще упрямо надеялась, что сон вот-вот закончится, и мираж развеется, но стемнело, живот начал бурчать от голода, а видение не исчезало.
  
  Бамбуковая чаща казалась на первый взгляд непроходимой, но хорошо оглядевшись еще при свете дня, Юлиана заметила едва заметную тропинку.
  
  Идти в неизвестность было страшно, но и оставаться на месте тоже, потому что с наступлением сумерек лес ожил и заговорил пугающими голосами голодных животных, которые ей мерещились под каждым кустом.
  
  Передвигалась осторожно, прислушиваясь к каждому шороху поблизости, и когда услышала, что совсем рядом кто-то поет, несказанно обрадовалась. Сердце забилось от тревоги, но выбора не было, и она бросилась на голос, который то удалялся, то приближался. Крикнуть и прилечь внимание, не зная, кто рядом, Анка побоялась, потому старалась двигаться бесшумно, чтобы в случае опасности остаться незамеченной.
  
  Но торопясь, заплутала. И когда уже отчаялась отыскать человека, неожиданно после резкого поворота выскочила на дорогу, преградила путь мужчине, тащившему корзину.
  
  - Здравствуйте! - выпалила испуганная Юлиана, застывшему на месте путнику. - Простите, что напугала, а где люди?
  
  Человек молчал.
  
  - Или город?
  
  Он продолжал стоять, как истукан и молчать.
  
  - Простите? - Анка осторожно помахала рукой перед его носом, и вот тогда он заорал, да так громко и внезапно, что напугал ее по полусмерти. Бросив корзину, человек побежал, а Анка побежала за ним, потому что иного пути все равно не было. Да и объясниться надо бы.
  
  - Подождите! Я потерялась! Куда мне идти?!
  
  Бежать на каблуках по рыхлой дороге было ужасно неудобно, поэтому беглец быстро оторвался, но как только понял, что пусть и медленно, но преследовательница следует по его пути, сошел с дороги и прыгнул в канавку с водой.
  
  - Оторожиа кругаоди! - орал ненормальный, убегая, но как не хотелось Юлиане догнать, она не решилась сигануть за ним в мутную воду.
  
  
  
   Глава 2
  
  
  Асаар спешил скорее унести ноги на окраину империи, чтобы затеряться в глуши дикого, неприветливого края провинции Ат и пересидеть охоту на ведьм. Хоть он и не ведьмак, но один из их хищных созданий, которых люди боялись и стремились извести.
  
  Смутное время - пора горестей, и началась она с кончины императора Ота, когда императрица Сарна узурпировала власть и передала своему Брату - одному из жрецов - отступников от магии, призывавшему истребить таких, как Сар. Лишь покровительство императрицы помогло ему покинуть город и скрыться.
  
  Он слышал, что, кроме Великой Атины, никто не мог создавать людей подобных ему. Только первородная ведьма умерла задолго до его рождения, поэтому вопрос о появлении на свет оставался без ответа. А еще он не мог понять, почему создательница не сотворила ему пару, заставив мыкаться по империи в поисках избранницы.
  
  Но кто бы его не создал, тот человек обладал отменным чувством юмора и жестокостью, потому что Сар был высок, хорош, невероятно силен, умен, проницателен и огромен во всем. Даже опытные развратницы боялись Сара, обладавшего не только убийственными кулаками, зубами, когтями, но и таким же членом. А он был молод и полон здорового желания, которое неимоверными усилиями приходилось сдерживать.
  
  Императрица Сарна позволяла искать жертв в темницах и ямах. Выбирать приходилось из отребьев, но это позволяло держать себя в руках и в рамках закона. Теперь же, лишенный этой возможности, он уже долгое время воздерживался.
  
  "Разве это жизнь, иметь большой ключ и не находить подходящего замка?" - расстраивался Сар. Стоило перекинуться, животная сущность проявляла себя неистово и требовала учитывать ее желания, но женщины отталкивали его. Только тетушка Оули из дома Алых Ведьм, имевшая некоторую силу, понимала его страдания, но и она не могла помочь. Секрет создания оборотней Великая Атина унесла с собой. Многие пытались разгадать тайну, однако из-под их рук выходили лишь глупые уродливые полузвери, отказывавшиеся подчиняться, часто сбегавшие от хозяев, а потом охотившиеся на людей. За это жители империи и ненавидели все колдовское.
  
  Асаар был единственным в своем роде. С рождения жил среди людей и считал себя человеком, потому и пытался найти в пару человеческую женщину, однако они были хрупки, болезненны и не под его размер.
  
  Он слышал, что где-то на горе Оха живет племя, где женщины рослы и выносливы, вот только одна беда - где эта гора находится, никто не мог подсказать.
  
  ***
  
  Утомленный Сар уже давно находился в пути. Закладывал ложные крюки, петлял, сворачивал на людных перекрестках в противоположную от конечной цели сторону... - одним словом, делал всевозможное, чтобы найти его было сложнее.
  
  Большую часть почти бесконечной дороги проделал верхом, но много и на своих ногах, поэтому одежда нуждалась в починке, а сам он в выпивке и крепком сне. Его непривередливый желудок мог справиться почти с любой едой, даже сырой, но за долгую дорогу Сар соскучился по горячей трапезе, поэтому, увидев придорожный деревенский трактир, обрадовался.
  
  Низкий, вытянутый дом с соломенной крышей, вросший в землю, стоял на краю поселения, у реки и весь пропах рыбой. Из лога ветер доносил настойчивый смрад тухлых потрохов и смешивал с ароматом свежих лепешек, жаркого, вина и дыма. Отдав поводья марияка худосочному мальчишке, натянул капюшон на глаза и, спустившись по ступеням, вошел в зал.
  
  Внутри сразу же стало тихо. Смолкли болтовня, смех, люди оборачивались на него, прикидывая, чего от громилы ожидать.
  
  Асаар презрительно скривил губы. Как бы не хорохорились местные разбойники, он им не по зубам. Подошел к одному из пустых столов и сел на лавку, жалобно заскрипевшую под его весом. Из-за замызганного занавеса показалась лысая голова трактирщика.
  
  - Мяса, рыбы, две лепешки, вина и воды, - сквозь зубы процедил он и бросил на стол монету.
  
  Ее звона оказалось достаточно, чтобы юркий мужичок угодливо заулыбался и поспешил исполнить заказ. Время от времени его ушлые глазки скользили по гостю, пытаясь решить, можно ли схитрить? Но задержав взгляд на кулаках посетителя, сглотнул слюну и передумал.
  
  Кислое вино и еду подали быстро. Жестковатое мясо для зубов, способных перегрызть толстые кости, показалось нежным. Сар спокойно, неспешно ел, не обращая ни на кого из присутствующих внимания, но неожиданно на улице раздались крики и в зал толпой ввалились крестьяне с дубинами и вилами наперевес.
  
  - Оборотень! Оборотень! - орали они не трезвыми, дурными голосами. Сар напрягся, раздумывая, как его опознали, но выдержка не позволила дернуться. При любом исходе, он мог постоять за себя, однако тогда поднимется шумиха, и долгое бегство окажется бесполезным.
  
  - В чаще оборотень!
  
  Беглец не поверил ушам. После начала охоты на ведьм, шанс встретить колдуний и их творения стал ничтожен, поэтому крики удивили его.
  
  - Где? - рявкнул он, разозленный дурацкой ситуацией. Уж он-то знал, что оборотни редкость.
  
  - В лесу! У пристани! Уан видел! Огромный черный оборотень выскочил на него из кустов, размахивал окровавленной лапой и пытался схватить!
  
  - Хотел бы схватить, враль Уан не убежал бы, - злорадно усмехнулся истинный обротень.
  
  - Не веришь, вот и сиди, а мы на поиски! Староста пять полновесных монет за поимку обещал. Имперских!
  
  В зале раздался громкий гомон. Соблазненные щедрой наградой несколько человек вскочили с мест и устремились на улицу. За ними, подгоняемые жадностью, выбежали остальные. В полупустой таверне стало тихо.
  
  Асаар раздраженно отбросил кусок мяса. Хоть и устал, но пять имперских монет лишними не будут.
  
  - Вернусь позже! - пробухтел он раздраженному трактирщику, подсчитывавшему убытки, и вышел на улицу.
  
  Народ метался по деревне, сбиваясь в кучи и заранее договариваясь о дележе еще не полученных денег. Он же ни в ком не нуждался, потому, не теряя времени, в одиночку двинулся к лесу.
  
