Ты закуриваешь. Садишься на байк. Поднимаешь глаза на окно. Остаток этой ночи она будет сидеть там. Ты видишь только несколько вещей: огромные изумрудные глаза, передающие тоску всех женщин этого мира, ослепительно рыжие кудряшки, роскошные ноги, нет, не длинные, скорее сочные и крепкие, их обхватывают тонкие и изящные ручки, а за молочными острыми плечиками возвышается пара белоснежных крыльев.
От такого зрелища трудно отвести взгляд, но ты выбрасываешь окурок, заводишься и срываешься в ночь. Дитя тьмы, мама распростёрла к тебе свои объятья и, расправив чёрные исполинские крылья, ты окунаешься с головой в её владения. Ты пользуешься своим преимуществом, ведь знаешь, что должна успеть вернуться в эту обшарпанную комнату до того, как постель потеряет последнюю частицу тепла. А пока ты гоняешь со свободой, пытаясь понять тоску в этих бездонных глазах. Она осталась там слушать исходящуюся от стонов кровать, которая помнит, как ровно тысячу лет назад началась эта война. Война страсти и нежности, ненависти и ласки, боли и невероятного наслаждения. Война со временем, которое вы с тех пор обманываете, дабы не попасться в комендантский час.
А ты мчишь со свободой. Вот уже на протяжении тысячи лет ты не можешь ни уступить, ни обогнать - ты наравне с ней. И ты знаешь, что это должно закончиться, либо ты одержишь победу, либо останешься побежденной, но когда это произойдёт не известно даже тебе. Ты обязана выиграть - другому тебя не учили. Ты вышла победителем и тогда, плюнув в лицо устоям и, нарушив запрет. Ты развязала войну, окончившуюся ещё в предыдущей жизни, осмелившись пожелать смертельного врага. Сейчас она летит к двери, - ты зарядилась от свободы, чтобы в который уж раз вернуться и продолжить эту борьбу на не успевшей остыть постели...
Она собирается... Она прекрасна... Перед тобой стоит огненно-рыжая женщина в одних джинсах и бюстгальтере, одевающая на свои крепкие, далеко не женские плечи, свитер. Внешне она совсем не похожа на мужчину, за исключением спины и ног, но вот в душе намешано всё: похоть, цинизм, ненависть, сила... воистину, сила вселенского масштаба... Видимо природа обделила всех представителей мужского пола, чтобы наградить её. Но эта "гремучая смесь" разбавляется наивной детской улыбкой и нескончаемой добротой... Ты безумно любишь её, порой ты даже теряешь голову и способность мыслить вообще...
Но сейчас она уходит, её не остановить - байк это святое. Она должна вернуться до того момента, когда постель задохнётся от своего последнего стона. Ты понимаешь это, поэтому даже не пытаешься закрывать грудью дверь. Только просишь, чтобы она была очень осторожна.
В ответ звонкий смех (Боже, её смех способен искупить даже несколько мгновений одиночества) и поцелуй в нос. Уже у двери ты крепко её обнимаешь, и вы сливаетесь в страстном, сладком и самом долгом поцелуе, как - будто прощаясь...
Ты закрыла дверь и вернулась в вашу обшарпанную комнату, где кроме рисунков на стенах и матраца на полу ничего нет. Проводишь рукой по постели, - она всё ещё помнит, что творилось в её царстве минуты назад. Ты садишься на подоконник. Рядом с подъездом стоит её прекрасный ХаДэ юбилейной сборки, выигранный в одном из многочисленных споров. А вот и она. Отправляет тебе свой жаркий поцелуй, грациозно взлетает на байк, и...
растворяется в царстве ночи...
Ты вышла из подъезда и кинула последний взгляд на запотевшее окно. Великолепное зрелище сидело на подоконнике: абсолютно голая рыжая бестия обнимала тонкими ручками роскошные ноги, кудряшки, покрывающие соблазнительные колени, придавали любимому лицу оттенок игривой наивности. А рядом... рядом как и всегда лежали ослепительно белые крылья, скинутые ею ещё тысячу лет назад, когда началась эта война. Что это? Тебе показалось или в эти изумрудные глаза ворвались тревога и страх. "Не бойся, я всегда с тобой" - вдруг мелькнуло в голове. Воздушный поцелуй и стремительное слияние с матерью-тьмой...
Ты сжигала последние литры бензина, подъезжая к дому. Ты была счастлива, - тебя любили от души, искренне, нежно... Ты понимала, что в любимом тобой зверьке смешались чистейшая любовь с ну очень противоположной ей страстью. Ты летела к дому, где ждала желанная женщина, и счастье выплёскивалось из души, но тебе было наплевать на это. Ты до потери пульса любила и хотела её. Это было второе по мощи чувство, которое ты испытала за всё своё существование на этой земле. Первое было когда-то, в прошлой жизни, сейчас нет желания вспоминать...
Она не боялась тебя... она знала, на что шла. Сблизившись с тобой, она в ту же ночь породнилась со всей мыслимой и немыслимой чернью. Она скинула с себя свет, он больше не был ей нужен. Теперь она жила тобой... Сутки напролёт находясь в твоём мире...
Ты была счастлива...
Прежде, чем закрыть глаза и стать окончательной частью мрака, ты поняла, что больше никогда не выполнишь данного тобой слова ещё тысячу лет назад. Постель остынет, а твою возлюбленную всё - таки окутает своей скользкой оболочкой холод опустевших простыней... Первый раз в жизни тебе стало страшно...
Ты сидела на окне и лихорадочно теребила свои крылья. Какая-то необъяснимая тревога ворвалась в твою душу, и почему-то не под каким предлогом не хотела оттуда убираться, а только росла. Последняя частица тепла умирала в воздухе, скоро должен был прийти холод. Тебя вдруг начало трясти, ты поняла, что произошло нечто столь ужасное, что объяснения этому просто не может быть...
Ты очнулась от собственного крика, - окончательно вдохнул в тебя страх телефон, который вот уже тысячу лет не звонил. Голос был мужской... Он сказал, что твой номер был найден в кармане погибшей...
Видимо, он что-то ещё говорил, но ты сейчас слышала только бешеный стук своего сердца. Оно заорало тебе, что где-то в комнате спрятана заначка...
Ты нашла её спустя час. Холод подступил ближе. Он подходил к намертво закрытой входной двери... Он нагло скалился, предчувствуя победу...
Игла вошла в вену мягко, не позволив тебе что-либо почувствовать. Постепенно твоё тело обмякло. Прежде, чем закрыть глаза и стать окончательной частью мрака, ты обрадовалась, что сдержала слово, данное тобой тысячелетие назад: ты никогда ей не изменишь...
Дыхание стало прерывистым, веки тяжелыми. С последней судорогой ты ощутила на себе отсутствующий взгляд прихода. Он показал тебе конец всего сущего этой земли...