  - Эй, смельчак, не переоцени себя! - бросил кто-то в спину, но не дождался ответа.
  
  ***
  
  Сумрак не был помехой. Сар не знал местность, но ориентируясь только на запах, быстро вышел к реке, а там его чуткий нос уловил странный, чужеродный дух.
  
  "Оборотень с навязчивым душком? - удивился он. - Вряд ли!"
  
  Однако крался осторожно, сжимая в руке короткий бебут. И чем ближе подходил, тем больше убеждался, что чудной зверь - ведьмино творение, потому что от него исходило неестественно резкое благоухание и невообразимый, странный клекот.
  
  Асаар крепче сжал сталь и вышел из укрытия.
  
  Нечто в черной шерсти сидело к нему спиной, смотрело речку и даже не заметило его появления, но обвисшие лопоухие уши на макушке существа намекали на его благодушное настроение.
  
  - Обернись, - наконец не выдержал он и обратился к чудовищу, которое так и не почувствовало его запаха.
  
  Существо испуганно дернулось и начало медленно поворачиваться. Медленно-медленно. Однако когда Сар рассмотрел профиль, сердце его предательски екнуло, потому что это была молодая женщина, которая увидев его, едва удержалась от крика.
  
  Несмотря на черный мех, ее лицо было белым, приятным, но не похожим на местных крестьянок. Очень высокая, рослая, ладная. Даже ее руки с когтями отличались изящностью.
  
  Асаар облизнул край губ.
  
  "Кто бы ты ни была, моя!" - решил он и сделал к ней острожный, медленный шаг.
  
  - Я-я потерялась! - прошептала женщина низким, но приятным голосом и встала с земли. Тогда Сар и разглядел, что она одета в странную меховую накидку из неизвестного ему зверя, а уши пришиты к капюшону.
  
  - Сбрось шкуру! - приказал он.
  
  - Мошкара заест.
  
  - Сбрось, - прошипел он, поражаясь, какой нужно быть идиоткой, чтобы расхаживать при крестьянах в шкуре. Но когда незнакомка стянула накидку, ему стало не до ее умственных способностей, потому что женственная фигура, большая грудь, покачивающаяся при каждом глубоком вздохе, округлые бедра завладели всем его вниманием.
  
  - Подойди! - приказал он.
  
  - З-зачем? - запаниковала она.
  
  - Или я, или крестьяне с дубинами. Они уже рядом.
  
  - С дубинами?! - вздрогнула незнакомка. - Но я ничего не сделала!
  
  - Им без разницы, - отрезал Сар, наблюдая, как дурочка стоит на месте, разинув рот. Терпение закончилось, и он приблизился сам. Обойдя по кругу, остался доволен. Женщина ему понравилась.
  
  - Пошли!
  
  - Куда?! - в ее глазах читался страх, но Асаар уже знал, что хочет в благодарность за спасение.
  
  - Быстрее! - потянул за руку, и она упала на колени. И только тогда заметил ее необычную обувь.
  
  "В такой не убежать", - вздохнул он и, взвалив пышную женщину на плечо, потащил подальше от рыскающих по чаще крестьян.
  
  Резкий запах черной шкуры перебивал нюх, поэтому по дороге сорвал накидку и запихнул в подвернувшуюся яму.
  
  - Нет! - заверещала ноша, но он не обращал внимания.
  
  Остановился, лишь когда посчитал, что достаточно оторвался от преследователей. К тому времени его одежда вымокла от проступившего пота, а ноги тряслись, но не от усталости, а от желания и предвкушения. Пока нес, успел облапить ее бедра, ноги, даже зад, обтянутый лишь чудными штанами, не скрывающей от взора округлые формы.
  
  Сар смотрел на нее, не скрывая желания.
  
  - Я, наверно, сплю, - тихо прошептала незнакомка. - Точно сплю.
  
  Она растерянно продолжала бубнить, пока не заметила, как он на нее смотрит. А когда поняла, чего от нее хочет, смущенно ойкнула и облизала губы.
  
  - Пить хочешь? - спросил Сар и, не дожидаясь ответа, протянул кожаную флягу.
  
  Она кивнула. Пила жадно, и при каждом глотке ее грудь вздымалась. Мутным взглядом Асаар скользил по ее роскошному, сильному телу и уже знал, что не откажется.
  
   "Она подойдет мне! - кивнул в такт своим мыслям. - Как раз по мне!"
  
  Когда протянула руку, возвращая флягу, спросил:
  
  - Как твое имя?
  
  - Юлиана. Ана. Анка.
  
  Он прежде не слышал такого имени, но это было и не важно.
  
  - Не кричи, - предупредил Сар, подходя ближе.
  
  Что ее ищут, и незнакомец не лжет, Юлиана убедилась сама. В темноте с высоты горы хорошо были видны метавшиеся в роще факелы, которыми крестьяне освещали путь. Это так испугало, что она не заметила, как мужчина скользнул к ней, накрыл рот ладонью и повалил наземь.
  
  Анка испуганно взвизгнула, попыталась вырваться, но распластанная животом на земле ничего не могла сделать. Незнакомец, навалившийся на нее, нетерпеливо шарил рукой по ее телу, возбужденно, часто дышал. От его желания, передавшегося ей, терпкого мужского запаха, неожиданно бросило в жар.
  
   Наглец был силен, широкоплеч, притягателен, как настоящий дикарь, и понравился ей с первого взгляда. Если бы он встретился Юлиане в жизни, она бы, наверно, первая начала соблазнять его, забыв о гордости и обручальном кольце.
  
  "Но это же сон! А во сне можно все!" - подумала она, распаленная жадными, нетерпеливыми прикосновениями мужских рук. Дикарь с шумом вдыхал ее запах, сжимал ягодицы, а она инстинктивно выгибалась в ответ. Измученная долгим воздержанием Анка так сильно, остервенело желала дикаря, как никого ранее. Его мускулистое красивое тело не портила даже мешковатая одежда и подобие юбки с многочисленными украшениями, свисавшими с пояса.
  
  Почувствовав, что незнакомка больше не сопротивляется, Асаар рывком перевернул ее на спину, сжал ладонью грудь и резко раздвинул ее ноги. Волны сладкой боли обжигали низ живота, толкали на грубость. Он едва сдерживался.
  
  Плотно облегавшая тело одежда женщины мешала, и Сар дернул за горловину. Рубаха с треском порвалась, обнажив прозрачное тончайшее кружево, едва скрывавшее большую, соблазнительную грудь. Он смотрел, как зачарованный, и не мог отвести глаз: податливое роскошное тело дурманило разум. Сорвав ткань, жадно приник к соску губами и чувствительно прикусил. Млея от его прикосновений, незнакомка подалась навстречу, закусила от желания губу, начала извиваться и стонать, желая, чтобы он скорее овладел ею. Сар вжался пахом в ее бедра и зашептал грубости на низком ахасском.
  
  Распаленный, он потерял остатки разума. Неудовлетворенный, изголодавшийся по самке самец одержал верх над человеческой сущностью. Не в силах более терпеть, подтянул ее бедра к своим, в волнении стянул штаны, обнажая соблазнительный белый живот, разведенные бедра. Аккуратный треугольник волос и запах чистого, здорового женского тела довел его до исступления. Он спешно стянул штаны с себя, освобождая внушительный член, и склонился над женщиной, водя крупной, влажной от желания головкой по ее разгоряченному лону, примериваясь. Однако внезапно на ее животе проступила яркая ведьмовская метка! Та же, что была в прошлый раз на записке, предлагавшей поступить на службу.
  
  - Нет! - заскулил Сар от обиды и досады. Это было слишком коварно и жестоко! Зов крови требовал войти в манившее лоно как можно глубже, до предела, утолить жажду, но овладеть незнакомкой - означало покуситься на чужую собственность и за посягательство расплатиться свободой.
  
  От злости он зарычал. Ярость толкала к безумству, но за короткий соблазн Асаар не готов был расплачиваться пожизненной кабалой. Он не хотел быть рабом.
  
  Навалившись на спутницу со злости всем весом, начал помогать себе рукой. Рядом с изнемогающей от желания женщиной, подходящей ему во всем - это было безжалостное издевательство, но он слишком любил свободу и чувствовал опасность.
  
  Доведя себя до пика, захрипел от удовольствия, забрызгал ее живот молочной влагой, а потом обессилено прижался к ней, затихшей под ним.
  
  Отдышавшись, медленно встал, поправил одежду и процедил:
  
  - Там дальше деревня. В ней староста. Спустишься, попросишь работу.
  
  - А ты? Ты куда? - спросила она осторожно дрожащим голосом. Он не видел ее лица и не хотел. Сар желал скорее избавиться от нее, опасаясь, что не сдержится.
  
  - Дальше, в путь. Извини, но ты не понравилась мне. Прощай.
  
  Анка от обиды и оскорбления потеряла дар речи. Так ее еще никто не оскорблял. А когда пришла в себя, незнакомец был уже далеко.
  
  
   Глава 3
  
  
  Заплаканная Анка с опаской брела по ночной роще. Оставаться на месте и ждать рассвета боялась, ведь разозленные крестьяне шли по следам. Кроме того вокруг кричала, пищала и издавала всевозможные звуки голодная ночная живность, и воображение красочно рисовало свирепых тварей, таившихся под каждым кустом и желавших полакомиться ею. Но кроме испуга сердце терзала обида, нанесенная гадким дикарем. Мало того что утащил неизвестно куда, бросил на полпути, еще и оскорбил так, что она его вовек не забудет!
  
  - И приснился же, сволочь! - страдала Анка, придерживая разодранную кофточку на груди, но первые зародившиеся подозрения, что происходящее отнюдь не сон, с каждым часом все сильнее укреплялись. Покусанные мошкарой руки нестерпимо чесались, одежда по желанию не ставилась целой и сильно пахла спермой, а в волосах запутались веточки и листья, достававшиеся только с волосками...
  
  - А если это наяву, что делать? - остановилась, обернулась кругом и запуталась, в какую сторону шла. Несколько раз упала, запнувшись в темноте, потому колени, руки, локти покрывали ссадины. После того, как налетев на ствол, расшибла лоб, стала двигаться совсем медленно, вытянув одну руку вперед, другой прикрывая глаза.
  
  Стопы ныли от усталости, но идти босиком не отважилась, опасаясь змей, пауков, сороконожек. Если бы при ней осталась шуба, она, возможно, присела передохнуть, но негодяй ее выбросил. Было очень обидно. Еще Анка переживала, что в деревне ее примут за развратную девку и выгонят, ведь вид у нее не ахти, благодаря тому же засранцу.
  
  "Если бы получил свое, было бы еще обиднее, - утешала она себя. - Да и мало ли, чем веселье с ним аукнулось бы позже!"
  
   К тому времени, когда рассвело, она уже примирилась с подозрениями, что непривычный мир является в какой-то мере реальным, потому что усталость и голод были как настоящие. Конфеты давно переварились, и теперь живот настойчиво урчал, требуя подкинуть чего-нибудь еще.
  
  Она так измоталась и проголодалась, что, когда случайно наткнулась на тропинку, позабыв о страхе, из последних сил пошла вперед, надеясь на лучшее. Но чем шире и протоптаннее становилась дорожка, тем тревожнее билось сердце. От жалости к себе и досады слезы застилали глаза. Как назло, снова запнулась о разросшийся толстый корень. Прислонившись к ближайшему стволу, Анка съехала на землю и зарыдала.
  
  - Вот так огромина! - раздался над ухом высокий, удивленный голос. - Да в непотребстве! Напал кто?
  
  - Запнулась, упала, порвала, - сквозь слезы ответила Юлиана и уставилась на маленькую, сухонькую старушку, походившую скорее на девочку подростка, чем на женщину в возрасте. Странный широкий халат с запахом и миниатюрная яркая шапочка с лентами завязками окончательно сбили с толку.
  
  В ответ незнакомка возмущенно хмыкнула:
  
  - Ну, мужики! Безобразину снасильничать удумали!
  
  - Безобразина?!
  
  - С таким-то увечьем!
  
  - Где?! - Анка бросилась судорожно ощупывать лицо.
  
  - Увечье на пол лица, и то снасильничать удумали! Ой, что делается на свете!
  
  Не нащупав на лице ничего подозрительного, Юлиана немного успокоилась.
  
   "Похоже, тут все ненормальные".
  
  - Отсиживаться будешь иль поможешь? - старуха не сводила глаз. - За помощь еды дам.
  
  - А чем помочь? - Анка не доверяла незнакомке, но очень хотелось есть.
  
  - Корзину донеси.
  
  Преодолевая усталость, Юлиана встала, и оказалось, что худенькая, юркая женщина едва доходила ей до пояса, зато была такой языкастой. В незнакомке она не почувствовала ни капли сострадания, только безмерное любопытство и интерес.
  
  - Сколько прожила, великуши как ты не видала! - продолжала удивляться и одновременно причитать женщина.
  
  - А далеко нести? - вздохнула Анка. Ноша не была тяжелой, но злой язык и неуемное любопытство спутницы напрягали. Да и обжегшись на молоке, готова была дуть на воду, подозревая каждого в подвохе.
  
  - Не кричи, а то испугаюсь и умру от страха раньше, чем накормлю.
  
  - Простите, я сама испугалась.
  
  - Чудна ты, - пробубнила спутница. - И обувка твоя чудна. И чего на свете не увидишь!
  
  По петлявшей дорожке Юлиана тащила плетеную корзинку, наполненную чем-то душистым и вкусным.
  
  - А куда вы идете?
  
  - Родным еды несу, - рассмеялась женщина, - Не бойся, тебя не тронут. У нас в деревне невесты хороши, мужики на образин не зарятся! Твой-то заезжий был?!
  
  Анка тяжело вздохнула и ничего не ответила.
  
  - А еже ли чего, племяшу скажем. Он староста, приструнит. Поглазеют на шрамище да и успокоятся.
  
  Анка через силу сдерживалась, но внимательно слушала говорушку, болтавшую без умолку.
  
  - Где увечье получила? При пожарище? Давно ли? Не тужи, у нас кузнец есть, силен, как быкай, да угрюм. Может, тебе свезет...
  
  - Я замужем, - отрезала Юлиана, и женщина поперхнулась.
  
  - И где муж? - дрожащим от волнения голосом спросила она.
  
  - Не знаю.
  
  - Вот и помалкивай. Потужишь одна, потом замуж захочешь, а не возьмут.
  
  Юлиана, стиснув зубы, считала до ста...
  
  Но когда сквозь поредевшую рощу показалась речка, а затем послышались людские крики и гомон, Анке стало страшно.
  
  - Помалкивай. Сама все объясню! - велела женщина, спускаясь с пригорка к берегу, у которого стояли причаленные лодки, сохли развешенные сети и рыболовные снасти.
  
  Как только их увидели, люди на пристани оживились и побежали на встречу. Анка почувствовала себя огромной обезьяной среди полуросликов.
  
  - Теть Нарая, это кто?
  
  - Заблудшая путница. Ехала с родными, на них напали, а она сбежала. Вишь, ножищи какие!
  
  - Аха! А обувка-то какая! - раздались удивленные голоса. Люди галдели, смеялись, некоторые отступили подальше, опасаясь чужестранки.
  
  Большинство подбежавших были мужчины, которые, увидев высокую, статную женщину, в бесстыдно облегающей тело одежде, впились в нее десятками глаз, а некоторые даже попытались ущипнуть или прикоснуться, однако как только Юлиана шлепнула одного по руке и зверем оглядела остальных, зрители немного угомонились.
  
  - Злобная! - осажденный тощий молодчик, презрительно сплюнул.
  
  - Образина, огромина, еще и злобная! - поддержали в толпе.
  
  - Как раз пара для Валая! - Анка напряглась, особенно после того, как Нарая покраснела и попыталась быстро сменить тему разговора, но деревенский дурачок с худыми ногами в коротких грязных холщевых штанах не унимался. - Быстро с ней сладит!
  
  - Как увидела, сразу подумала! - натянуто улыбнулась тетка.
  
  - Манис, руки не распускай, Валай-то спросит! - раздался гогот.
  
  Анка чувствовала себя мерзко, но решила, что прежде чем грубить, следует присмотреться. Да и если не внушать подозрений, сбежать будет проще. Знать бы только, куда бежать!
  
  Стоя среди толпы галдевших недорослей, она отчетливо осознала, что прекрасно понимает местную речь. Особенно поразило, что ночной незнакомец говорил на другом языке, но она тоже понимала. А еще гнусные шутки о уродстве сбивали с толку, ведь Анка была уверена, что никакого безобразного изъяна у нее нет.
  
  "Так почему безобразина?" - недоумевала она. Коренастые жители деревни с карими глазками, курносыми носами, грубоватыми лицами, ничем особым от нее не отличались, если только ростом.
  
  - Жаль, с увечьем, но в темноте... - прошептал вкрадчиво другой прыщавый юноша.
  
  - Пшел вон! - рявкнула Анка. - Старосте скажу!
  
  Наглеца как ветром сдуло, но отбежав поодаль, он зачерпнул глины и бросил в нее, почти попав. Вокруг раздались довольные смешки, и она нутром почуяла, придется стоять за себя не на жизнь, отбиваясь от озабоченных извращенцев.
  
  Раздав еду, Нарая хитро подмигнула родным и поспешила обратно в деревню.
  
  - Торопись, - подгоняла женщина, - даже безобразина должна выглядеть мило, насколько это возможно.
  
  Просить второй раз не требовалось. Юлиана сама была рада скорее сбежать он наглых глаз, но когда скрылись за поворотом, прямо спросила:
  
  - А вам какой интерес?
  
  - Никакой! Пожалела несчастную! - с деланным возмущением воскликнула Нарая.
  
  - Вы много о Валае говорите. Он настолько отвратителен, что нет желающих пойти за него?
  
  После Анкиного вопроса путница долго откашливалась.
  
  - По себе судишь, в доброту людскую не веришь! - заголосила женщина. - Свяжись с неблагодарной, оскорблений за добрые дела наслушаешься!
  
  Юлиана нутром чувствовала подвох, а окончательно убедилась, подметив хитрые взгляды родни Нараи. Потому, как бы путница не возмущалась, не размахивала руками, изображая обиду, Анка не поддавалась. И подозрения, что та вцепилась в нее, как клещ, именно из-за кузнеца, который всем осточертел, только укреплялись.
  
  Поняв, что великуша отнюдь не дура, женщина зло прошипела:
  
  - Самая умная? То-то слыхали, верхонские оборотня ищут!
  
  - Из меня такой же оборотень, как из вас, - огрызнулась, но как можно спокойнее, Анка. - Так что там с Валаем?
  
  Они сверлили друг на друга взглядами, меряясь, кто первый даст слабину.
  
  - Вышвырнут из деревни, куда пойдешь? Пока по дороге брести будешь, неведомо, чем все обернется, а Валай, хоть и суров, в обиду не даст.
  
  - А если откажусь?
  
  - Откажешься? - Нарая самодовольно хмыкнула. - Хоть и образина, да прохода тебе не будет! Горько пожалеешь!
  
  - Так какая вам выгода? - не унималась Юлиана, пытаясь воспользоваться тем, что раздраженная Нарая не могла держать язык за зубами.
  
  Женщина помедлила, однако, хоть и нехотя, но пояснила:
  
  - Он к Лоске, внучке моей посватался...
  
  - Вот оно что! А то про добродетель кричали.
  
  - Была бы не добродетельной, крикнула мужиков, изловили бы тебя, в клеть посадили. Поняла?
  
  - А вы? - уж Анка подметила, не хило тетку прижало, если мелкая пигалица не побоялась с ней заговорить, хотя ноженьки-то то у старухи дрожали, и голосок срывался.
  
  ***
  
  Деревушка оказалась большой, многолюдной, но не такой, какой Анка представляла.
  
  Невысокие купольные домики, вросшие в землю, с поросшими травой крышами и стенами, были не прямоугольными, а полукруглыми. У самых высоких и зажиточных жилищ фасадные стены, как и внутренние дворики, огороженные заборчиками из затейливо перевязанных пучков соломы, были выложены камнем. А в середине поселка, на пригорке, увидела самый красивый домик, над дверями которого нависал красивый миниатюрный балкончик из переплетенных лоз, обставленный цветущими цветочными горшками. Нарая вела ее именно к нему.
  
  При виде Юлианы жители высыпали из домов, как горох из стручка, чтобы поглазеть на чужеземку. Повезло, что предусмотрительная Нарая успела накинуть на Анку домотканый холст и скрыть рваную одежду. Дети бежали следом, тыкали пальцам, некоторые хватали чумазыми руками за ноги, чтобы потрогать странную ткань. Происходящее походило на выступление клоуна с карликами.
  
  Однако с кольями никто не набрасывался, камни в след тоже не летели, тревога немного отлегла, но ровно до тех пор, пока Юлиана не увидела болтающуюся на огромном дереве клетку с костями.
  
  Пройдя по петляющей разухабистой улочке до самого высокого и добротного дома, выглядевшего как холм высотой с двухэтажное здание, проводница заулыбалась, отворила калитку и, поманив за собой Анку, нырнула во двор.
  
  - Анхе! Анхе! - позвала она.
  
  На зов выбежала большая семья одинаково курносеньких, большеротых полуросликов, будто клонированных. По началу Анка подумала, что это все девочки, но присмотревшись, разглядела, что и у мальчиков и у мужчин с отчетливо пробивающейся щетиной, заплетены такие же две косы, как у женщин, только меньшей длинны.
  
  - Ты кого привела?! - спросил упитанный крепыш со светло карими глазами, смотревшими на Анку с любопытством и недоверием
  
  - Я шла и одинокую путницу нашла! Милостивая Давла услышала наши взывания!
  
  - О, Милостивая Давла! - люди одномоментно вскинули ладони к небу. - Благодарим тебя, Великая Матерь!
  
  - Лоска, Лоска, иди сюда! - радостно всполошилась стайка недорослей. - Скорее!
  
  Из дома высунулась рыжая девичья голова, но, увидав, кто пришел, вышла на крыльцо. Худенькая девица, хоть возвышалась над родственниками на пол головы, едва доходила Юлиане до груди.
  
  - Милостивая Давла! - сорвалось у испуганной девушки-полурослицы. - Это надо ж!
  
  - Чего столпились, в дом! - засуетилась бойкая и пухленькая хозяйка. - И так соседи поглядывают!
  
  Чтобы пройти в жилище, Анке пришлось пригнуться. Пол под ее весом жутко скрипел, но, к счастью, хотя бы потолки оказались высокими. Гостью быстро усадили на составленные вместе две низенькие скамейки и подали изящную глиняную чашечку с горячим отваром.
  
  - Ого! - перешептывались дети, выглядывавшие из-за угла. - Страшная какая!
  
  Анка тяжело вздохнула, с шумом выпустив воздух, и напуганная детвора тут же с визгом разбежалась.
  
  - А чем она питается? - спросила хозяйка, с недоверием поглядывая на гостью.
  
   "Детьми, иначе как бы так вымахала!" - хотела огрызнуться Юлиана, но вместо этого, скромно потупив взгляд, ответила:
  
  - Пирожками, лепешками да кашами, желательно не на воде.
  
  - А почему у тебя руки в крови?
  
  - Это краска для красоты, она скоро сойдет. Хотите ближе посмотреть?
  
  - Я хочу! - смело усмехнулся мужичок с волнистой, густой шевелюрой и ростом Анке по грудь.
  
  - Нувиз, осторожно! - боязливо пропищала одна из женщин, скорее всего, его супружница, когда смельчак, бравируя, подошел к чужачке и склонился над алыми, длинными когтями.
  
  Анка видела, что Нувиз маслянистыми глазками разглядывает не только ее акриловые, украшенные блестками, ногти, но и грудь, отчетливо проступающую из-под импровизированного сарафана.
  
  - Бу! - резко, но не громко произнесла она, и храбрец подпрыгнул на месте.
  
  - Дура! - прошипел он, хватаясь за сердце, в то время как остальные, прикрывая ладошами рот, тихонько похихикивали.
  
  - А если откажется? - волнуясь, спросила хозяйка.
  
  - Куда денется? - усмехнулся похожий на Нараю племянник, оглядывавший Анку не менее похотливым взглядом.
  
  "Озабоченные какие-то! - возмутилась про себя гостья, осознавая, что дело принимает дурной оборот. - Муж импотент был, теперь настало время озабоченных недоростков?"
  
  - Жаль, лицо обезображено, - задумчиво произнес Анхе.
  
  - Зато остальное в порядке. Но надо привести ее в должный вид, слухи пошли, он скоро придет.
  
  - Тогда за дело.
  
  - Майва, Лоска, ну-ка, живо! - решительно приказала хозяйка, придирчиво оглядывая Юлиану с головы до пят.
  
  ***
  
  Анкой спиной чувствовала, что за ней подглядывают все, кому не лень, но ничего не могла поделать. Надев маску безразличия, окунула мочалку в кадку и принялась смывать грязь. Банная комната оказалась низкой и темной, зато теплой воды и отваров не пожалели. И на том спасибо.
  
   Лоска помогла вымыть волосы, ополоснуть травяными настоями, и жизнь показалась чуть лучше.
  
  Однако когда Анка запахнула на груди домотканую холстину и обернулась в поисках чистой одежды, оцепенела. В проходе, не таясь, стоял высокий полурослик и бесстыдно разглядывал ее.
  
  Краснокожий, с тонкими, плотно сжатыми губами, орлиным, приплюснутым носом и тяжелыми, пронизывающими глазами, смотревшими из-под густых, кустистых бровей. Для здешних жителей он был очень высок и широк, однако до незнакомца, домогавшегося ее в роще, ему было далеко.
  
  - Чего смотришь? - дерзнула Анка. Не девка же она на проходном дворе.
  
  - За дерзость пожалеешь! - процедил он хриплым, неприятным голосом, и у нее волосы на затылке зашевелились от предчувствия неприятностей. Судя по тому, как Лоска стремглав убежала, не оставив одежды, этого мерзавца боялась и она.
  
  Юлиана попыталась изобразить равнодушие. Медленно, показательно спокойно перекинула волосы на одно плечо, отжала и, не глядя на него, попыталась выйти из бани. Но едва поравнялась с Валаем, он обхватил лапищами за талию и притянул к себе.
  
  Анка расхохоталась бы низкорослому домогателю в лицо, если бы не почувствовала силу мужской хватки и исходящие от него злость и ожесточенность.
  
  - Хоть и страшна, а вымя и жопа что надо, - шершавая, мозолистая ладонь поднялась выше и грубо, причиняя боль, стиснул грудь. Он прижался сильнее, и в бедро уперся вставший член, который по размеру больше подходил гному-недомерку, чем переростку.
  
  Анку затошнило. Она дернулась, но ее беспомощность лишь больше заводила Валая, от удовольствия растянувшего губы в противной улыбке. Интуиция кричала, что с таким подонком шутки плохи, и за малейшее замечание можно заплатить выбитыми зубами.
  
  - Кто ты такой, чтобы тискать меня? - дрожащим голосом выдавила Юлиана, понимая, что если помедлит, просто так не уйдет.
  
  Гнусный тип противно осклабился, показывая кривые, желтые зубы:
  
  - Валай-здоровяк. Мне слова против никто не скажет, - в доказательство легко оторвал Анку от пола.
  
  - Неужто на изувеченную позаришься? - она сделала последнюю попытку отбиться. В отражении воды не увидела никакого увечья, но если о нем все твердили, почему не попытаться воспользоваться?
  
  Но Валай в ответ паскудно хмыкнул, не церемонясь, развернул Анку спиной, грубым пинком расставил ее ноги шире и прижался к ягодицам.
  
  - Так не видно.
  
  У Юлианы в предчувствии насилия затряслись поджилки. И если бы за приоткрытой дверью не раздался звон бьющейся посуды, не уйти бы ей целой. Кто-то из родни Лоски намеренно или случайно таким образом указал наглому гостю, что он не у себя дома, чтобы творить гнусности. Прямо сказать Валаю-силачу никто не решился.
  
  Когда он ушел, обессиленная Анка почувствовала себя грязной, поруганной. Ночной гигант ей понравился и, даже не смотря на обиду, при воспоминании о нем ныл живот. А этот похож на приземистую обезьяну с квадратной фигурой и грубыми руками и вызывал лишь брезгливость и отвращение.
  
  - И с таким жить всю жизнь?! Ни за что! - прошептала она, пытаясь побороть подступавшее отчаяние.
  
  - От него не сбежать, - раздалось позади. Юлиана обернулась и увидела понурую рыжую голову Лоски. - Не сбежать и не спрятаться. Мы с тобой попали. Он не откажется ни от тебя, ни от меня.
  
  - А разве у вас так можно?
  
  - Нет. Но кто ему запретит? - закусив губу, грустно ответила девушка.
  
  - Но твои родные надеются...
  
  - А что им остается? - она обреченно заплакала. - Я думала... Я думала, что увидев тебя, он отстанет от меня.
  
  - Теперь я встала между вами?
  
  - Что ты, нет! Он мне не нужен. Я боюсь его.
  
  - Он мне тоже не неприятен.
  
  Лоска горько улыбнулась краешками губ.
  
  - Скажи, а есть ли в деревне или в округе кто-нибудь выше Валая?
  
  - Если только ты.
  
  - Нет, я не в счет. Я про мужчин.
  
  Даже не задумываясь, девушка покачала головой:
  
  - Нет. Если бы был, Валай бы так себя не вел.
  
  - И что нам делать? - Анка сильно огорчилась, осознав, что того нахала, который бросил ее ночью, больше никогда не увидит.
  
  - Только верить, что милостивая Давла сотворит еще одно чудо, и оно окажется более чудодейственным.
  
  - Значит, молиться... - обреченно прошептала Юлиана, не в силах справиться с подступавшей паникой.
  
  
   Глава 4
  
  
  Согласно традициям, жениться Валай мог только после сбора урожая или до посева, который он пропустил, поэтому у Анки и Лоски были три полнолуния, прежде чем одной из них предстояло стать женой, а другой любовницей.
  
  Но здоровяк считал, что все уже давно решено и приходил в дом старосты каждый день, как к себе, садился на стул перед жертвами и смотрел, подавляя только одним взглядом.
  
  В этот раз он не сводил прищуренных глаз с Юлианы, мешавшей ложкой горячее рагу из красных бобов и чего-то еще сладковатого и непонятного.
  
  - Если в постели такая же неутомимая, с каким аппетитом ешь, цены тебе нет, - усмехался Валай. Аппетит совсем пропал, на душе заскребли кошки. Она так и видела, как подлец положит ее с одного бока, Лоску с другого, а то и предложит им заняться непотребством. Волосы поднимались от такой мерзкой перспективы, и Анка отчаянно пыталась чего-нибудь придумать, чтобы он отказался от нее. Однако все старания, такие как показаться непричесанной или в неопрятной одежде, вытирание рукавом под носом, отказались тщетными.
  
  Общий враг сплотил Лоску и Юлиану, и они стали почти неразлучными спутницами. Вместе поливали огородик, подметили двор, помогали по хозяйству. Даже на улицу выходили рука к руке, опасаясь внезапного появления Валая, который умел подкрадываться незаметно, словно из ниоткуда. Вдвоем они чувствовали себя чуточку увереннее.
  
  Еще Юлиана узнала, что Валай был дважды женат, но обе жены скончались, причем каждая не прожила и года. Потому никто из округи не хотел выходить за него замуж. К дочери Анхе же он привязался из-за ее телесной крепости и богатого приданного. Отказать обидчивому и мстительному силачу боялся даже староста.
  
  Иметь такого врага было опасно. Его семья уже несколько поколений занималась охотой, потому Валай был отличным следопытом, выносливым, нелюдимым, отталкивающий жителей безжалостностью и суровостью.
  
  Поговаривали, что жених его первой жены, осмелившийся возразить силачу, умер от несчастного случай в лесу. На него упало дерево. Подозревали Валая, но высказать подозрения вслух никто не решился. Деревня была в натянутых отношениях с Вехонкой из-за спорной межи, и жители не хотели лишаться поддержки здоровяка, который угрожал уйти и припомнить каждому, кто косо на него смотрел.
  
  Анхе понимал, без поддержки наглого Валая вехонцев не сдержать, а если потеряет межу хороший земли, которой много не бывает, его авторитет упадет, и власть перейдет к извечному сопернику и врагу - Кавальту. Этим гнусный тип и пользовался, выкручивая руки старосте.
  
  Но были для Анки и плюсы. Опасаясь мести злопамятного силача, никто из местных мужчин ее не трогал и не задирал, кроме того семья старосты заботилась о ней, позволяя привыкнуть к здешнему укладу и нравам. А это было важно, потому что жизнь в милой, тихой деревеньке на проверку оказалось не такой кукольной, какой представлялась при первом посещении.
  
  Чужаков тут не любили, считая, что без дела по свету слоняются только воры, лентяи или колдуны и ведьмы, которые обязательно принесут неприятности, нашлют проклятье или из вредности хотя бы испортят урожай. Потому Милостивую Давлу - покровительницу и защитницу от колдовства особенно почитали, а жрецов - отступников от магии и борцов с ней всецело поддерживали.
  
  Таким образом, Анке было некуда деваться, и с каждым днем Валай все больше третировал ее, а заодно и Лоску. Наблюдая их смятение и беспомощность, он лишь больше расходился и чувствовал себя полновластным хозяином. Особенно страшно становилось, когда здоровяк приходил не трезвым и вел себя особенно гадко и мерзко.
  
  Лоску - любимицу семьи, баловали, слова грубого не говорили, от того, впервые столкнулась с человеком, ведшим себя как озабоченная скотина, оказалась совершенно беззащитной и запуганной. Анка же была старше и опытнее, потому невольно стала покровительствовать девочке.
  
  При виде Юлианиной фигуры в скоте просыпались низменные желания, но у нее получалось осторожно ставить его на место, зато дочь Анхе, застывала столбом и чуть ли не падала в обморок, чем негодяй и пользовался. Хотя, когда на тебя идет скала и, раскинув руки, пытается зажать в углу и обслюнявить, любая испугается.
  
  Особенно Валай любил подкрадываться к одной из них, когда они поливали огород, и, хватая за зад, притягивать к себе. Юлиана несколько раз отшучивалась, обещая осчастливить позже, после сбора урожая, потому он стал зажимать Лоску, которая от испуга и пискнуть не могла.
  
  - Ана, не зли его! - поучала Нарая. - Осаждая Валая, только больше распаляешь его.
  
  - Если у вас есть желание преподать урок укрощения взбесившейся скотины, можете показать. С удовольствием посмотрю, - огрызалась Юлиана, и женщина не находила, что ответить.
  
  - Надеюсь, если станешь его любимицей, не забудешь нашу заботу и не будешь травить девочку.
  
  - Да не хочу я быть его любимицей, - злилась Анка.
  
  - Даже не знаю, что хуже, быть его любимицей или впасть в немилость, - тяжко вздыхала старушка.
  
  Юлиана и дочь Анхе отличались, как день и ночь. И если Лоска привлекала Валая кротостью и предсказуемостью, то она - горячностью и непокорностью, которую проявляла в меру. И все же с каждым днем чаша весов склонялась в сторону Анки, поэтому в последние дни она была особенно осторожна и внимательна.
  
  День за днем Валай все больше распускал руки и за минувшие полтора полнолуния, почти половину лета, стал совсем наглым.
  
  В этот раз, улучив момент, когда Лоска набирала воды, схватил ее поперек тела и потащил в пролесок. Услышав сдавленный писк, Юлиана бросилась за ним, но немного поодаль, хорошо понимая, что они и вдвоем с ним не справятся. Но он так быстро тащил девочку в лес, подальше от глаз, что не могла медлить. Ведь семья Анхе были ее единственными защитниками в странном, обманчиво приветливом мире. Пусть поддерживали и заботили о ней не бескорыстно, но хотя бы не дали ее растерзать и посадить в клетку, поэтому не могла Анка оставить девочку одну. А кричать было бесполезно: никто не отважится перейти дорогу Валаю.
  
  "В принципе, терять мне нечего, уже давно не девственница, так что в худшем случае как-нибудь перетерплю", - решилась она, однако очень надеялась, что до этого дело не дойдет.
  
  Мерзавец утаскивая потерявшую от страха сознание жертву все дальше в лес. Анка бежала следом, упрашивая оставить Лоску в покое, ведь время еще не пришло, но негодяй только насмехался над ее просьбами и взываниями к совести.
  
  - Мы никому не скажем! - зло отвечал он, не оборачиваясь. Она видели лишь широкую спину, но даже не сомневалась, что на его губах держится гнусная усмешка.
  
  Забредя в глухую чащу, Юлиана поняла, что угодила в ловушку. Вряд ли, кроме них, кто-то забредет сюда еще. Кричи - не кричи, никто не услышит и не придет на помощь. Ноги от страха отяжелели, шаг замедлился, но убегать было поздно.
  
  Пройдя несколько шагов, увидела лежавшую на земле Лоску и замерла. Валая нигде не было видно.
  
  "Затаился. Нападет со спины!" - догадалась и резко обернулась.
  
  Никого. Оглядевшись внимательно еще раз и, не услышав даже шороха, стала осторожно подходить к лежавшей без сознания девушке.
  
  - Лоска! Лоска! - тихонько звала Юлиана, надеясь, что та отзовется, быстро поднимется, и они убегут отсюда прочь. Но та не шевелилась.
  
  Когда подошла ближе, осторожно оглянулась по сторонам еще раз и присела. И именно в этот момент Валай налетел со спины и повалил на землю.
  
  - Я долго ждал, - смеясь, прошептал в ухо и схватил рукой горловину сарафана.
  
  Его руки лезли за пазуху, шарили по телу, стягивая одежду. И как только с плеча слетела ткань, вцепился зубами в плечо, и Анка взвыла от боли.
  
  Она брыкалась и пиналась, но он держал мертвой хваткой, и ни разжать его пальцы, ни выскользнуть не получалось. Тем временем насильник стянул с нее пояс и принялся срывать едва держащееся платье.
  
  - Убери руки! Не смей! - шипела она.
  
  - А то что? - насмехаясь, издевался Валай. - Поартачься, пока можешь. После урожая, приведу в дом, посажу на цепь, будешь покорно лизать пятки.
  
  - Лучше сдохнуть!
  
  - Это исполнимо. Майка допросилась...
  
  Юлиана мигом сообразила, что он говорил об одной из умерших жен, и от страха поникла и перестала сопротивляться.
  
  Неожиданно Валай расслабил руки.
  
  - Вырывайся, убегай! - зарычал он, глядя безумными глазами. - Ненавижу жалких тварей!
  
  "Садист!" - догадалась Юлиана и поползла от него на коленях, а потом всочила и понеслась прочь со всех ног.
  
  Довольный, распаленный здоровяк дал ей немного форы, потом рванул следом. Настигая, больно, безжалостно щипал за тело и снова позволял немного оторваться. Анка задыхалась и чувствовала себя безропотной жертвой, которую волк вот-вот разорвет зубами. Наконец, Валаю надоели игрища, и, нагнав Юлиану в два прыжка, толкнул ее в спину. Она упала, и он прыгнул сверху. В глазах потемнело, Анка не могла сделать вздоха.
  
  Он подминал под себя, стягивая исподнее. Когда справился, вклинился телом между ее ног и попытался войти. Анка изгибалась, извивалась, чтобы помешать, но силы оставляли, и она поняла, неминуемое вот-вот случится. Зачерпнув рукой земли, швырнула насильнику в лицо, чем лишь разбудила ярость.
  
  - Дрянь! - заорал он и замахнулся, но удара не нанес. Вместо этого дико зарычал и откинулся, пытаясь вскочить на ноги.
  
  Анка открыла глаза и увидела, как стоящая за спиной Валая Лоска отчаянно бьет его тонкой веткой, а он ссутулясь и рыча от злости, надвигается на девочку.
  
  "Мамочки! Она же его только больше разозлила!"
  
  - Не смей! - выкрикнула Юлиана, и Валай замер, а потом развернулся и пошел на нее.
  
  "Дура! Безмозглая дура!" - молниеносно в голове пронеслось горькое сожаление о своей безрассудной, глупой и бессмысленной храбрости. Но когда до нее оставалось рукой подать, твердая земля под ногами Валая задрожала, и он начал проваливаться. Да так быстро, будто тонул в жиже.
  
  Ошарашенные Анка и Лоска смотрели, как почти за миг несостоявшийся насильник ушел под землю на половину, потом по грудь, и не могли шелохнуться, но Валай не желал подыхать один и вцепился в ногу Юлианы.
  
  - А-а! - заголосила она. Увязнувший по шею здоровяк отчаянно, дико рычал и с ненавистью в глазах тащил ее за собой. Что происходило дальше, не понимала, только запомнила, что Лоска била его палкой по рукам, по голове, что-то кричала, но бестолку.
  
  Перепуганная Анка прощалась с жизнью, но как только голова мерзавца с предсмертными хрипами скрылась под землей, почва перестала дрожать и окаменела вновь, оставив на поверхности лишь вытянутую руку. После кончины хватка Валая немного ослабела, и она смогла освободить ногу.
  
  Они не могли поверить в чудесное избавление. Дрожа, еще долго смотрели на скрюченную кисть, опасаясь, что земля выплюнет урода обратно.
  
  От пережитого ужаса и нервного перенапряжения у Юлианы нестерпимо разболелся живот, но как-то странно. Он ныл, кожа чесалась, будто горела изнутри, и, не в силах терпеть, она свернулась на траве калачиком и застонала от боли.
  
  Пока испуганная Лоска впопыхах металась по округе, собирая целебные листья, Анка приподняла лохмотья и обомлела. На животе, чуть ниже пупка отчетливо проступал красный символ, похожий на клеймо.
  
  "Увидят, ведьмой обзовут!" - быстро смекнула она, и, превозмогая боль, принялась судорожно натягивать уцелевшие остатки одежды, что валялись поблизости. Вернувшаяся с букетом лопухов Лоска, застала бледную Юлиану, ползающую от боли на коленях, но упорно проводящую себя в порядок.
  
  - Ана, ты такая сильная! - с восхищением произнесла девочка, не сдерживая слезы.
  
  - Ты тоже, - прошептала Анка, всхлипывая.
  
  Обнявшись, они долго рыдали, а наплакавшись вволю, начали придумывать, что рассказать в деревне, ведь убийство каралось смертью.
  
  
  - Даже если найдут, на нас не подумают. С ним на спор шестеро толпой не могли справиться, куда уж нас подозревать?
  
  - Хорошо, если так. Но как объяснить, что он замурован в земле?
  
  - Камней натаскаем, ветками и сором припорошим. Да и кто сюда пойдет? Родных у него нет, - успокаивала Лоска. - А, может, он готовился к охоте на какого-то зверя...
  
  - И сам угодил в западню?
  
  - Угу! Ладно же выходит?
  
  - А если отец догадается?
  
  - Все равно не скажу. Не могу простить, что отдал ему! - с гневным упреком ответила девочка.
  
  Договорившись и уточнив мелочи, осторожно, опасаясь случайных встреч с сельчанами, к сумеркам выбрались из чащи, и Лоска окольными путями побежала домой, чтобы прихватить для Анки целое платье. Так, соблюдая всевозможные предосторожности, добрались до деревни.
  
  - Где были, бездельницы? - услышав тяжелые, размеренные шаги Аны, сердито спросила Карава. - Огурцы повяли...
  
  Но стоило матушке Лоски обернуться, маленькие карие глазки округлились, и она схватилась за сердце.
  
  - Что случилось? - пролепетала женщина, вглядываясь в бледные, изнеможенные девичьи лица.
  
  "Хм, а что может случиться, если Валай рядом?" - зло съязвила про себя Юлиана. Почувствовав ее взгляд, супруга Анхе поджала губы и отвела глаза.
  
  - Простите, мы съели немытые ягоды, и у меня прихватило живот. Да так сильно, что Лоска перепугалась...
  
  Лгала Юлиана складно, но поверила ли в рассказ Карава, всю жизнь евшая немытые ягоды грязными руками, не поняла, однако, чувствуя угрызения совести, родные Лоски предпочли не задавать лишних вопросов, чтобы не бередить лишний раз раны дочери.
  
  Радуясь, что дело обошлось без слез и обмороков, хозяйка заботливо напоила их травяно-ягодным отваром, предложила поесть, а потом отпустила, пожелав крепкого сна.
  
  - Лоска, я не понимаю, как они могли так поступить с тобой? - шепотом спросила Юлиана, когда зашли в комнату. Причину она и вправду не понимала, но еще хотела напомнить девочке, кто виноват в их злоключениях. Задавая вопрос, чувствовала себя мерзко, но куда там до доброты, если от домашней умницы, ранее всецело доверяющей родным, зависит жизнь.
  
  Задумка удалась: едва сдерживая слезы обиды, Лоска убежала к себе, пообещав вернуться позже.
  
  К тому времени, кода Анка оказалась одна, боль почти прошла. Осмотрев низ живота, она радостно заметила, что метка сильно побледнела и стала почти незаметной. Это утешало, но и наводило на нехорошие подозрения.
  
  "Не по этой ли причине тот мерзавец остановился?! Скорее всего. Но если так, как в темноте заметил ее? - недоумевала она. - И как клеймо появилась на мне? Дело не чисто. Неужели колдовство?"
  
  От обиды хотелось выть.
  
  "Так вот кто во всем виноват! Какая-то дурная ведьма или ведьмак, перенес сюда, наложил клеймо, еще и лицо обезобразил! Да что ж такое? Кто дал право! - негодовала Юлиана. - Нашли рабыню с клеймом. Не дамся!
  
  Теперь Анка прониклась пониманием, почему в Лату не любят ведьм.
  
  - Лично бы спалила за такие проделки! - угрожающе прошипела она, и тут же острый спазм скрутил нутро.
  
  - Дрянь! - прошипела Анка, и мучительный спазм повторился. Судя по всему, контакт с начальством был установлен, однако ни возмутиться, ни узнать "кабальных" условий было нельзя, потому оставалось только смириться со своим незавидным положением и ждать.
  
  От переживаний, что Лоска обмолвится хоть словом, что из-за ненадобности семья Анхе отдаст ее на растерзание, что их заподозрят, и на нее свалят вину, Юлиана разболелась. Особенно страшно стало, когда у родных Лоски появились первые сомнения, крепшие с каждым днем, что не появлялся Валай.
  
  - Лосонька, ты его не видела? - внимательно оглядывая дочь, спрашивал Анхе.
  
  - Нет, папа, - опустив глаза, тихим голосом отвечала она.
  
  - А ты, Ана?
  
  - Молитвами Давлы разминулись наши пути, - кротко отвечала Юлиана.
  
  Староста не верил. Долго проницательно смотрел на них, сверля взглядом, а потом, тяжко вздохнув, ушел, чтобы вскоре вернуться и повторить допрос.
  
  Еще несколько дней Анка и Лоска вздрагивали при каждом шорохе, но уже скоро вздохнули с облегчением. Почувствовавший подвох Анхе пустил слух, что Валай поехал в город, продать редкую шкуру того самого оборотня, что напугал Вехских. Люд погалдел, поохал, что охотник не показал им чудо-шкуру, не утолил любопытства, и успокоился. Можно даже сказать, вздохнул с облегчением, ведь силач уехал, но не переметнулся к Вехским. Но Анхе чуял подвох и не отставал от дочери и гостьи:
  
  - Где он?!
  
  - Папенька, откуда же нам знать! - с недоуменным видом отвечала Лоска. - Если волнуешься, сходи к нему, вдруг записку оставил?
  
  - Дерзости набралась?! - вскипал мужчина, багровея лицом.
  
  - Нет, папенька, малолетство внезапно прошло, возмужать пришлось.
  
  - Неблагодарная.
  
  - Благодарная, папенька, за заботу, доброту и за жениха... - не успела договорить, щеку обожгла пощечина.
  
  - Замолчи! Тебе бы не пришлось выбирать! Думаешь, легко, со спокойным сердцем?
  
  - Нет. Но с положением тяжелее расстаться.
  
  - Прочь с глаз, пока не высек! - громко топая каблуками сапог, Анхе выбежал из комнаты. Укор дочери попал в сердце.
  
  Позже вечером пожаловала мать.
  
  - Лосонька, не смей перечить отцу. Тяжко ему. Сама знаешь, Ковальт зуб точит. Дай слабину, выживут. Пойди, извинись перед ним.
  
  - Понимаю, мама, - соглашалась дочь. - Но если я понимаю его, пусть и он поймет меня.
  
  Все это разворачивалось на глазах Анки, которая боялась, что в итоге крайней окажется именно она. Из-за этого ужасно нервничала и худела на глазах, вызывая недоуменные взгляды радушных хозяев.
  
  Понимала ли Лоска ее состояние? Да, от того и завела речь:
  
  - Нельзя тебе оставаться. Если Валай через полнолуние не появится, поднимется шум. Потому, когда поедем на ярмарку, ты сбежишь.
  
  Анка кивнула.
  
  - Не переживай, я письмо для тетушки Тапы напишу. Она нам не родня, но знакомая. Склочная, но не злая. Немного ее потерпишь, потом лучше место найдешь. Я тебе еще немного монет дам, у меня есть. И платье красивое сошью, чтобы легче было попасть в хороший дом. Но сюда не возвращайся. Долго не возвращайся, пока все не утихнет.
  
  Так и решили.
  
  Перед поездкой, Лоска была сама кротость, помирилась с родителями, много улыбалась, и оттаявшая родня перестала смотреть волком на Юлиану.
  
  - Папочка, пусть Ана поедет с нами!
  
  - Зачем? - нахмурился глава.
  
  - Я высокая, заметная. Встану у прилавка с товаром, к вам люди потянутся, - объяснила Анка, которая ради спасения жизни готова была поступиться гордостью. Глазеть на нее будут по-любому, а так хоть себя спасет.
  
  Заманчивый план переполошил семью и разбудил дремлющую деловую жилку. Обсудив, как огромину повезут в город, дали добро и стали собираться. И на третий день обоз с селянами выехал в город.
  
  Большую часть дороги Анка проделала пешком под шумный гогот гусей, кур и визг поросят, которых везли на ярмарку. Высокий рост и длинные ноги позволяли идти неспешно, вертя головой и разглядывая чудную природу и все остальное. А поглядеть было на что.
  
  Чем ближе к провинциальной столице, тем лучше становилась разухабистая дорога, редела лесная поросль, и встречались все более изящные городишки.
  
  Даже городничие захудалых пригородов устанавливали помпезные парадные арки, прославлявшие властьимущих, стелы или статуи, дабы переплюнуть соседей в подхалимстве. Однако, чем ближе подъезжали к ярмарке, тем больше встречалось символов Милостивой Давлы, защитницы от колдовства, и храмов Света. Пирамиды, большие и маленькие, каменные и деревянные, символизирующие спасительный луч света во мраке злокозненного ведовства, привлекали Анкино внимание.
  
  Скорее чутьем она понимала, что с ее - то "начальством", сильно рискует, потому нужно как можно скорее слиться с толпой. Ну, настолько возможно, потому что с ее ростом это было почти невозможно.
  
  К повышенному интересу Анка уже привыкла, но как только обоз подъехал к городским воротам, вокруг нее образовалась плотная толпа зевак, и тут она окончательно убедилась, то особенная почти во всем. Мужчины среднего роста на улицах встречались, но высокорослую женщину за все время не приметила ни одну. На фоне хрупких, почти болезненных белокожих городских красавиц, Анка отличалась высотой, здоровьем и силой. Еще ей бы хотелось выделяться и красотой, но из-за колдовства лицо казалось обезображенным.
  
  - Поганка! - прошипела про себя Юлиана, ругая того, кто так напакостил ей, и вновь в ответ получила спазм, но не сильный.
  
  Не успел обоз подъехать к постоялому двору, за Юлианой увязалась солидная женщина с мальчиком помощником, тащившим большую корзину. Ухватив за руку, она начала настойчиво предлагать пойти в услужение к ее влиятельной хозяйке, которая обожала все необычное и редкое.
  
  Анхе, как глава большой семьи, начал возмущаться. Всю дорогу он предвкушал, как благодаря великуше с хорошей прибылью распродаст товар без остатка, а тут на тебе: не успели доехать, ее уже сманивают. Но увесистый яркий мешочек, быстро помог найти нанимательнице с расстроенным мужчиной взаимопонимание, и, не успев моргнуть глазом, Анка оказалась нанятой госпожой фа Лаис в услужение на пять полнолуний.
  
  Спрятав в сумочку скрепленный подписями договор, довольная женщина потянула Анку за рукав.
  
  - Пойдем! - позвала она, с любопытством, разглядывая новую служанку госпожи.
  
  Анка растерялась, но Лоска похлопала ее по бедру и подтолкнула ладошкой.
  
  - Поспеши, тебе очень повезло! Ты попала в благородный дом!
  
  - Это замечательно, но я не рабыня. Вы заплатили ему, может быть, вы наняли его? - Анка ткнула пальцем в старосту, перебиравшего пальцами монеты, и женщина заливисто рассмеялась.
  
  - Госпожа будет в восторге! Пойдем. Он получил лишь отступные, тебе заплатят позже.
  
  Вздохнув, Юлиана поплелась следом.
  
  "Всяко лучше, чем батрачить в бедном доме. Наверно", - подумала она, пытаясь бороться со страхом.
  
  Они шли по широким мощеным улочкам, ловко огибая прохожих. Постепенно высокие добротные деревянные дома с широкими окнами и высокими покатыми крышами сменились каменными, а затем улица стала невероятно широкой и ухоженной. Огромные нарядные дворцы, огороженные высокими заборами, производили неизгладимое впечатление. Юлиана шла, разинув рот от разнообразия красоты и всю дорогу строила предположения, в какой же из них зайдут, но так и не угадала. Потому что они прошли главную лицу и вышли на дворцовую площадь, в другом конце которой возвышались белокаменные стены и огромные ворота.
  
  "Это мне так сильно повезло или, наоборот, не повезло? - заволновалась она. - Если эта фа Лаис окажется ненормальной, на нее и управы не найти!"
  
  Ноги задрожали, затошнило от дурных предчувствий, но бежать было поздно и некуда. Едва подошли к воротам, боковая дверца распахнулась, и она оказалась во дворе, богато украшенном фонтанами, декоративными кустами, могучими, вековыми деревьями. Тут даже пахло иначе - богатством, достатком, напыщенностью.
  
  - Ми Лата, кто это?!
  
  - Как обычно, - холодно улыбнулась женщина привратникам.
  
  - Выглядит грозно.
  
  - У каждого своя работа. Я свою выполнила, теперь пусть он приглядывает.
  
  - Отвести?
  
  Она кивнула, и мужчина в добротной зеленой форме, с вышитым на спине и груди серебром ажурным листком, развернулся и молча повел Юлиану по боковой дорожке у стены. Подойдя к темному проему, уходящему куда-то вниз, в подвал, неопределенно махнул рукой влево.
  
  - Туда, - и ушел.
  
  Анка кивнула, вздохнула и сделала шаг. От волнения зачесался живот.
  
  "Как вовремя! - расстроилась она из-за некстати подступившего зуда и покалывания. - Не хваталось еще навлечь подозрения. Мало не покажется!"
  
  Опираясь на стену, спустилась по низким ступеням и пошла вперед. После яркого дневного света глаза плохо различали очертания. Еще и почесывания отвлекали и не давали сосредоточиться, потому, натолкнулась на высоченную фигуру, внезапно и бесшумно возникшую на пути, испугалась едва ли не до сердечного приступа. Но этого рослого, широкоплечего мерзавца с гордой осанкой, кошачьей поступью и длинными волосами, собранными в высокий хвост, узнала бы из тысяч: Анка обидчиков не забывала!
  
   - Ты? - ошарашено воскликнула она, задирая голову. Дикарь нависал над ней и ехидно кривил рот. В сумраке его черты были едва различимы, но она была уверена, он раздражен.
  
  - Снова ты? Другой не нашлось? - недовольно прошипел Сар.
  
  - Я одна такая, - пробурчала Юлиана под нос, но он услышал.
  
  - Идем. Если солжешь, пожалеешь, - прищуренные глаза сверкнули в темноте. Анка могла поклясться, что ей не показалось. Мужчина окинул ее хмурым взглядом, широко оскалился, обещая неприятности, и грубо толкнул в помещение. Оказавшись в темной комнате, похожей на темницу, душа ушла в пятки.
  
  "Пыточная!" - почудилось Анке, но неожиданно по телу от живота разлилось тепло, и в тот же миг пришла уверенность, он рад встрече.
  
  Здесь пахло затхлостью, прогорклым маслом, кожей, влагой, плесенью, а еще едой, металлом и им.
  
  Раньше Юлиана и не подозревала, что имеет такое тонкое обоняние, игравшее сейчас с ней злую шутку.
   Запах крепкого мужского тела, своеобразно терпкий, возбуждающий, дурманил голову и в то же время успокаивал. Дикарь пах сексом. Описать запах Анка не могла, но чувствовала его, осязала телом, нутром и с диким удовольствием втягивала носом. Тревога отступила. Живот заныл от желания.Основная выкладка тут: https://lit-era.com/book/vedmina-pechat-lovushka-dlya-oborotnya-b20035 ЗАВЕРШЕНО
Оценка: 7.28*5  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"